Финиас Финн, Ирландский член парламента

Глава LXVI. Побѣдительница

Программа Монка позволяла ему остаться недѣлю въ Киллало, оттуда онъ долженъ былъ ѣхать въ Лимерикъ, а изъ Лимерика въ Дублинъ, для того, чтобы въ обоихъ этихъ городахъ онъ могъ на публичномъ обѣдѣ сказать рѣчь о нравахъ арендаторовъ. Предвидя, что Финіасъ можетъ компрометировать себя, присутствуя на этихъ митингахъ, Монкъ совѣтовалъ ему остался въ Киллало. Но Финіасъ не согласился подчинить себя такому осторожному воздержанію. Монкъ пріѣхалъ въ Ирландію какъ его другъ и онъ хотѣлъ сопровождать его въ поѣздкахъ.

— Вѣроятно, меня не станутъ просить говорить, сказалъ Финіасъ: — а если станутъ, я могу сказать только нѣсколько словъ. И что же за бѣда если я скажу?

— Вамъ можетъ повредить это въ Лондонѣ.

— Я долженъ рискнуть. Я не хочу связать себя навсегда ради должности помощника секретаря колоній.

Монкъ много и безпрестанно говорилъ ему объ этомъ, но несмотря на все, что говорилъ Монкъ, Финіасъ поѣхалъ и въ Лимерикъ и въ Дублинъ.

Послѣ пріѣзда въ Киллало онъ ни минуты не былъ одинъ съ Мэри Флудъ Джонсъ до кануна его отъѣзда съ Монкомъ. Она успѣшно уклонялась отъ него, хотя постоянно была съ нимъ вмѣстѣ, и начинала гордиться своей твердостью. Но эта гордость была не радостна. Разумѣется, она не будетъ болѣе любить его — особенно потому, что онъ ее, очевидно, не любитъ. Но именно то обстоятельство, что она держалась дальше отъ него, заставляло ее сознаваться, что ея положеніе было очень несчастное. Она объявила матери, что конечно она можетъ безопасно ѣхать въ Киллало — что было бы гораздо лучше для нея встрѣтиться съ нимъ какъ съ старымъ другомъ, что необходимость запереться отъ него истинно огорчала ее. Мать привезла ее въ Киллало и она встрѣтилась съ нимъ, — но ея мнимая безопасность оставила ее и она увидала себя очень несчастной, надѣясь неизвѣстно на что, все мечтая о какой-то возможности, чувствуя каждую минуту во время его присутствія, что она должна вести себя особеннымъ образомъ. Она не могла просить мать увезти ее назадъ въ Флудборо, но сознавала, что она очень несчастна въ Киллало.

Финіасъ чувствовалъ, что его старый другъ Мэри очень холодна къ нему. Онъ находился въ такомъ расположеніи по милости Вайолетъ Эффингамъ, которое особенно требуетъ утѣшенія. Онъ зналъ теперь, что для него кончилась всякая надежда. Вайолетъ Эффингамъ никогда не могла быть его женою. Даже еслибъ она не вышла за лорда Чильтерна еще пять лѣтъ, она въ эти пять лѣтъ не выйдетъ за другого. Таково было убѣжденіе нашего героя, и страдая отъ этого убѣжденія, онъ нуждался въ женскомъ сочувствіи. Еслибъ Мэри узнала все это и захотѣла играть такую роль, я думаю, что Финіасъ былъ бы у ея ногъ черезъ недѣлю по пріѣздѣ. Но она держалась отъ него поодаль и ничего не слыхала о его горестяхъ.

Вечеромъ наканунѣ отъѣзда съ Монкомъ въ Лимерикъ Финіасу удалось остаться съ Мэри одному на нѣсколько минутъ. Вѣроятно, въ этомъ помогала Барбара, и можетъ быть она оказалась виновна въ нѣкоторомъ вѣроломствѣ — сестры въ подобныхъ случаяхъ поступаютъ вѣроломно съ своими пріятельницами; но я увѣренъ, что сама Мэри была совершенно невинна въ этомъ отношеніи.

— Мэри, вдругъ сказалъ ей Финіасъ: — мнѣ кажется, вы съ умысломъ избѣгали меня съ-тѣхъ-поръ, какъ я воротился домой.

Она улыбнулась, покраснѣла и не сказала ничего.

— Была на это какая-нибудь причина, Мэри?

— Никакой, отвѣчала она.

— Мы были прежде большими друзьями.

— Это было до того, какъ вы сдѣлались важнымъ человѣкомъ, Финіасъ. Теперь, конечно, должна быть разница. Вы знаете теперь такое множество лицъ, и лицъ разнаго сорта, что разумѣется я остаюсь на заднемъ планѣ.

— Когда вы говорите такимъ образомъ, Мэри, мнѣ кажется, что вы насмѣхаетесь надо мною.

— Право нѣтъ.

— Нѣтъ ни одного лица въ цѣломъ свѣтѣ, сказалъ Финіасъ послѣ нѣкотораго молчанія: — чья дружба была бы для меня важнѣе вашей. Я такъ часто думаю объ этой дружбѣ, Мэри! Скажите, что когда я ворочусь, все будетъ между нами по прежнему.

Онъ протянулъ руку, она не могла не подать ему своей.

— Разумѣется, люди говорятъ вздоръ, продолжалъ Финіасъ: — этому помѣшать нельзя, но я не хочу слышать этотъ вздоръ отъ васъ.

— Я говорю вовсе не вздоръ, Финіасъ.

Тутъ кто-то къ нимъ подошелъ и разговоръ прекратился, но звукъ голоса Финіаса оставался въ ушахъ Мэри и она не могла не помнить его словъ, что ея дружба дороже для него чѣмъ чья бы то ни было на свѣтѣ.

Финіасъ поѣхалъ съ Монкомъ сначала въ Лимерикъ, а потомъ въ Дублинъ, и въ обоихъ этихъ мѣстахъ на него смотрѣли какъ на второстепеннаго героя. Въ обоихъ этихъ мѣстахъ только и разсуждали объ арендаторскихъ нравахъ — нельзя ли сдѣлать что-нибудь для того, чтобъ людямъ съ капиталомъ было выгодно положить ихъ капиталъ па землю въ Ирландіи? Плодородіе почвы не оспаривалъ никто, такъ же какъ и удобство внѣшнихъ обстоятельствъ, какъ напримѣръ желѣзныхъ дорогъ и тому подобное, и достаточное количество труда и даже обезпеченіе для богатствъ, которыя будутъ пріобрѣтены. Единственное затрудненіе состояло въ томъ, что люди, которые будутъ извлекать это богатство, не имѣли обезпеченія въ томъ, что оно будетъ принадлежать имъ. Въ Англіи и вездѣ такое обезпеченіе существуетъ. Нельзя ли ввести его въ Ирландію? Этимъ вопросомъ занимался Монкъ и въ разныхъ рѣчахъ, которыя онъ говорилъ передъ обѣдомъ и послѣ обѣда, на которые его приглашали, онъ обѣщалъ заняться этимъ вопросомъ при открытіи парламента. Разумѣется, и Финіасъ также говорилъ. Невозможно, чтобы онъ молчалъ, когда его другъ изливалъ свое краснорѣчіе. Разумѣется, онъ говорилъ и разумѣется далъ также слово. Пріятно ему было стоять па платформѣ передъ внимательною толпою и дать полную волю своимъ словамъ. Послѣднее время онъ такъ былъ занятъ своею должностью, что давно не имѣлъ этого удовольствія въ нижней палатѣ. Онъ завидовалъ людямъ, которые, поддерживая министерство въ главныхъ вопросахъ, могли встать съ своего мѣста въ нижней палатѣ и говорить что хотѣли. Робсонъ, напримѣръ, буквально говорилъ то, что приходило ему въ голову, а то, что приходило ему въ голову, часто было очень зло, часто не согласовалось съ серьезнымъ назначеніемъ нижней палаты, но его слушали съ удовольствіемъ. Но Робсонъ взялъ за женою деньги. О! зачѣмъ — зачѣмъ Вайолетъ Эффингамъ не была благосклоннѣе къ нему? Можетъ быть, и теперь онъ можетъ еще найти невѣсту съ деньгами? Но онъ не женится на ней, если не будетъ ее любить.

Результатомъ митинговъ въ Дублинѣ было то, что онъ положительно далъ слово поддерживать въ слѣдующую сессію парламента билль объ арендаторскихъ нравахъ.

— Мнѣ жаль, что вы зашли такъ далеко, сказалъ ему Монкъ тотчасъ послѣ этого митинга.

Они стояли на Кингстоунской пристани и Монкъ приготовлялся воротиться въ Англію.

— Почему же мнѣ не зайти такъ далеко какъ вамъ?

— Потому что я думалъ объ этомъ, а вы, мнѣ кажется, не думали. Я готовъ завтра же отказаться отъ моего мѣста, и какъ только увижу мистера Грешэма, объясню ему это.

— Онъ не приметъ вашей отставки.

— Онъ долженъ принять, если не дастъ инструкціи ирландскому министру предъявить такой билль, какой я могу поддержать.

— Я могу сдѣлать то же самое.

— Но вы не должны этого дѣлать. Я совѣтую вамъ ничего не говорить объ этомъ, пока вы не вернетесь въ Лондонъ, а дотомъ поговорите съ лордомъ Кэнтрипомъ. Скажите ему, что вы ничего не будете говорить объ этомъ въ палатѣ, но что въ случаѣ, если будетъ разногласіе, вы надѣетесь, что вамъ позволятъ подавать голосъ какъ объ открытомъ вопросѣ. Можетъ быть, я получу согласіе Грешэма и тогда все будетъ хорошо. Если не получу и если отъ васъ будутъ требовать, вы также должны подать въ отставку.

— Разумѣется, я подамъ, сказалъ Финіасъ.

— Но я этого отъ нихъ не ожидаю. Вы были слишкомъ полезны, а они пожелаютъ избѣгнуть той слабости, которая овладѣваетъ министерствомъ, когда оно перемѣняетъ свою упряжь. Прощайте, милый другъ, и помните, что мой послѣдній совѣтъ вамъ — оставаться на своемъ мѣстѣ. Я совершенно убѣжденъ, что вы созданы для этой каррьеры. Я началъ не довольно рано.

Финіасъ былъ нѣсколько грустенъ, когда возвращался одинъ въ Киллало. Хорошо было Монку говорить ему, чтобы онъ оставался на своемъ мѣстѣ; онъ самъ зналъ лучше всѣхъ, какъ необходимо для него это мѣсто; но бываютъ обстоятельства, когда человѣкъ не можетъ остаться на своемъ мѣстѣ. Финіасъ зналъ, что куда бы Монкъ ни направился въ эту сессію, онъ долженъ слѣдовать за нимъ. Онъ надѣялся, что когда Монкъ объяснитъ свою цѣль первому министру, то первый министръ сочтетъ себя вынужденнымъ уступить. Въ такомъ случаѣ Финіасъ не только будетъ въ состояніи остаться на своемъ мѣстѣ, но будетъ имѣть случай сказать такую рѣчь въ парламентѣ, какого еще обстоятельства не давали ему. Воротившись домой, онъ ничего не сказалъ отцу и никому въ Киллало объ опасностяхъ своего положенія. Что за польза огорчить мать и сестеръ или получать безполезные совѣты отъ отца? Они находили рѣчь его въ Дублинѣ прекрасной и не могли наговориться о томъ, что Монкъ и Финіасъ будутъ дѣлать, но имъ не приходило въ голову, что если Монкъ и Финіасъ вздумаютъ поступить по-своему, они должны будутъ отказаться отъ мѣстъ, которыя занимаютъ въ министерствѣ.

Былъ сентябрь, когда Финіасъ воротился въ Киллало, а онъ долженъ былъ вернуться къ своей должности въ Лондонъ въ ноябрѣ. Мэри еще жила съ матерью въ Киллало и все держалась поодаль отъ человѣка, котораго она любила.

Однажды онъ началъ говорить ей о себѣ и о своемъ положеніи гораздо откровеннѣе, чѣмъ говорилъ съ своей семьей. Онъ началъ тѣмъ, что напомнилъ ей разговоръ, который они имѣли до отъѣзда его съ Монкомъ, и что она обѣщала ему воротиться къ своимъ прежнимъ дружескимъ отношеніямъ съ нимъ.

— Нѣтъ, Финіасъ, я не обѣщала, отвѣчала она.

— Такъ мы не будемъ друзьями?

— Я только сказала, что не давала обѣщанія. Разумѣется, мы друзья. Мы всегда были друзьями.

— Что вы сказали бы, еслибъ услыхали, что я отказался отъ моей должности и отъ моего мѣста въ парламентѣ?

Разумѣется, она выразила свое удивленіе, почти свой ужасъ при подобной мысли, и тогда Финіасъ разсказалъ ей все. Разсказывать было долго, потому что ему необходимо было объяснить ей систему, которая сдѣлала невозможнымъ для него, какъ члена министерства, имѣть свое собственное мнѣніе.

— И вы лишитесь вашего жалованья? спросила Мэри.

— Конечно, лишусь.

— Не будетъ ли это ужасно?

Онъ засмѣялся, сознаваясь, что это дѣйствительно будетъ ужасно.

— Ужасно, Мэри, не имѣть ничего ни ѣсть, ни пить. Но что же человѣкъ долженъ дѣлать? Развѣ вы посовѣтуете мнѣ назвать черное бѣлымъ?

— Я увѣрена, что вы никогда этого не сдѣлаете.

— Видите, Мэри, очень пріятно называться громкимъ именемъ и получать жалованье, очень пріятно внушать зависть друзьямъ и врагамъ, но есть и неудобства. Особенно одно.

Онъ остановился прежде чѣмъ сталъ продолжать.

— Какое же это особенное неудобство, Финіасъ?

— Человѣкъ не можетъ поступать какъ хочетъ. Можетъ ли человѣкъ жениться въ такихъ обстоятельствахъ, въ какихъ нахожусь я?

Она колебалась съ минуту, а потомъ отвѣчала:

— Человѣкъ можетъ быть счастливъ и не женившись, я полагаю.

Онъ не сказалъ ничего, а она сдѣлала слабое усиліе, чтобъ ускользнуть отъ него. Но онъ сдѣлалъ ей вопросъ, остановившій ее.

— Желалъ бы я знать, будете ли вы слушать меня, если я разскажу вамъ одну исторію?

Разумѣется, она согласилась слушать, и разсказанная исторія была любовь его къ Вайолетъ Эффингамъ.

— И она имѣетъ состояніе? спросила Мэри.

— Да — она богата. У нея большое состояніе.

— Когда такъ, мистеръ Финнъ, вы должны сыскать другую невѣсту, такую же богатую.

— Мэри, это неправда — это зло. Вы этого не думаете.

Скажите, что вы этого не думаете. Вы не думаете, что я любилъ миссъ Эффингамъ за то, что она богата.

— Но бы сказали мнѣ, что не можете любить дѣвушку небогатую.

— Я по говорилъ ничего подобнаго. Любовь чувство невольное. Оно часто идетъ не рядомъ съ благоразуміемъ. Я разсказалъ вамъ мою исторію съ Вайолетъ Эффингамъ. Я любилъ ее очень нѣжно.

— Вы любили ее, мистеръ Финнъ?

— Да, я ее любилъ. Развѣ есть какое-нибудь непостоянство, когда перестанешь любить ту, которая насъ не любитъ? Развѣ есть непостоянство перемѣнить свою любовь и полюбить опять?

— Я не знаю, сказала Мэри, для которой это становилось такъ затруднительно, что она не была въ состояніи отвѣчать словами, которыя имѣли какое-либо значеніе.

— Если такъ, милая Мэри, я непостояненъ.

Онъ замолчалъ; она. разумѣется, не могла сказать пи слова.

— Я перемѣнилъ предметъ моей любви. Но я не могъ говорить о новой страсти, пока не разсказалъ исторію того, что прошло. Теперь вы слышали все, Мэри. Можете вы полюбить меня послѣ этого?

Наконецъ случилось то, чего она желала всегда. Случилось, несмотря на ея благоразуміе. Когда она выслушала его до конца, она нисколько не сердилась на него — нисколько не огорчилась — за то, что она чуть-было не лишилась его отъ любви его къ миссъ Эффингамъ. Для женщинъ такіе эпизоды въ жизни ихъ обожателей доставляютъ почти удовольствіе, между тѣмъ какъ каждый мужчина желаетъ слышать, какъ его возлюбленная поклянется, что до появленія его на сцену сердце ея было свободно. Мэри даже понравился разсказъ Финіаса, особенно послѣдняя катастрофа. Но все-таки она не приготовила отвѣта.

— Вы не можете отвѣчать мнѣ, Мэри? сказалъ Финіасъ, смотря ей въ глаза.

Я боюсь, что онъ не сомнѣвался въ томъ, каковъ будетъ ея отвѣтъ.

— Вы должны сказать мнѣ что-нибудь, Мэри.

Усиливаясь заговорить, она примѣтила, что она нѣма. Она не плакала, но истерическія рыданія сжимали ей горло. Она была счастлива, но не знала, какъ сказать ему это. А между тѣмъ ей хотѣтось сказать, чтобъ онъ могъ знать, какъ она благодарна ему за его доброту. Онъ все сидѣлъ и смотрѣлъ на нее, и наконецъ взялъ ее за руку.

— Мэри, сказалъ онъ: — вы будете моею женой?

Когда прошло полчаса, они все еще сидѣли вмѣстѣ и теперь она нашла употребленіе языка.

— Поступите какъ хотите, сказала она: — мнѣ все-равно, что пи сдѣлали бы вы. Если вы придете ко мнѣ и скажете, что у васъ пѣтъ дохода, для меня это не составитъ разницы. Хотя любить васъ и быть любимой вами составляетъ для меня всю разницу между счастьемъ и несчастьемъ — я скорѣе откажусь отъ васъ, чѣмъ буду вамъ въ тягость.

Тутъ онъ обнялъ и поцѣловалъ ее.

— О, Финіасъ! сказала она: — я такъ васъ люблю!

— Моя Мэри!

— Да, я ваша. Теперь и вы мой?

— Вашъ.

— О, какое счастье одержать побѣду наконецъ!

— Что это вы дѣлаете здѣсь вдвоемъ цѣлыхъ два часа? сказала Барбара, вбѣгая въ комнату.

— Что мы дѣлаемъ? спросилъ Финіасъ.

— Да — чтб вы дѣлаете?

— Ничего особеннаго, сказала Мэри.

— Ничего особеннаго, сказалъ Финіасъ: — только мы дали слово другъ другу. Это вѣдь пустяки, Мэри?

— О, Барбара! сказала счастливая дѣвушка, бросившись на шею своей пріятельницы: — я думаю, что счастливѣе меня нѣтъ никого на свѣтѣ!