Ангелы Суджи

23

Земляков, сколько себя помнил, не лежал в больницах. А тут сподобился, когда за час-полтора их довезли до областного города. На всю жизнь Сергей запомнил, как смотрели на них медсёстры и нянечки, зная, что они те самые отчаянные и мужественные бойцы из трубы, успевшие к тому же нахватать ранений. Молодые медбратья помогали им раздеться, скинуть пропитавшуюся потом, пахнущую отвратительной химией форму, сложить в общую кучу, а самих проводить в душ, помогая при этом раненным аккуратно замотать рану плёнкой, либо защитить пакетом. Тому, кто не мог самостоятельно помыться, они смывали въевшуюся копоть трубы с шеи, рук, прочищали уши ‒ обращались с ними, как с малыми детьми. Получив после душа комплект белья и одежды, пакеты с документами и телефонами, раненые попадали на осмотр к хирургу, и тот тотчас сортировал: кого на перевязку к медсестре, кого на срочную операцию. Одним из первых забрали Медведева. Ковыляя на операцию, он попросил:

‒ Сделай так, чтобы мы потом в одной палате оказались.

‒ Сделаю! ‒ пообещал Земляков и потряс сжатым кулаком в знак солидарности.

Самого Сергея отправили сначала на КТ из-за обширного синяка правой половины груди, к счастью, переломов не обнаружили, диагностировали как сильный удар с признаками гематомы, рассечением мягких тканей и повреждением плечевого сустава. Позже перевезли в перевязочную, где хирург осмотрел раненую кисть, дал указание медсестре обработать рану, нанести медицинский заживляющий клей и наложить повязку.

‒ Легко отделались, молодой человек! ‒ сказал Землякову молодой носатый доктор, рассматривая снимок. ‒ Особенно повезло с ранением груди, если можно так сказать. Всё-таки «броник» ‒ великое дело, лёгкое спас… А вот плечевой сустав пуля всё-таки повредила. Будем лечить. Вы из трубы?

‒ Довелось побывать! ‒ ответил Земляков и горделиво глянул на хирурга.

‒ Слов нет. Вы ‒ герои! Все до одного!

‒ Доктор, одна просьба: мой друг сейчас на операции, очень хотелось бы быть с ним в одной палате.

‒ Как фамилия друга?

‒ Медведев Михаил с ранением ноги… Не хотелось бы по разным. А так ‒ ухаживал бы за ним.

‒ За вами тоже надо ухаживать. Просьбу медсестре передам. А прежде отвезут вас на операцию, потому как разорванное плечо в палате не заштопаешь.

Земляков только вздохнул:

‒ И я попался! Вот голова садовая!

‒ Не переживай, боец! Операция несложная ‒ зашьют рану, кости проверят. Главное, чтобы они не были повреждены. Могу твёрдо сказать, что жить будешь! А это главное!

Операция, действительно, длилась недолго, и когда Сергея доставили в палату, то вскоре появилась нянечка ‒ привезла поздний ужин: две сосиски и рис на гарнир, два куска хлеба, стакан чая. Риса, конечно, маловато, добавки бы попросить, но Земляков постеснялся. И этому был рад, рад впервые за неделю поужинать по-настоящему. Быстро всё смолотив, он осторожно прилёг и, наверное, минут пять лежал, наслаждаясь тишиной и покоем, потому что в заранее приготовленной палате находился пока один. Но, вспомнив о Михаиле, вышел в коридор, запомнил номер палаты и на посту медсестры, попросил:

‒ Девушка, мой друг сейчас на операции… Хотел вас попросить, чтобы вы помогли ему попасть в 201 палату. Врачу в смотровом я говорил, но вдруг запамятует.

‒ Как фамилия друга? ‒ спросила медсестра, выделявшаяся ярко-красной причёской.

‒ Медведев Михаил, легко запомнить, с ранением ноги он.

Она записала, пообещала:

‒ Позвоню в операционную. А вы возвращайтесь в палату ‒ сейчас приду к вам: наложу заживляющую мазь на гематому, два укола сделаю и накормлю таблетками, как раз полезно после ужина, а после ингаляция лёгких будет. ‒ И сказав порывисто и задорно: ‒ Вы действительно из трубы? Тяжело было?

‒ Живыми остались ‒ это главное.

‒ Зато раненых много.

‒ Ранений потом нахватали.

Он закачала крашеной головой, вздохнула:

‒ Бедненькие солдатики. Как же вас жалко!

Земляков подумал, что она всегда такая желанная, но когда появилась через десять минут, то не походила на себя и приказала по-командирски:

‒ Ложимся на живот!

Пока Сергей осторожно устраивался, морщась от боли, она терпеливо ждала, а когда он улёгся, спросила:

‒ Чего такой худой-то? Укол делать не во что.

‒ Какой уж есть.

‒ Ладно, отоспитесь, потом отъедитесь у нас, сразу другие мысли в голове появятся.

‒ Это какие же?

‒ Сам знаешь. Домой захочется, к жене.

‒ Это не помешало бы. Да вряд ли отпустят.

‒ Вас отпустят. Попомни мои слова… Уколы тебе поставила. Таблетки сейчас примешь или после ингаляции.

‒ А как надо?

‒ Всё равно. Но лучше сначала ингаляцию сделать, а потом уж таблетки.

‒ Как скажите… Как вас зовут? ‒ спросил Земляков, почувствовав, что медсестра действительно относится к нему с душой.

‒ С утра Зоей была.

‒ А меня Сергеем.

‒ Знаю уж…

‒ Ничем не удивишь.

Тем временем сестра поставила на тумбочку замысловатый прибор, распечатала упаковку со шприцем, наполнила его каким-то раствором из большой ампулы и налила жидкости в прибор.

‒ Ну вот, готово. Теперь садись поближе к тумбочке и дыши через трубку. Воздух будет проходить через раствор, насыщаться лекарством и тем самым промывать лёгкие. Понятно объяснила?

‒ Чего же не понять. Спасибо, Зоя!

‒ Дышать двадцать минут. После таблетки примешь. Всё, за работу.

Ничего более не сказав, медсестра ушла, а он подумал: «Всё-таки егоза она. Не приведи Господь такую жену иметь!». Правда, через некоторое переменил мнение: «А с нами только так и надо! А то: "Скажите, как вас зовут?" ‒ Донжуан нашёлся!».

Приняв таблетки, он лежал, дожидаясь Медведева и чувствуя, как закрываются глаза. Уж было задремал, но тут дверь палаты распахнулась, и появилась каталка. Земляков поднялся, встретил друга, указал на кровать напротив своей, поддержал, хотя тот сам аккуратно спустился с каталки. Медбратья, оставив для Медведева костыли, сразу ушли, громыхая каталкой.

‒ Занимай кровать напротив, чтобы не терять из виду друг друга, ‒ сказал Земляков и помог улечься.

Медведев ничего не ответил, лишь глубоко вздохнул:

‒ Вот и на месте.

‒ Успешно прошла операция?

‒ Пулю извлекли, глубоко сидела, зараза. Врач потом сказал, что вовремя доставили, нога дня три-четыре поболит, а ходить пока можно только до туалета. И «помощников» дали! ‒ указал Медведев глазами на костыли.

‒ Не тужи, обвыкнешься. Главное, что кость не зацепило.

Чуть позже появилась Зоя, спросила у Михаила:

‒ Прибыли? Ингаляцию будем делать или не до неё сейчас?

‒ Сестричка, а можно перенести это действо на утро?

‒ Можно. Понимаю, что сейчас ни до чего дела нет. А когда анестезия будет отходить ‒ тем более. Вызывай, если тяжко будет. Приду, обезболивающий сделаю.

Она ушла, а Земляков пояснил:

‒ Зоей её зовут. Чувствуется, та ещё оторва.

Медведев отмахнулся:

‒ Все они одинаковые.

Видно, что ему сейчас не до разговоров, и настроение у него не ахти, хотя до операции казалось иным. А теперь, когда надо радоваться, что всё тревожное вроде позади, необъяснимая кручина навалилась. Это подтвердилось, когда Земляков спросил:

‒ Домой будем звонить?

‒ Серёж, ты как знаешь. А мне сейчас не до этого. Да и чего ночью баламутить. Завтра позвоним и спокойно поговорим.

‒ Молодец. Правильно мыслишь. Уж ночку домашние как-нибудь побудут без нас. А теперь давай спать ‒ глаза сами слипаются. Ночью, в случае чего, буди меня. ‒ И как только Земляков это произнёс, то почувствовал, что уже спит. Даже не услышал ответа.

Заснул в секунду, а проснулся среди ночи, почувствовав себя необыкновенно потным, даже мокрым. Это немного испугало. Не хотел, но позвонил на пост. Зоя пришла не сразу, заспанно спросила:

‒ Что случилось?

‒ Чего-то мокрый я как мышь…

‒ Всё правильно. Уколы не зря делала… ‒ Она назвала какое-то лекарство, которое он сразу забыл. Мол, оно такое, знает своё дело. ‒ Снимай рубаху. ‒ Он снял, она повесила её на спинку кровати: ‒ К утру высохнет. Сейчас простыню поменяю. ‒ Зоя быстро ушла и быстро вернулась: ‒ Вот, на ‒ укутайся.

‒ Зоя, ‒ обратился к ней проснувшийся, а может, и не спавший Медведев. ‒ Поставь, пожалуйста, обезболивающий.

Пришлось медсестре уйти и возвратиться.

Земляков в это время накрылся тёплой и показавшейся удивительно сухой простынёй, натянул одеяло и сразу же заснул, будто и не просыпался.

В начале седьмого утра проснуться всё-таки пришлось: вновь пришла Зоя и, переполошив палату, к этому часу полностью заполненную, поставила в известность:

‒ Мальчики, температуру меряем, скляночки под кровати поставлю: до завтрака пописайте в них. В общем, всё как обычно. И не сердитесь, а то совсем скоро тётя Варя появится. Вот у неё-то вы не забалуете.

Все молча сдались напору Зои и вновь отключились. Спать они могли, если их не тревожить и день, и два, а то и более. Пока совсем не выспятся.

Спали почти до завтрака: разбудила другая медсестра ‒ пришла брать кровь из вены. В общем, в больнице не забалуешь, как ни старайся. А тут вскоре и завтрак прибыл. Расправились они с большой котлетой да макаронами, съели салат из помидоров, какао напились и в придачу по яблоку получили. Чем не жизнь? Живи и радуйся.

Медведев, кроме котлеты, ничего не ел, да и ту с трудом осилил в два приёма.

‒ Какао хоть выпей. Сладкое!

‒ Потом.

‒ Когда домой звонить будем?

‒ После обхода. Не гони лошадей. Мне бы отдышаться.

‒ Ну смотри… А я позвоню.

‒ Как хочешь.

Сергей вышел в коридор, достал из пижамы телефон и вздохнул.