Целители. Начало пути

Глава 40

— Ты не ответишь мне?

Астиг Дастон напомнил Нел о своём существовании. Она вернулась сюда, в сад камней. Недоуменно подняла брови: о чём ты, лорд? И Дастон внезапно сдался. Усмехнулся даже:

— Так ещё интереснее. Я ведь всё равно найду…

— Зачем?

Теперь он поднял брови, словно удивляясь несуразности вопроса:

— Такая умница, как ты, должна знать, что ответы на те вопросы, которые скрывают и защищают сильнее всего, всегда самые интересные. И знание ответов на них даёт многое.

Нел держала лицо. Расслабленно пожала плечами:

— Что даст тебе знание, бастард какого аристократического дома я?

— Не знаю. Чувствую, что это важно… И кстати, почему ты так легко к этому относишься?

Нел снова пожала плечами:

— Наверное потому, что не собираюсь жить в Дормере. Тут это имеет значение. На Севере нет. Только то, какой ты сам, а не то, как чудили твои предки.

Дастон кивнул:

— Согласен! Для меня этот закон входит в топ самых абсурдных в Дормере. Была бы моя воля, отменил бы нахрен!.. Радует то, что король идёт по этому пути. Медленно, но иначе с нашей знатью нельзя, иначе снова взбунтуются.

Нел удивилась. Поразилась, можно сказать. И не стала скрывать:

— Ты? Такой как ты хотел бы отмены закона, который гарантирует наследникам домов абсолютные права?

Дастон ответил рассудительно, аргументированно, будто и не с женщиной говорил. Которую непонятно за каким "надом" утащил в тёмную аллею парка:

— Этот закон тормозит развитие. Всего. Государства, науки, финансов. Всего… Возьми того же Крафа. Таким, как он, гордился бы любая аристократическая фамилия. Будь он признанным сыном. Гениальный в будущем маг, с правильным характером. Да, дурным, но все аристократы такие… А так, что? Запихнули парня в глушь и растили как придётся. Ладно характер и магия, их не заткнёшь. А остальное? Он совершенно не умеет справляться с собой, ставить цели и достигать их. Он даже меч не умеет держать в руках!.. Его обрекли на участь жалкого лекаря! Который будет получать в зубы только потому, что он одарён больше, чем те аристократы, кому он вынужден будет служить!

Нел едва рот не открыла:

— Ты сочувствуешь ему?

Дастон снова скрестил руки на груди, поёжился:

— Почему бы и нет?.. Я ставлю себя на место противников. Всегда. И я представил себя на его месте… Кошмар… Он никогда не станет тем, кем мог бы… Он, быть может, потому и прицепился к тебе. Пожелал девушку, право на которую он мог бы иметь, будь он законным сыном. Протест, одним словом…

Нел разозлилась:

— Брось своё лицемерное сокрушение, Дастон! Ты издеваешься над ним уже два месяца!..

Он и не отрицал. Заявил спокойно:

— А как ещё я могу в данном случае указать ему на то, что он полез не туда и не к той?.. Краф, признаться, приятно удивил меня. Он оказался бойцом, во всех смыслах. И учится.

— Ты больной, Дастон! — воскликнула Нел, невольно. — Тебя что, заводит сопротивление? Ты, может, и ко мне привязался только поэтому?

Дастон кивнул, подтверждая. И чопорно ответил:

— Не только поэтому. Но, да. На мой взгляд, то, что разумный не соглашается с тем местом, что определила ему судьба или люди, свидетельствует о его неординарности. Таких есть за что уважать.

Нел фыркнула:

— Ты рассуждаешь как самые оторванные от реальности "отверженные"! Почему тогда ведёшь себя так, как ведёшь? И окружаешь себя всем этим сбродом?

Дастон снова улыбнулся ей улыбкой мудрого дядюшки:

— Выживание, Нелли Тал. Сила, ум, власть и деньги, — вот всё, что признаёт наш мир. Я родился наверху. И хочу там остаться. Ещё и упрочить положение своё и своих потомков… А насчёт сброда… Они верны. Ими можно управлять. Думающими управлять намного сложнее. Возьми Варнера. Да, друзья уважают его. Но ему всегда придётся доказывать, что именно он — вожак. Мне не придётся…

Он не дал ей прокомментировать это возмутительное заявление. Оттолкнулся от камня, подошёл ближе, и Нел пришлось приложить усилие, чтобы не отодвинуться, а остаться сидеть в той же расслабленной позе. Кажется, он переходит к "основной" части разговора… Дастон светски улыбнулся:

— Оставим эти неоднозначные вопросы пока, и перейдём к тому, зачем я пригласил тебя сюда таким мало почтительным образом…

Нел нахохлилась и ничего не ответила. Что скажешь?.. Готовилась. К чему? Непонятно пока… Но готовилась. И рассматривала своего недруга.

Видно, что он привык говорить на публике. И приказывать. Ни тебе нервозности, ни суетливых движений. Прекрасно владеет собой! И отлично излагает мысли. Очень неприятные для неё…

— Итак. Ты быть может задаёшься вопросом, почему я занялся обсуждением подобных вопросов пусть и на своеобразном, но свидании?.. Я допустил эту вольность намеренно, не только потому, что приятно поговорить с тем, кто понимает тебя… Я хотел показать, что уважаю тебя. Ты умна, сильна и неуправляема. Пусть ты нестабильна, но ты справишься. И будешь сильным, полноценным магом потому, что магия — это продолжение нас.

Нел с трудом держала лицо. Услышать слова поддержки от Дастона?.. Что может быть абсурднее!.. Он сухо улыбнулся и продолжил:

— Оставим комплименты пока и перейдём к неприятной части. Я не буду юлить. Буду говорить прямо… Думаю, ты поняла уже, что я не умею отступать… А значит, чтобы "отвязаться" от меня, тебе пришлось бы меня убить. Вряд-ли тебе это удастся. По многим причинам… А значит, исход будет другим… Я получу тебя так или иначе… Поэтому я и хотел обсудить условия ещё тут, "на берегу".

Чего-то подобного Нел и ожидала. Потому она не стала тратить время на восклицания, вроде "никогда" и "ты меня не получишь". Сосредоточилась на другом:

— Зачем я тебе?

Так же прямо, как только что он. Он и снова был откровенен:

— Хочу.

— Зачем? Разве мало тебе женщин? И рыжих, в том числе?

Она искренне не понимала. Он скупо пояснил:

— Они не ты.

И добавил, как приговор вынес:

— Я хочу тебя всю. Навсегда.

— Зачем?

Нел не понимала этого аристократа. Он слишком умён, чтобы бросаться такими фразами просто так. Значит, именно это он чувствует и думает. Почему?

Он будто ответил на её панические мысли:

— Откуда я знаю?.. Я знаю, что получу тебя и не отпущу… Поэтому я и предлагаю тебе выдвинуть свои условия. Чего ты хочешь?

Нел вздрогнула от того, не обещания даже, а безысходности, что услышала в его словах. И ответила честно:

— Свободы. От тебя в первую очередь.

Он тонко улыбнулся:

— От меня не выйдет… А в остальном, пожалуйста.

Нел нервно рассмеялась, против воли даже. Он говорил абсурдные вещи!

— Ты?.. Ты — чокнутый ревнивец. Самый ненормальный из всех, кого я в жизни видела! И ты предлагаешь свободу?.. Какая она, эта свобода, в твоём понимании? С цепью на шее?

Дастон чуть пожал плечами:

— Свобода — она и есть свобода, Нелли Тал. Делай, что хочешь. Учись, занимайся наукой, работай в Королевском госпитале или в самой захудалой больнице, общайся с друзьями. Только возвращайся ко мне.

Нел выглядела так, будто вот этот вот замшелый валун отрастил себе рот и ноги и предложил проводить её до общежития. Дастон усмехнулся:

— Не шокируйся так. Не всё так радужно. Я потребую верность. Никаких любовников. И некоторые клятвы. Ничего жуткого. Обычное неразглашение. Мне не хотелось бы думать постоянно, что можно озвучивать, а о чём молчать. Это утомляет…

Он предлагает ей доверие. Вот теперь Нел выглядела потрясённой:

— Ты же знаешь, что обычные клятвы неразглашения можно обойти. Если сломать того, кого допрашиваешь…

Он твёрдо глянул на неё:

— Я никому не позволю тебя сломать.

Нел не понимала… Не понимала она этого аристократа! И раньше. А теперь совсем не понимала! Потому и спросила растерянно:

— А ты?..

Он нейтрально ответил:

— Я принесу равнозначные клятвы.

Нел казалось, что вот сейчас у неё треснет голова. Она реально болела и кружилась. И она задала "тот самый" вопрос:

— Что ты предлагаешь мне, Дастон?

Он так же нейтрально ответил:

— Брак, конечно. Я должен иметь все права на тебя.

В голове будто фейерверк взорвался. Нел расхохоталась. Он вежливо ждал, пока её отпустит… Нел чуть пришла в себя и спросила, ещё задыхаясь после смеха:

— История Варнера не научила тебя, высокородный? Кто позволит тебе жениться на мне?

Дастон мимолётно улыбнулся. Будто змея проскользнула меж камней:

— Не сравнивай нас… Я говорил тебе, что никогда не обещаю того, что не собираюсь выполнять… Чтобы исполнить это своё обещание, мне всего-то придётся пригрозить отцу, что записи, где он поносит короля на разные лады, найдут своего зрителя… Он не просто согласится, а ещё и поможет состряпать тебе приличную родословную.

Голова кружилась сильнее и Нел сдавленно воскликнула:

— Какой брак, Дастон? Между нами?..

— Обыкновенный брак. Главное требование одно: верность.

Нелли перестала сдерживаться. Абсурдный разговор! Значит, и вопросы буду такие же!

— А ты? Это я по поводу верности?.. И ещё, какие будут не главные требования?

Он с осуждением смотрел на её нервную улыбку. Ответил солидно:

— Я тоже буду верен, если хочешь. Я, собственно, никогда не был особенно заинтересован во всём этом… Я хочу тебя. Не других…

Он чуть замялся и Нел насторожилась. Вот и новые требования подъехали! Только аристократы могут обсуждать подобные вопросы с достоинством и постной миной на лице! Вслушалась:

— Мне придётся завести любовницу, хотя бы раз. Чтобы получить наследника… Это, собственно, и будет вторым моим требованием. Обязательным… Я не стану тобой рисковать. Никогда. Поэтому рожать ты не будешь.

Хотелось выкрикнуть: у меня уже есть дочь, и сбить эту спесивую, и одновременно трагическую мину у него с лица!.. А следом пробилась продираюшая, как ледяной душ, мысль. Он что, боится за неё?!.

Нел ужаснулась этой мысли. Если всё так, то это не игра, не каприз молодого мужчины, который впервые в жизни получил отказ. Серьёзнее! Всё намного серьёзнее и страшнее!.. Он что, и правда…

Она не успела додумать страшную мысль. Высокородные не терпят жалости, потому и кутаются в холодность и формальность. Ей ли не знать! Каждый день видела это в отце!.. Вот и Астиг Дастон, как только заметил тень жалости в её лице, передёрнулся:

— Не смей меня жалеть! Не забывай, что это у тебя нет права на отказ. Жалей себя, если есть желание заниматься этой хренью!

Расстояние между ними он преодолел в пару шагов. Легко присел перед скамейкой. Обнял её. Ну, как обнял?.. Снова скрутил так, что не шелохнуться. Не больно, нежно даже.

Не торопился. Не набрасывался, как можно было бы ожидать от него. Наоборот. Медлил. Смотрел в глаза и, наконец, прикоснулся к губам. Легко, невесомо.

Нел не испугал этот второй в её жизни поцелуй. Голова кружилась. А Дастон не был страшным. Уязвимым, да. И стоял перед ней на коленях. Как такого бояться?..

Только тогда, когда он увидел, что она спокойна и не вырывается, он поцеловал по-настоящему. Жадно. Будто нет и не будет ничего важнее. А Нел удивлялась, сквозь звон в голове. Дастон, оказывается может быть нежным… И нуждаться в ком-то…

Почему в ней? Ведь она никогда не загорится так, как он. Не сможет так же нуждаться в нём. Хоть этот его пыл и жажда и разгоняют кровь быстрее по венам.

Она плавилась под этим жаром. Пусть и не загоралась, но тлела. Сколько лет она одна? И всегда была одна. Та, далёкая ночь, была единственной… Нел позволяла ему целовать себя так, как ему хотелось. Не мешала. Голова гудела, как колокол, но уже не болела. Просто плыла и кружилась.

А он был рядом, над ней. За него можно было держаться в этом вращающемся, неверном мире. И он был, как скала. Те самые сухие, рельефные мышцы, что видела она тогда на полигоне. Сведённые, как в судороге… Он вздрогнул, когда она в первый раз провела рукой по спине и, кажется, зарычал негромко. Или застонал?..

Не имеет значения. Он, этот красивый, тренированный и жестокий зверь, подчинялся ей. Дрожал от прикосновения руки, выгибался от малейшей ласки. Когда она запустила руки к нему в волосы, он, кажется, совсем потерялся…

Нел неслась на волнах чужой одержимости. И дела не было ей сейчас, что этот быстрый парусник вот-вот выскочит на скалы и разобьётся… Она воспринимала реальность странно. Кусками. Не связанными между собой. Связывала их вместе только его страсть. И её покой. Странный покой, будто ничего в жизни не имеет значения…

Он пользовался её развинченностью. Дотянулся, наконец!.. Реальность плыла для него, как тогда, во дворике академии, когда, казалось, что никакая сила не сможет оторвать его от этой женщины…

Острейшее возбуждение стирало рамки, отправляло его хвалёный самоконтроль в преисподнюю. Он горел, пылал и наслаждался этим. Безумие, оказывается, бывает невероятно, глубоко волнующим и самым важным. Целовать, обнимать, касаться там, где придётся. Не думать, только чувствовать…

Что может быть важнее?..Желанее?.. Только слиться полностью… Какая разница? Она его… Он никогда не отпустит её… Никому не отдаст…