Девон: Пробуждение

7.7 Бунт!

«— Да, будут прокляты Атаман и этот мальчишка!»

Шут был на грани истерики. С выходом Лиса на сцену ситуация разительно изменилась. Да кто мог знать, что хитрый ублюдок был прирожденным актером?!

А мальчишка? Во имя изнанки у него ведь были короткие волосы и одежда с чужого плеча! Так почему тот рассуждает как хорошо образованный дворянин?! А как быстро он подстроился под них обоих!

И что самое обидное… Зрители были от их дуэта просто в восторге.

Они рукоплескали даже мальчишке.

«ЭТО НЕЧЕСТНО!»

Мальчишка должен быть унижен! Лис опозорен!

Но почему унижался и позорился тут только он?!

Шут заскрипел зубами.

Но о его козыре они знать не могут!

Лис как раз оказался в нужном месте.

— Так, о чем это я? Ах да. Время для грандиозного финала!

— О-о, мы в нетерпении. — Ухмыльнулся Лис, улыбаясь лишь краешком рта.

Шут хихикнул и дернул за веревку.

…

..

.

Ничего не произошло.

Он дернул еще раз обеими руками.

Веревку дернули в ответ, отчего Шут подлетел в воздух, повиснув на ней. Сверху на него смотрел проклятый Нор и помахав пальцами ехидно захихикал.

Лицо Шута разом лишилось всех красок. Они все знали!

Времени не осталось, а желаемого эффекта он так и не добился!

Зал не взорвался в овациях!

Он обречен…

— Хм. Вижу, наш друг закончил свое шоу. Пари окончено. Но даже смертнику положен последний глоток воды… — Лис, раскинув руки, обратился к залу. — Может быть, в зале найдется тот, кому есть что сказать?

Зал ответил выжидающим молчанием, кто-то зло хихикал, другие точили ножи и сверлили Шута взглядами, которые не предвещали тому ничего хорошего. Тех же кто и готов был рукоплескать в овациях*, осаждали одним взглядом…

(*кондиция позволяла)

«— М-да, «шут» умудрился насолить, почти всем я смотрю. Вердикт виновен и никакого помилования?»

Лис выждал еще с минуту, затем вздохнул и медленно повернулся к горе актеру. Но едва он открыл рот, как кто-то подал голос:

— Да, есть! Как такой никчёмный человек, как ты все еще наш Атаман, а Лис Валенте?

Эван испуганно вытаращился на поднимающихся на сцену компанию вооруженных до зубов громил.

Лис прищурился одним глазом, посмотрев на поднявшихся через грани пустого стакана в них, отразились пять перевернутых фигур.

«А вот это было нехорошо!»

Эван стал панически выискивать Девон, но той уже и след простыл из-за карточных столов.

«Где же она?»

Ответом ему был двойной удар по клавишам клавесина. Эван медленно обернулся.

И что вы думали?

Девон сидела за клавесином и создавая их импровизированной постановке музыкальное сопровождение нагоняя драматизма ситуации!

Встретившись с Эваном взглядом, она игриво ему подмигнула.

Музыканты, переглянувшись между собой и пожав плечами, тоже заиграли на своих инструментах, подстраиваясь под ее игру. Им было не впервой импровизировать… И забывать план представления.

А раз, так не лучше ли довериться тому, кто точно знает, что он делает?

— О, неужели бунт на корабле?

Зал оживился, воспринимая происходящее как часть шоу.

— Ты знал, что это произойдет!

Лис помахал рукой приветствуя своих оппонентов: рогатого великана, двоих бугаев, вооружённого до зубов коротышку и костлявую даму с арбалетом. Удивленным он не выглядел, напротив, словно уже давно ожидал такого поворота событий.

— Довольно этого фарса! Ты не Атаман, а посмешище Лис Валенте! Только и делаешь, что безвылазно сидишь на горе, пьешь, веселишься и ни черта не делаешь!!!

Лис развел руками.

— Последнее чтобы ты знал самое сложное. Но разве плохо мы живем? Все сыты и довольны. Дела процветают!

Зал согласно загудел, но бунтовщики их проигнорировали, продолжая гнуть свою линию.

— Мы превратились в посмешище!

— Сборище клоунов!

— Раньше мы держали всю округу в страхе, а что теперь? Ведем переговоры, заключаем сделки. Как какие-то торгаши, а не разбойники с Хребта змея! И это только твоя вина Лис Валенте! — Великан указал на Лиса булавой. — Я всегда знал, что у тебя нет чести! Нет уважения к традициям! Нет…

— Зато есть ром! — Возразил Лис, отсалютовав бокалом, но тот разбился в его руках, осыпавшись осколками на пол.

Лысая бандитка хмыкнула, уже заряжая в арбалет следующий болт, украшенный столь же алыми перьями, что и ее губы.

— Все довольно твоих шуток Лис! Твоя судьба уже предрешена, как и судьба мальчишки! — Прогудел заливистым басом острозубый громила в балахоне.

Лис поставил остатки разбитого бокала на бочку и оперся на нее в вальяжной позе, пропуская между пальцев алые перья трофейного болта.

— А он то тут при чем?

— Только такой идиот, как Шут мог поверить, что он легкая мишень, а не твоя подставная марионетка!

— Простите? — Тут пришло время возмущаться уже Эвану. — Мы буквально сегодня впервые встретились!

Коротышка хмыкнул всем своим видом показывая, что не верит ни единому его слову. А затем кивнул на своего спутника с седыми дредами. Тот вышел вперед, чуть пошатываясь из его рта, вышел клубок сизого искрящегося дыма, а зрачки были расширены так, что занимали почти всю радужку.

— Нити ваших судеб связаны черной иглой… И уже давно… Этой ночью… Они тянутся прямиком в пропасть… В объятия Бездны.

Лис нахмурился, чуть покосившись на Эвана, а затем обратно, на рохманина и его шайку. Те так самодовольно усмехались, словно исход бунта уже был предрешен.

— Ты слышал слова колдуна трав Атаман. — Прошептала бандитка.

— Сегодня ты отправишься прямиком в пропасть. — Оскалил острые зубы смуглый громила.

— Тебе не избежать своей судьбы! — Прохрипел колдун трав.

— … — Коротышка лишь молча кивнул.

— Твое место займет новый более достойный Атаман. — Прогудел заливистым басом рогатый великан. — Я, Балагур!

Лис устало прикрыл глаза, однако прежде чем он успел и слово сказать… Раздался вздох, полный разочарования.

— Вы закончили?

Все удивленно уставились на Эвана. Тот больше не выглядел ни удивленным, не напуганным. Усталым и раздраженным? Да.

— Даже ребенок знает, что колдунам трав не стоит верить на слово. Лишь в одном случае из трех колдуну и правда удается предсказать возможное будущее, но зачастую он просто выдает желаемое за действительное. Особенно если уже тронулся умом от той дряни, что надышался. Это… — Эван обвел рукой происходящее. — Похоже на третий случай.

— Пацан. — Прогудел клыкастый громила. — Ты хоть отдаешь себе отчет, что тут сейчас происходит?

— Да-да, вы устроили бунт и хотите нас убить. А этот рогатый тип метит на место нового Атамана. Вот только… — Эван не сдержал злой смешок. — Какой из него Атаман, если он не знает тех, кто состоит в его собственной банде?

— Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь!?

— Да в том то и дело, что НИКТО вас не знает! В отличие от этого парня. — Эван указал на Лиса, весьма польщенный таким утверждением. — А со стороны вы выглядите как горстка безмозглых идиотов, которые бесятся не то с жиру, не то от зависти. Вы готовы цепляться за самый идиотский повод, лишь бы на вас хоть немного обратили внимание? Как дети малые ей-богу.

Великан и его подельники потеряли дар речи. Не ожидавший такого от Эвана зрители пораженно ахнули. Даже у Лиса слегка округлились глаза.

(Если бы Асса был в сознании, он бы поинтересовался у Девон, не она ли покусала их мальчонку. На что та в ответ лишь пожала бы плечами. Хождение по снам порой имеет весьма любопытный эффект на грезящего… Хотя кто знает, возможно, у Эвана всегда была такая интересная реакция на стресс, а ее чары лишь немного его заземлили.)

— Что ты сказал щенок? — Прорычал рогатый великан сквозь зубы.

— Что слышал. Или ты еще и глухой? Тогда сразу надеть шутовской колпак. Хорошего Атамана из тебя с такими болячками все равно никак не выйдет. Возможно твое истинное призвание — это радовать лю… Нет. Детишек! Да, детский сад как раз твой уровень. А, что? Не узнаешь, пока не попробуешь! Ниже планку чем ваш Шут уже все равно никто пробить не сможет.

Зал согласно загудел.

Тут зубами заскрипел и Шут, который прятался за кулисами.

— Воу! Полегче парень эти ребята тут по мою душу. — Лису пришлось вмешаться. — Не наживай себе чужих врагов!

Эван приложил руку ко лбу и устало вздохнул и покосился на Лиса.

— Какая разница эти типы уже решили, что хотят меня убить. Я лишь даю им более весомый повод! — А затем он добавил чуть тише. — «—Вдобавок мы все еще на сцене.»

Лис с запозданием осознал, что у нового знакомого была явная тенденция усложнять себе жизнь, находясь в опасных ситуациях, и тот был не только о ней прекрасно осведомлен, но еще и нагло этим пользовался! А еще он был прав… Его люди и правда воспринимали происходящее как часть шоу.

Лис расхохотался так, что вновь привлек к себе внимание оппонентов, которые испепеляли Эвана взглядами. Крича: о том, как он пожалеет о сказанном, и что они с ним сделают за оскорбление их лидера и нового атамана.

— Услышал смешную шутку ЛИС? — Прорычал одноглазый великан.

— Какие шутки? — Лис сделал два шага вперед. — Мой друг — это сцена! На ней вершится великое искусство лжи и обмана. А вы пришли сюда кулаками махать… Так и быть исполню ваше желание в благодарность за наше долгое сотрудничество. Но пятеро на двоих немного нечестно? Для начала уравняем наши шансы.

Сверху упало несколько веревок, за которые Лис дернул.

Часть декораций упала на сцену плотной тканью, прикрыв двоих из пяти бунтовщиков. Лысой девушке с арбалетом повезло меньше, ее нога оказалась в петле и ее потащило вверх.

Воспользовавшись тем, что его противники отвлеклись, Лис пнул стоявшую поблизости бочку, прямо под ноги великана. Тот попытался отбить бочку булавой, но из-за веревок, что зацепилась за его рога, великана дернуло назад, и он не смог, не избежать столкновения с бочкой, не сохранить равновесие.

Колдун выхватил духовую трубку и уже надул щеки, чтобы плюнуть отравленный снаряд. Однако Лис оказался проворнее, метнув болт от арбалета, как дротик для дартса. Тот угодил прямиком в трубку, а украшение в виде алых перьев закупорило воздух.

Внутри трубки раздался звук лопнувшего стекла.

Токсин из сколопендры, и яд на болте пришли в химическую реакцию. Лицо патлатого колдуна приобрело зеленый цвет, а из ушей повалил дым. Он схватился за горло и страшно захрипев, как подкошенный свалился за сцену.

Тут выпутался из веревок и поднялся на ноги великан. Как разъяренный лось он бросился на Лиса, размахивая булавой. Лис с легкостью увернулся от его атаки, поставив подсечку.

Эван никогда не видел такого стиля боя прежде.

Словно все, чего касался Лис любой предмет мебели, любой мусор, магическим образом становилось его мечом и щитом. Отчего превосходящей его силой боец быстро забывал о собственном превосходстве и был вынужден драться всерьез.

Когда Лис вышел на сцену пьяно пошатываясь Эван и подумать не мог, что тот настолько сильный боец. Да он слышал разное, но увидеть это вживую!

И как Лис двигался! Не одного лишнего движения!

Он с легкостью уворачивался от атак рохманина и легким пинком выбивал его из равновесия. Напоминая при этом одновременно и укротителя в цирке, и акробата. Не только полностью контролируя ситуацию, но и не прекращая насмешливо улыбаться.

Вокруг Эвана заплясали звездочки восторга.

«Будь у Лиса нормально оружие, великан бы уже лежал у его ног!»

На самом верху сцены костлявая особа приподнялась, чтобы перерезать веревку вокруг лодыжки, но ее глаза встретились с насмешливой хомячьей мордой.

— Ку-кусик!

Сверху раздался грохот от удара деревянной доски о человеческий череп и шушукающий смех. * Тощее и бессознательное тело лысой бандитки с грохотом упало за сцену, где все еще дымился колдун трав.

(*Буракам хорошо известно правило, что женщин не бьют. Которому они неуклонно подчиняются. Вот только на агрессивно настроенных представительниц других видов оно не распространяется.)

Эван не знал, куда ему бежать, что делать в общей суматохе! Его меч и всякое-разное были погребены под плотной тканью занавеса, и попытка их отыскать не сулила увенчаться успехом, но Эван все равно дернул ткань… И с другой стороны сцены из-под занавеса показался Шут. Пошатываясь и держась за голову, он шипел от боли. Когда занавес, за которым он прятался, упал, его больно ударило по голове крепящейся к нему балкой.

В следующий миг на сцену с громким бряцанием упал заряженный арбалет, оказавшись между Эваном и Шутом.

Шут в неверии уставился на арбалет, а затем на стоящего к нему спиной Лиса. Его бегающие глаза замерли, зрачки сузились, а рот расплыться в безумной улыбке.

Он рванулся к оружию. Эван бросился наперерез… И понимая, что не успеет, схватился за рукоять кинжала за пазухой.

Шут только и успел, что поднять арбалет как Эван схватил его сзади и приставил к горлу острие черного кинжала.

— Не дергайся. — прошипел он.

— Кого ты пытаешься обмануть этим блефом молокосос. — Надменно фыркнул Шут. — Ты в жизни не убивал людей!

Эван издал жуткий смешок.

— Ты прав, я не убивал людей, но я делал вещи куда хуже и с тварью пострашнее. Перерезать тебе глотку будет в разы проще, чем оторвать ей лицо.

Лицо Шута на миг исказилось от ужаса, а затем он врезал Эвану локтем в живот, отчего тот согнулся пополам. Избавившись от захвата и отделавшись лишь небольшой царапиной на шее, Шут взвел арбалет и прицелился в Лиса.

С рыком Эван пнул его под колени.

Арбалет выстрелил, но угодил отравленным болтом с алыми перьями не в Лиса, а в голову подкрадывающемуся к нему в тенях смуглого громилу в рваном балахоне. Блеснули острые зубы и тот с хрипом повалился за сцену к уже валяющимся там трем телам.

Лис не без удивления глянул на стрелявших.

Шут попытался ударить Эвана разряженным арбалетом по голове, но подросток ловко увернулся и контратаковал кинжалом. Шут чертыхнулся и замахнулся еще раз, но подрезанная в контратаке тетива арбалета лопнула, болезненно хлестнув его по носу.

Шут упал на колени, взвыв от боли и зажимая полученную рану.

Пришедший в негодность арбалет упал на сцену, и Эван пнул его в зрительный зал. Где тот тут же был пойман и присвоен новым хозяином.

Встретившись взглядом с Лисом, Эван получил благодарную отмашку.

На другом конце сцены Нор спустился на веревке с грузом и, оказавшись позади только выпутавшегося из занавеса коротышки с размаху, ударил его по шлему своей деревянной дубиной.

Звон был такой, словно он ударил в храмовый колокольчик.

Сам шлем, будучи больше головы своего носителя, закрутился вокруг макушки коротышки как волчок. Тот остановил шлем и установив его как надо с самым разъяренным видом повернулся к все еще висящему на веревке Нору.

Они были одного роста. Одной комплекции. Вооружённый до зубов бородатый коротышка и горняк — бурок, похожий на разодетого хомяка, но обладающий поразительной силой. Они сцепились суровыми взглядами.

Нор взвесил в руках дубину.

— Ты-й ченво это тута удйухал, а хахденыш? * — Пропищал коротышка тоненьким фальцетом. Словно до этого надышавшись гелием.

(*Ты чего это тут удумал, а гаденыш?)

— ?!

Нор еще с секунду висел, нахмурив брови и с самым серьезным видом, а затем его щеки раздулись, и он… хрюкнул от смеха. Нор поспешно закрыл свой рот и упал с веревки, оказавшись на сцене, все еще стараясь сдержаться…

Но слишком поздно взбешенный коротышка тут же разразился на него целой поэмой писклявых ругательств.

Это было слишком.

И грудь Нора заходила ходуном от рвущегося наружу смеха, а коротышка бросился на него в атаку.

Пришедший ему на выручку Эван выдернул Нора из-под удара, отразив удар меча коротышки черным кинжалом.

Короткий меч, вспыхнув синими искрами, сломался напополам.

— А эй-та еще чаво такое!? Пахта штуйчка!?* — Поразился коротышка.

(* Это еще чего такое. Предмет пакта?!)

Нор не выдержал и, убрав руки ото рта, разразился таким хохотом, который эхом загулял по всему залу. Тут уже смехом подавился и Эван.

И умирающих на сцене от смеха стало двое.

Чудо акустики и следом смехом взорвались еще и зрители.

И их можно понять, смех бурока звучит и выглядит не менее комично, чем писклявый фальцет от сурового бородатого коротышки. А когда они звучали вместе, да еще и со сцены. Не засмеяться было почти невозможно.

Даже Лису и атакующему его рогатому великану, стоило некоторых усилий продолжить бой и, сохранив выдержку, выдавив лишь пару смешков.

Поняв, что опозорился прилюдно, коротышка перешел в состояние берсерка. Выхватив из-за пояса два огромных тесака.

— Покешу вуас обохих!!!*

(* Порешу вас обоих!)

Тем временем на вершине театральных лесов мелькнула тень.

Тень ласки со звездой на груди держала у себя в зубах длинное и извивающееся насекомое. Ядовитую сколопендру, позаимствованную у колдуна трав, которая отчаянно пыталась ее ужалить. Но что живое существо может сделать тени?

Мелодия клавесина изменилась, в нее закралась фальшивая нота.

И теневой зверек, выждав нужный момент, послушно отпустил свою ношу.

Сколопендра, извиваясь, полетела вниз.

— Посуэхендие суова*? — Пропищал коротышка.

(*Последние слова?)

Эвану и Нору было нечего ему сказать. Они умирали от смеха и не могли даже и слова из себя выдавить.

— Укокошу! *

*(Убью!)

Тесаки блеснули в свете ламп готовые вот-вот опустится на головы мальчишки и бурока. Как вдруг лицо бородатого коротышки разом лишилось всех красок и эмоций, а глаза увеличилось до размера чайных блюдец. Это сколопендра упала ему за оттопырившийся ворот и извиваясь скрылась в глубине его брони. А уже спустя мгновение коротышка, как ошалелый визжа и, крича стал носиться по сцене, пытаясь стянуть с себя всю броню. Устроив зрителям своеобразный стриптиз.

Его бесчисленный арсенал посыпался на подмостки.

В процессе он снес последние декорации, а еще прихватил с собой занавес, вместе с тем, роняя на сцену часть несущей конструкции, от которых оставшимся на сцене «актерам» Нору, Эвану, Лису и великану-рохманину пришлось уклоняться.

Оказавшись по разные углы сцены.

Тем временем раздевшийся почти до исподнего коротышка, чье лицо покрылось фиолетовыми пятнами, замер и издал сдавленный хрип и драматично, и очень, медленно протянув руку к свету софитов без чувств, рухнул за сцену.

Мелодия клавесина в окантовке флейты и скрипки, до этого бодрая и веселая в этот момент стала настолько печальной. Что кто-то из зрителей смахнул скупую мужскую слезу и высморкался.

Те же кто еще не отошел от слез, от смеха пытались перевести дыхание.

Сколопендра победительницей выскользнула из оставленного на сцене сапога. Но ее триумф был недолгим, на нее с хрустом опустился сапог великана, превратив ее мерзкое и липкое месиво.

Великан брезгливо поморщился. Его взгляд опустился на поверженных товарищей, а затем весь его гнев обратился на все еще смеющегося Нора, который оказался с ним на одной стороне сцены и колотил кулаками об пол.

— Нормахий! — Рявкнул Лис.

Но Нор не слышал своего Атамана. Он смеялся умирающим смехом «хомяка» в истерике, у которого уже кончился воздух, силы, но который все еще не мог прекратить смеяться. Не замечая нависшей над ним опасности и угрозы.

Лис выругался и бросился ему на выручку, перепрыгивая руины декораций и подставляясь под удар булавы. Импровизированное оружие сломалось в его руках на мелкие щепки, а его самого отбросило к краю сцены.

Музыка нагнала драматизма и серьезности ситуации и зал обеспокоенно ахнул.

— Лис?! — Сдавленно крикнул хриплым от смеха голосом Эван.

Но на нем повис подкравшийся сзади Шут. Взяв его в захват, тот беззвучно расхохотался. Эван смотрел на него и не понимал, что происходит. Судя по движениям губ, Шут высказывал ему все, что он о нем думает… Но из его рта не доносилось ни звука!

— …!

— Прости, ты что-то сказал? — Переспросил Эван, приподняв бровь.

Шут ответил, а затем в ужасе схватился за собственное горло, с запоздалым осознанием…Его голос пропал! А рана, оставленная черным кинжалом, не кровоточила, оставив черный шрам покрывшейся кристальной коркой.

Эван воспользовался ситуацией, вырвался из захвата, но в отличие от Шута его рост позволил ударить не в живот, а в более уязвимое и болезненное место.

Шут беззвучно завопил от боли, схватившись за… то самое. А Эван уже развернулся на каблуках и врезал ему кулаком в лицо. Отправив противника в краткосрочный нокаут.

А затем тряся рукой, сосредоточил все свое внимание на противоположную сторону сцены.

Великан навис над оглушенным Лисом.

Эван едва за голову не схватился. Приблизиться он не мог из-за обломков… Да и какой от него толк?!

Нет. Он должен что-то предпринять!

Но что?! Отвлечь!

В панике он бросил единственное, что было под рукой черный кинжал в великана.

И попал!

Тупой рукояткой тому в затылок. Рохманин этого даже не заметил, а кинжал со звяканьем упал на сцену.

Эван помянул баклажаны и стал отчаянно оглядываться, ища другой метательный объект.

Похлопал себя по карманам … И нашел!

Рогатая тень нависла над Лисом, заслонив от него свет софитов. В тени единственный глаз великана пылал как драгоценный камень. Однако Лис словно и не замечал его. Вальяжно рассевшись у края сцены и отряхивая свой наряд от пыли… Словно не над ним нависла смертельная опасность.

— Последние слова Лис Валенте? Как ты там говорил… «Даже утопленнику полагается стакан воды?»

Лис улыбнулся, его золотые глаза насмешливо блеснули.

— Ха-ха! Знаешь. Я бы даже рассмотрел твою кандидатуру как моего преемника, если бы не три весомых «НО». Первое! Мое глубочайшее чувство долга и ответственности. Я буквально привязан к этому месту!

— А второе? — Одноглазый рохманин усмехнулся.

Лис, продолжая улыбаться неожиданно серьезно вполголоса ответил.

«— Ты и сам этого не хочешь.»

— ?!

«— Что ты мелешь?» — Прошептал великан.

«— Если бы ты хотел поднять бунт, то сделал бы это уже давно. Месть за отца, который проиграл мне в дуэли, чем не хороший повод? Однако, когда он упал в пропасть, расстроенным ты не выглядел… Скорее освобожденным. Так какова причина? Жажда власти или славы? Нет, не вижу. Зависть? Да, есть немного. Как и страх…»

«— Замолчи!»

«— Сперва ответь, чего ты боишься больше отступить, проиграть или победить?»

Великан замер. Его лицо выражало всю ту же яростную решимость, но пальцы на булаве задрожали, оружие чуть опустилось…

Именно тогда небольшая бутылка угодила ему в голову и, разбившись о рога, окатив рохманина с ног до головы субстанцией напоминающее жидкое золото с характерным ароматом амброуза выдержки почти в тысячу лет*.

Где-то в зале всплакнул один сомелье.

А сведущий человек и вовсе схватился за сердце.

Рогатый великан медленно повернул свою голову, по его лицу текло жидкое золото, а на пол падали осколки стекла.

— Мальчишка…

Эван замерший в позе броска виновато улыбнулся. Он совершенно не продумал, что будет делать, если его отвлекающий манёвр сработает…

Не придумав ничего лучше, он дал деру.

Великан с ревом последовал за ним, снося все препятствия на своем пути и замахиваясь булавой.

— М-да. — Изрек Лис наблюдая за происходящим и убирая, что-то поглубже, себе в сапог. — У парня определенно талант усложнять себе жизнь и заводить врагов…

Блеск черного металла на полу привлек его внимание.

«— О-о, а тут у нас что… Неужели та самая черная игла?»

Когда великан загнал его в угол и замахнулся булавой, Эван прекрасно осознавал, что его шансы на выживание стремятся к нулю внезапно ему на голову, упала веревка, за которую он без раздумий схватился.

Удар!

На том месте, где еще секунду назад была голова мальчишки, образовалась огромная вмятина. Сам же Эван взмыл, ввысь вцепившись в веревку и уже мгновение спустя оказался на колосниках сцены, размахивая руками и пытаясь удержать равновесие.

Мешок противовес упал и лопнув осыпал задравшего голову великана мелким песком.

Эван огляделся по сторонам, но не заметил никого, кто мог сбросит веревку и спасти ему жизнь. Лишь краем глаза, ему показалось, что он увидел мелькнувшую тень и яркую как звезда искру.

Из его легких вырвался облегченный вздох.

Одноглазый рохманин чихал и отплевывался от мелкого песка. Но из-за липкой жидкости тот словно прилип намертво. Протерев единственный глаз и вернув себе зрение, он с яростью посмотрел на мальчишку готовясь одним ударом снести проклятую конструкцию сцены и добраться до наглеца… Когда его окликнули сзади.

Великан обернулся.

Лис стоял позади и как ни в чем не бывало разминал локтевой сустав.

— Никогда не слышал поговорки «За двумя зайцами погонишься, от обоих схлопочешь»?

Великан с рыком бросился на него, но Лис ловко увернулся, и они лишь поменялись местами на сцене. Великан указал на него своей булавой и утробно пророкотал.

— Пора заканчивать этот спектакль!

— Да, ты прав. — Лис еще раз потянулся. — Но сперва напомни, как хоть тебя звать-то? А то мы все никак не запомним…

— Будто ты не знаешь! — Великан гордо распрямился во весь свой внушительный рост. — Я Балгур, сын Рома прежнего Атамана Хребта змея и я…

На середине фразы с него свалились штаны открыв вид на самого нелепого вида семейные трусы с сердитыми медвежатами. *

(* Производство Великого города Ткет. Города ткачей. Снискали славу на всем континенте за их теплоту и удобство, говорят к их дизайну, приложила руку сама Советница Изел. Экспортный товар.)

Зал вновь взорвался от хохота. Даже Эван наблюдающий за всем сверху не смог не прыснуть в ладонь от смеха.

— Милые труселя. — Не без ухмылки прокомментировал Лис подбросив в руке черный кинжал.

«Когда он только успел?»

Балгур покраснел как рак, натягивая подрезанные штаны на место, а затем с ревом бросился на Лиса. Его булава напоминала росчерк молнии в воздухе.

Лис, улыбаясь, отступил всего на шаг, подбросив кинжал в воздух.

Тяжелый сапог великана наступил на злополучную доску.

И под беззвучный окрик Шута: «—Нет!».

Та ушла вниз с размаху, врезаясь великану между ног. Великан взвыл и согнувшись пополам схватился за пострадавшее достоинство.

Лис с полуоборота поймал кинжал и ударил его обухом противника по шее. Удар пришелся прямиком на блуждающий нерв и сонную артерию.

Великан схватился за голову, его штаны снова упали, он только и смог что сделать два неуверенных шага, зашатавшись по сцене. Перед единственным глазом все плыло… Ноги подкосились, и он стал медленно падать, теряя сознание.

В это же время Шут предпринял попытку побега.

Однако Эван, который лишь недавно открыл мстительность в своей натуре, сбросил с балок над сценой закрепленное там ведро. То упало прямиком на голову Шута, окатив того с головы до ног белой* краской.

(*На самом деле розовой.)

Шут на бегу и с ведром на голове споткнулся об разбросанный по сцене арсенал коротышки, но сумел устоять. Возможно, его побег бы и удался, если не оказавшийся у него на пути Нор*. Тот с видом хомяка, который очень долго ждал и наконец-то дождался!

(*Спасибо стремянке.)

Со всего размаха долбанул деревянной дубиной по ведру у того на голове.

Звон ведра прогремел на весь зал как колокол!

Шут кувырком улетел за сцену, присоединившись к уже поверженным тушам.

Лишь за секунду до того, как туда следом упал великан.

Окончательно подавив бунт массой своего огромного тела.

Лис подошел к краю сцены и с довольной улыбкой нагнувшись спросил.

— Ну, так что, кто-нибудь хочет выйти на бис?

— …

Из-за сцены раздались протяжные стоны, но признаки жизни были минимальными.

— Жаль! — С искренним сожалением сказал Лис, хлопнув в ладоши.

Сверху с запозданием за кулисы посыпались перья*.

(Увы, но сделать из лиса розового цыплёнка у Шута не вышло.)

Лис осуждающе поцокал языком и обреченно вздохнул.

«— Дилетанты.»

Музыка достигла своей кульминации и стихла.

Развернувшись на каблуках к залу, Лис отвесил зрителям театральный поклон.

Зал взорвался приступом авиаций. Воры, убийцы, жулики и шарлатаны всех мастей… Они были в восторге, наблюдая, как тот, кого они нарекли «Принцем Воров» и своим «Атаманом». На их глазах всего лишь парой дешевых трюков одержал победу над превосходящих его грубой силой и числом противников.

И неважно было ли это всерьез или просто спектакль.

Зрители свистели, вопили, кричали, не прекращая аплодировать.

— О, но не я один сегодня звезда этой сцены! — Лис указал на место по правую руку от себя. — Нормахий непревзойдённый!

Выходя на свет Нор, как победитель тряс сцепленными в кулак руками. Достигнув нужного места, он галантно снял шляпу и тоже отвесил залу поклон. Получив свою долю обожания и оваций.

Лис, заметил Эвана, который спустился по веревке и подозвал его к себе.

— А вот и наш «доброволец» без этого забияки это шоу было бы совсем не то!

Эван неуверенно подошел и Лис и шепнул ему.

«— Поклонись парень — это было хорошее шоу!»

Эван неуклюже поклонился.

Зал взорвался еще одним всплеском оваций. Особенно старалась компания, собравшаяся у трапезных столов, да Ассистент. Крюк молча, отсалютовал бокалом. Борода презрительно фыркнул, но в ладоши все же похлопал.

Эван был вынужден признать, что стоять там на сцене с этим невероятным человеком, слушать аплодисменты и признание толпы… Согрело что-то у него внутри, о чьем существовании он и не подозревал.

И лишь только после этого он понял, что сказал Лис.

«— Шоу? Но разве все наши противники не были настроены весьма серьезно?»

«— Вся наша жизнь — это театр абсурда. — Словно прочитав его мысли, полушёпотом ответил Лис. — И поверь лучше быть в ней комедиантом, чем трагиком. Относись к жизни проще и с юмором. И в тот день, когда весь мир решит над тобой посмеяться, ты сможешь посмеяться вместе с ним… А то и над ним в ответ.»

— …

— Кажется, это твое, — Лис протянул Эвану черный кинжал. — Не предмет пакта, но и не простая вещица а? Не стоит ею разбрасываться.

— Да. — Эван тут же спрятал его в ножны за пазухой. — Благодарю.

— Хм-м. Тебе спасибо. Кто бы мог подумать, а ты не так прост, как кажешься! Да и клыки у тебя уже прорезались, просто ты их ото всех прячешь. И что самое важное точно знаешь, когда точно нужно покинуть сцену, а когда вернутся. Молодчина!

От внезапной искренней похвалы Эван смутился, слегка покраснев, и опустил взгляд. А у его ног уже лежало всякое-разное и его меч! Их же только что там не было. Эван обернулся к Нору, тот заговорщически ему подмигнул.

Когда зал немного успокоился, Лис громко объявил.

— Мои поздравления Шуту! Его последнее представление превзошло все наши ожидания и прошло просто на ура. Давненько мы так не веселились, а ребятки? И я тот, кто всегда держит данное им слово, заявляю: Пари окончено, оно выиграно! Шут, ты можешь идти на все четыре стороны! Да хоть в пропасть прыгнуть, главное — никогда не возвращайся!

Зал согласно загомонил в новом приступе оваций.

А Лис подал знак кому-то в толпе: «С глаз моих долой.»

Двое рогатых громил лишь немногим уступающим по габаритом великану Балгуру и еще пара здоровенных парней кивнули ему в ответ и направившись за сцену.

— А теперь пойдем и поговорим. — Лис обратился к Эвану. — Ты ведь за этим в такую даль пришёл?

Однако зрители не хотели так просто отпускать своего героя… Нет, Атамана!

И тот довольно быстро им сдался.

— Эх. Ладно. Ладно! Уговорили чертяки! — Лис наклонился и поднял мандолину Шута, которая чудом не пострадала в суматохе. Чуть повозившись с ее струнами, он на манер старинного барда начал напевать стихи…

Нет прекраснее цветка, чем роза в замке короля.

Роза, роза там цветет, благоухает и поет.

Но отчего же выросли рога* на голове у короля?

Не от того ли рыцари его так красны и смущены.

Что порвали их портки о ее острые шипы?

— Вы знаете, что это значит. — прокричал Лис залу. — И кому посвящается эта песня!

Заиграла ставшей знакомой мелодия, но более бодрая и агрессивная.

«Иная Блудница!»

Музыканты и клавесин мигом ее подхватили.

Подхватили ее и зрители.

Все знали эту песню.

Лис запел.

Зал подпел.

Эван мигом покраснел.

(* Где-то в зале: сидели очень довольный однорогий-рохманин с шишкой на лбу в форме пуговицы и его человеческая подруга — мускулистая официантка, протягивающая ему очередной холодный компресс. Рохманин: Я не понял. Ну, выросли и выросли. Чем больше и красивее твои рога, тем лучше же, особенно для короля! Официантка: «беря в руку бокал с вином» Мой хороший, в песне поется про человеческого короля и выросли у него не абы какие, а «свинцовые рога». Рохманин морщась: М-да. Бедолага. К врачу ему надо… Пока третий рог не отвалился. Официантка: «давится вином и заливисто хохочет».)