Финиас Финн, Ирландский член парламента

Глава VI. Обѣдъ у лорда Брентфорда

Да, въ случаѣ, если онъ рѣшится воспользоваться совѣтомъ своего стараго друга Ло, Финіасъ Финнъ долженъ рѣшиться никогда болѣе не видаться съ лэди Лорой. А онъ былъ влюбленъ въ лэди Лору Стэндишъ — и почему онъ зналъ, можетъ быть и лэди Лора Стэндишъ влюблена въ него. Когда онъ пошелъ домой изъ дома До, находившагося на Бэдфордскомъ сквэрѣ, онъ далекъ былъ отъ торжества. Онъ говорилъ съ Ло гораздо болѣе, чѣмъ можно было объяснить читателю въ послѣдней главѣ. Ло настойчиво уговаривалъ его и убѣдилъ па столько, что Финіасъ, прежде чѣмъ вышелъ изъ его дома, обѣщалъ подумать объ этихъ самоубійственныхъ Чильтерн-Гёндредсъ. Какимъ же посмѣшищемъ сдѣлается онъ, если долженъ будетъ отказаться отъ Парламента, просидѣвъ тамъ около недѣли! Но такой немедленный отказъ входилъ въ программу Ло. По наставленіямъ Ло, одинъ годъ, проведенный между міазмами Нижней Палаты, будетъ окончательной погибелью для его юридическихъ успѣховъ. Ло, по-крайней-мѣрѣ, удаюсь заставить Финіаса думать, что нравоученія его были справедливы. Съ одной стороны, была его профессія, въ которой, по увѣреніямъ Ло, онъ долженъ былъ имѣть успѣхъ; съ другой стороны былъ Парламентъ, гдѣ, какъ онъ зналъ, всѣ вѣроятности неудачи предстояли ему, несмотря на то, что онъ имѣлъ тамъ мѣсто. Онъ былъ увѣренъ, что онъ не можетъ соединить и то и другое, если начнетъ съ Парламента. Что же долженъ онъ выбрать — вотъ вопросъ, который онъ старался рѣшить, когда шелъ домой съ Бэдфордскаго сквэра въ Большую Марльбороскую улицу. Онъ не могъ удовлетворительно отвѣчать на этотъ вопросъ и легъ спать несчастнымъ человѣкомъ.

Онъ долженъ былъ во всякомъ случаѣ отправиться въ середу на обѣдъ къ лорду Брентфорду, а чтобы имѣть возможность участвовать въ разговорѣ, онъ долженъ быть на преніяхъ въ понедѣльникъ и во вторникъ. Еслибы пренія въ Парламентѣ не были такъ интересны въ началѣ сессіи, Финіасъ можетъ быть и не былъ бы на нихъ, несмотря на прелесть новизны, потому что слова Ло очень его растревожили. Но если ему было суждено быть членомъ Парламента только десять дней, то конечно ему слѣдовало воспользоваться этимъ временемъ, чтобъ послушать такія пренія. Объ этомъ стоитъ говорить съ его дѣтьми лѣтъ черезъ двадцать, съ его внуками лѣтъ черезъ пятьдесятъ — а главное, ему необходимо умѣть говорить объ этомъ съ лэди Лорой Стэндишъ. Для этого онъ сидѣлъ въ Парламентѣ до часа ночи въ понедѣльникъ и до двухъ во вторникъ, и слышалъ, какъ преній были отложены до четверга. Въ четвергъ Добени долженъ былъ сказать свою знаменитую рѣчь, а потомъ пойдетъ раздоръ.

Когда Финіасъ Финнъ вошелъ въ гостиную лэди Лоры въ середу передъ обѣдомъ, тамъ всѣ гости уже собрались. Почему всѣ явились на обѣдъ въ этотъ день ранѣе обыкновеннаго, Финіасъ не понялъ; но вѣроятно тѣ, которые были замѣшаны въ важный вопросъ того времени, поторопились послушать и поговорить. Въ то время торопились всѣ; во всѣхъ преобладало чувство, что нельзя терять ни минуты. Въ комнатѣ были три дамы — лэди Лора, миссъ Фицджибонъ и мистриссъ Бонтинъ. Послѣдняя была жена бывшаго лорда адмиралтейства при послѣднемъ министерствѣ, который жилъ въ надеждѣ занять, можетъ быть, мѣсто повыше въ томъ министерствѣ, которое, какъ онѣ надѣялся, будетъ скоро составлено. Было еще пять человѣкъ кромѣ Финіаса Финна — Бонтинъ, Кеннеди, Фицджибонъ, Баррингтонъ Ирль, который былъ пойманъ, несмотря на все, что говорила лэди Лора о затрудненіи подобной операціи, и лордъ Брентфордъ. Финіасъ тотчасъ примѣтилъ, что каждый гость былъ членомъ Парламента, и сказалъ себѣ, что онъ не былъ бы тутъ, еслибъ также не былъ тамъ.

— Мы теперь здѣсь всѣ, сказалъ графъ, позвонивъ въ колокольчикъ.

— Надѣюсь, что я не заставилъ себя ждать, сказалъ Финіасъ.

— Совсѣмъ нѣтъ, отвѣчала лэди Лора: — я не знаю, зачѣмъ мы такъ торопимся. Сколько будетъ, говорите вы, мистеръ Финнъ?

— Я полагаю, семнадцать, сказалъ Финіасъ.

— Вѣроятнѣе двадцать-два, замѣтилъ Бонтинъ. — Колклё такъ боленъ, что никакъ не можетъ быть. Молодой Рочестеръ въ Вѣнѣ, Гёнингъ дуется за что-то, а Муди лишился старшаго сына. Ей-Богу! его уговаривали быть, какъ будто Фрэнка Муди не будутъ хоронить въ пятницу.

— Я этому не вѣрю, сказалъ Лордъ Брентфордъ.

— Спросите карльтонцевъ, они признаются.

— Еслибъ я лишился всѣхъ своихъ родственниковъ на свѣтѣ, замѣтилъ Фицджибонъ: — я все-таки подалъ бы голосъ въ подобномъ вопросѣ. Не присутствовать въ Парламентѣ не воротитъ къ жизни бѣднаго Фрэнка Муди.

— Но въ подобныхъ вещахъ слѣдуетъ соблюдать приличіе, мистеръ Фицджибонъ, сказала лэди Лора.

— Я думала, что все это давно выброшено въ окно, сказала миссъ Фицджибонъ. — Ужъ лучше совсѣмъ не носить покрывала, чѣмъ драться за то, какой оно должно быть толщины.

Доложили, что обѣдъ готовъ. Графъ повелъ миссъ Фицджибонъ, Баррингтонъ Ирль взялъ мистриссъ Бонтипъ, а Фицджибонъ лэди Лору.

— Я держу четыре фунта противъ двухъ, что будетъ болѣе девятнадцати, сказалъ Бонтинъ, проходя въ дверь гостиной.

Замѣчаніе это, повидимому, относилось къ Кеннеди, и потому Финіасъ не отвѣчалъ.

— Я самъ такъ думаю, отвѣчалъ Кеннеди: — но я никогда не держалъ пари.

— Но я надѣюсь, вы иногда подаете голосъ, сказалъ Бонтинъ.

— Иногда, отвѣчалъ Кеннеди.

«Я нахожу его самымъ противнымъ человѣкомъ, какого только случалось мнѣ видѣть, думалъ Финіасъ, слѣдуя за Кеннеди въ столовую.

Онъ примѣтилъ, что Кеннеди стоялъ очень близко къ лэди Лорѣ въ гостиной и что лэди Лора сказала ему нѣсколько словъ. Онъ болѣе прежняго рѣшилъ, что онъ возненавидитъ Кеннеди, и вѣроятно былъ бы угрюмъ и несчастливъ во весь обѣдъ, еслибъ лэди Лора не пригласила его сѣсть по лѣвую ея руку. Это было очень великодушно съ ея стороны, потому что Кеннеди полунерѣшительно приготовлялся сѣсть на это самое мѣсто. Теперь Финіасъ и Кеннеди были сосѣдями, но Финіасу досталось почетное мѣсто.

— Я полагаю, вы не будете говорить во время этихъ преній? сказала лэди Лора.

— Кто? я? Конечно нѣтъ. Во-первыхъ, меня не станутъ слушать, а во-вторыхъ, я и не подумаю начать въ подобномъ случаѣ. Я даже не знаю, буду ли говорить когда-нибудь.

— Будете непремѣнно. Вы именно такого рода человѣкъ, который долженъ имѣть успѣхъ въ Парламентѣ. Я сомнѣваюсь только, удастся ли вамъ занять казенное мѣсто.

— Мнѣ очень хотѣлось бы имѣть эту возможность.

— Разумѣется, вы будете имѣть, если попытаетесь. Начавъ такъ рано, будучи на настоящей сторонѣ — и если вы позволите мнѣ сказать, между богатымъ кружкомъ — вы, безъ всякаго сомнѣнія можете занять казенное мѣсто, если захотите; но я не увѣрена, будете ли вы сговорчивы. Вы вѣдь не можете съ самаго начала быть первымъ министромъ.

— Я видѣлъ уже довольно, чтобы это понимать, сказалъ Финіасъ.

— Если только постоянно будете имѣть передъ глазами это маленькое обстоятельство, вы можете всего достигнуть въ оффиціальной жизни. Но Питтъ былъ первымъ министромъ въ двадцать-четыре года, и этотъ примѣръ погубилъ половину нашихъ молодыхъ политиковъ.

— На меня это не подѣйствовало, лэди Лора.

— На сколько я могу видѣть, въ министерствѣ быть совсѣмъ не трудно. Человѣкъ можетъ научиться придумывать слова, когда онъ стоитъ на ногахъ, въ Нижней Палатѣ, точно такъ, какъ еслибы онъ говорилъ со своими слугами. Онъ долженъ сдерживать свой гнѣвъ и быть очень терпѣливъ. На сколько я видѣла министровъ, они не умнѣе другихъ людей.

— Мнѣ кажется, въ министерствѣ всегда есть двое-трое людей способныхъ.

— Да, очень способныхъ. Мистеръ Мильдмэй прекрасный образецъ; въ немъ нѣтъ и никогда не было ничего блестящаго. Онъ некраснорѣчивъ и никогда, сколько мнѣ извѣстно, не создалъ ничего. Но онъ всегда былъ твердъ, честенъ, настойчивъ, а обстоятельства дѣлали для него легкимъ доступъ къ политикѣ.

— Подумайте, какіе важные вопросы долженъ былъ онъ рѣшать, сказалъ Финіасъ.

— Каждый вопросъ, зависѣвшій отъ него, былъ рѣшенъ справедливо по мнѣнію его партіи и несправедливо но мнѣнію партіи противоположной. Предводитель политической партіи такъ увѣренъ въ поддержкѣ и въ нападкахъ, что для него нѣтъ никакой необходимости заботиться о томъ, справедливъ ли онъ. У него есть помощники, которые должны знать рутину дѣла.

— Стало быть, вы дурного мнѣнія о политикѣ какъ о профессіи?

— Нѣтъ, я думаю о ней очень высоко. Лучше отмѣнять законы, чѣмъ защищать преступниковъ. Но все это мудрость папа, а не моя. Папа еще не былъ въ министерствѣ и, разумѣется, онъ нѣсколько колокъ.

— Я думаю, что онъ былъ совершенно правъ, смѣло сказалъ Баррингтонъ Ирль.

Онъ говорилъ такъ смѣло, что всѣ за столомъ слушали его.

— Я не вижу необходимости для такой междоусобной войны именно теперь, сказалъ лордъ Брентфордъ.

— А я долженъ сказать, что вижу, возразилъ Баррингтонъ Ирль: — лордъ де-Террье занялъ должность, зная, что на его сторонѣ меньшинство. У насъ было большинство почти тридцати голосовъ, когда онъ вступилъ.

— Такъ какъ же вы были кротки, что вышли, сказала, миссъ Фйцджибонъ.

— Вовсе не кротки, продолжалъ Баррингтонъ Ирль. — Мы не могли распоряжаться нашей партіей и должны были выдти. Почему мы знали, можетъ быть многіе изъ нашихъ были выбраны для поддержки лорда де-Террье и тогда намъ пришлось бы признать себя побѣжденными.

— Вы были побиты — наповалъ, сказала миссъ Фицджибонъ.

— Такъ зачѣмъ же лордъ де-Террье распустилъ Парламентъ?

— Первый министръ поступаетъ совершенно справедливо, распуская Парламентъ въ подобномъ положеніи, сказалъ лордъ Брентфордъ. — Онъ долженъ это сдѣлать для королевы. Ему ничего болѣе не остается.

— Именно. Ему больше ничего не остается и онъ имѣетъ на это право. Ужъ только потому, что онъ министръ, получитъ онъ голосовъ двадцать, и если онъ думаетъ, что ему остается эта возможность на успѣхъ, пусть онъ попробуетъ ее. Мы увѣряемъ, что онъ успѣха имѣть не можетъ — что если онъ не ладилъ съ прежними членами Парламента, то конечно не будетъ ладить и съ новыми. Мы позволяли ему сколько могли поступать какъ онъ хочетъ въ февралѣ. Прошлымъ лѣтомъ намъ не удавалось и онъ могъ бы удержаться, еслибы сумѣлъ. Но онъ не сумѣлъ.

— Я должна сказать, что онъ правъ, распустивъ Парламентъ, замѣтила лэди Лора.

— А мы правы, заставляя его подвергнуться послѣдствіямъ такъ скоро, какъ только намъ возможно. Онъ лишился девяти мѣстъ, распустивъ Парламентъ. Вспомните Лофшэнъ.

Разговоръ продолжался въ томъ же родѣ во весь обѣдъ и сдѣлался еще оживленнѣе, когда три дамы ушли изъ столовой. Кеннеди сдѣлалъ только одно замѣчаніе, сказавъ, что по его мнѣнію большинство девятнадцати будетъ такъ же полезно, какъ и двадцати. Это онъ сказалъ очень кроткимъ голосомъ и такимъ тономъ, который выражаетъ сомнѣніе; но несмотря на его смиреніе, Баррингтонъ Ирль напалъ на него почти свирѣпо — какъ будто либеральный членъ Парламента былъ обезславленъ такимъ малодушіемъ, и Финіасъ сталъ презирать этого человѣка за недостатокъ его усердія.

— Если ужъ побивать ихъ, такъ побивать какъ слѣдуетъ, сказалъ Финіасъ.

— Въ этомъ не должно быть ни малѣйшаго сомнѣнія, сказалъ Баррингтонъ Ирль.

Финіасъ пошелъ въ гостиную черезъ нѣсколько минутъ послѣ обѣда и очень желалъ сказать еще нѣсколько словъ — онъ самъ не зналъ какихъ словъ — лэди Лорѣ. Кеннеди и Бонтинъ прежде его ушли изъ столовой, и Финіасъ опять увидалъ Кеннеди, стоявшаго возлѣ лэди Лоры. Неужели тутъ было что-нибудь? Кеннеди не былъ женатъ, имѣлъ огромное сотояніе, великолѣпное помѣстье, мѣсто въ Парламентѣ и былъ, кажется, не старѣе сорока лѣтъ. Не было никакой причины, почему ему не просить лэди Лору быть его женой — развѣ только онъ не умѣлъ придумать достаточно словъ, чтобъ попросить кого-нибудь и о чемъ-нибудь. Но могла ли такая женщина, какъ лэди Лора, принять предложеніе такого человѣка, какъ Кеннеди, только потому, что онъ богатъ, имѣетъ прекрасное помѣстье — человѣка едва умѣющаго сказать слово, по-видимому, неимѣющаго ни единой мысли, вовсе непохожаго на джентльмэна — такъ Финіасъ говорилъ себѣ. Но въ сущности Кеннеди, хотя некрасивый и непривлекательный мущина, неимѣющій ничего замѣчательнаго въ своей наружности, казался все-таки джентльмэномъ. Самъ Финіасъ былъ шести футъ роста, очень хорошъ собой, съ блестящими, голубыми глазами, каштановыми, волнистыми волосами и свѣтлой, шелковистой бородой. Мистриссъ Ло не разъ говорила мужу, что красота можетъ повредить Финіасу. Ло однако отвѣчалъ, что молодой Финнъ никогда не сознавалъ своихъ наружныхъ преимуществъ.

— Онъ скоро это узнаетъ, говорила мистриссъ Ло. — Какая-нибудь женщина скажетъ ему и онъ избалуется.

Не думаю, чтобъ Финіасъ до-сихъ-поръ полагался на красоту свою, но онъ чувствовалъ, что такая женщина, какъ лэди Лора Стэндишъ, должна презирать Кеннеди за то, что онъ некрасивъ собой. Она должна презирать его! Невозможно, чтобъ женщина, столь исполненная жизни, рѣшилась выйти за человѣка, въ которомъ рѣшительно не виднѣлось никакой жизни. Однако, зачѣмъ же онъ былъ тутъ, зачѣмъ ему позволялось торчать возлѣ него? Финіасъ Финнъ начинаетъ считать себя обиженнымъ.

Но лэди Лора обладала способностью немедленно уничтожать это чувство. Она сдѣлала уже это въ столовой, пригласивъ Финіаса сѣсть возлѣ нея, съ нарочнымъ исключеніемъ милліонера, я сдѣлала это теперь, отойдя отъ Кеннеди къ тому мѣсту, гдѣ Финіасъ стоялъ угрюмо.

— Разумѣется, вы будете въ клубѣ въ пятницу утромъ, сказала она.

— Непремѣнно.

— Приходите ко мнѣ потомъ разсказать о вашихъ впечатлѣніяхъ и о томъ, что вы думаете о рѣчи Добени. Въ Парламентѣ ничего не будетъ сдѣлано до четырехъ часовъ и вы успѣете забѣжать ко мнѣ.

— Конечно успѣю.

— Я просила мистера Кеннеди и мистера Фицджибона придти. Меня такъ безпокоитъ это, что я желаю слышать, что говорятъ разные люди. Вы, можетъ быть, знаете, что папа будетъ министромъ, если сдѣлается перемѣна.

— Въ-самомъ-дѣлѣ?

— О, да! Вы придете?

— Разумѣется, приду. Неужели вы ожидаете услышать мнѣніе отъ мистера Кеннеди?

— Да. Вы еще не знаете мистера Кеннеди. И вы должны помнить, что онъ скажетъ больше мнѣ, чѣмъ вамъ. Онъ не такъ находчивъ, какъ вы, и ничѣмъ не восторгается, но у него есть мнѣніе, и мнѣніе самое основательное.

Финіасъ чувствовалъ, что лэди Лора слегка бранила его за неуваженіе, съ которымъ онъ говорилъ о Кеннеди, и онъ чувствовалъ также, что онъ компрометировалъ себя — что онъ выковалъ свое огорченіе и что она видѣла и поняла его горесть.

— Я его не знаю, сказалъ онъ, стараясь поправить свой промахъ.

— Да, вы его еще не знаете. Но я надѣюсь, что вы узнаете его когда-нибудь, потому что онъ принадлежитъ къ числу тѣхъ людей, которые и полезны и достойны уваженія.

— Не знаю, можетъ ли онъ быть полезенъ мнѣ, сказалъ Финіасъ: — но если вы желаете, я постараюсь уважать его.

— Я желаю и того и другого — но все это придетъ въ надлежащее время. Я думаю, что въ началѣ осени будетъ большое собраніе настоящихъ виговъ-либераловъ въ Лофлинтерѣ тѣхъ, я хочу сказать, кто душею преданъ своему дѣлу и которые въ тоже время джентльмэны. Если такъ, то млѣ будетъ жаль, если васъ тамъ не будетъ. Вамъ не надо говорить объ этомъ, но мистеръ Кеннеди сейчасъ сказалъ папа нѣсколько словъ объ этомъ, а его слова значатъ такъ много! Ну — прощайте и непремѣнно приходите въ пятницу. Вы теперь идете въ клубъ; разумѣется, я завидую вамъ, мущинамъ, еще болѣе въ томъ, что у васъ есть клубы, чѣмъ въ томъ, что вы можете быть членами Парламента, хотя чувствую, что жизнь женщины неполна оттого, что она не можетъ занимать мѣста въ Парламентѣ.

Финіасъ ушелъ съ Лоренсомъ Фицджибономъ. Онъ предпочелъ бы идти одинъ, но не могъ освободиться отъ своего дружелюбнаго соотечественника. Ему хотѣлось обдумать все, что происходило въ этотъ вечеръ; онъ и обдумывалъ, несмотря на разговоръ своего друга. Когда лэди Лора видѣлась съ нимъ въ первый разъ послѣ возвращенія его въ Лондонъ, она сказала ему, какъ отецъ ея желаетъ поздравить его съ вступленіемъ въ Парламентъ; но графъ ни слова не сказалъ ему объ этомъ. Графъ былъ вѣжливъ съ Финіасомъ, какъ обыкновенно бываютъ вѣжливы хозяева, но особенно онъ не былъ ласковъ къ нему. А Кеннеди? Онъ, Финіасъ, не поѣдетъ въ Лофлинтеръ, хотя бы даже успѣхъ либеральной партіи зависѣлъ отъ того. Онъ увѣрялъ себя, что нѣкоторыя вещи человѣкъ не можетъ дѣлать. Но хотя онъ былъ не совсѣмъ доволенъ тѣмъ, что происходило въ ІІортсмэнскомъ сквэрѣ, онъ чувствовалъ, идя рука объ руку съ Фицджибономъ, что совѣты Ло должны разлетѣться на вѣтеръ. Онъ бросилъ жребій, согласившись быть депутатомъ отъ Лофшэна, и долженъ подвергнуться риску.

— Право, Финнъ, мой милый, вы кажется совсѣмъ меня не слушаете, сказалъ Лоренсъ Фицджибонъ.

— Я слушаю каждое ваше слово, сказалъ Финіасъ.

— А если я поѣду на родину опять въ эту сессію, вы поѣдете со мною?

— Поѣду, если могу.

— Вотъ это хорошо. Надѣюсь, что вамъ удастся. Какая же польза выгонять такихъ людей, если ничего не получишь за свои труды?