Финиас Финн, Ирландский член парламента

Глава ХLI. Лордъ Фаунъ

Какое дѣло мадамъ Максъ-Гёслеръ до его поѣздки въ Бланкенбергъ? думалъ Финіасъ, сидя молча между Паллизеромъ и Греемъ, и зачѣмъ она, совершенно для него посторонняя, осмѣлилась сдѣлать ему такой вопросъ? Но такъ какъ разговоръ скоро послѣ ухода дамъ обратился на политику я сдѣлался общимъ, Финіасъ на время забылъ мадамъ Максъ-Гёслеръ и бланкенбергскую поѣздку, и внимательно прислушивался къ словамъ министровъ, время отъ времени самъ произнося слова два. Но засѣданіе въ столовой Паллизера продолжалось не долго и Финіасъ скоро очутился въ толпѣ пріѣзжавшихъ гостей въ верхнихъ комнатахъ. Цѣль его была встрѣтиться съ Вайолетъ Эффингамъ, но еслибъ это ему не удалось, онъ билъ не прочь сказать еще нѣсколько словъ съ мадамъ Максъ-Гёслеръ.

Онъ прежде всѣхъ встрѣтился съ лэди Лорой, съ которой еще не говорилъ, и остановившись съ ней на нѣсколько минуть, спросилъ о своей сосѣдкѣ за столомъ.

— Скажите мнѣ, лэди Лора, кто эта мадамъ Максъ-Гёслеръ, и почему я прежде никогда не встрѣчался съ нею?

— Это будутъ два вопроса, мистеръ Финнъ, но я отвѣчу на оба какъ могу. Вы не встрѣчались съ нею прежде потому, что она была въ Германіи прошлую весну и лѣто, а въ третьемъ году вы не такъ много бывали въ свѣтѣ, какъ послѣ того, все-таки вы должны были видѣть ее, какъ мнѣ кажется. Она вдова австрійскаго банкира и большую часть жизни провела въ Вѣнѣ. Она очень богата и имѣетъ небольшой домъ въ Парковскомъ переулкѣ, гдѣ принимаетъ такъ разборчиво, что считается честью быть приглашеннымъ къ мадамъ Максъ-Гёслеръ. Враги ея говорятъ, будто отецъ ея былъ нѣмецкій жидъ, служившій въ Англіи у вѣнскихъ банкировъ. Говорятъ также, будто она вышла во второй разъ замужъ за австрійскаго графа, которому платитъ въ годъ извѣстную сумму, чтобы онъ не жилъ съ нею. Но объ этомъ, кажется, никто не знаетъ ничего. Извѣстно то, что мадамъ Максъ-Гёслеръ тратитъ въ годъ семь или восемь тысячъ фунтовъ стерлинговъ и не даетъ ни одному мужчинѣ возможности даже сдѣлать ей предложеніе выйти за него. Прежде ее избѣгали, но теперь она бываетъ почти вездѣ.

— Она не бываетъ на Портсмэнскомъ сквэрѣ?

— О нѣтъ! лэди Гленкора зашла гораздо дальше насъ. Мы люди отсталые, судя по тому, какъ теперь идетъ свѣтъ.

Тутъ Финіасъ началъ ходить по комнатамъ, стараясь найти случай привлечь на пять минутъ вниманіе миссъ Эффингамъ. Въ то время какъ лэди Лора разсказывала ему исторію мадамъ Максъ-Гёслеръ, глаза его бродили вокругъ и онъ примѣтилъ, что Вайолетъ стояла въ дальнемъ углу большой передней, на которую открывались лѣстницы. Онъ видѣлъ также, что она разговариваетъ съ лордомъ Фауни, неженатымъ пэромъ, лѣтъ двадцати, съ безподобными усами, съ небольшимъ состояніемъ и съ начинающейся политической репутаціей. Лордъ Фаунъ говорилъ съ Вайолетъ во весь обѣдъ и Финіасъ началъ думать, что ему хотѣлось бы еще разъ съѣздить въ Бланкенбергъ для того, чтобы подраться на дуэли съ его сіятельствомъ на пескахъ. Когда лэди Лopa кончила говорить, глаза его обратились въ большую открытую дверь, на то мѣсто, гдѣ стоялъ его кумиръ.

— Это безполезно, другъ мой, сказала лэди Лора, дотронувшись до его руки. — Хотѣлось бы мнѣ растолковать вамъ, какъ это безполезно, потому что тогда вы можетъ быть были бы счастливѣе.

На это Финіасъ не отвѣчалъ, но пошелъ бродить по комнатамъ. Почему это безполезно? Неужели Вайолетъ выйдетъ за человѣка только потому, что онъ лордъ?

Черезъ полчаса ему удалось пробраться къ тому мѣсту, гдѣ все еще стояла Вайолетъ, а возлѣ нея лордъ Фаунъ.

— Я насилу до васъ добрался, сказалъ ей Финіасъ.

— А теперь, когда вы здѣсь, вы должны остаться, потому что отсюда невозможно выбраться, отвѣчала она. — Лордъ Фаунъ дѣлалъ попытку разъ шесть, но потерпѣлъ прискорбно неудачу.

— Я остался совершенно доволенъ, сказалъ лордъ Фаунъ: — болѣе чѣмъ доволенъ.

Финіасъ думалъ, что и онъ долженъ былъ сказать миссъ Эффингамъ какую-нибудь особенную причину, зачѣмъ онъ старался до нея добраться, но ему нечего было сказать. Еслибъ тутъ не было лорда Фауна, онъ немедленно сказалъ бы ей, что ждетъ отвѣта на вопросъ, который онъ сдѣлалъ ей въ лѣсу Сольсби, но онъ не могъ этого сдѣлать въ присутствіи благороднаго помощника государственнаго секретаря. Она приняла Финіаса съ пріятной улыбкой, смотря на него именно съ такимъ видомъ, какъ въ то утро, когда онъ разстался съ ними послѣ поѣздки верхомъ. Она не выразила ни гнѣва, ни даже равнодушія при его приближеніи. Но все-таки ему было почти необходимо объяснить, почему онъ ее искалъ.

Я такъ желалъ слышать отъ васъ, какъ вы провели время въ Лофлинтерѣ, сказалъ онъ.

— Да — да, я скажу вамъ объ этомъ когда-нибудь, можетъ быть. Для чего вы не бываете у лэди Бальдокъ?

— Я даже не зналъ, что лэди Бальдокъ въ Лондонѣ.

— Вы должны были знать. Разумѣется, она въ Лондонѣ. Гдѣ же вы полагали я живу? Лордъ Фаунъ быль у насъ вчера и можетъ сказать, что тетушка моя рѣшительно цвѣтетъ.

— Лэди Бальдокъ цвѣтетъ, сказалъ лордъ Фаунъ: — конечно цвѣтетъ, то-есть если можно сказать, что молодило можетъ цвѣсти.

— Молодило цвѣтетъ такъ же, какъ и весеннія растенія, лордъ Фаунъ. Приходите повидаться съ нею, мистеръ Финнъ, — только вы должны принести денегъ для Женскаго Протестантскаго Общества Эмиграціи Незамужнихъ Женщинъ. Это настоящій конёкъ моей тетушки, какъ извѣстно карману лорда Фауна.

— Желалъ бы я имѣть возможность истратить и впередъ полсоверена также хорошо.

— Но для меня это опасное дѣло, такъ какъ тетушка хочетъ, чтобы я отправилась сама передовой протестантской незамужней эмигранткой.

— Неужели это правда? сказалъ лордъ Фаунъ съ большимъ безпокойствомъ.

— Разумѣется, вы поѣдете, сказалъ Финіасъ: — на вашемъ мѣстѣ я поѣхалъ бы.

— Я еще не рѣшаюсь, сказала Вайолетъ.

— Это такая великая будущность, продолжалъ Финіасъ. — Такъ много пріятныхъ ощущеній и такая полезная каррьера!

— Какъ будто здѣсь не можетъ быть пріятныхъ ощущеній для миссъ Эффингамъ! сказалъ лордъ Фаунъ.

— Вы это думаете? спросила Вайолетъ. — Стало быть, я должна сказать, что вы гораздо вѣжливѣе мистера Финна.

Тутъ Финіасъ началъ надѣяться, что ему нечего бояться лорда Фауна.

— Какъ вы были счастливы за обѣдомъ! обратилась Вайолетъ къ Финіасу.

— А я находилъ лорда Фауна счастливымъ.

— Вы одинъ пользовались бесѣдой мадамъ Максъ-Гёслеръ около двухъ часовъ, и а полагаю, въ комнатѣ не было ни одного человѣка, который не завидовалъ бы вамъ. Я не сомнѣваюсь, что многіе упрашивали лэди Гренкору, чтобы имъ позволили вести къ обѣду мадамъ Максъ-Гёслеръ. Я знаю, что лордъ Фаунъ интриговалъ.

— Миссъ Эффингамъ, право я долженъ… опровергнуть ваши слова.

— Баррингтонъ Ирль просилъ оказать ему это, какъ особенную милость. Герцогъ со вздохомъ признался, что это невозможно по милости его тягостнаго званія, а Грешэмъ, когда ему это предложили, сказалъ, что онъ усталъ отъ парламентскихъ дѣлъ и неспособенъ къ такому важному случаю. Много ли она говорила съ вами и о чемъ?

— Главное о баллотировкѣ и собираніи голосовъ.

— А! Я увѣрена, что она сказала что-нибудь больше. Мадамъ Максъ-Гёслеръ не оставитъ ни одного мужчину безъ того, чтобы не околдовать его. Если у васъ есть что-нибудь близкое къ сердцу, мистеръ Финнъ, я увѣрена, что мадамъ Максъ-Гёслеръ коснулась этого.

У Финіаса были два предмета, близкіе къ сердцу — политическое возвышеніе и Вайолетъ Эффингамъ — и мадамъ Максъ-Гёслеръ успѣла коснуться ихъ обоихъ. Она спрашивала его о поѣздкѣ въ Бланкенбергъ и очень близко коснулась его относительно Вайолетъ Эффингамъ.

— Вы разумѣется знаете мадамъ Максъ-Гёслеръ? спросила Вайолетъ лорда Фауна.

— О, да! я знаю эту даму — то-есть какъ ее знаютъ другіе. Я думаю, ее никто коротко не знаетъ, и мнѣ кажется, что она уже начинаетъ свѣту надоѣдать. Тайна не годится никуда, если вѣчно останется тайной.

— И негодится уже совсѣмъ, когда ее узнаютъ, сказала Вайолетъ.

— Слѣдовательно, мадамъ Максъ-Гёслеръ всѣмъ надоѣла, сказалъ лордъ Фаунъ.

— А вамъ она не надоѣла? спросила Вайолетъ.

Тогда Финіасъ, желая пойти наперекоръ лорду Фауну, объявилъ, что онъ нашелъ мадамъ Максъ-Гёслеръ восхитительной.

— И прелестной — неправдали? сказала Вайолетъ.

— Прелестной! воскликнулъ лордъ Фаунъ.

— Я нахожу ее большой красавицей, сказалъ Финіасъ.

— И я также, сказала Вайолетъ. — И она такая дорогая моя союзница. Прошлую зиму мы провели цѣлую недѣлю и поклялись въ вѣчной дружбѣ. Она такъ много разсказывала мнѣ о господинѣ Гёслерѣ.

— Она ничего не разсказывала вамъ о своемъ второмъ мужѣ? спросилъ лордъ Фаунъ.

— Теперь, когда вы принялись за сплетни, я больше говорить не стану, отвѣчала Вайолетъ.

Черезъ полчаса послѣ этого, когда Финіасъ приготовлялся пробраться домой, онъ опять очутился возлѣ мадамъ Максъ-Гёслеръ. Онъ не нашелъ ни одной минуты попросить у Вайолетъ отвѣта на его прежній вопросъ и уходилъ раздосадованный, но не огорченный. Онъ думалъ, что лордъ Фаунъ не серьёзное препятствіе для него. Лэди Лора сказала ему, что для него нѣтъ надежды, но онъ думалъ, что лэди Лора на этотъ счетъ предубѣждена. Вайолетъ Эффингамъ конечно знала его желанія, а зная ихъ, улыбалась ему и была въ нему любезна. Сдѣлала ли бы она это, еслибъ его притязанія были для нея непріятны?

— Я видѣла, что вы имѣли успѣхъ въ этотъ вечеръ, сказала ему мадамъ Максъ-Гёслеръ.

— Я не знаю ни о какомъ успѣхѣ.

— Я называю большимъ успѣхомъ имѣть возможность пробраться куда вы хотите сквозь такую толпу, какая здѣсь. Вы мнѣ кажетесь такимъ сильнымъ кавалеромъ, что я попрошу васъ отыскать моего слугу и велѣть ему подавать мой экипажъ. Вы это сдѣлаете?

Финіасъ разумѣется объявилъ, что онъ будетъ въ восторгѣ.

— Онъ нѣмецъ и не въ ливреѣ. Но если кто-нибудь позоветъ, онъ услышитъ. Онъ очень расторопенъ и гораздо внимательнѣе вашихъ англійскихъ лакеевъ. Изъ англичанина никогда не выходитъ хорошій слуга.

— Это комплиментъ намъ британцамъ?

— Конечно, нѣтъ. Если человѣкъ занимаетъ должность слуги, онъ долженъ имѣть на это способность.

Финіасъ приказалъ подавать карсту, и воротившись, стоялъ съ мадамъ Максъ-Гёслеръ въ передней.

— Впрочемъ, мы самые неловкіе люди на свѣтѣ, сказала она. — Вы знаете лорда Фауна, который сейчасъ разговаривалъ съ миссъ Эффингамъ? Вы послушали бы, какъ онъ старался сказать мнѣ комплиментъ передъ обѣдомъ. Это было похоже на осла, танцующаго менуэтъ, а между тѣмъ говорятъ, что онъ человѣкъ умный и умѣетъ говорить рѣчи.

Неужели у мадамъ Максъ-Гёслеръ слухъ такой тонкій, что она слышала, какъ о ней говорилъ лордъ Фаунъ?

— Онъ человѣкъ свѣдущій сказалъ Финіасъ.

— Для лорда, хотите вы сказать, замѣтила мадамъ Максъ-Гёслеръ. — Но онъ дуракъ, не такъ ли? А между тѣмъ говорятъ, что онъ женится на этой дѣвушкѣ.

— Я этого не думаю, рѣшительно сказалъ Финіасъ.

— Я надѣюсь отъ всего моего сердца, и надѣюсь также, что женится кто-нибудь другой — если только не передумаетъ. Благодарю васъ; я очень вамъ обязана. Пожалуйста зайдите ко мнѣ, — нумеръ 193 въ Парковомъ переулкѣ. Вы навѣрно знаете маленькій коттэджъ.

Онъ посадилъ мадамъ Максъ-Гёслеръ въ ея экипажъ и пошелъ въ свой клубъ.