Ангелы Суджи

12

В последнее время Екатерина Землякова окончательно заскучала без мужа. Если на первых порах у неё складывалось терпимое отношение к решению Сергея отправиться на СВО, тогда мечталось: вот сходит муж, что-то заработает, и тогда они расплатятся с долгами и опять займутся своим, пусть и арендованным, полем. Оно осталось под зиму после посева озимой пшеницы, весной надо лишь внести удобрения, задержать влагу боронованием и ждать урожая. Это в идеале, но идеала не получилось, потому что сеяли практически в сухую землю, дождей не было до морозов, она взошла лишь местами, а это значило, что посевы за зиму погибнут. Всё это она знала со слов Сергея, потому что сама не особенно вникала в его занятие. Её обязанность по работе ‒ обработка платёжек и прочая бумажная канитель. И вообще она во всём доверялась мужу, даже когда он отправился воевать, решив хотя бы таким образом немного заработать, чтобы спасти весной положение своих пошатнувшихся дел, и она не видела в этом ничего особенного, тем более драматичного и почему-то сравнивала нынешние военные заботы с его службой в армии: отслужил и вернулся здоровым, и особых причин переживать не имелось. Она примерно так считала и в этот раз, но изменила своё отношение к происходящему, задумалась, когда в Степном прошли похороны погибшего бойца, а вскоре и ещё одного. Вот только тогда она поняла, что это такое ‒ война! И сделалось страшно за Сергея, ходила как в тумане, от мыслей разрывалось сердце, и ругала себя за такую неосмотрительность, позволившую допустить эту ошибку, не до конца поверив, что идёт настоящая война. И уже жалела, что отпустила его, не зная всех его устремлений.

С того момента, когда это произошло, она стала вникать во все новости, какие передавали по телевизору, чаще рассматривала карту Донбасса и Курской области. Где, как она знала, воюет Сергей. Ранее она не интересовалась этой областью, считая её обычной среди обычных, а теперь только и следила за новостями, приходившими оттуда. А когда узнала, что в их Степном собирают гуманитарную помощь, то и сама поучаствовала, отдала денежку на общее дело. Но этим не ограничилась. Узнав, что в Доме культуры собираются женщины, в основном пенсионерки, и плетут для нужд СВО маскировочные сети, и уже отправили несколько партий на фронт, чтобы было чем маскировать бойцам орудия, танки, окопы, блиндажи, где они укрываются от непогоды и пуль. Зашла как-то после работы в Дом культуры, зная, что сын сейчас на футбольной секции в школе, узнала у вахтёра, что собираются вязать сети вечерами по будням, а в выходные и днём.

‒ Да вы пройдите в танцевальный зал, поговорите с их старшей. Елизаветой Юрьевной её зовут. Помните, в больнице терапевтом работала.

Прошла Екатерина в танцзал, а ей навстречу она сама пожаловала: ухоженная, аккуратная, с красиво уложенными чуть подкрашенными волосами, узнала её, но всё-таки спросила:

‒ Вы, кажется, Екатерина Землякова из «Энергосбыта»?

‒ Всё правильно.

‒ И что же вас привело сюда?

‒ Зашла посмотреть и узнать, можно ли поучаствовать и помочь, если, конечно, получится.

‒ Получится. Работа несложная. Было бы желание. У вас кто-то воюет?

‒ Да. Муж на фронте под Курском.

‒ У нас есть несколько женщин, проводивших мужей и сыновей на фронт, а теперь помогающих нам. На дому вяжут носки и варежки с двумя пальцами ‒ ну, знаете, такие военные. Приходят и старшеклассники. Всем дело находится.

‒ Ну, вязать я не мастерица, а вот сети плести могла бы.

‒ Мы подскажем. Приходите. Два-три часа поработаете ‒ это тоже помощь. Необязательно каждый день. По возможности. У нас хотя коллектив женский, но ходят и два пенсионера ‒ бывшие военные. И молодёжь есть. Сегодня нам как раз помогают парень и девушка. Так что всем дело найдётся.

‒ А может, я уже сегодня останусь! Хотя бы посмотрю, попытаюсь что-то освоить.

‒ Оставайтесь, конечно, сначала посмотрите, а потом и сами попробуете. Несложно. Вы не застали те времена, когда целлофановых пакетов не было, и продукты носили в авоськах, а я помню их. Очень удобные, правда, всё, что несёшь, выставляешь напоказ. Но в то время радовались этой возможности ‒ не похвалиться продуктами, нет ‒ а то, что они есть, что человек заработал для семьи. Были такие челноки специальные из металла, умельцы сами плели бытовые сетки-авоськи. Мы то же самое делаем, только значительно крупнее ячейки и размеры соответственно… Если это вам интересно, то проходите, раздевайтесь. ‒ Когда она разделась, женщина спросила: ‒ Скажите, а это не ваш сын в уголке старается? Очень трудолюбивый.

Екатерина взглянула в ту сторону.

‒ Точно ‒ он! Погодите минутку.

Подошла к нему, а он не один ‒ с девушкой, спросила удивлённо:

‒ А ты что здесь делаешь? На секции должен быть?!

‒ Мам, не переживай. Всё нормально. Картошку на ужин я пожарил. А ходим мы сюда с одноклассницей. ‒ Он позвал её ‒ светленькую, худенькую, глазки голубые, носик вздёрнутый ‒ таких раньше рисовали на открытках к 8 Марта: ‒ Иди сюда, пожалуйста. Это моя мама.

Когда девушка подошла, то слегка покраснев, представилась:

‒ Оля.

‒ Вот и прекрасно, а я Екатерина Андреевна. Вы вместе помогаете?

‒ Ходим вместе, а плетём каждый свою сеть, чтобы не мешать друг другу.

‒ Это наши «паучки», ‒ отозвалась о них Елизавета Юрьевна. ‒ Это мы так любовно называем своих помощников, впрочем, за ними не угонишься. Неправда ли, верное определение? Они, действительно, как старательные паучки, плетут сети ‒ помогают фронту. Как говорится, чем могут. Сейчас Гриша всё вам покажет и расскажет.

‒ Ну, рассказывай, сын!

‒ Мам, я сначала вкратце расскажу и покажу весь процесс. Пройдём к станку. ‒ Они прошли, а Григорий продолжал: ‒ Для масксетей используем капроновую ткань не очень тёмного цвета, скорее разные оттенки серого, коричневого. Нарезаем лоскуты из ткани и вплетаем их в углы ячеек. Для удобного плетения сети устанавливают размеры два метра на три или два на два. Такие сети можно соединить потом в одну большую. Сеть необходимо оплести капроновым шнуром по периметру. Его надо пропускать через каждую ячейку без пропусков. Шнур продается в хозяйственных магазинах. Основу сети заказываем в интернете. После того как шнур обвязан по периметру сети, его нужно закрепить. Закрепляется он узлами-петлями по углам с захватом крайней угловой клетки. Как видишь, мам, всё просто.

Он показал, как это всё делается, потом попросил сделать то же самое, и когда она прошла ряд, то похвалил:

‒ Отлично получается. Сначала лоскуты крепи.

‒ Потренироваться надо.

‒ Потренируйся, только всё делай не спеша, осмысленно, когда дойдёшь до края рамы, позови меня ‒ вместе отредактируем.

«Ну, девушка, вот этим ты точно никогда не занималась! ‒ подумала Екатерина, глядя на сына и радуясь ему. ‒ Учись. Научишься ‒ будет, что вспомнить!».

Когда завершила плетение, позвала сына:

‒ Гриш, подойди, оцени.

‒ Неплохо. Надо теперь оплести её. Если есть время, можно за соседний станок перейти, ещё попробовать.

Вторая сетка получалась аккуратнее, «наставник» подошёл, серьёзно похвалил, как учитель ученика:

‒ Екатерина Андреевна, вы на глазах опыта набираетесь!

‒ Теперь можно с лёгкой душой и домой отправиться.

Уходили они вместе, втроём. Екатерина подумала, что совсем немного времени провела за «рукодельем», а оказалось, два часа пролетели. На полпути сын отправился провожать Олю, а она неспеша пошла домой и радовалась: за себя, за сына: «Совсем парень взрослым стал. Вот бы и отец порадовался, увидев его и узнав, чем он занимается».

Пока она разогревала картошку, вернулся сын.

‒ Быстро ты… Давно ходите сети вязать, «паучки»?

‒ Месяца полтора уже.

‒ А меня зачем вводил в заблуждение? Я ещё тогда подумала, когда ты первый раз пошёл: «Куда это он?». Никогда в футбол не играл, а тут сразу в секцию записался. С Олей давно дружишь?

‒ С девятого класса.

‒ И столько времени молчал?!

‒ А чего языком трепать.

‒ Ничего и не трепать. Всё-таки интересно знать, с кем мой сын встречается. Как она учится?

‒ Отлично.

‒ Тоже на олимпиады ездит?

‒ Пока нет, но вот-вот.

‒ Не успеет. Скоро учебный год закончится.

‒ Ну и ладно. Всё равно она на золотую медаль тянет. Вместе будем в университет поступать.

‒ Это хорошо, только плохо, что уедете и ‒ с концами.

‒ Ну, это как получится.

‒ А скажи, кто тебя надоумил сетями заняться.

‒ Папа, хотя и не напрямую. Когда он ушёл на СВО, я всё думал, чем бы ему помочь, вот мы с Олей и придумали, узнав, что в Доме культуры вяжут маскировочные сети.

‒ На учёбу это не повлияет?

‒ Нет, мам. Это только у бездельников не хватает времени, а тот, кто трудится, тот всегда всё успевает.

Екатерине был приятен разговор с сыном, но всё равно виделось в нём что-то необычное и немного пугающее. Получалось, такие, как их с Сергеем сын, как Оля, пытаются чем-то помочь фронту, воюющим бойцам, а кто-то и знать не знает обо всём этом. Будто живут, как кроты под землёй, и ничего их не касается: ни хорошее, ни плохое ‒ всяк за своё держится, даже, наверное, и не знают, что где-то люди воюют за страну, за всех людей, населяющих её, а можно подумать, что только за себя они стараются: жилы рвут и жизнь кладут. И вроде ни в чём виноватых нет, каждый занимается своим делом, а не хватает воли всем собраться в мощные кулак, да так двинуть по сусалам, чтобы земля загудела да смела с себя всю нечисть, привыкшую жить ложью и вероломством. Это Екатерина поняла только в последнее время, когда Сергей уже находился на СВО, а до этого все тревожные события мимо неё проходили. «Или только тогда человек спохватывается и начинает думать не только за себя, но и за всех, а до этого витает в облаках, не понимая того, что где-то кто-то кладёт жизни свои и за него, в том числе, чтобы он продолжал витать в облаках. И как такому донести, вдолбить, что если он и далее так будет вести себя, то в конце концов и до него докатятся несчастья».

Вроде бы не женское это занятие ‒ рассуждать на подобные темы, но они приходили сами собой, и всё здесь зависело от того: живёт ли в тебе совесть или тёрханная мочалка преет вместо неё, и неважно в этом случае: женщина ты или мужчина. Помнится, и она без особенного волнения сначала восприняла уход мужа на СВО, как будто тот отправился на заработки, до конца не понимая, что им двигало. Думала, что возможность заработать, а в нём древнее воинство проснулось, потерянное в прахе многих поколений, прошедших с тех времён, когда основной обязанностью мужчины считалась обязанность по защите своей земли.

Что и говорить, разбередила Екатерина душу сегодняшним поступком, и захотелось ей, чтобы об этом узнало как можно более людей, чтобы они тоже объединились в одно большое целое и все вместе встали рука к руке. Но как об этом кому-то рассказать, как выплеснуть из души, всё что наболело за последние месяцы. Или ничего не надо этого делать, а лишь добросовестно выполнять какую-то малую долю общей работы, как, например, её Григорий. Нашёл полезное занятие, и теперь попробуй что-нибудь ему скажи, что он что-то не так делает. Ведь не поймёт, в лучшем случае усмехнётся. Смеяться не будет ‒ не тот человек, а усмехнуться вполне может.