84-112 Сборник Киллмастер Ника Картера

Глава 5

Я, дрожа трусил босиком по площади. С каждой минутой становилось холоднее. С трех сторон на площадь выходили десятки узких улочек. Четвертая сторона позади меня была набережной. Там стоял красочный рыболовный флот городка Prinzapolca. Лодки рвали тросы. Мачты терялись в кружащемся белом снегу.

При нормальных обстоятельствах в это время дня на площади было бы полно людей. Прогуливаясь взад и вперед, они делали последние покупки и время от времени вмешивались в местные сплетни. Рыночные прилавки, старые лошади и еще более старые телеги, их было бы почти не счесть. Купцы выставляли свои товары. Сонные ослы стояли бы, кивая, рядом со своими хозяевами, нагруженные бидонами для молока, бочками с вином, мешками с мукой и цементом и даже длинными железными прутьями и стульями, столами и шкафами. Но не сейчас. Погода Земблы вставила палки в колеса. Ледяной ветер завывал по пустынной площади и по главному проспекту. Когда-то зеленый парк слева от меня выглядел печально. Ставни неуклюжих зданий были закрыты. Они казались необитаемыми. Высоко на углах улиц стояли глиняные таблички с именами.

Я искал Калле Монтенегро. Согласно списку, который был в штаб-квартире АХ и который я выучил наизусть, наш агент, доктор Гектор Мендоса, жил по адресу 10 Calle Montenegro. Я никогда не встречал этого человека. Насколько я понимаю, он мог быть вершиной честности, хотя я очень сомневался в этом. Он был в списке не просто так. Принцапольца не был похож на другие города Латинской Америки, где каждый второй имеет секреты для продажи, а каждый пятый является секретным агентом. Другой вопрос, агентами какой страны или организации они являются. Лояльность так же относительна и изменчива, как деньги, переходящие из одних рук в другие. Вы можете доверять им, только если будете следить за ними, и даже тогда они могут обманывать вас прямо в лицо и почти невозможно найти надежного агента иностранной державы.

Я должен был иметь дело с этим. Встреча с Доктором Мендосой была риском, на который я должен был пойти. Организация полковника Земблы была довольно националистической. Вот почему я избегал Принзапольцы, когда прибыл туда два дня назад. Я бы сделал это и сейчас, но мои раны должны были быть обработаны. Мне также нужна была одежда. В одних мокрых штанах далеко не уйдешь. В любом случае, я не смог бы добраться до места высадки, где меня ждало патрульное судно. Мне нужна была помощь, какой бы подозрительной или опасной она ни была. На полпути через площадь я нашел Калле Монтенегро. Это была узкая, восходящая улица, по обеим сторонам которой стояли дома — апартаменты — кантины , ботики и другие маленькие магазинчики с закрытыми ставнями. Я поспешил сквозь тьму в поисках номера десять. Согнувшись, мне пришлось бороться с ледяной бурей. И это было только начало! По сравнению с тем, чем это может стать, это был полдень в Сахаре.

Выше магазинов стало меньше. Последние блоки домов были зданиями, построенными из больших камней. Снег вперемешку с темной травой падал мне прямо в лицо

Я прошел запертую конюшню. Внутри были жалобные звуки и топот холодных, испуганных животных. Номер десять находился недалеко от конюшни. Вход был похож на темную пещеру. Я вошел в здание. Это было похоже на морозилку. Ветер утих, но воздух оставался ледяным.

Ступени скрипели, а стены были неокрашены. На первом этаже была лестничная площадка. В тусклом мерцающем свете лампы, качающейся над головой, я пытался расшифровать все имена. Доктора Мендосы не было ни там, ни на следующем этаже. Я нашел его кабинет на третьем этаже, рядом с пустой комнатой, дверь которой хлопала на сквозняке. Табличка с именем Мендосы располагалась прямо над старомодным колокольчиком, установленным в центре двери наподобие медного пупка. Я потянул и услышал сильный лязг. В доме едва слышно было шарканье ног. Мендоса, по-видимому, занимал несколько комнат. Внезапная мысль заставила меня снять сумку с шеи. Я бросил её в пустую комнату и закрыл дверь. Дверь доктора открылась, и оттуда высунулась голова.

— Доктор Мендоса?

«Си».

«Погода очень теплая, — сказал я, — даже для этого времени года». Это звучало смешно.

Его и без того маленькие глаза сузились еще больше. На нем был грязный синий свитер поверх белой рубашки. Кончики его воротника были свернуты, как крылья мертвой бабочки. Тяжелый живот нависал над парой линялых синих брюк. Его бледное лицо по форме напоминало дыню. Он тяжело дышал, от него пахло какой-то местной влагой.

Я нетерпеливо посмотрел на него. 'Что ж?'

«Я… я надеюсь, что для фермеров скоро пойдет дождь». Он достал из кармана яркую тряпку и вытер верхнюю губу. 'Иисус! Это так эступидо, сеньор. Просто посмотри наружу.

— Вы должны сказать мне, — хрипло сказал я, — впустите меня.

'Что ты хочешь?'

Я оттолкнул его и вошел в его кабинет. — Какого черта мне нужно… Доктора?

' Ааа ...!' Казалось, он впервые увидел мое плечо. Он закатил глаза и натянул ткань на лицо. " Федералисты ?"

'Нет.'

'Кто тогда?'

'Не имеет значения. Просто залатай меня и больше не волнуйся. Тебе за это хорошо платят.

— Естественно. Я вообще об этом не думал. Он закрыл дверь и жестом пригласил меня сесть на стул напротив. Его внезапная улыбка показалась очень натянутой. 'Пожалуйста."

В комнате было холодно и сумрачно. Занавес, свисавший с потолка до пола, делил комнату на две части. Теперь его отодвинули в сторону. Перед ней стояли несколько шатких стульев и кушетка. С другой стороны стоял небольшой письменный стол из красного дерева, обычный набор аптечек, полки с инструментами, стул, на котором я сидел, регулируемая лампа и открытый стерилизатор, в котором было выварено несколько игл. Запертая дверь вела в остальную часть квартиры. Пахло пылью и пахло несвежим пивом.

Доктор Мендоса сунул тряпку в карман и развязал платок на моем плече. Он осмотрел рану спереди и сзади. «Кости не пострадали, кровеносные сосуды не повреждены», — сказал он. «Просто миленькая дырочка во плоти. Я бы сказал, малого калибра».

«Иначе это не выглядело так».

"Ну, это никогда не бывает одинаково, не так ли?" Он открыл шкаф и достал бутылку дезинфицирующего средства.

— Это все, что у меня есть. К сожалению, у меня закончился пенициллин. Но если тот носовой платок не был грязным, этого должно хватить. Вы не можете заразиться от самой пули».

— Я знаю, — прорычал я. Я вцепился руками в перила. Черт, он не разбавил дезинфицирующее средство! Он не убивал микробы; нет, он выжёг их тлеющими углями. Я стиснул зубы, чтобы не закричать. Он посыпал рану дерматолом и перевязал мне все плечо стерильной марлей.

«Теперь отдохни, иначе рана снова откроется». Выражение его глаз подсказало мне, что я могу отдыхать в любой точке мира, но только не в его кабинете.

— Я не могу, — сказал я.

"Убедитесь, что это не кровоточит снова."

Он нахмурился и на мгновение задумался. Он порылся в другом шкафчике и вытащил эластичный бинт. Там он так туго обмотал меня, что я начал серьезно сомневаться в кровообращении в руке. Он закрепил корпус металлической клипсой. Он сделал шаг назад и выжидающе посмотрел на меня.

— Мне нужны деньги и одежда, — сказал я. — Тогда я уйду.

-- Да, но это не ...

— Какой ты агент, Мендоса? Я резко прервал его. С меня хватит этого льстивого наемника, доктор он или нет. — Ты же не думаешь, что я уйду вот так, не так ли?

'Сеньор, Я полностью к вашим услугам. Но я беден. Моя одежда вам не подойдет, сами видите. А деньги… — Он глубоко вздохнул и снова достал свою яркую тряпку. 'Но подождите. Мой брат Мигель может тебе помочь. Он примерно такого же роста, как вы, сеньор , и недавно продал землю. Значит, у него есть деньги. Почему я не подумал о нем раньше?

'Хорошо. Позови Мигеля и пусть он придет сюда.

— К сожалению, у нас нет телефона. Мендоса подошел к своему столу. Достал карточку из верхнего ящика и что-то нацарапал на ней. Он дал мне её. «Отдай это Мигелю, и все будет хорошо».

На обороте он написал адрес.

— Где улица Ноэво ?

— Следующая улица направо, сеньор . Это третий дом справа, первый этаж. Есть ли еще что-нибудь...?'

Я встал и вытянул ноги во влажных штанинах. — Мне придется смириться с этим.

— Может быть, стакан текилы?

«В моем состоянии? Я бы больше не смог пройти через дверь».

«У меня есть немного Кафиона ».

Кафион старомодный стимулятор; Сейчас есть лучшие лекарства. Так что у Мендосы все еще были некоторые из этих вещей. Он был доктором. Ему было все равно, что он мне дает. Я кивнул. Я просто должен был взять то, что я мог получить здесь.

Он растворил две таблетки в стакане воды. Я выпил это, подойдя к окну. Я поставил стакан на подоконник и отдернул шторы, чтобы выглянуть наружу. Узкая улица внизу была серой и темной. Кроме падающего снега ничего не было видно. Мне было интересно, заговорит ли он. Мендоса был достаточно хитер, чтобы связать перемену погоды с внезапным появлением раненого североамериканца. И у меня было тайное подозрение, что он так же осторожен, как автор колонки светской хроники. Он был единственным человеком, который знал, что я еще жив. Я подумал, не безопаснее ли его убить.

Я позволил занавеске опуститься и обернулся. Мендоса сидел за столом, держа правую руку в верхнем ящике. Я мог догадаться, что он там держал. Без сомнения, у других до меня была бы такая же идея. Пистолет, который он, вероятно, сейчас держал в руке, должен был заставить их передумать. Это изменило мое мнение, по крайней мере, на данный момент.

— Спасибо. Я ухожу.'

— Идите к моему брату, сеньор, Мигель вам поможет. В его голосе звучала снисходительность.

Я подошел к двери. Кафе заставило мое сердце биться быстрее. Я подождал немного, прежде чем открыть дверь. Снаружи ничего не было слышно. Я бросил последний взгляд на доктора. — Ни слова об этом, Мендоса.

'Сеньор, Клянусь честью моей матери!

«Если ты заговоришь, я вернусь, — сказал я, — и узнаю, есть ли у тебя еще мать».

Мендоса покорно пожал плечами. По-видимому, он десятки раз слышал такие угрозы от проблемных пациентов. Его это больше не беспокоило. Я вышел на улицу и закрыл за собой дверь. Я посмотрел налево и направо в пустой коридор. Затем я изучил карточку с адресом сомнительного брата Мендосы. Мне это не понравилось. Мысль о теплой одежде и еде была заманчивой, но я совершенно не доверял ему. Здесь пахло еще хуже, чем в офисе Мендосы. Я бросил вопросительный взгляд вокруг себя. Прямо над дверным косяком блестела маленькая металлическая коробка. Телефонная розетка. Толстый ублюдок солгал мне.

Я прошел в пустую комнату рядом с офисом и проскользнул внутрь. Я поднял сумку с пола. В комнате было пусто и кисло пахло лаком. По углам валялись кучи пыли и песка. В темноте я подкрался к стене, отделяющей эту комнату от кабинета доктора. Я присел на холодные полки и приложил ухо к тонкой стене. Ничего не было слышно. Я удобно сел. Пока я ждал, я постарался забыть о боли в моем плече. Что бы он сделал? Кафе заставило меня взбодриться. Несмотря на стимулирующий эффект, меня одолел сон.

Я проснулся от сердитых криков женщины. "Где этот парень, жирная свинья!"

Мендоса ответил заискивающим тоном. — Я… я не знаю. Я клянусь! В его состоянии он не может быть далеко. Я дал ему карточку с адресом Мигеля. Может быть, он заблудился.

Заблудился? Даже человек с твоим бедным умом не заблудился бы, если бы все, что ему нужно было сделать, это свернуть за угол. Мигель ждал с тех пор, как вы позвонили. Мы все ждали - слишком долго. Куда пропал этот агент АХ».

«О! Да, он знал кодовые фразы, но не упомянул, что он из АХ сеньора.

'Сеньорита!'

«Сеньорита. Даже с этой раной он все еще мог прикончить меня. он был очень крут! Я подумал, что будет разумнее заманить его к тебе. Вы могли бы справиться с ним. Даже с моим пистолетом я бы…

— Ты большой бездельник, Мендоса, — перебила женщина. — Расскажи мне об этой ране быстро. Как он её получил?

Он так и не сказал, сеньорита . Но у нас ходят разговоры о Зембле...

"Полковник Зембла!" Я слышал, как женщина в кабинете Мендосы ругалась, топая ногами. 'Как агент АХ ушел от него? Я думал, мы знаем только его планы!

Прижавшись ухом к стене, я задавался вопросом, кто тут, кроме АХ мог что-то знать - и как. Кто, черт возьми, была эта женщина? Какой третьей стороне она принадлежала? Это оказалось самой теплой снежной бурей, которую я когда-либо испытывал. Я внимательно слушал, что она сказала дальше.

— Ты дурак, Мендоса! Если он вернется, используй свой пистолет. Не надо так на меня смотреть. Я не говорю, что вы должны убить его, по крайней мере, если в этом нет необходимости. Я хочу взять его живым. Тогда Мигель сможет его допросить.

— Мигель хорош в этом, — пробормотал Мендоса. «Как он относится к людям. Он мог бы стать отличным хирургом».

— Значит, понял, — усмехнулась она. 'Я должна уйти. Ты уверен, что хочешь снова увидеть деньги?

«Ах, сеньорита

Я услышал тихий шорох банкнот.

« Вот ».

«Muchas gracias, сеньорита. До свидания!'

Я подкрался к двери и приоткрыл ее. Женщина вышла на площадку. Она ворчала про себя. Она была молода и стройна, и у нее были красивые ноги. Подвернутый ворот ее тяжелого пальто и шляпа с пологом мешали мне увидеть ее черты в тусклом свете. Её теплая одежда давала понять, что она знала о планах Земблы. По крайней мере, она была хорошо подготовлена!

Ее каблуки нетерпеливо постукивали по полу. Теперь она была на уровне двери. Еще один шаг. Моя рука вылетела наружу. Я схватил ее дзюдоистской хваткой. Простое удушье. Я должен был быть осторожен. Воротник пальто не должен мешать. Я чувствовал ее кожу. Мои большие пальцы надавили на нервные узлы на ее шее. У нее перехватило дыхание. Ее длинные красные ногти отлетели назад, коснувшись моего левого уха и вцепившись в щеку. Я нажал сильнее. Через две секунды она потеряла сознание. Она не издала ни звука. Ее вялое тело упало на меня, когда она рухнула. Я схватил ее за руку и перетащил через порог пустой комнаты как раз в тот момент, когда дверь в квартиру Мендосы распахнулась, и доктор выбежал наружу.

"Сеньорита. Ты забыла - Мадре Диос !"

Я прыгнул вперед. Ошеломленный моей внезапной атакой, он стоял неподвижно. Мы столкнулись друг с другом и ворвались в его кабинет. Мендоса завопил, как поросенок. Я ударил его левой рукой. На мгновение я забыл о своей ране. Удару не хватало силы и точности. Тошнотворная боль пронзила мое плечо. Было глупо пытаться её использовать, и теперь я должен был пожинать плоды. Животом Мендоса бросился на меня. Он опрокинул один из своих устаревших стульев и сбил меня. Я вскочил на ноги. Неподготовленный, но крепкий кулак задел мой висок. Я схватил качающуюся руку. Плечевой бросок отбросил его через всю комнату к столу. Мендоса рухнул рядом со своим столом в потоке бумаги, книг и осколков дерева. Старый револьвер выпал из ящика стола и лежал прямо у его ног. Его рука метнулась к нему. Встал с трудом. Длинный ствол был направлен прямо мне в пупок.

- Пистолет не заряжен? — неожиданно любезно спросил я. Мендоса попался на эту удочку. Он посмотрел на свой пистолет. Одним прыжком я был рядом с ним. Я схватил его правую руку и вывернул ее в сторону. В нескольких дюймах от моих ног пуля попала в пол. Дважды мой кулак исчезал, на этот раз правый, в его животе. Удар в кадык отбросил его голову назад. Он упал на колени и рухнул на землю.

Я выбежал из кабинета и захлопнул за собой дверь. Женщина все еще была на том же месте, где я ее уронил. Я затащил ее в пустую комнату и закрыл дверь. Стоя на коленях, я начал ее обыскивать. Сумки у нее с собой не было, но в теплой куртке было много внутренних карманов. Она была похожа на магазинную воришку. Я нашел очень мало. Никарагуанское удостоверение личности, в котором указано, что она жила в Манагуа, что в данных обстоятельствах будет подделкой. Я также собрал мятую пачку сигарет, расческу, тушь для ресниц, пилочку для ногтей, губную помаду, несколько сморщенных мандаринов, около двадцати пяти долларов местными деньгами и 9-миллиметровый ПМ - Макаров. Makarow очень похож на Walther PP, который послужил для него образцом. Это большой автоматический пистолет, слишком тяжелый для женщины. По ее вещам я мог разобраться, кто она, но еще не мог понять, кто она.

Она застонала. Она осторожно покачала головой. Она пришла в себя. Я сел и стал ждать. Ее вещи были свалены рядом со мной. Когда она очнется, я не хотел быть слишком близко к ней. Она могла бы попробовать что-нибудь сделать.

Она перевернулась на темном грязном полу и засунула ноги под толстую складчатую юбку. Штаны были бы теплее. Но никарагуанские женщины их не носят, и, конечно же, она должна была оставаться в местной моде. Медленно она села. Она прижала руку ко лбу, как будто у нее было сильное похмелье. Большая шляпа соскользнула с ее головы. Светло-русые волосы волнами падали ей на плечи. Ее сутулая фигура выделялась на фоне тусклого света, льющегося из пыльного окна. Она повернула ко мне голову и опустила руку. Слабый свет освещал ее лицо.

Это было зрелище, которое мне запомнилось. Она была чертовски женственной. От ее полных, стройных грудей под обтягивающим шерстяным свитером до ног в полуботфортах. Ее лицо имело форму сердца и обещало то же нежность и страсть, что и ее тело. И, конечно же, в нем была холодная, смертельная твердость, которой обладает каждый агент. Это просто неизбежно в нашей профессии. Но я смотрел дальше. И то, что я увидел, было парой очень больших, очень испуганных голубых глаз.

Я узнал это лицо. Я видел ее фотографию в карточных коробках в штаб-квартире АХ. Она была в одном из дел с новыми людьми и операциями противоборствующей команды, которые я просмотрел. Мне потребовалось некоторое время, чтобы точно определить ее местонахождение. К тому времени, когда она восстановила свое обычное самообладание, я знал. Тамара Кирова , оперативная база в Мексике, один из самых многообещающих молодых членов Комитета Государственной Безопасности, более известной как Российская Секретная Служба.

Или просто КГБ.