Финиас Финн, Ирландский член парламента

Глава LIX. Гнѣвъ графа

Можетъ быть, читатель вспомнитъ, что до Финіаса дошли слухи изъ источника, который казался ему недостойнымъ вѣроятія — будто Вайолетъ Эффингамъ поссорилась съ своимъ женихомъ. Финіасъ, вѣроятно, не обратилъ бы вниманія на эти слухи, еслибъ они не были повторены ему.

— Мнѣ птичка принесла вѣсточку, что ваша Вайолетъ Эффингамъ разошлась съ своимъ женихомъ, сказала Финіасу однажды мадамъ Гёслеръ.

— Какая птичка? спросилъ Финіасъ.

— Этого я не могу вамъ сказать. Но въ этомъ я могу вамъ признаться, что птицы, приносящія намъ вѣсти, рѣдко бываютъ достойны вѣроятія. Говорятъ, что они поссорились, а мнѣ кажется, что если сдѣлается извѣстна истина, то они въ эту минуту воркуютъ въ объятіяхъ другъ друга.

Финіасу было непріятно, зачѣмъ ему говорили, что они воркуютъ — ему непріятно было и то, зачѣмъ ему говорили даже о ихъ ссорѣ. Онъ предпочиталъ, чтобы ему никто о нихъ не упоминалъ, такъ чтобы его спина вылечилась мало-по-малу. Онъ считалъ невѣроятнымъ, что еслибъ даже Вайолетъ поссорилась съ своимъ женихомъ, чтобы она тотчасъ рѣшилась выйти за другого. Онъ чувствовалъ также, что еслибъ она даже и хотѣла, то было бы низко взять ее. Но все-таки эти слухи, доходившiе до него изъ разныхъ источниковъ, обязывали его узнать правду.

Это было въ апрѣлѣ, и Финіасъ зналъ, что ни Вайолетъ, ни лорда Чильтерна не было въ Лондонѣ. Графъ Брентфордъ сказалъ Финіасу, что онъ еще не ожидаетъ въ Лондонъ лорда Чильтерна, и говоря это, выразилъ нѣкоторое неудовольствіе противъ своего сына. Финіасъ встрѣтился съ лэди Бальдокъ въ одномъ знакомомъ домѣ и былъ удивленъ любезнымъ пріемомъ старухи. Она не сказала ни слова о Вайолетъ, но съ гнѣвомъ упомянула о лордѣ Чильтернѣ.

— Но онъ мой другъ, улыбаясь сказалъ Финнъ.

— Другъ! Я знаю, какой другъ, мистеръ Финнъ. Я не вѣрю, чтобы вы были его другомъ. Я боюсь, что онъ недостоинъ имѣть друга.

Финіасъ не понялъ изъ этого, что лэди Бальдокъ хотѣла дать ему знать, что хотя она считала его плохимъ женихомъ для своей племянницы, но она предпочла бы его тому ужасному молодому человѣку, который съ самой юности своей былъ для нея причиною страха и трепета. Разумѣется, для Вайолетъ было выгодно выйти за наслѣдника пэра. Но не смотря па то, что лэди Бальдокъ цѣнила эти вещи, по мнѣнію ея, всякій женихъ былъ лучше лорда Чильтерна. Если Вайолетъ не хочетъ выходить за Эпльдома или лорда Фауна, пусть она выйдетъ за этого молодого человѣка, который былъ добръ, степененъ, вѣжливъ въ обращеніи и, вѣроятно, будетъ сговорчивъ относительно брачнаго контракта. Финіасъ не понялъ всего этого, но когда лэди Бальдокъ пригласила его на Беркелейскій сквэръ, онъ догадался, что ему предлагаютъ помощь тамъ, откуда онъ ее не ожидалъ.

Финіасъ часто бывалъ у лорда Брентфорда, который постоянно говорилъ съ нимъ о его парламентской жизни. Бывъ короткимъ другомъ дочери и сына, Финіасъ теперь сдѣлался короткимъ другомъ отца. Графъ послѣднее время выражалъ Финіасу свое неудовольстіе на примиреніе съ сыномъ. И Финіасъ могъ примѣчать, что графъ все менѣе и менѣе доволенъ. Онъ горько жаловался на сына — на его молчаніе, на то, что онъ не ѣдетъ въ Лондонъ, на его поведеніе съ Вайолетъ, на его лѣнивое равнодушіе къ приличному занятію; но онъ не говорилъ ни слова о ссорѣ Вайолетъ съ женихомъ, а Финіасъ чувствовалъ, что онъ не можетъ спрашивать объ этомъ.

— Мистеръ Финнъ, сказалъ ему графъ въ одно утро, какъ только Финіасъ вошелъ къ нему: — я сейчасъ слышалъ исторію, которая показалась мнѣ невѣроятной.

Обращеніе вельможи было сурово, и то обстоятельство, что онъ назвалъ своего молодаго друга «мистеръ Финнъ», тотчасъ показывало нѣчто непріятное.

— Что же вы слышали, милордъ? спросилъ Финіасъ.

— Что вы съ Чильтерномъ ѣздили въ прошломъ году въ Бельгію и дрались тамъ на дуэли.

Въ томъ кругу, въ которомъ они всѣ жили — лордъ Брентфордъ, его сынъ, дочь и Финіасъ Финнъ — старый лордъ только одинъ не слыхалъ до-сихъ-поръ о дуэли. Слухи эти дошли даже до ушей Кеннеди, напомнивъ, что жена солгала ему.

— Это правда, сказалъ Финіасъ.

— Я никогда въ жизни не былъ такъ оскорбленъ — никогда! Я никакъ не думалъ, чтобы вы домогались руки миссъ Эффингамъ.

Голосъ лорда, когда онъ говорилъ это, былъ очень суровъ.

— Такъ какъ я домогался напрасно, а Чильтернъ имѣлъ успѣхъ, то теперь меня не слѣдуетъ упрекать.

— Я не знаю, что и думать объ этомъ, мистеръ Финнъ. Я такъ удивленъ, что право не знаю, что и говорить. Я долженъ объявить тотчасъ мое мнѣніе, что вы поступили дурно.

— Я не знаю, сколько вамъ извѣстно и что именно неизвѣстно, милордъ, и обстоятельства этого дѣла не позволяютъ мнѣ объяснять ихъ подробно, но такъ какъ вы открыто выразили ваше мнѣніе, то должны позволить мнѣ выразить и мое, и сказать, на сколько я могу судить о моихъ собственныхъ поступкахъ, я вовсе не поступилъ дурно.

— Вы намѣрены защищать дуэли, сэръ?

— Нѣтъ, если вы хотите сказать мнѣ, что дуэль сама по себѣ вещь, мнѣ нечего говорить. Я защищаю себя только по тому поводу, какимъ образомъ происходила эта дуэль, и по тому обстоятельству, что я дрался съ вашимъ сыномъ.

— Я не могу понять, какъ вы могли бывать въ моемъ домѣ, защищать интересы моего городка въ парламентѣ, когда вы употребляли всѣ силы, чтобы стать между Чильтерномъ и той дѣвицей, которую, какъ вамъ извѣстно, я желалъ видѣть его женою.

Финіасъ догадался, что графъ долженъ быть очень разсерженъ, если позволилъ себѣ заговорить о «своемъ» городкѣ. Однако онъ ничего не сказалъ, хотя графъ остановился, и разсерженный лордъ продолжалъ:

— Я долженъ сказать, что въ такомъ поведеніи было что-то похожее на лицемѣрство.

— Еслибъ я долженъ былъ защищаться доказательствами, лордъ Брентфордъ, я долженъ былъ бы воротиться къ числамъ — къ числамъ не фактовъ, которые я могъ бы доказать, а къ числамъ моихъ чувствъ, которыхъ доказать нельзя — и слѣдовательно это было бы безполезно. Я могу только сказать, что мнѣ извѣстны честь и правдивость, которыя долженъ имѣть джентльмэнъ, и что я не сдѣлалъ ничего такого, что компрометировало бы мою репутацію какъ джентльмэна. Если вы спросите вашего сына, я думаю, онъ скажетъ вамъ то же cамoe.

— Я его спрашивалъ. Это онъ сказалъ мнѣ о дуэли.

— Когда онъ вамъ сказалъ, милордъ?

— Сегодня утромъ.

Такимъ образомъ Финіасъ узналъ, что лордъ Чильтернъ находится теперь въ этомъ домѣ или, по-крайней-мѣрѣ, въ Лондонѣ.

— И онъ жаловался на мое поведеніе?

— Я жалуюсь, сэръ. Я жалуюсь очень горько. Я оказалъ вамъ величайшее довѣріе, особенно относительно дѣлъ моего сына, а вы обманули меня.

Графъ былъ очень разсерженъ, и разсерженъ тѣмъ болѣе, что этотъ молодой человѣкъ, который оскорбилъ его, которому онъ оказалъ помощь именно въ то время, когда она была ему нужна, воспользовался этой помощью прежде чѣмъ узнали объ его поступкѣ. Еслибъ Финіасъ еще былъ депутатомъ отъ Луфтона, такъ чтобы графъ могъ сказать ему: «Вы теперь обязаны отказаться отъ этого мѣста, потому что вы оскорбили меня, вашего патрона», мнѣ кажется, онъ простилъ бы преступника и позволилъ бы ему остаться на мѣстѣ. Была бы сцена, но гнѣвъ графа простылъ бы. Но теперь виновный находился уже внѣ Власти графа, воспользовавшись мѣстомъ депутата отъ его мѣстечка именно въ то самое время, какъ онъ совершилъ свою вину. Это увеличивало гнѣвъ графа. И сказать по правдѣ, онъ не имѣлъ того утѣшенія, на которое Финіасъ указывалъ ему. Лордъ Чильтернъ сказалъ ему въ это самое утро, что онъ разошелся съ Вайолетъ.

— Вы до такой степени натолковали ей о моихъ обязанностяхъ, милордъ, сказалъ сынъ отцу: — что она считаетъ своей обязанностью передавать мнѣ ваши нравоученія изъ вторыхъ рукъ, такъ что я не въ состояніи ихъ переносить.

Но объ этомъ Финіасъ еще ничего не зналъ. Графъ однако былъ такъ неблагоразуменъ въ своемъ гнѣвѣ, что самъ разсказалъ все.

— Да — вы обманули меня, продолжалъ онъ: — и я не могу болѣе вамъ вѣрить.

— Развѣ могъ я, милордъ, разсказать вамъ то, что увеличило бы вашъ гнѣвъ противъ вашего сына? Когда онъ вызвалъ меня на дуэль, развѣ я долженъ былъ какъ шпіонъ прійти и разсказать вамъ все? Я знаю, что вы подумали бы обо мнѣ, еслибъ я это сдѣлалъ. Подумайте, что сдѣлали ли бы вы сами въ вашей молодости, и будьте увѣрены, что я сдѣлалъ то же самое. Что же я выигралъ? Онъ и вы получили то, чего желали — а я помогъ вамъ обоимъ. Лордъ Брентфордъ, положа руку на сердце, я могу сказать, что поступилъ съ вами добросовѣстно.

— Я ничего не получилъ, съ отчаяніемъ сказалъ графъ.

— Лордъ Чильтернъ женится па миссъ Эффингамъ.

— Нѣтъ, не женится. Онъ поссорился съ нею. Онъ такъ упрямъ, что она не можетъ этого вынести.

Стало быть, это была правда, хотя это извѣстіе дошло до него черезъ Лоренса Фицджибона и мадамъ Гёслеръ.

— По-крайней-мѣрѣ, это была не моя вина, милордъ, сказалъ онъ послѣ минутной нерѣшимости.

Графъ ходилъ взадъ и впередъ по комнатѣ, сердясь на себя, зачѣмъ онъ далъ промахъ и разсказалъ все, и не зная, что eщe сказать своему гостю. Онъ такъ привыкъ свободно говорить съ Финіасомъ о своемъ сынѣ, что не могъ устоять отъ искушенія, однако не могъ хе онъ проглотить свой гнѣвъ и продолжать.

— Милордъ, сказалъ Финіасъ черезъ нѣсколько времени: — могу увѣрить васъ, что ваше огорченіе огорчаетъ меня. Я получилъ такъ много незаслуженныхъ милостей отъ всего вашего семейства, что никогда не буду въ состояніи заплатить вамъ мой долгъ. Я огорченъ, что вы сердитесь на меня теперь, но надѣюсь, что придетъ время, когда вы не такъ строго будете судить о моемъ поведеніи.

Онъ хотѣлъ выйти изъ комнаты, но графъ остановилъ его.

— Дадите вы мнѣ ваше слово, сказалъ графъ: — что не будете болѣе думать о миссъ Эффингамъ?

Финіасъ стоялъ молча, соображая, какъ ему отвѣтить на это, рѣшивъ, что ничто не заставитъ его дать подобное обѣщаніе, когда еще есть надежда.

— Скажите это, мистеръ Финнъ, и я прощу все.

— Я не могу сознаться, что я сдѣлалъ что-нибудь достойное прощенія.

— Скажите это, повторилъ графъ: — и все будетъ забыто.

— Вамъ не къ чему тревожиться, милордъ, сказалъ Финіасъ: — миссъ Эффингамъ навѣрно не думаетъ обо мнѣ.

— Вы не хотите дать мнѣ слово?

— Нѣтъ, милордъ. Вы не имѣете права требовать отъ меня этого. Цѣль эта открыта для меня точно такъ же, какъ и для всякаго, кто захочетъ достигнуть ее. Я не имѣю пи малѣйшей надежды на успѣхъ. Но если справедливо, что миссъ Эффингамъ опять свободна, я постараюсь найти случай возобновить мое предложеніе. Я отдалъ бы все, что имѣю, мое мѣсто въ парламентѣ, все честолюбіе моей жизни, за малѣйшую возможность на успѣхъ. Когда она приняла предложеніе вашего сына, я разумѣется удалился. Я теперь слышалъ изъ разныхъ источниковъ, что или она, или онъ, или оба они передумали. Если такъ, я имѣю право попытать счастье опять.

Графъ стоялъ напротивъ него нахмурившись, но не сказалъ ничего.

— Прощайте, милордъ.

— Прощайте, сэръ.

— Я боюсь, что я долженъ надолго проститься съ вами.

— Прощайте, сэръ.

Сказавъ это, графъ позвонилъ въ колокольчикъ. Финіасъ взялъ шляпу и ушелъ. Дорогой голова его наполнялась различными мыслями, возбужденными тѣмъ, что сказалъ лордъ Брентфордъ. Какъ разсказалъ отцу лордъ Чильтернъ о дуэли? Герой нашъ былъ очень чувствителенъ къ мнѣнію другихъ. Онъ думалъ, что поступилъ великодушно съ лордомъ Чильтерномъ, и припоминая каждое слово изъ разговора, сейчасъ происходившаго, онъ думалъ, что его бланкенбергскій противникъ не отозвался о немъ дурно. Относительно обвиненія въ обманѣ, которое графъ сдѣлалъ противъ него, онъ сказалъ себѣ, что графъ сдѣлалъ это въ гнѣвѣ. Но ему было грустно, что онъ поссорился со всѣми Стэндишами, такъ какъ онъ чувствовалъ, что они поставили его на ноги. Лэди Лору онъ видалъ только въ обществѣ и просто кланялся ей. Теперь графъ почти выгналъ его изъ дома, и хотя онъ примирился съ лордомъ Чильтерномъ, онъ совсѣмъ не видался съ нимъ, а теперь — теперь, когда Вайолетъ Эффингамъ сдѣлалась свободна — какъ избѣжать возобновленія непріязненности между ними? Однако, онъ постарается хоть разъ увидаться съ лордомъ Чильтерномъ.

Потомъ онъ подумалъ о Вайолетъ — о Вайолетъ опять свободной, о Вайолетъ, которой онъ можетъ опять возобновить свое предложеніе. Онъ очень смиренно говорилъ о своихъ надеждахъ графу, но конечно онъ можетъ имѣть возможность на успѣхъ. Когда воротился домой, онъ нашелъ карточку лэди Бальдокъ съ приглашеніемъ быть у ней па концертномъ вечерѣ. Онъ не хотѣлъ идти къ лэди Бальдокъ въ назначенный вечеръ, такъ какъ онъ долженъ былъ присутствовать въ парламентѣ, да ему и не хотѣлось, потому что Вайолетъ Эффингамъ не было въ Лондонѣ. Но онъ зайдетъ поблагодарить и постарается пріобрѣсти милость съ этой стороны.

Онъ написалъ записку къ лорду Чильтерну, адресовавъ ее на Портсмэнскій сквэръ.

«Такъ пакъ вы въ Лондонѣ, не можемъ ли мы видѣться? Приходите обѣдать со мною въ субботу въ клубъ.»

Черезъ нѣсколько дней онъ получилъ слѣдующій отвѣтъ изъ Уиллингфорда. Что могъ дѣлать лордъ Чильтернъ въ Уиллингфордѣ въ маѣ?

«Ул. — пятница.

«Любезный Финнъ,

«Я не могу обѣдать съ вами, потому что здѣсь присматриваю за калѣками и нишу спортсмэнскій романъ. Мнѣ говорятъ, что я долженъ дѣлать что-нибудь, вотъ я и дѣлаю. Надѣюсь, вы не сочтете меня доносчикомъ за то, что я сказалъ графу о нашей пріятной встрѣчѣ на пескахъ. Это было необходимо, а вы не такой человѣкъ, чтобы сердиться на высказанную правду. Одъ ужасно разсердился на меня и на васъ; но онъ такъ слѣпо безразсуденъ, что па его гнѣвъ обращать вниманія нельзя. Я старался разсказать исторію справедливо, и разсказанная такимъ образомъ, она не могла повредить вамъ въ его мнѣніи. Но она повредила. Очень жалѣю, старый дружище, и надѣюсь, что вы перенесете это. Для меня это гораздо важнѣе, чѣмъ для васъ.

«ВАШЪ Ч.»

Ни слова не было о Вайолетъ. Но нельзя было ожидать, чтобы человѣкъ написалъ своему сопернику о своей неудачѣ. Но все-таки отъ письма вѣяло Вайолетъ, чего по мнѣнію Финіаса не было бы, еслибъ писавшій не имѣлъ надежды. Пріятная встрѣча на бланкенбергскихъ пескахъ состоялась изъ-за Вайолетъ. И когда лордъ Чильтернъ разсказывалъ графу эту исторію, должно быть вышелъ споръ изъ-за Вайолетъ. Лордъ Чильтернъ должно быть сказалъ своему отцу, что Финіасъ былъ его соперникомъ. Могъ ли отверженный женихъ писать о такомъ предметѣ такимъ образомъ и такому корреспонденту, еслибъ онъ думалъ, что ему отказано навсегда? Но опять лордъ Чильтернъ не походилъ ни на кого на свѣтѣ и невозможно было судить о немъ по опыту другихъ.

Вскорѣ послѣ этого Финіасъ воитель на Беркелейскій сквэръ и его тотчасъ ввела въ гостиную лэди Бальдокъ. Швейцарѣ принялъ его съ совсѣмъ другимъ лицомъ и Финіасъ вывелъ изъ этого хорошее заключеніе. Это удивило его, но онъ удивился еще больше, когда войдя въ комнату нашелъ тамъ Вайолетъ Эффингамъ одну. Свѣжій румянецъ выступилъ на лицѣ ея, когда она увидала Финіаса, но нельзя было сказать, чтобы она покраснѣла. Она держала себя прекрасно, не стараясь скрыть маленькаго волненія при встрѣчѣ съ нимъ, но не обнаруживая ничего вреднаго для ея спокойствія.

— Я очень рада видѣть васъ, мистеръ Финнъ, сказала она: — тетушка только что ушла отсюда и сейчасъ воротится.

Онъ вовсе не умѣлъ такъ держать себя какъ она, но можетъ быть слѣдуетъ сознаться, что его положеніе было затруднительнѣе чѣмъ ея. Онъ не видалъ ее послѣ того, какъ была объявлена ея помолвка, а теперь услыхалъ изъ источника, въ правдивости котораго нельзя было сомнѣваться, что она разошлась въ своимъ женихомъ. Разумѣется, онъ ничего не могъ говорить ей Объ этомъ. Онъ не могъ поздравлять ее въ одномъ случаѣ и соболѣзновать съ нею въ другомъ. А между тѣмъ онъ не зналъ, какъ говорить съ нею, дѣлая видъ, будто такихъ событій не случилось.

— Я не зналъ, что вы въ Лондонѣ, сказалъ онъ.

— Я пріѣхала только вчера. Я вѣдь была въ Римѣ съ Эффингамами, а Послѣ того… но право я такъ много странствовала, что не могу разсказывать вамъ обо всѣхъ мѣстахъ, гдѣ я была. А вы прилежно — трудитесь?

— О да; — всегда.

— Это хорошо. Желала бы и я быть чѣмъ-нибудь, хоть привратницей; такъ хорошо быть чѣмъ-нибудь!

Не такія ли нравоученія оскорбили щекотливость лорда Чильтерна и показались ему повтореніемъ проповѣди отца?

— Мужчина долженъ стараться быть чѣмъ-нибудь, сказалъ Финіасъ.

А женщина должна довольствоваться тѣмъ, что она ни что — если только мистеръ Милль не поставитъ насъ на ноги А теперь, разскажите мнѣ — видѣли вы лэди Лору?

— Послѣднее время не видалъ.

— А мистера Кеннеди?

— Я иногда вижу его въ парламентѣ.

Посѣщеніе въ колоніальную канцелярію, извѣстную читателю, не было еще тогда сдѣлано.

— Очень жалѣю объ этомъ, сказала она.

Финіасъ улыбнулся и покачалъ головой.

— Очень жалѣю, что вы поссорились.

— Между нами не было ссоры.

— Я привыкла думать, что вы и она можете такъ много составлять другъ для друга — то-есть, разумѣется если вы могли подружиться съ нимъ.

— Съ этимъ человѣкомъ трудно подружиться, сказалъ онъ, чувствуя, что онъ недобросовѣстно отзывается о Кеннеди, но думая, что такая недобросовѣстность оправдывается его обязанностью къ лэди Лорѣ.

— Да — трудно. Не станемъ ничего говорить о немъ. Часто вы видѣли графа?

Она сдѣлала этотъ вопросъ такъ, какъ будто онъ не относился вовсе къ лорду Чильтерну.

— Увы, увы!

— Ужъ не поссорились ли вы съ нимъ?

— Онъ поссорился со мною. Онъ услыхалъ, миссъ Эффингамъ, что случилось въ прошломъ году, и думаетъ, что я былъ неправъ.

— Разумѣется, вы были неправы, мистеръ Финнъ.

— Вѣроятно. Передъ нимъ я защищалъ себя, но передъ вами защищать себя не стану. По-крайней-мѣрѣ, вы не считаете необходимымъ ссориться со мною.

— Мнѣ слѣдовало бы поссориться. Я удивляюсь, почему не идетъ тетушка.

Она позвонила въ колокольчикъ.

— Теперь я все разсказалъ вамъ о себѣ, сказалъ онъ: — и теперь вамъ надо разсказать мнѣ что-нибудь о васъ.

— Обо мнѣ? Мнѣ нечего разсказывать. Конечно, у всякаго изъ насъ есть свои маленькія исторiики, интересныя только для насъ самихъ.

— Но ваша исторія, миссъ Эффингамъ, сказалъ онъ: — чрезвычайно интересна для меня.

Къ счастью, въ эту минуту вошла лэди Бальдокъ въ комнату, и Финіасъ былъ избавленъ отъ необходимости объясняться въ любви въ самую неудобную минуту.

Лэди Бальдокъ была чрезвычайно любезна къ нему, прося Вайолетъ употребить свое вліяніе на него, чтобы уговорить его бывать на ея вечерахъ.

— Уговорить его бросать дѣло и слушать музыкантовъ, сказала миссъ Эффингамъ: — право я этого не сдѣлаю, тетушка. Кто можетъ сказать, какъ пострадаютъ колоніи на цѣлыя столѣтія, и можетъ быть такое пренебреженіе обязанности заставитъ нѣсколько провинцій броситься въ объятія нашихъ смертельныхъ враговъ.

— У меня бываетъ герр-Молль, сказала лэди Бальдокъ: — и синьоръ Скруби и Пжинсктъ, который говорятъ первая знаменитость на флажолетѣ. Вы слышали Пжиyскта, мистеръ Финнъ?

Финіасъ никогда не слыхалъ Пжинскта.

— А что касается герр-Молля, съ нимъ никто не можетъ сравниться, по-крайней-мѣрѣ въ нынѣшнемъ году.

Лэди Бальдокъ пристрастилась къ музыкѣ этотъ сезонъ, но весь ея энтузіазмъ не могъ поколебать добросовѣстнаго усердія молодого помощника государственнаго секретаря. На такихъ собраніяхъ онъ не могъ бы сказать ни слова наединѣ Вайолетъ Эффингамъ.