84-112 Сборник Киллмастер Ника Картера

Глава 3

Я был в темной пещере. Единственный свет пробивался сквозь щель под толстой деревянной дверью. Чердак был очень маленьким, не больше большого платяного шкафа. Кто знает, кто или что было когда-то внутри. По крайней мере, сейчас я сидел там, посреди грязного хлама. Должно быть, я был где-то под храмом, потому что корни деревьев и растений проникли в камни, но, по-видимому, так медленно, что теперь скрепляли стены.

Я прислонился к каменной стене, голый и бессильный в зловонном воздухе, с нетерпением ожидая, что произойдет дальше. Меня раздели, обыскали и всё забрали. А также мою газовую бомбу и наручные часы.

Следствием руководил человек, имя и должность которого мне не известны. Он не расспрашивал меня. Его слова ограничивались несколькими краткими приказами мне или двум сопровождающим его охранников. Он отнесся ко мне со спокойным, высокомерным презрением, которое разозлило меня еще больше, чем если бы он вел себя по-садистски. Он оставил меня здесь и, насколько я мог судить, забыл.

Час пролетел так медленно, что я чуть не сошел с ума. Часть времени я провел, обдумывая варианты побега. И их не было. Остальное время я думал о едкой кислоте; как медленно, но верно, вместе с оборудованием Земблы, оно съедало мою жизнь. Каждая секунда приближала тот момент, когда процесс разрушения заметят и тогда уж точно не дадут мне гнить здесь дальше.

Звук засова с другой стороны двери напугал меня. Дверь со скрипом распахнулась. Мой следователь вернулся вместе с двумя нервными охранниками. Он швырнул в меня мои штаны, а затем прислонился к дверному косяку с видом случайного, незаинтересованного наблюдателя.

— Оденься, амиго, мы идем в гости, а с нами дамы.

'Куда?'

«Рот закрой. Делай, как тебе говорят.

Он подождал, пока я застегну свои расстегнутые брюки, а затем жестом показал мне, чтобы я вышел из импровизированной камеры. Я моргнул при свете незащищенной лампочки в коридоре и на мгновение заколебался, чтобы сориентироваться. Это заставило охранника ткнуть меня стволом пистолета. Мы пошли другим путем, чем пришли, и встретили нескольких солдат и техников, которые смотрели на меня со смесью отвращения и любопытства. Какое-то время мы шли по длинным коридорам с голыми стенами, поднимались и спускались по лестнице. Все они были так похожи, что я безнадежно заблудился в этом лабиринте. Наконец мы пришли в широкий зал, который открывался в другие коридоры, так что казалось, что мы достигли оси колеса со спицами. Этот зал быстро превратился в большой центральный зал. Большая часть этого была тускло освещена свечением из-за дамасских занавесей, свисавших по кругу с потолка. Было одно сильное пятно, образующее яркий круг в центре пола. Стены почти со всех сторон занимали набитые книжные шкафы. Толстые фолианты в кожаных переплетах стояли рядом с залистанными листовками. Стена, перед которой я стоял, была пуста, если не считать той огромной таинственной наклейки, которая висела высоко и прямо посередине. Золотое солнце сияло на сцене, на которой стояла инструментальная консоль, которую как будто я испортил. Кругом вокруг нее сидели пять человек.

Там было двое мужчин средних лет. У одного была голова лысая, как бильярдный шар. Другой был с лицом, которое, на первый взгляд, столкнулось с захлопнувшейся дверью. Одна из женщин была низенькой и толстой, с тяжелой неповоротливой грудью и острыми пронзительными агатовыми глазами. Вторая была моложе и немного лучше сложена. Она выглядела так, будто ей было скучно.

Пятый человек был человеком, очень отличающимся от остальных. Он сидел среди женщин за консолью в эффектном черном кожаном вращающемся кресле. На нем был легкий бежевый деловой костюм с синим кашемировым шарфом. Он оперся на консоль, подняв локоть и держа в руке мою сумку с инструментами, как будто просил меня взглянуть на нее. Он посмотрел мне прямо в лицо с мудрым и грустным взглядом в глазах.

Он был маленьким и подвижным. Не старик, но годы не пощадили его. Глубокие морщины на его лице и круги под глазами, казалось, были вбиты в них, стирая любые следы юности или бесхитростности. Он не был похож ни на кого другого, кого я когда-либо видел. Своеобразно изогнутый нос, линия лба и плотно сжатая верхняя губа выдавали породистого Майя. Ему не нужно было представляться. Я столкнулся с неуловимым полковником Земблой. — Выйдите на свет, сеньор , — сказал он. Его голос был высоким и острым, как меч.

Пистолет толкнул меня вперед.

Я стоял посреди слепящего луча света, и в течение нескольких долгих минут никто ничего не говорил. Зембла не двигался, но остальные беспокойно ерзали на своих местах, изучая меня напряжёнными глазами. Они не были такими чистокровными, как их предводитель, но кровь майя оставила след на их сильно загорелых лицах.

— Мы дважды все обыскали, — наконец сказала Зембла, — но нигде не нашли спрятанной взрывчатки.

Я ничего не говорил.

Я слушаю, — сказал он. Его голос был обманчиво приветлив. Тыкающий пистолет в моей спине был совсем не таким.

Я её не оставил, — сказал я.

Может быть, — ответил он. Он перевернул мой набор инструментов вверх дном, так что его содержимое перекатилось по лотку консоли, и поднял мою микрофильм-камеру. «Вы прошли долгий и трудный путь, просто фотографируя, сеньор, — сказал он. Фотография была второй частью моего задания. Я должен был запечатлеть как можно больше оборудования на пленке, но только после того, как у меня была возможность использовать свой спрей. В этом отношении Хоук был непреклонен. Разрушение пришло первым. Я не мог не улыбнуться, несмотря на то, что чувствовал себя неловко и нервничал, как тигр, обнюхивающий западню.

Внезапно резким движением руки Зембла швырнул мои вещи на землю.

'Кто ты? Как тебя зовут? Что ты вообще здесь делаешь?

Я пожал плечами. «Меня зовут Ник Картер, и вы знаете, почему я здесь. У вас была причина в ваших руках секунду назад.

«Картер…» Он осторожно произнес имя. — Кажется, я кое-что припоминаю… Да! Вот оно! Куба 1969 и Чили в прошлом году. Что ж, на этот раз вы потерпели неудачу, мистер Картер.

— Может, ты и прав, — ответил я, глядя на него. Мои глаза постоянно двигались туда-сюда, пытаясь найти слабое место в Зембле, в остальных четырех или в человеке и охранниках, которые стояли между мной и темным коридором. Не было ни одного, абсолютно никакого варианта побега. Зембла, казалось, почувствовал мое растущее беспокойство, издал короткий резкий смешок и сказал: «Успокойся. Мы не казним тебя здесь.

«Я жду церемонии, на которой мне разорвут грудь и вырвут сердце».

— Вам придется признать, что вы это заслужили, сеньор Картер. Они были хорошими людьми, те которых ты убил. Но мы придумали способ использовать вас для себя, и хотя вы не сможете фотографировать этого, есть шанс, что вы сможете сообщить о том, что собираетесь увидеть. Кстати, просто любопытство, не предательство ли указало вам путь сюда?

Я снова безразлично пожал плечами. "Слухом земля полнится."

— Я уже боялся этого. Только с помощью предателя ты смог пройти через пояс моей защиты. Единственное уравнение, которое я не могу решить, это уравнение человеческой непредсказуемости. Не думаю, что это будет беспокоить меня после сегодняшнего вечера.

Он не знал, насколько был прав. Но по другой причине, чем он думал! А когда бы он узнал правду... Я снова огляделся и сглотнул. Это была ловушка, усыпальница. Даже безжалостный свет над головой, казалось, излучал опасность.

«После сегодняшнего вечера, — продолжал Зембла, — будет… Но ведь вы, наверное, уже все знаете о моей маленькой инсталляции здесь!»

— Просто ты думаешь, что у тебя самый большой холодильник в мире.

— Не совсем так, — усмехнулся он. «Я только собираюсь сделать какую-то воображаемую гору. То есть с помощью радиоволн сделать вид, что гора есть, проецируя все ее свойства на воздушные потоки тропосферы. Это должно произойти на высоте около 15 000 футов, чтобы пошел снег. Конечно, эти радиоволны никто не увидит, и самолет может просто пролететь сквозь них. Только климат подумает, что там гора!

— Как и думали в Мехико? — кисло спросил я.

Итак, вы заметили! Это был, так сказать, экспериментальный эфир. Тогда мои точки координации находились всего в нескольких милях друг от друга в пригороде. Но на этот раз я смогу охватить большую часть Центральной Америки и…

— Координационные пункты?

Я прервал его. 'Что ты имеешь в виду?'

Вам будет ясно, что я не могу производить радиосигнал с длиной волны шириной с гору. Мне нужно спроецировать ряд точек или, скажем, силовых линий, образующих очертания горы над областью, которую я выбрал для цели. Требуются очень точные расчеты, чтобы определить, где разместить резервные передатчики, чтобы они находились в правильной пропорции к математической оси главной диаграммы».

«Мои помощники, — добавил он, кивнув на четверку позади него, — каждый наблюдает за станцией поддержки в своей стране».

В моем горле пересохло. — Но эта ось, центр, вокруг которого все вращается, здесь, не так ли?

Да, конечно.'

Наполовину я вздохнул с облегчением, другая половина проклинала его хитрость.

А что произойдёт после того, как ты засыпаешь все снегом?

Он загадочно рассмеялся. «Затем наступит третья империя майя».

Я был ошеломлен, когда его мания величия в полной мере поразила мой мозг. Тогда я отрезал: «Не слишком ли ты далеко на юге для этого?»

Это верно в том смысле, что колыбель нашей цивилизации находилась в Дукатане. Но первые две империи майя простирались еще дальше на юг». Он добавил с резким смехом: «Никогда не называйте юкатекца мексиканцем. Наша старая вражда с ацтеками все еще существует, хотя у нас те же Теулес, те же боги, что и у Пернатого Змея Кукулькана.

Он повернулся и указал на залитое светом изображение на стене. «Это напоминает нам о нем».

— А красные линии?

«Они напоминают нам, кто наши настоящие враги. В 1519 году Кортес убил майя в Табаско, а затем вырезал три щели в стволе дерева. От имени короля Испании Карла I он завладел нашей территорией». Зембла снова посмотрел на меня. — Ты наш враг, Картер. Ваш род оккупировал нашу землю на протяжении пяти веков и заставлял нас жить в нищете.

— Тогда что ты собираешься делать сам? Этим устройством вы вызовете еще большую нищету. Все замерзнет. Каучук, бананы и ценные породы дерева погибнут от мороза. Кофе и какао будут уничтожены. Промышленность будет разрушена. Вся экономика Центральной Америки будет разрушена в одночасье».

Он махнул рукой, как будто какое то насекомое надоело ему. «Учитывая природные ресурсы, наша страна почти девственна. Тот небольшой кусок, который был развит, истощается капиталистической эксплуатацией. Наша жизнь не изменится, потому что мы все равно страдали от голода и нищеты. Как только это закончится и вы, гринго, уйдете, мы построим нашу экономику, но только для себя. Можно сказать, что я делаю Центральную Америку временно убыточной».

— Ты имеешь в виду необитаемый.

«Убыточной, необитаемой, для империалиста сводится к одному и тому же».

'Это чепуха. Да и местные жители с вами не согласятся. Почему бы вам не предупредить их, полковник? По крайней мере, тогда они смогут подготовиться к холодам.

«Вы должны быть реалистами в таких вещах. Кто мне поверит? Я не партизан. Я инженер-электрик. А что касается этого полковника, это почетный чин, присвоенный мне Арканзаской Конфедерацией Милиции за услуги, который я им когда-то оказал. Если бы мне поверили, у меня хватило бы сил, чтобы отразить нападение, сеньор Картер. Как вы доказали, я уязвим. Вы, без сомнения, поймете, что я должен держать все в секрете до тех пор, пока мою силу нельзя будет одолеть. И отвечая на ваш вопрос: именно поэтому я живу в сотнях миль от Юкатана, в этой пустынной части Никарагуа.

Но тысячи людей, ваших людей, будут страдать и умирать».

Мы страдали веками. Мы закалены против разрушительного действия природы. Можно сказать, что мы как тростник. Роскошь и изобилие сделали ваш народ изнеженным и слабым. Да, люди погибнут, к несчастью. Но их будет гораздо меньше, чем если бы это была кровавая революция. Люди всегда должны умирать, чтобы другие жили. Разве ты не понимаешь? Крайне важно, чтобы я сначала создал свою гору и только потом сообщил миру о своих требованиях».

А что будет, если ваши требования не будут приняты? Будут ли ваши передатчики продолжать работать и вернете ли вы все в ледниковый период?

Это было нашей мечтой слишком долго, чтобы остановиться. В течение многих лет мы мечтали о том дне, когда сможем пожать то, что посеяли».

Несмотря на огонь его речи, его глаза были совершенно нормальными, когда он посмотрел на меня. «Изначально этот день должен был наступить завтра, мистер Картер, но ясно, что ваше вмешательство сдвинуло наш график вперед».

"На сегодня?"

'К данному моменту!' Его пальцы забегали по ряду тумблеров. "Наша смертельная жатва начинается сейчас!"

Не сейчас! Не раньше, чем пройдет еще несколько часов ! Мне пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не закричать на него, когда инструменты оживали под его руками. Я думал о трех каналах, которые будут транслироваться в других странах Центральной Америки.

Сердце всего, возможно, было здесь, но это сердце все еще билось. Господи, неужели эта кислота никогда не сработает? Моя первоначальная паника исчезла. Мне пришло в голову, что ничто не могло остановить это неумолимое разрушение. Зембла мог позволить себе на какое-то время остыть, но в конце концов его планы были обречены на провал.

Зембла нахмурился, когда счетчик зафиксировал аномалию, и его рука слегка дрожала, пока он корректировал показания. Но голос его звучал твердо и уверенно. Он говорил таким же ровным тоном. «Знаешь, Картер, я был готов к твоему приезду».

— Ты знал, что я приду?

«О, не сразу, но вероятность того, что какое-то правительство пришлет эксперта по уничтожению, была довольно высока». Он с тревогой посмотрел на пляшущие стрелки на панели управления. Одну за другой он включил цепи. — Вот почему я принял дополнительные меры предосторожности. Мои передатчики работают независимо друг от друга.

'Какие?' - «Разве у вас нет контроля над этими другими точками?»

'Да, конечно. Я включу их отсюда релейным сигналом, — сказал он. Он постучал в панель. — И я снова включу их таким же образом. Только тогда они получают другой радиоимпульс.

У меня между лопаток стало липко. «Ты имеешь в виду, что когда они включены, их можно выключить только с помощью дистанционного управления?»

'Именно так. Это защита от саботажа. Своего рода страховка для моей собственной безопасности и безопасности моих установок. Если бы все здесь было разрушено, и да благословит Бог идиота, который пытался это сделать, гора все равно создалась бы. Результат был бы катастрофическим.

Я спросил заплетающимся языком: «Что ты имеешь в виду, под катастрофическим?»

Уничтожение одного передатчика было бы равносильно извлечению одной палки из-под палатки. Палатка будет иметь другую форму, но все равно останется стоять. Мои расчеты очень точны, и я предпочитаю не думать о метеорологических потрясениях, которые произойдут, если мое силовое поле будет выведено из равновесия таким образом. Что еще хуже, если бы эта станция вышла из строя, другие больше не могли бы передавать сигнал. Вполне возможно, что тогда Центральная Америка навсегда покроется снегом и льдом».

Дьявольская правда его пророческих слов поразила меня, как удар.

— Боже мой, — закричал я, прыгая на него, — так не начинайте! Стойте! я...'

Громкий взрыв оборвал мое предупреждение на полуслове. Я ударился о землю. Двое охранников прыгнули мне на спину. Они чуть не раздавили меня и выдавили воздух из моих легких. Я извивался и боролся как сумасшедший. Без результата. Эти двое были сильнее меня. Они прижали меня к полу. Мускулистые руки крепко держали меня. Грубая мозолистая рука так сильно сжала мой рот, что мои зубы почти прошли сквозь губы. Я освободил голову.

'Остановитесь! Нет...'

Грубые пальцы еще сильнее сомкнулись вокруг моего рта.

Мои крики застряли в горле. Это была безнадежная ситуация.

Зембла тихо рассмеялся. — Успокойтесь, сеньор . Другие каналы я уже включил и насколько я могу судить тут все работает нормально. Теперь просто синхронизируются.

С пола я беспомощно наблюдал, как Зембла переводит свои четыре станции на одну длину волны. Я начал дрожать, животная мышечная реакция. Совсем не успокоившись, я ждал, что же произойдет. Если бы установка Земблы действительно сработала, моя диверсия была бы контрпродуктивной. Саботируя его установку здесь, я невольно стал бы причиной того, что катастрофа будет продолжаться вечно. Последствия были бы катастрофическими. Зембла позволил своему пальцу эффектно зависнуть над большой кнопкой. «А теперь силовой ток». Он довольно улыбнулся и изо всех сил нажал на кнопку. Свет померк. Глубоко внутри храма был слышен нарастающий звук генераторов. «Мне нужно больше энергии», — сказал он. Он повернул несколько больших ручек.

Он получил то, о чем просил, но другому. Уязвимые схемы явно не выдержали внезапной перегрузки. Моя едкая кислота разъела их слишком сильно. Шум генераторов стал громким и пронзительным, а сквозь решетки кондиционера доносился смрад перегретых деталей. Далеко-далеко я услышал всплески и потрескивания, когда напряжение неограниченно пробежало через оборудование, с которым я работал со своим спреем. Я слышал слабые пронзительные крики людей, запертых в этой комнате.

Только Зембла, казалось, понял, что означают эти звуки и смрад. Он лихорадочно крутил ручки, пытаясь вернуть стрелки на ноль. Но теперь, когда он включил питание, в этом не было особого смысла.

'Нет нет! Этого не может быть. Выпучив от ужаса глаза, он наблюдал, как мчались приборы и стрелка силового трансформатора вошла в красную зону. Его собственная панель начала замыкаться из-за перегрузки. Желтоватый дым проникал в швы металлических панелей. Мужчины позади него издали сдавленные проклятия. Одна женщина закашлялась и вцепилась в стул когтистыми пальцами. Панели выпирали, как будто находились под очень высоким давлением. Там был узкий проход. Взметнулось белое пламя и обожгло руку Земблы. Меня стало как-то странно тошнить. Было ужасно наблюдать, как весь его план рушится сам собой. Созданный им электронный монстр поглотил сам себя. Он расплавил свои хрупкие части, пробил собственные датчики и провода, наказал себя статическим электричеством и выдохнул вонь сгоревшей изоляции. Сквозь дым я мог видеть лицо Земблы. Оно исчезло и перестало быть человеческим.

В его глазах стояли слезы от дыма, или от волнения, или от того и другого. Из его горла вырвался отчаянный звук.

«Картер, Картер, ты сделал это. Ты хоть представляешь, что...

Внезапно меня охватило ужасное давление воздуха. Обиженный голос Земблы умолк. Ослепительная вспышка света пронзила комнату. Зембла и его друзья погибли в оглушительном взрыве. Охранников, удерживающих меня, отшвырнуло, как кукол. Взрыв опустошил мои легкие. Небо заполнил дождь из металла, стекла и шуршащих кусков светящегося кабеля. Я сильно прижался к земле. Я был рад, что охранники сбили меня с ног и уложили на пол. Это, наверное, спасло мне жизнь.

Шум и яркий свет исчезли так же быстро, как и начались. У меня кружилась голова и звенело в ушах. Я подождал. Затем я посмотрел вверх. Испарение и дым все еще висели клочьями в зале. Смутно я мог видеть беспорядок, который остался. Панель управления лопнула, как спелый помидор. Зембла, по-видимому, превратилась в дым. По крайней мере, от него не было и следа. Остальные были разбросаны по полу, куда они упали. Лысый мужчина лежал ничком. Другой мужчина и толстая женщина лежали на спине. Кусок металлической панели прилип к шее скучающей женщины. Она умерла, стоя на коленях у стула. Кровь текла по обугленной детали. Маслянистыми струйками она текла по стене и по засыпанной щебнем сцене.

Я вскочил на ноги, глубоко вздохнул и оглянулся. Один из охранников растянулся на полу, изо рта у него текла кровь. Человек, схвативший меня, исчез, вероятно, чтобы поднять тревогу. Другой охранник перекатился на бок и нацелил винтовку мне в область живота.

Я добрался до него в одном прыжке. Он не успел среагировать или выстрелить. Я пнул его в лицо. С бешеной силой моя правая пятка ударила его по носу. Я услышал, как треснула кость. Кусочки его носовой кости проникли в его мозг. Он упал мертвым.

Я поднял его пистолет. Я должен был уйти. Выли сирены. Я услышал яростный рев мужчин, несущихся по коридорам. Они скоро будут здесь и не будут задавать вопросов, а будут стрелять первыми. Если бы у меня был шанс спастись, он должен был быть в суматохе следующих нескольких секунд.

Но я развернулся и побежал на сцену. Я еще не мог уйти, даже если это означало мою смерть. Мне пришлось обыскать одежду этих четырех человек. Откуда они взялись и где были спрятаны остальные четыре передатчика? Я должен был выяснить это первым. Мне удалось проникнуть и уничтожить эту установку. Это мне тоже назначили. Но мое задание еще не было выполнено.

На самом деле оно только началось.