Финиас Финн, Ирландский член парламента

Глава VIII. Извѣстія о мистерѣ Мильдмэѣ и Сэр-Эверардѣ

Фицджибонъ и Финіасъ вмѣстѣ отправились изъ Пэлль-Мэлля на Портмэнскій сквэръ — такъ какъ оба обѣщали быть у лэди Лоры — но Фицджибонъ завернулъ въ Брукскій клубъ, когда они дошли до Сент-Джэмскаго сквэра, и Финіасъ поѣхалъ одинъ въ кэбѣ.

— Вамъ бы слѣдовало быть членомъ тутъ, замѣтилъ Фоцджибонъ въ то время, какъ пріятель его садился въ кэбъ.

Финіасъ дѣйствительно тотчасъ почувствовалъ, что онъ не добьется нидочего, пока не попадетъ въ Брукскій клубъ. Говорить о политикѣ въ клубѣ Реформъ очень хорошо для начала. Благодаря этимъ разговорамъ, онъ былъ представителемъ Лофшэна. Но теперь, когда это дѣло уже совершилось, для дальнѣйшаго успѣха требовалось нѣчто болѣе разговоровъ. Въ клубѣ Реформъ, говорилъ онъ себѣ, не рѣшалось ничего важнаго изъ міра политическаго. Онъ не имѣлъ вліянія на распредѣленіе правительственныхъ мѣстъ или на составленіе министерства. Собирать въ немъ голоса еще можно, но собравъ ихъ разъ, и собравъ успѣшно, именно въ Бруксомъ клубѣ, по мнѣнію Финіаса, и слѣдовало узнавать, въ чемъ окажется настоящій результатъ полученнаго успѣха. Онъ постарается всѣми мѣрами втереться къ Брукскій клубъ. Фицджибонъ едвали могъ его туда ввести. Быть можетъ, это сдѣлаетъ графъ Брентфордъ.

Лэди Лора была дома; у нея сидѣлъ мистеръ Кеннеди. Финіасъ намѣревался войти къ ней побѣдоносно. Онъ пришелъ съ цѣлью похвалиться торжествомъ ихъ великой партіи и пропѣть вдвоемъ съ лэди Лорою усладительную побѣдную пѣснь. Но онъ тотчасъ спалъ съ голоса, какъ скоро увидѣлъ Кеннеди. Онъ почти ни слова не сказалъ, подавая руку лэди Лорѣ, а потомъ мистеру Кеннеди, которому вздумалось его привѣтствовать этимъ знакомъ дружелюбія.

— Надѣюсь, вы довольны, мистеръ Финнъ, обратилась къ нему съ улыбкою хозяйка.

— Безъ сомнѣнія.

— Только-то? А я думала, что вы отъ радости внѣ себя.

— Хотя сельтерская вода, когда раскупоришь кувшинъ, и сильную имѣетъ игру, броженіе не можетъ длиться долѣе извѣстнаго срока, лэди Лора.

— У васъ видно газъ уже испарился?

— Пожалуй, что и такъ; по-крайней-мѣрѣ, большая его часть. Девятнадцать голосовъ хорошо, но вопросъ въ томъ, нельзя ли бы намъ было добыть двадцать-одинъ.

— Мистеръ Кеннеди сейчасъ говорилъ, что мы не лишились ни одного голоса, на которой могли разсчитывать. Онъ это слышалъ въ Брускомъ клубѣ, откуда теперь пріѣхалъ.

Такъ и Кеннеди тамъ членъ! Въ клубѣ Реформъ правда ходили слухи, что число голосовъ могло дойти до двадцати-одного, но въ клубѣ Реформъ достовѣрнаго ничего извѣстно не было, какъ теперь видѣлъ Финіасъ. Для точной оцѣнки политискаго равновѣсія настоящей минуты надо было посѣщать Брукскій клубъ.

— Мистеръ Кеннеди, безъ сомнѣнія, правъ, отвѣтилъ Финіасъ. — Я не состою членомъ Брукскаго клуба. Но я только говорилъ въ шутку, лэди Лора. Кажется, удаленіе лорда де-Террье несомнѣнно, а въ этомъ-то все и состоитъ.

— Онъ, вѣроятно, подалъ просьбу объ отставкѣ, сказалъ Кеннеди.

— Это выходитъ на одно и то же, отбрилъ Финіасъ.

— Не совсѣмъ, поправила лэди Лора. — Еслибы представилось какое-либо затрудненіе относительно Мильдмэя, онъ можетъ по просьбѣ королевы сдѣлать еще попытку.

— Съ большинствомъ девятнадцати противъ него! вскричалъ Финіасъ.

— Неужели же во всей странѣ только одинъ мистеръ Мильдмэй и есть? А герцогъ, а Грешэмъ, а мистеръ Монкъ?

Финіасъ твердо заучилъ свой урокъ въ клубѣ Реформъ.

— Hе думаю, чтобы герцогъ отважился на подобный подвигъ, замѣтилъ Кеннеди.

— Ничѣмъ не рискнешь, ничего не выиграешь, возразилъ Финіасъ. — Что герцогъ говорятъ неспособенъ, бѣда не важная. Насколько мнѣ извѣстно, тутъ геніальнаго ничего и не требуется. Герцогъ твердо держался своего мнѣнія въ обѣихъ палатахъ; онъ честенъ и популяренъ. Я вполнѣ убѣжденъ, что первый министръ въ настоящее время долженъ быть надѣленъ доброю долею честности и еще большею долею популярности.

— Итакъ вы стоите всецѣло за герцога? спросила лэди Лора съ улыбкою.

— Конечно, ежели насъ оставитъ мистеръ Мильдмэй. А ваше мнѣніе?

— Мнѣ помириться съ этимъ не такъ легко, какъ повидимому вамъ. Я все еще думаю, что мистеръ Мильдмэй составитъ министерство; а пока это имѣется въ виду, мнѣ незачѣмъ пускаться въ разсужденія по поводу того, кто бы могъ быть его преемникомъ.

Тутъ противный мистеръ Кеннеди простился и Финіасъ остался съ лэди Лорою глазъ-на-глазъ.

— Вѣдь это великолѣпно, неправдали? началъ онъ, какъ скоро увидалъ себя на просторѣ дѣйствовать по задуманному плану.

Однако онъ былъ очень молодъ и еще не изучилъ лучшаго способа добиться своей цѣли съ такою женщиною, какъ лэди Лора Стэндишъ. Онъ слишкомъ очевидно выказывалъ ей, что говоря съ нею, могъ быть счастливъ только пользуясь ея обществомъ нераздѣльно. Это могло быть очень хорошо, еслибъ лэди Лора его любила, но едвали могло быть хорошимъ способомъ внушить ей любовь.

— Я увѣрена, мистеръ Финнъ, сказала она ему съ улыбкою: — что вы намѣренія не имѣли, но совсѣмъ тѣмъ вы были невѣжливы противъ моего друга мистера Кеннеди.

— Кто? я? неужели? Честное слово, я нисколько этого не желалъ.

— Еслибъ я полагала, что вы поступали умышленно, конечно не стала бы говорить о томъ. Теперь же я беру вольность — это несомнѣнно вольность…

— Нисколько.

— Я такъ опасаюсь, чтобы вы не сдѣлали чего-нибудь, что бы могло повредить вамъ, какъ человѣку начинающему свою каррьеру.

— Вы такъ добры ко мнѣ всегда!

— Я знаю, какъ вы способны и какія у васъ всегда отличныя побужденія, но вы слишкомъ пылки. Вы не разсердитесь, если я возьму на себя быть вашимъ менторомъ?

— Что бы ни сказали, вы разсердить меня не можете, но слова ваши могутъ сдѣлать меня очень несчастнымъ.

— Я васъ страдать не заставлю, если только это будетъ зависѣть отъ меня. Ментору слѣдуетъ быть очень старымъ, какъ вамъ извѣстно, а я безконечно старше васъ.

— Мнѣ бы казалось наоборотъ; я даже съ увѣренностью могу это утверждать, возразилъ Финіасъ.

— Не о годахъ я и говорю. Лѣта не имѣютъ вгладь никакого значенія въ сравнительномъ возрастѣ мущинъ и женщинъ. Сорокалѣтняя женщина — старуха, тогда какъ мущина сорока лѣтъ молодъ.

Вспомнивъ, какъ онъ рѣшилъ въ умѣ, что мистеру Кеннеди должно быть лѣтъ сорокъ, Финіасъ нахмурился и пошелъ ходить по комнатѣ.

— Потому-то, продолжала лэди Лора: — я говорю съ вами какъ бабушка.

— Будьте хоть прабабушкою, лишь бы вы были добры и сказали мнѣ откровенно что вы думаете.

— Вамъ не слѣдуетъ горячиться и надо болѣе соблюдать вѣжливость съ людьми, которые вамъ могутъ неполюбиться. Мистеръ Кеннеди вамъ можетъ быть очень полезенъ.

— Я вовсе не желаю, чтобы онъ мнѣ быль полезенъ.

— Вотъ это-то я и называю быть горячимъ…. быть еще молодымъ… быть юношей. Почему бы вамъ не принять услуги отъ мистера Кеннеди, какъ и отъ всякаго другого? Надѣюсь, вы не собираетесь завоевать весь міръ однѣми собственными силами?

Конечно нѣтъ, но для меня представляется что-то унизительное въ мысли пользоваться помощью чьей бы то ни было, а тѣмъ болѣе человѣка мнѣ антипатичнаго.

— Почему же онъ вамъ не нравится, мистеръ Финнъ?

— Онъ для меня настоящій докторъ Фелль.[3]

— Ванъ просто непріятно въ немъ то, что онъ неразговорчивъ. Это достаточное основаніе, чтобы не сближаться съ нимъ коротко, такъ какъ вы не любите людей молчаливыхъ, но не достаточно основанія, чтобы питать къ нему вражду.

Прежде чѣмъ отвѣчать, Финіасъ задумался, хорошо онъ поступитъ или нѣтъ, сдѣлавъ ей вопросъ, который могъ вызвать правдивый отвѣтъ не совсѣмъ для него пріятный. Однако, онъ спросилъ:

— А вамъ онъ нравится?

Въ свою очередь она запнулась на секунду, но тотчасъ сказала:

— Да… кажется, утвердительно могу сказать, что онъ мнѣ нравится.

— Только-то?

— Конечно только; развѣ этого не болѣе чѣмъ достаточно?

— Желалъ бы я знать, что бы вы отвѣтили, спроси васъ кто-нибудь, нравлюсь ли я вамъ, нерѣшительно произнесъ Финіасъ, смотря изъ окна.

— Отвѣтила бы точно то же, конечно еслибы тотъ, кто меня спрашивалъ, имѣлъ на это право. Признаю я его не болѣе какъ за однимъ или двумя лицами.

— Итакъ я не имѣлъ права обратиться къ вамъ съ подобнимъ вопросомъ относительно мистера Кеннеди, сказалъ Финіасъ, не переставая глядѣть на сквэръ.

— Я этого не говорила.

— Но я вижу, что вы это думаете.

— Вы ничего подобнаго не видите. Я совсѣмъ была не прочь слышать отъ васъ этотъ вопросъ и отвѣчать на него. Мистеръ Кеннеди человѣкъ очень богатый.

— Какое отношеніе имѣетъ къ этому его богатство?

— Ахъ, вы пылкій ирландскій юноша! подождите минуту и выслушайте меня до конца.

Финіасъ любилъ, когда его называли пылкимъ ирландскимъ юношею; онъ подошелъ близко къ лэди Лорѣ, сѣлъ такъ чтобы смотрѣть ей въ лицо и свѣтлая улыбка озарила его красивыя черты, придавая имъ особенную прелесть.

— Я говорю, что онъ человѣкъ очень богатый, продолжала лэди Лора: — а такъ какъ богатство придаетъ вѣсъ, то онъ очень полезенъ — въ отношеніи политическомъ — партіи, къ которой принадлежитъ.

— О, въ отношеніи политическомъ!

— Да развѣ вы политикой не интересуетесь? Съ людьми, которые раздѣляютъ вашъ образъ мыслей, которые будутъ сидѣть на одной скамьѣ и посѣщать одну залу совѣта, съ людьми, которыхъ будутъ видѣть въ одномъ клубѣ съ вами, вашъ долгъ

быть вѣжливымъ, какъ для васъ самихъ, такъ и для успѣха общаго дѣла. Одни отшельники общества могутъ позволять себѣ личныя антипатіи; только тѣмъ это и позволительно, которые никогда дѣятельны не были и быть не намѣрены. Я именно говорила мистеру Кеннеди, какъ высоко въ васъ цѣню добраго либерала…

— Когда я пришелъ и все испортилъ.

— Правда. Вы разрушили мое маленькое зданіе и я должна его воздвигать снова.

— Не трудитесь, лэди Лора.

— Нѣтъ, я возьму на себя этотъ трудъ. Онъ будетъ не легокъ, даже очень не легокъ, это справедливо, но я возьму его на себя. Я хочу, чтобы вы были на короткой ногѣ съ мистеромъ Кеннеди, чтобы вы въ его замкѣ съ нимъ охотились на тетеревей и на оленей, я помогли бы удержать его на сторонѣ либеральной партіи Парламента. Хотя и другъ его, я очень склонна вѣрить, что безъ подобной поддержки онъ легко могъ бы отстать.

— А, понимаю!

— Ничего не понимаете, я въ томъ увѣрена, по постараюсь вамъ все уяснить мало-по-малу, Если вы поступили ко мнѣ въ ученики политики, вы по-крайней-мѣрѣ должны быть послушны. При первой встрѣчѣ съ Кеннеди спросите его мнѣніе вмѣсто того, чтобы сообщать ему свое. Онъ сидитъ въ Парламентѣ двѣнадцать лѣтъ и былъ многимъ старше васъ при вступленія на это поприще.

Въ эту минуту отворилась боковая дверь и въ ней показался человѣкъ съ рыжими волосами и бородою, разъ уже видѣнный Финіасомъ. Онъ колебался съ минуту, какъ бы не зная, не уйти ли ему, а потомъ сталъ рыться въ книгахъ и мелкихъ вещицахъ, которыя лежали на одномъ изъ отдаленныхъ столовъ, показывая видъ, будто что-то ищетъ. Онъ собирался уже уйти, когда его позвала лэди Лора.

— Освальдъ, сказала она: — дай мнѣ познакомить тебя съ мистеромъ Финномъ. Вы, кажется, еще не встрѣчались съ моимъ братомъ, лордомъ Чильтерномъ, мистеръ Финнъ.

Молодые люди поклонились другъ другу и каждый что-то пробормоталъ.

— Не торопись такъ страшно, Освальдъ. Ничего особенное тебя не гонитъ. Вотъ мистеръ Финнъ пересчитываетъ всѣхъ предполагаемыхъ кандидатовъ на мѣсто перваго министра. Онъ только не назвалъ папа, что очень невнимательно съ его стороны.

— Объ отцѣ не можетъ быть и рѣчи, сказалъ лордъ Чильтернъ.

— Конечно, согласилась лэди Лора: — но пошутить вѣдь не запрещено.

— Во всякомъ случаѣ онъ долженъ быть включенъ въ министерство, выразилъ свое мнѣніе Финіасъ.

— Я ничего не знаю о политикѣ, сознался лордъ Чильтернъ.

— Отъ всего сердца объ этомъ жалѣю, замѣтила сестра.

— Никогда не зналъ и знать нехочу, не смотря на все твое желаніе. По моему, нѣтъ хуже ремесла и безчестнѣе нѣтъ, я въ томъ убѣжденъ. На скачкахъ, говорятъ, мошенничаютъ, и мошенниковъ тамъ встрѣтить можно, это вѣрно, но что значатъ они въ сравненіи съ тѣми, которые находятся въ Парламентѣ? Я не знаю, не членъ ли вы Парламента, мистеръ Финнъ?

— Хотя и членъ, но прошу васъ не обращать на это вниманіе.

— Виноватъ. Тамъ, конечно, есть и честные люди, а что вы въ ихъ числѣ, не подлежитъ сомнѣнію.

— Онъ еще честенъ по равнодушію, замѣтила лэди Лора.

— Я говорилъ о людяхъ, которые поступаютъ въ Парламентъ, чтобы добыть себѣ коронное мѣсто, пояснилъ лордъ Чильтернъ.

— Это именно моя цѣль и есть, отвѣтилъ Финіасъ. — Отчего бы человѣку не служить правительству? Онъ долженъ много трудиться за получаемое вознагражденіе.

— Большая часть изъ этихъ служащихъ едвали дѣлаетъ что-либо. Впрочемъ, прошу извинить меня: я совсѣмъ не имѣлъ въ виду именно васъ.

— Мистеръ Финнъ такой ярый политикъ, что въ вѣкъ тебѣ не проститъ, вмѣшалась лэди Лора.

— Прощу непремѣнно, возразилъ Финіасъ: — и современемъ надѣюсь обратить. Если лордъ Чильтернъ поступитъ въ Парламентъ, онъ вѣрно останется на правой сторонѣ; не такъ ли, лэди Лора?

— Никогда я тамъ не буду, сказалъ лордъ Чильтернъ: — но вотъ что: я былъ бы радъ обѣдать съ вами завтра у Морони. Славные готовятъ обѣды у Морони; шато д’икемъ у него лучшій во всемъ Лондонѣ.

— Согласитесь, шепотомъ подсказала лэди Лора. — Вы этимъ обяжете меня.

Финіасъ именно въ тотъ день приглашенъ былъ на обѣдъ къ одному изъ вице-канцлеровъ. Онъ еще не бывалъ ни разу въ домѣ этого юридическаго свѣтила, съ которымъ познакомился черезъ посредство мистера Ло, и много ожидалъ отъ представившагося ему случая. Мистриссъ Фримэнтль прислала ему приглашеніе около двухъ недѣль тому назадъ, и это давало поводъ предполагать, что обѣдъ будетъ изысканный во всѣхъ отношеніяхъ. Навѣрное онъ не зналъ, но смутно надѣялся увидать на немъ великаго канцлера, сходящаго съ политическаго небосклона. Онъ считалъ своимъ долгомъ не упускать подобнаго случая. Обѣдъ мистера Фримэнтля на Итонской площади, хотя онъ и обѣщалъ быть скученъ и тягостенъ, Финiасъ предпочелъ бы несомнѣнно обществу товарищей лорда Чильтерна у Морони. При всѣхъ своихъ недостаткахъ нашъ гepoй не имѣлъ наклонности къ тому, что свѣтъ вообще называетъ расточительностью, то-есть въ смыслѣ доставленія себѣ наслажденій. Онъ въ грошъ не ставилъ расхваленное шато д’икемъ и утонченно-гастрономическій обѣдъ, который, вѣроятно, для него будетъ изготовленъ въ знаменитомъ ресторанѣ Сент-Джэмской улицы; онъ въ грошъ не ставилъ все это сравнительно съ счастьемъ видѣть такого великаго человѣка, какъ лордъ Мользъ А пріятели лорда Чильтерна вѣроятно были люди именно такіе, какихъ онъ наименѣе желалъ бы знать. Но просьба лэди Лоры для него стояла выше всего. Она просила его оказать одолженіе ей, и конечно онъ исполнитъ ея просьбу. Однако онъ не успѣлъ отвѣтить безъ нѣкотораго колебанія и затѣмъ уже высказалъ, что будетъ очень радъ обѣдать съ лордомъ Чильтерномъ у Морони.

— Вотъ и прекрасно; приходите ровно въ половинѣ восьмого, но предупреждаю васъ, другихъ членовъ Парламента вы не встрѣтите.

Слуга пришелъ доложить о пріѣздѣ новыхъ посѣтителей и лордъ Чильтернъ скрылся прежде чѣмъ они успѣли войти. Гости эти были мистриссъ Бонтинъ и Лоренсъ Фицджибонъ, а потомъ мистеръ Бонтинъ, позднѣе же мистеръ Рэтлеръ, коноводѣ партіи, который въ страшныхъ попыхахъ едва пробылъ нѣсколько минутъ, и вслѣдъ за нимъ Баррингтонъ Ирль и молодой лордъ Джэмсѣ Фицгоуардъ, младшій сынъ герцога Сент-Бенгэя. Получасомъ позднѣе въ гостиной лэди Лоры было цѣлое собраніе политическихъ знаменитостей либеральной партіи. Всѣ были поглощены двумя важными новостями. Мистер Мильдмэй не будетъ первымъ министромъ и сэр-Эверардъ Поуэлль умеръ. Конечно о мистерѣ Мильдмэѣ положительнаго ничего извѣстно быть не могло. Онъ долженъ былъ являться королевѣ па слѣдующій день въ 11 часовъ утра, и мало представлялось вѣроятія, чтобы онъ кому-нибудь высказалъ свои сокровенныя мысли до свиданія съ ея величествомъ. Но одно было несомнѣнно, а именно, онъ пригласилъ герцога — такъ назвалъ отца лордъ Джэмсъ — ѣхать съ нимъ въ Уиндзоръ, чтобы находиться наготовѣ въ случаѣ требованія.

— Я это слышалъ у насъ дома, пояснилъ лордъ Джэмсъ, только что узнавшій эти подробности отъ сестры, которая въ свою очередь слышала отъ герцогини.

Лордъ Джэмсъ былъ въ восторгѣ отъ важности, приданной ему ожидаемою поѣздкою отца. Основываясь на этомъ и на другихъ также достовѣрно извѣстныхъ обстоятельствахъ, предполагали, что Мильдмэй откажется отъ предложеннаго ему званія. Со всѣмъ тѣмъ это еще было одно предположеніе, тогда какъ обстоятельство, относящееся къ сэр-Эверарду, составляло несомнѣнно совершившійся фактъ. Подагра поднялась у него къ желудку и онъ скончался.

— Чортъ возьми! онъ умеръ и мертвъ какъ кусокъ дерева, вскричалъ Рэтлеръ, который однако въ эту минуту не такъ далеко стоялъ отъ дамъ, чтобы онѣ не могли его слышать.

Вслѣдъ за восклицаніемъ онъ потеръ себѣ руки и такой имѣлъ видъ, будто въ восторгѣ. Онъ дѣйствительно въ восторгѣ и былъ, не вслѣдствіе смерти своего стараго друга сэр-Эверарда, а вслѣдствіе трагической драматичности обстановки.

— Можно быть увѣрену, что онъ попадетъ прямо въ рай, совершивъ такое прекрасное дѣло въ послѣднія минуты жизни, сказалъ Лоренсъ Фицджибонъ.

— Надѣюсь, коронеръ не будетъ производить слѣдствія, Рэтлеръ, обратился къ восторженному коноводу Бонтинъ: — еслибъ нарядили слѣдствіе, я не знаю, какъ вамъ удалось бы оправдаться.

— Я ничего въ этомъ не вижу такого ужаснаго, возразилъ Рэтлеръ. — Если человѣкъ убитъ, ведя свой полкъ на непріятеля, это не возбуждаетъ ни малѣйшаго удивленія. Голосъ сэр-Эверарда былъ полезнѣе отечеству, чѣмъ какіе бы то ни было подвиги, доступные полковнику или капитану.

Не менѣе того казалось, что Рэтлеръ нѣсколько побаивался статеекъ, могущихъ появиться въ газетахъ, еслибы сочли нужнымъ нарядить слѣдствіе коронера по поводу смерти бѣднаго сэр-Эверарда.

Во время этихъ разговоровъ лэди Лора на мигъ отвела Финіаса въ сторону.

— Я вамъ очень благодарна, право очень, сказала она.

— За такіе пустяки!

— Нужды нѣтъ, я вамъ до крайности признательна. Теперь я всего пояснить не могу, а мнѣ очень хочется, чтобы вы познакомились съ моимъ братомъ. Вы ему можете быть чрезвычайно полезны… полезны въ высшей степени. Онъ на половину не такъ дуренъ, какъ про него говоритъ свѣтъ. Во многихъ отношеніяхъ онъ даже хорошій человѣкъ… очень хорошій. Онъ и уменъ очень.

— По-крайней-мѣрѣ, я о немъ не буду думать ничего дурного и не повѣрю ничему, что бы ни говорили.

— Именно такъ, не вѣрьте ничему, то-есть не болѣе того, что увидите сами. Я такъ бы желала, душевно желала возвратить его на хорошій путь, и нахожу почти невозможнымъ устроить между нимъ и собою какую-нибудь связь. Папа съ нимъ и говорить не хочетъ — изъ-за денегъ.

— Но онъ друженъ съ вами?

— Я думаю, что онъ меня любитъ. Отъ меня не укрылось, что вы неохотно сдались на его приглашеніе — вѣроятно, вы уже дали слово въ другомъ мѣстѣ?

— Отъ подобныхъ обѣщаній всегда отдѣлаться можно, если есть на то причина.

— Конечно, и причина на этотъ разъ сдѣлать мнѣ угодное, не такъ ли?

— Вы правы. Но мнѣ пора отправляться. Добени будетъ говорить свою рѣчь въ четыре часа, а пропустить ее я не хотѣлъ бы ни за что на свѣтѣ.

— Не поѣхали ли бы вы съ братомъ осенью за границу? Однако я не имѣю права замышлять подобныя вещи, неправда-ли? Во всякомъ случаѣ, я еще теперь объ этомъ думать не стану. Прощайте; я, быть можетъ, увижу васъ въ воскресенье, если вы останетесь въ городѣ.

Направляясь къ Уэстминстеру, Финіасъ весь былъ поглощенъ мыслью о лэди Лорѣ и лордѣ Чильтернѣ. Что бы означало ея дружеское съ нимъ обращеніе и какого рода тайный смыслъ заключался въ ея постоянныхъ похвалахъ мистеру Кеннеди. О комъ она имѣла лучшее мнѣніе — о Кеннеди или о немъ? Она назвала себя его менторомъ. Чувства, выраженныя этимъ словомъ, могли ли считаться для него лестными? Едвали, рѣшилъ онъ въ умѣ. Не зависѣло ли отъ него измѣнить свойство этихъ чувствъ? Въ настоящее время она любви къ нему не питала. Въ этомъ онъ себя обманывать не могъ. Однако, быть можетъ, въ его власти заставить полюбить себя. Менторъ могъ перейти къ чувствамъ болѣе нѣжнымъ. Кеннеди она любить не могла, это ему казалось несомнѣнно. Въ обращеніи ея съ Кеннеди не проглядывало ничего похожаго на любовь. Что же касалось лорда Чильтерна, то Финіасъ сдѣлаетъ все отъ него зависящее. О немъ ему извѣстно было только, что онъ игралъ и пилъ.