Цветение калины

27

По стенам в диспетчерской транспортного цеха развешаны плакаты по технике безопасности, всякого рода предписания, инструкции, объявления. В потолок вмонтирован вентилятор, шелестящий день-деньской над головами мелькающих тут людей с путевыми листами в руках. Всякий водитель или электрокарщик, оформляя у просторного, как на автостанции, окна наряд, прежде чем выйти в горячий, задернутый мутным покрывалом дыма цех, норовит подольше задержаться в чистой, свежей и по-своему уютной диспетчерской, перекинуться словцом с хорошенькой блондинкой Оксаной — диспетчером, работающей тут без году неделю. Впрочем, достаточно случайного взгляда на настенные часы «Терек», почему-то всегда покрытые изрядным слоем копоти (откуда тут, казалось бы, копоть?), чтобы тотчас придать лицу серьезный вид, деловито расписаться в журнале и, торопливо сунув путевку в нагрудный карман, с ходу настроиться на рабочий лад. Пора в цех: на трактор, автопогрузчик, электрокар…

Не всегда, правда, при оформлении наряда достаточно любезны и доброжелательны по отношению друг к другу новенькая диспетчерша и водитель. Ну вот, например, как сегодня…

— Я вас понимаю, но поймите и меня: где я вам возьму новую машину? Третий день вы одно и то же! Весь транспорт на руках — знаете прекрасно. Вчера, в третью, на ремонт встали еще два погрузчика…

— Я тут при чем, милая черешня?!

— Попрошу без выражений!

— Я пока не выражаюсь, но заявляю железно: на эту добитую ломачину, которую мне вручил Чуприс, ни в жисть не сяду.

— Во-первых, не знаю я никакого Чуприса, а во-вторых…

— Ну, я тоже сюда пришел не людей смешить! Или прикажете хорониться смену по темным углам?

Решительный тон новенького, широкий размах плеч, затемнивший свет в окне, наконец, твердые черные глаза покорили девушку.

— Ну что мне с вами делать? Минутку еще подождите, ладно? — Она сняла трубку, набрала четырехзначный внутренний номер. — Сергей Палыч? Здравствуйте. Да, я… Оксана. У меня к вам вот какая просьба… — Она быстро взглянула на электрокарщика, словно хотела еще раз убедиться — стоит ли ради него тревожить знакомое начальство и не подведет ли он ее на другой же день? — чему-то улыбнулась про себя, привстала, по-детски уперлась коленкой в стул, взглядом — в журнал и весело зачастила. А замолчала, и взгляд вспорхнул вверх, на ветку сирени под окном. Сперва глаза ее смотрели в листопадовский вечер настороженно и рассеянно, без всякого, казалось, выражения, но по мере того как некто на другом конце провода отвечал ей, в них разгорались радостные огоньки. Она поблагодарила невидимое начальство легоньким наклоном головы, положила трубку и с приятной озабоченностью кивнула упрямо маячившему в окне диспетчерской электрокарщику.

— Подойдите сейчас к Сергею Палычу. В четырнадцатую… Знаете где? Налево и прямо по коридору…

Спустя каких-нибудь четверть часа из ворот транспортного цеха вылетел новенький оранжевый электрокар. На его блестящем передке вызывающе алел номерной знак 36. За баранкой, слегка подавшись корпусом вперед, как привязанный к сиденью, невозмутимо восседал плечистый скуластый электрокарщик, в котором с первого же взгляда нетрудно было признать вчерашнего инженера ОРИЗТИ Сергея Дубровного. На его лице и теперь на миг появилась усмешка, и кто знает, может, ему в эту минуту припомнился отдел Василевича… Вот он стремительно подрулил к прессовому корпусу и, не слезая с сиденья, отыскал в щитке на стене нужную кнопку: железные створки ворот плавно разошлись и моментально загрохотавшая, засверкавшая огнями темная пасть корпуса, как мотылька, проглотила электрокар.

Начальник цеха Чуприс, в подчинении у которого находился и транспорт корпуса, едва не упустил тележку из виду. Электрокар, искусно лавируя по узкому пролету между пустой и загруженной тарой, проскользнул на термический участок и застыл меж пышущих голубоватым огнем газовых печей, черных столбов дыма и фейерверков искр, взлетающих вверх и непрерывно сосущихся наружу вытяжной системой труб.

— Выбил-таки! Я видел, как ты там прочухона всем давал — не хотел мешать… Короче, молоток! — Чуприс обрадованно погладил передок машины, восторженно стукнул ногой по колесу. — Мм-гх! «Волга»! А я тебе что говорил, помнишь?.. Сам не нажмешь — не пошевелятся, на блюдце не поднесут… Держи кардан!

Сергей, успевший к этому времени снять сиденье и углубиться в цветные проводки электрооборудования, приподнял голову, сдержанно улыбнулся и молча пожал протянутую руку.

— Да, Сергей. Ты машине, конечно, уделяй внимание, но думай и про помощника: одному тебе не справиться с ящиками… Слышишь? Имеются и по сорок, и по шестьдесят килограммов.

— А кран-балка для чего? — Сергей оторвался от своих проводков, насмешливо уставился на коренастого ряболицего Чуприса. — Слушай, начальник, я тут как-нибудь сам разберусь… Лады? И про помощника подумаю.

— Бегу! Мне на малые пресса во как надо! — Чуприс поднес к горлу ребро ладони, на ходу оглянулся. — Аварийных деталей много. Тянут, как всегда, резину, а в последний момент из воды сухими выходят — мы виноваты: почему не успели закалить заготовки? Сейчас тут будет начальник смены — готовься к выезду. Да, — Чуприс, легонько хлопнув себя ладонью по лбу, вернулся к электрокару, — все забываю спросить: Иван Дубровный твой брат?

— Брат.

— Что — родной? Не шибко вы похожи…

— Не шибко.

— Сегодня не его черед?

— Чего не знаю, того не знаю, — пожал плечами Сергей.

— Кгм, — многозначительно прищурился на него Чуприс. — Со временем будешь знать. Такая работа… — И пояснил полушепотом: — Под начальником смены ходим. А их трое в корпусе, и каждый, представь, со своим бзиком. — Чуприс сделал при этом выразительный жест: приложил большой палец к виску, остальные растопырил веером. — Подход, я говорю, нужен к каждому.

— Подход — так подходи.

Сергей закончил с проводками, оседлал электрокар и мягко тронул с места. У мойки притормозил и принялся загружать кузовок тележки с небольшими, но увесистыми ящиками.

Сборочный конвейер, куда он приехал разгружаться, показался Сергею настоящим чудом. Это было нечто вытянутое по окружности, наподобие эллипса, если смотреть с балкона, непрерывно движущееся, стрекочущее, заведенное волей человека. Подумать только: на вестовом табло над лентой каждые три минуты загорается новая цифра! Трактор за три минуты… Но это сверху. А вблизи конвейер — нечто совсем уж запутанное, пестрое, напряженно-нервное. А если к этому прибавить скученность людей по обе стороны ленты, тесноту на рабочих местах, узкий, заставленный тарой всевозможных размеров лабиринт прохода из одного конца конвейера в другой, запах нагретого масла и плотный влажноватый воздух, от которого с непривычки покруживалась голова, то понятно легкое разочарование, пришедшее через час-другой работы…

Когда Сергей, разгрузившись и не имея возможности развернуться на скользкой дорожке, выезжал задним ходом, рискуя каждую секунду зацепить кузовком ящик или сборщика, маячившего у вереницы полусобранных тракторов и сосредоточенного на своей операции, у него из груди непроизвольно то и дело вырывалось: «Сторонись!», «Осторожнее, черти!», «Куда под колеса?! Жить надоело?»

На выезде из сборочного, развернувшись, Сергей достал из кармана телогрейки чистую ветошку, вытер взмокревший лоб.

— Зря, парень, садишь аккумуляторы — горлом делу не поможешь. — Из-под настенных часов Сергея с любопытством разглядывал прижмуренными глазами крепкий узловатый сборщик с курчавой, прихваченной по краям инеем глыбкой чуба. — Новенький? Я тут — дефектовщиком. Всех знаю, а тебя что-то раньше не видел. Привыкай, дружок, к нашей тесноте… Одолеешь год — можешь смело в цирк подаваться с готовым номером. — Дефектовщик невесело усмехнулся. — Два десятка лет прошло, как сдали в эксплуатацию, — он кивнул на ленту, — устарела безбожно. Те, кто планировал производственные мощности, не очень далеко видели. Сегодня три сотни тракторов в сутки даем — каждый час запарка. А что будет завтра, когда четыреста, пятьсот пойдет? Завал!

— Мой брательник в прессовом работает — говорит: намечается реконструкция, — вставил Сергей авторитетным тоном.

Дефектовщик, посматривая в сторону конвейерной ленты, живыми толчками продвигающейся к выходу, ответил не сразу.

— Конечно, — он смерил Сергея ироничным взглядом, — государство будет покрывать или, лучше сказать, амнистировать промахи тех, кого надо судить, а мы — реконструировать.

Вернувшись из сборочного, Сергей притормозил возле механического участка. Громко и требовательно, как хозяин, увидевший на своем подворье непорядок, окликнул незнакомого станочника, с виду очень юного и неопытного, который медленно выкладывал заготовки для болтов из контейнера в ящик.

— Далеко таскаешь?

— Да то́караў вунь… — унылым голосом протянул тот, видно, гэпэтэушник. Сергей впритирочку подрулил к насыпанному доверху контейнеру.

— На сделке, что ль?

— Якое там — на сделцы… Майстар загадаў, — не поднимал от болтов головы паренек.

Сергей пружинисто спрыгнул с электрокара на маслянистый пол.

— Иди к станку. Да не тяни за собой железо… Высыпай! Пока ты дотопаешь до своего станка, болты, не волнуйся, будут на месте.

Парнишка, явно польщенный, хотя и немало озадаченный проявлением внимания к нему со стороны незнакомого электрокарщика, нерешительно направился на свой участок, на полпути остановился.

— Иди, не оглядывайся! — сердито прикрикнул на него Сергей. На этот раз кран-балка оказалась на удивление послушной. Он подцепил крюками контейнер, мягко оторвал его от скользкого цементного пола. Куда везти — знал, легко сориентировавшись на токарную группу станков. Уже на месте придвинул к заваленной стружкой станине контейнер и хотел проехать мимо мастера, но тот, заглянув в контейнер и удовлетворенно хмыкнув, тут же раздраженно (прямо дар перевоплощения!) и с фанаберией, как это умеют молодые, избалованные начальством мастера, брякнул:

— А где этот салага… Буракевич? Я с него стружку сыму! — Он самодовольно пригладил пятерней на холеных упругих щеках рыжие лоснящиеся бакенбарды, коротко хохотнул, как хрюкнул: — Присылают на производство зеленых лопухов — возись с ними…

Сергей резко обернулся, выпалил:

— Увижу еще, что будешь пацана за болтом с коробкой гонять, — схлопочешь.

Мордастый мастер захлопал белесыми ресницами, словно ему в самом деле дали по шее.

— Да ты кто такой, чтоб разоряться тут?! Тебя кто просил лезть не в свое дело, а? Он мне угрожать будет… мазутник! — всерьез обиделся мастер, набрякая кровью.

На участке доделки, где на небольших резьбонарезных станках работали одни женщины, электрокар замедлил бег.

— Начальник смены не у вас обретается? — спросил у девушки-распреда в новенькой телогрейке, которая, закончив прогонять через мойку готовую деталь в железных, с круглыми дырочками — для стока эмульсии — формах, вышла к нему навстречу.

— Показался в начале смены и куда-то запропал! — развела руками. — Может, на оперативке? — Она глянула на ручные часики. — Нет, еще рано…

— А кто сегодня заступил?

— Дубровный.

— Ага… Ладно, попробуем разобраться пока без него. Была на конвейере? Какие наименования аварийные? — Сергей достал из кармана куртки исчерканный мелким почерком листок. Зойка (так звали распреда) показала свои записи. Сверили. Сергей что-то вычеркнул у себя, что-то дописал…

— Порядок. Буду загружаться.

— Сто пятнадцатая гайка аварийная. Ты из термички — почему не захватил?

— Вот если б была еще и готова… Второй электрокар подберет.

Разгрузившись через час и на всякий пожарный заглянув в термичку, Сергей повернул к механосборочному. До обеда в его расчеты входило сделать еще один рейс на конвейер.

Из боковушки, расположенной в нескольких метрах от въездных ворот, навстречу электрокару неожиданно вывернулась Тамара.

— Ты чего тут? — так и привстал за баранкой Сергей.

— Кладовщицу подменяю — в декретный на днях ушла. Свободен? Мыло, салфетки, костюмы надо привезти со склада.

Сергей глянул на ручные часы, потом — на сестру.

— Успеем до обеда крутнуться туда и обратно? Тогда быстренько садись!

Не успели они разгрузиться, как сбоку налетел побагровевший Иван.

— Тебя где черти носят, а?! Кто разрешил отлучаться на склады? Должна заказывать свой транспорт! — брызгая слюной, ткнул он коротким мясистым пальцем в сторону юркнувшей в боковушку сестры. — Развели тут, понимать, колхоз!

— Да ты не сепети. — Сергей измерил брата быстрым взглядом. — Мы за тобой полсмены гоняемся… Говори, что нужно на конвейер?

— Все, что выставлено от станков на пролет, подчистую сгребай! — распорядился Иван. — И чтоб в последний раз эти самовольные отлучки…

— Погоди-ка! — жестом остановил его Сергей, пружинисто выпрыгивая из-за баранки. — Ты сказал «подчистую» — чтобы завтра везти обратно ржавые детали? Ты хоть раз в неделю бываешь на конвейере? Видел там завалы нашей — ненужной — продукции? Почему ненужной? Потому что вся она ржавая. Брак. Не знал?.. Иди взгляни, как твои сверхплановые болты, за которые вы с Чуприсом премии отхватили, красной краской залили контролеры. И правильно сделали! Пора бы тебе перестать плясать под дудку Чуприса, а то со всех сторон добреньким хочешь быть: начальству — полтора плана, сдельщикам — заработок, да?

— То-то, я смотрю, ты поднаторел в производственных делах, как из отдела ушел! Учить меня вздумал, мальчишка?.. — отбивался Иван.

— Приходится! Ты хоть газеты время от времени почитываешь? Про бригадный подряд слыхал, сдельщик? Ты подними голову да посмотри, какая на вас волна идет?!

Сергей, спеша высказаться, невольно наступал на брата, а тот вынужден был пятиться к стене — к стенду с фотографиями передовиков производства, среди которых, в центре, красовалась и его собственная.

От станков — десятки любопытных глаз: не каждый день увидишь, как электрокарщик, да еще новенький, распекает опытного начальника смены. Не знают, что — братья. Встретившись с перекрестными смеющимися взглядами, Иван словно опомнился — прекратил отступление.

— Ну, кончай базарить. У меня, видишь ли, пять грузчиков, кроме тебя, и если каждый станет указывать, что делать… Короче, побрехали, и хватит: забирай готовую деталь, чтоб у меня не стояли без работы женщины. Они, в отличие от некоторых, пришли сюда не дурака валять, а заработать. У них сдельная оплата. Все. Давай на загрузку.

— Не выйдет, брат.

Сергей круто повернулся, крупным шагом направился к электрокару.

— За непослушание… по приказу пойдешь! — послал ему вдогонку Иван. — Много, смотрю, сразу берешь на себя — как бы пупок не развязался, а?..

Сергей воткнул вилку электропривода в гнездо.

— Не волнуйся: он у меня морским узлом завязан.