Девон: Пробуждение

1.6 Господин в белом

Путь наверх казался бесконечным. Однако он дал Хаунду возможность обдумать услышанное и составить план дальнейших действий. Из раздумий его вырвал знакомый запах с привкусом стали на языке. Инстинктивно он схватится за рукоять меча, но оружия при нем не было.

«Успокойся,»— приказал он себе, — «Мог ли, кто-то вломится в крепость, устроить бойню и добраться до самого ее сердца, пока ты отсутствовал, одолев пепельных стражей? Нет.»

У произошедшего было всего одно объяснение и при мысли об этом он так сильно сжал кулаки, что кожа перчаток заскрипела.

Подъем завершился. Раздвижные двери открылись, и Хаунд вышел наружу, первым делом он увидел смотрителя. Браги стоял белый как мел, прижимая к груди одну из своих куриц на его щеках, блестели слезы.

Он безостановочно бормотал:

— Молодые. Глупые. Очень Глупые. Погублены, погублены. Щенки и курочки. Белая псина. Он! Тот, что растерзан и чье имя забыто. Злые, злые, злые. Хитрая сова. Где же ты? Нет, искупления. О-о они еще станцуют на нашей могиле. Прости дорогая, я виноват. Так виноват. Мы были… Молодые. И. Глупые. Очень Глупые. Погублены …

— Где?

Грубо оборвал его бессвязные бормотания Хаунд. Смотритель смог выйти из оцепенения и кивнуть на центр зала.

Даже издали Хаунд смог разглядеть лежавшие подле белого дерева мертвые тела, а между ним летали окровавленные перья. Однако в следующий миг Хаунда поразило другое. Когда он спускался в зеркальную залу, было раннее утро и в проломе ярко светил утренний свет. Теперь же оттуда на него смотрел месяц и кусочек звездного неба. Ниспадающий лунный свет освещал дерево, отчего оно словно светилось изнутри. Другую часть залы, освещали бесчисленные свечи. В их свете из тьмы ниш, соответствуя их сторонам света, проступили знакомые фигуры шести венценосных увековеченных в мраморе. Особенно сильно из них выделялась обезглавленная статуя крылатой. Ее южную нишу украшало огромное количество свечей и белых цветов.

«Личный приказ Великого Магистра.»

К действительности Хаунда вернул методичный звук полировки металла, который благодаря хорошей акустике и эху звучал отчетливо и громко. Источник звука был под мертвым деревом. Там на одном из выпирающих корней расслабленно сидел высокий пожилой мужчина, словно сошедший с картины рыцарь, он медленно чистил двуручный меч краем своего белоснежного плаща, напевая знакомый мотив.

— ♪

«Иная блудница, чтоб ее!»

Его длинные седые до белизны волосы были собраны в аккуратную прическу, элегантно ниспадая на плечи. Глаза были насмешливыми и алыми, как рубины. Короткая борода была ровно подстрижена, а одежды были столь ослепительно-белыми. Что, казалось, в высшей мере непрактичным, но, у этого человека были на то свои, специфические причины. Он любовно разглядывал узор свежей крови, на белой ткани, которые яркими брызгами «украшали» его рукава, перчатки, и совсем немного лицевую часть мундира. Он даже не потрудился стереть те капли крови, что попали ему на лицо.

В этот момент пожилой мужчина выглядел чрезвычайно довольным.

Копошащиеся подле него баргесы-альбиносы с золотыми ошейниками и красными от крови мордами активно что-то драли и пожирали.

Хаунд пригляделся к лежащим по периметру мертвым телам, некоторые из них были обезглавлены, другие лишены конечностей. Их кровь стекала и впитывалась в белый песок.

Это были щенки. Не новобранцы, а те, что постарше, но даже старшему из них Хаунд не дал бы и двадцати. Человек двенадцать — тринадцать.

«Им оставалось совсем немного до инициации, но, видимо, решили ускорить свое продвижение по карьерной лестнице.»

Каждый Великий Магистр Ордена Псоглавцев, взойдя на пост, сам выбирал либо приемника, либо условия своей отставки. Древняя традиция, что неизменно соблюдались. Так и нынешний Великий Магистр, взойдя, на пост главы Ордена. Указал условие своего смещения, что кандидат должен одолеть его в бою.

При этом ограничений не существовало, любой муж мог бросить ему вызов. Желающих было великое множество. Хотя иной раз их называли проще «идиоты».

Шли годы, но никто не мог его одолеть.

Старика не брало ни одно оружие, ни магия, ни яды, ни даже старость.

Зато он сам с огромной любовью и заботой продолжал отнимать чужие жизни.

Хаунд подошел и вежливо поклонился Великому Магистру Ордена Псоглавцев Альбину.

Тот поднял на него рубиновые глаза.

— А, Хаунд? Их величества и великолепия не были слишком требовательны к тебе? В последние годы они плохо ладят между собой. Что, собственно, неудивительно. В отсутствие общего врага способного их объединить сильные мира сего всегда начинают грызться между собой. А когда дело касается властных женщин… Удивляюсь, как за столько лет они так ни разу не развязали даже мелкую войну с друг другом. Хотя Нуаир была наиболее близка к этому.

— Вам виднее сэр.

— Тебе дали задание?

— Да, сэр. Вам нужны детали?

— К чему это? Я и так все узнаю, причем из первых уст.

Пожилой мужчина усмехнулся.

— Я отбуду немедленно. Однако прежде я собирался встретиться с командором крепости.

Хаунд не желал оставаться здесь дольше, чем необходимо. Особенно теперь, когда здесь был этот человек. Но командор собирал по его просьбе кое-какую информацию. Особенно его интересовала та, что о контрабандистах и разбойниках, засевших в горах на Хребте Змея.

Его особенно интересовал слухи об их предводителях и атаманах.

На лице Великого Магистра появилась немного виноватое выражение.

— Ох! Тут боюсь, вышла небольшая оказия. — Отполированный кончик двуручного меча указал вбок, там баргесы игрались с чем-то круглым, Хаунд опрометчиво принял это за украденную с грядки тыкву… Но у той не бывает усов.

— Причина?

— Хм. Нынешний командор не оправдал возложенных на него ожиданий Ордена. Превышение полномочий, взяточничество, кража из бюджета, пристрастия к … А. — пожилой мужчина отмахнулся, — Стандартный набор.

«Либо, что вероятнее, командор оказался не в том месте и не в то время и не при том настроении Великого Магистра. А именно игривом.»

— …

— Ах, какая жалость. — Горестно вздохнул Великий Магистр, — боюсь, мне придется назначить нового командора крепости. Есть ли у нас на примете подходящие кандидаты? Хм. О! Напомни, как звали его заместителя Толли или Поли?

— Колли сер.

Мужчина задумчиво потер подбородок, а затем хмыкнув, кивнул самому себе.

— Сойдет.

Он встал, распрямившись во весь свой внушительный рост и, подойдя к одному из мертвых тел, поддел его ногой и перевернул его на спину.

Щенок.

Он был самым старшим и крупным из них, на вытянутом лице были асимметричные родимые пятна.

«Наверное Сеттер или Долмат.»

— Забавный юноша. Кричал, что-то про то, что не забыл своего имени и что я и мои выродки сделал с его домом и семьей. Что-то еще про сестер и матушку. За которых он поклялся отомстить. Признаться в этот момент мои разбойники, — Он потрепал, одного из баргесов с окровавленной мордой по холке, — отвлеклись, на кур и я, в свою очередь, немного отвлекся, на них. — Он невидящим взглядом уставился туда, где раньше гуляли куры, а теперь были лишь окровавленные белые перья. — Такое в высшей степени забавное зрелище.

Сами тушки птиц просто лежали там, где их оставили. Лишённые жизни, они наскучили баргесам, и те игрались с более крупной добычей.

— Ах, да куры. Прости Браги, я куплю тебе новых.

Хаунд обернулся, старик поправил соломенную шляпу, его лицо все еще было бледным, но, судя по всему, он пришел в себя.

— Нет, нужды сэр.

— А я настаиваю! В конце концов, я нарушил правила, приведя сюда моих разбойников, а тебе ведь придется убирать последствия моих “развлечений”. Эх, право слово, такой беспорядок… Напомни Колли выписать тебе за это премию и грамоту!

Легким пинком он отправил тело юноши с пятнами на дно ямы. Как это случалось бесчисленное количество раз до этого дня, навсегда поставив точку в истории чужой мести и напрочь забыв о ней.

Хаунд смотря ему вслед ненадолго прикрыл глаза.

Великий Магистр, явно будучи в хорошем настроении, продолжал настаивать…

— Да! Пожалуй, одними курами тут не обойтись, что скажешь насчет петуха или фазанов? Павлина! Возражения не принимаются. Я настаиваю!

— Как вам будет угодно сэр. Я могу отлучиться?

— Разумеется! — Великий Магистр Альбин звонко и весело рассмеялся.

«Право слово, добрый пожилой меценат. Только стоит в окружении бойни, которую сам же и устроил.»

Хаунд, хранил молчание, а Альбин смотря старику вслед горестно вздохнул.

— В наше время так сложно, найти достойных соперников. Эти детишки подавали надежды … Жаль, жаль еще бы парочку лет, и это было бы даже весело, а так, тык, пых и фьють.

— …

Хаунд, искренне порадовался, что на протяжении многих лет его нижняя часть лица скрыта маской, иначе он точно бы «позабавил» главу Ордена кислым выражением лица в тот момент.

— А ты Хаунд, не желаешь, бросит мне вызов? Вынужден признать, что во всем Ордене ты один из немногих, кто не только сможет меня развлечь, но возможно и победить.

За веселыми нотками в его голосе прозвучало, что-то еще… С привкусом стали и жажды крови. Отчего весь павильон моментально погрузился в давящую тишину. Хаунд замер, а затем спокойно ответил:

— Обещаю, однажды я обязательно «развлеку» вас сэр. Но не сегодня. Я должен исполнить приказ Совета. Прошу меня извинить.

Он откланялся и, развернувшись на каблуках, направился к выходу. Хаунд слышал, как Великий Магистр разразился звонким смехом, перешедшим в хохот, который эхом отдавался от мраморных стен и полуразрушенного купола.

Покидая павильон, Хаунд не мог избавиться от этого звука, эхом, звучащим в его мозгу и от ощущения, что пепельные стражи насмешливо скалятся ему вслед.

На него накатили неприятные воспоминания.

Хаунд ненавидел этого человека всем сердцем.

Но не был столь наивен и глуп, чтобы бросить ему вызов.

И с горящими глазами и сжатыми кулаками. Он повторил про себя.

«Однажды. Однажды. Однажды!»

Его сердце было преисполнено ненавистью и решимостью.

«Однажды! Этот день настанет.»

Однажды. Он перережет этому человеку горло и исполнит его заветное желание.

Навсегда окрасив белое в красный цвет.

«Однажды этот день настанет…»

Он ощутил привкус крови во рту и остановился.

Беря себя в руки, он беззвучно проронил.

«— Но не сегодня.»

Добравшись до конюшен, он успел успокоиться*.

(*Чему, несомненно, помогло недолгое посещение казарм. Душ, плотный ужин и чистая форма творят чудеса. Там же нашелся недавно вернувшийся Коли. Он еще не подозревал о своем повышении и беспорядке в Сердце крепости. Хаунд не стал лишать его спокойного сна. Прекрасно зная, что Великий Магистр заявится тому с «хорошими» новостями завтра утром.)

Заходя в конюшни. Он слышал, как Гриф вздохнул с облегчением, а Борзай скрипнул зубами, остальные встретили его привычными кивками.

Разговоров не было. Были приказы. Стая и не ждала от него иного.

Непреклонно следуя за своим капитаном туда, где их уже ждут запряженные черные кони с глазами, сияющими в лунном свете как серебряные блюдца. Вороной заржал, приветствуя хозяина, во тьме блеснули его острые клыки.

Когда гончие покидают крепость Клыков, дозорные провожают их тяжелыми взглядами в прорезях черных масок, а им вслед лают баргесы…

Но громче всех кричат черные птицы, покидающие «Гнилой зуб» самую высокую башню крепости.

Кричат они погребальную песню, следуя за гончими, вон из долины, в погоню за свежей кровью. За добычей. Охота началась.

Конец 1 Акта.