84-112 Сборник Киллмастер Ника Картера

Глава 14

Мне приснилось, что я валяюсь в гамаке. Волнение мягко качало меня вперед и назад. Я лежал вытянувшись без обуви и с курткой под головой вместо подушки. Лодка неподвижно стояла с безмолвными машинами. Дул легкий ветерок; солнце припекало.

Мое второе впечатление было, что я все еще сплю. У меня был один из тех замечательных эротических снов, которые, кажется, всегда заканчиваются, когда все начинает налаживаться, и оставляют вас разочарованными утром. Тамара прислонилась к кормовым перилам в одних лифчике и трусиках. То, как ее длинные, гибкие ноги вытянуты на палубе, ее спина выгнута, ее груди выпячены, а лицо приподнято, чтобы поймать как можно больше солнца, — это чувственное видение, которое я люблю видеть в своих снах. Но она была настоящей, настоящей, как солнце! Я вздохнул и согнул руки. Боль тоже была реальной. Я сел прямо. Лодку захлестнула синяя волна. Море было спокойным, а небо ослепительно чистым. - Привет, - улыбнулась Тамара. Она подняла руку над глазами заслоняясь от яркого солнца.

— Привет, — усмехнулся я в ответ. «Мы дрейфуем».

«У нас закончилось топливо».

'О.'

«Через несколько минут после того, как вы потеряли сознание, двигатель заурчал и остановился. Я больше ничего не могу сделать.

'Нет, конечно нет.'

«Течение вынесет нас на берег через несколько часов».

«Мы будем заняты. Небольшой отдых нам не повредит.

— Я тоже так думалю, — сказала она. Она снова откинула голову назад. «В этой одежде стало слишком жарко, и я захотела немного позагорать. Надеюсь, вы не возражаете?

«Кто я? Никогда!'

Мой взгляд скользнул по чистым бирюзовым водам к туманному берегу вдалеке. Панама сияла на свету, море затихло. Я чувствовал тишину. Не было ни дуновения ветра. Ни один зверь не шелестел в сплетении трав, и ни один голос не донесся из густого изумрудного леса. Для этого было слишком рано. Реки и каналы все еще были забиты толстыми ледяными массами. Но лед скоро треснет и рассыплется. Тающий снег с гор мог вызвать временные наводнения здесь и там, но это было в будущем. Человек и звери все еще были ошарашены, пытаясь выбраться из-под невероятных ужасов, сотворенных властной бурей Земблы. Позже они начнут оплакивать своих умерших родных и начинут восстанавливать свои дома. Но это будет потом...

Я вдохнул теплый ароматный воздух и твердо уперся ногами в палубу. На моем лице была широкая улыбка. - «За это стоило бороться».

Тамара поднялась с томной грацией. Она подошла ко мне и нежно обвила руками мою шею. Ее пальцы вцепились в пуговицы моей блузки. Ее рука скользнула по моей груди.

— Волнение закончилось, — сказал я. "Вы не должны больше волноваться."

«Мне никогда не приходилось этого делать, Ник, но мне это нравится».

«Когда мы достигнем Панамы, наши пути разойдутся. Пока не ...'

— Нет, — грустно прошептала она мне на ухо.

«У тебя свои обязанности, а у меня свои, и мы никогда не изменимся ради другого. Все было хорошо и будет хорошо, пока мы не доберемся до Панамы».

«Лодка дрейфует».

— И мы ничего не можем с этим поделать.

— Разве что развлекаться, пока мы еще это можем.

Я грубо поцеловал ее и притянул к себе ее твердое и гибкое тело.

Я был неправ. Волнение еще не закончилось.

О книге:

Все началось с искаженного радиосообщения, полученного агентом AX в Мексике. Теперь Ник Картер пробирался через густые джунгли Никарагуа, которые называли Берегом Москитов. Его осаждали комары, ядовитые змеи и невыносимая жара. Его путешествие было жестоким, но он должен был найти древний храм майя. Там располагался штаб полковника Земблы. И этот мог превратить Центральную и Южную Америку в полярный регион. И поскольку ледяной холод грозит разразиться, Ник также должен убедить российского агента КГБ Тамару Кирову, что Америка не имеет никакого отношения к этой адской схеме.

Но полковнику Зембле удается разжечь свой ледяной ужас. Затем от Ника Картера потребуется совершить невозможное...

Ник Картер

Заговор N3

перевел Лев Шкловский в память о погибшем сыне Антоне

Оригинальное название: The N3 Conspiracy

Первая глава

Это был молодой человек с горящими глазами и большими планами на свою пустынную страну и на себя самого, но Соединенным Штатам был нужен старый король, которого он хотел свергнуть, поэтому я убил его.

Что являлось моей работой: Ник Картер, Killmaster для моей страны, для АХ, Дэвида Хоука и за высокую зарплату. Я агент N3 в АХ, - это самая секретная организация в Вашингтоне и, возможно, в мире.

Мятежник был идеалистом, гордым и сильным человеком, но мне он был не ровня. У него не было шансов. Я застрелил его в отдаленной пустоши его страны, где его никто не найдет и его тело превратится в кости, изъеденные стервятниками.

Я позволил этому чрезмерно честолюбивому претенденту гнить на солнце и вернулся в город, чтобы представить свой отчет по каналам, которые мало кто знал, и почистить свой люгер Вильгельмину.

Если вы живете, как я, вы хорошо заботитесь о своем оружии. Это лучшие друзья, которые у вас есть. Проклятие, это единственные «друзья», которым можно доверять. Мой 9мм Люгер - Вильгельмина. Еще у меня под рукавом стилет по имени Хьюго и Пьер — это миниатюрная газовая бомба, которую я прячу где угодно.

Я также забронировал самолет в Лиссабон. На этот раз моим прикрытием был Джек Финли, торговец оружием, который только что выполнил еще один «заказ». Теперь он возвращался на свой заслуженный отдых. Только там, куда я направлялся, было не совсем спокойно.

Как агент N3 в АХ я был адмиралом по чрезвычайным ситуациям. Так что я мог зайти в любое посольство или военную базу США, сказать кодовое слово, а затем потребовать любой транспорт вплоть до авианосца включительно. На этот раз я поехал по личным делам. Хоук, мой босс, не согласен с тем, что у его агентов есть личные дела. Тем более, если он об этом знает, а он знает почти все.

Я трижды менял самолеты и имена в Лиссабоне, Франкфурте и Осло. Это был объезд Лондона, но в этом путешествии мне не нужны были преследователи и сторожевые псы. Я оставался на своем месте весь полет, прячась за стопкой журналов. Я даже не пошел в салон за своим обычным количеством выпивки и не ответил на улыбку рыжеволосой девушки. У Хоука везде есть глаза. Обычно мне это нравится; Что касается моей шкуры, то я ее очень ценю. И когда мне нужен Хоук, он обычно где-то рядом.

Когда мы приземлились, Лондон, как обычно, был закрыт. Это его клише верно, как и большинство клише, но теперь туман был чище. Мы движемся вперед. Аэропорт Хитроу находится далеко за городом, и я не мог воспользоваться одной из наших комфортабельных машин, поэтому взял такси. Было темно, когда таксист высадил меня в трущобах Челси возле захудалой гостиницы. Я забронировал номер под другим четвертым именем. Я проверил загроможденную пыльную комнату на наличие бомб, микрофонов, камер и глазков. Но она была чиста. Но чиста она или нет, я не собирался проводить в нем много времени. Если быть точным: два часа. Ни секундой дольше, ни секундой короче. Так я перешел к своей двухчасовой практике.

Спецагент, особенно контрагент и Киллмастер, живет такой рутиной. Он должен так жить, иначе он не проживет долго. Укоренившиеся привычки, как вторая натура, стали для него такой же неотъемлемой частью, как дыхание для кого-либо еще. Он очищает свой разум, чтобы видеть, думать и реагировать на любые внезапные действия, изменения или опасности. Эта автоматическая процедура предназначена для готовности агента к использованию каждую секунду со 100% эффективностью.

У меня было два часа. Проверив комнату, я взял миниатюрный сигнализатор и прикрепил его к двери. Если дотронуться до двери, звук будет слишком тихим, чтобы кто-нибудь мог его услышать, но меня он разбудит. Я полностью разделся и лег. Тело должно дышать, нервы должны расслабляться. Я позволил своему разуму стать пустым, и мои сто восемьдесят фунтов мышц и костей расслабились. Через минуту я уснул.

Через час и пятьдесят минут я снова проснулся. Я закурил, налил себе из фляжки и сел на ветхую кровать.

Я оделся, снял дверную сигнализацию, проверил стилет на руке, воткнул газовую бомбу в чехол на верхней части бедра, зарядил «Вильгельмину» и выскользнул из комнаты. Я оставил чемодан. Хоук разработал оборудование, позволяющее ему проверять, находятся ли его агенты на своих постах. Но если на этот раз он поместил такой маяк в мой чемодан, я хотел, чтобы он поверил, что я все еще в безопасности в этом паршивом отеле.

В вестибюле все еще висели таблички времен Второй мировой войны, указывающие гостям на бомбоубежища. Служащий за стойкой был занят раскладыванием почты по стенным отсекам, а негр дремал на ободранной кушетке. Клерк был жилистым и стоял ко мне спиной. На негре было старое пальто, узкое для его широких плеч, и новые начищенные башмаки. Он открыл один глаз, чтобы посмотреть на меня. Он внимательно меня осмотрел, затем снова закрыл глаза и переместился, чтобы лечь поудобнее. Клерк не смотрел на меня. Он даже не повернулся, чтобы взглянуть на меня.

Снаружи я обернулся назад и заглянул в вестибюль из ночных теней Челси-стрит. Негр смотрел на меня открыто, жилистый клерк как будто даже не заметил меня в вестибюле. Но я видел его злые глаза. От моего внимания не ускользнуло, что он рассматривал меня в зеркале за прилавком.

Поэтому я не обратил внимания на клерка. Я посмотрел на негра на диване. Клерк пытался скрыть, что смотрит на меня, я это сразу заметил, и даже самая дешевая шпионская компания не стала бы использовать такого бесполезного человека, которого я мог опознать одним взглядом. Нет, когда была опасность, она исходила от негра. Он смотрел, изучал меня, а потом отвернулся. Открытый, честный, не подозрительный. Но пальто ему было не совсем по размеру и башмаки новые, как будто он примчался откуда-то, где ему не нужна было это пальто.

Я раскусил его за пять минут. Если он заметил меня и заинтересовался, то был слишком хорош, чтобы показать это, зная, что я приму меры предосторожности. Он не вставал с дивана, и когда я остановил такси, он, похоже, не преследовал меня.

Я мог ошибаться, но я также научился следовать своим первым предчувствиям о людях и записывать их в подсознание, пока не забыл.

Такси высадило меня на оживленной улице Сохо, окруженной неоновыми вывесками, туристами, ночными клубами и проститутками. Из-за энергетического и финансового кризиса туристов было меньше, чем в предыдущие годы, и огни даже на площади Пикадилли казались тусклее. Мне было все равно. В тот момент меня не так интересовало состояние мира. Я прошел два квартала и свернул в переулок, где меня встретил туман.

Я расстегнул куртку поверх люгера и медленно пошел сквозь клочья тумана. В двух кварталах от уличных фонарей, казалось, двигались гирлянды тумана. Мои шаги раздавались четко, и я прислушивался к отголоскам других звуков. Их там не было. Я был один. Я увидел дом в полуквартале от меня.

Это был старый дом на этой туманной улице. Прошло много времени с тех пор, как фермеры этого острова эмигрировали на землю, на которой я сейчас шел. Четыре этажа из красного кирпича. В подвале был вход, на второй этаж вела лестница, а сбоку был узкий переулок. Я проскользнул в тот переулок и обогнул заднюю часть.

В старом доме был единственный свет: задняя комната на третьем этаже. Я посмотрел на высокий прямоугольник тусклого света. Музыка и смех плыли сквозь туман в этом веселом районе Сохо. В той комнате надо мной не было ни звука, ни движения.

Было бы легко взломать замок на задней двери, но двери можно подключить к системам сигнализации. Я достал из кармана тонкий нейлоновый шнур, накинул его на торчащую железную перекладину и подтянулся к затемненному окну второго этажа. Я приложил присоску к стеклу и вырезал все стекло. Затем я опустился и осторожно поставил стекло на пол. Подтянувшись обратно к окну, я залез внутрь и очутился в темной, пустой спальне, за спальней тянулся узкий коридор. Тени пахли сыростью и старостью, как здание, заброшенное сто лет назад. Было темно, холодно и тихо. Слишком тихо. Крысы переселяются в заброшенные дома в Лондоне. Но не было слышно, как где царапают маленькие мохнатые лапки. Кто-то еще жил в этом доме, кто-то, кто был там сейчас. Я улыбнулся.

Я поднялся по лестнице на третий этаж. Дверь в единственную освещенную комнату была закрыта. Ручка закрутилась под моей рукой. Я слушал. Ничего не двигалось.

Одним беззвучным движением я открыл дверь; тут же закрыл ее за собой и встал в тени, наблюдая за женщиной сидевшей в одиночестве в тускло освещенной комнате.

Она сидела ко мне спиной и изучала какие-то бумаги на столе перед собой. Настольная лампа была здесь единственным источником света. Там была большая двуспальная кровать, письменный стол, два стула, горящая газовая плита, больше ничего. Просто женщина, тонкая шея, темные волосы, стройная фигура в обтягивающем черном платье, обнажавшем все ее формы. Я сделал шаг от двери к ней.

Она внезапно повернулась, ее черные глаза скрывались за цветными очками.

Она сказала. — Так ты здесь?

Я увидел ее улыбку и в то же время услышал приглушенный взрыв. Облако дыма клубилось в небольшом пространстве между нами, облако, которое почти сразу же скрыло ее.

Я прижал руку к боку, и мой стилет выскочил из-под рукава в руку. Сквозь дым я увидел, как она скатилась на пол, и тусклый свет погас.

Во внезапной темноте, с густым дымом вокруг меня, я больше ничего не видел. Я присел на пол, думая о ее цветных очках: вероятно, инфракрасных очках. И где-то в этой комнате был источник инфракрасного света. Она могла видеть меня.

Теперь охотник стал добычей, запертой в маленькой комнате, которую она знала лучше меня. Я подавила проклятия и напряженно ждал, пока не услышу звук или движение. Я ничего не слышал. Я снова выругался. Когда она двигалась, это было движение кошки.

Тонкий шнур обвился вокруг моего горла сзади. Я услышал шипение ее дыхания рядом с моей шеей. Она была уверена, что на этот раз я у нее в руках. Она была быстрой, но я быстрее. Я почувствовал веревку в тот момент, когда она обмотала ее вокруг моего горла, а когда она туго затянула ее, мой палец уже был внутри.

Я протянул другую руку и схватил ее. Я повернулся, и мы оказались на полу. Она боролась и корчилась в темноте, каждый мускул ее стройного, напряженного тела сильно прижимался ко мне. Сильные мышцы в тренированном теле, но у меня был большой вес. Я потянулся к настольной лампе и включил ее. Дым растворился. Беспомощная под моей хваткой, она лежала скованная моим весом, ее глаза сверкнули на меня. Цветные очки исчезли. Я нашел свой стилет и прижал его к ее тонкой шее.

Она откинула голову назад и рассмеялась.