Финиас Финн, Ирландский член парламента

Глава LXVIII. Соединенное нападеніе

Записка отъ лорда Брентфорда удивила не мало нашего героя. Онъ не имѣлъ сношеній съ графомъ послѣ того, какъ онъ такъ свирѣпо разбранилъ его за дуэль и сказалъ ему прямо, что онъ поступилъ очень дурно. Финіасъ былъ убѣжденъ, что о примиреніи между нимъ и графомъ не можетъ быть и рѣчи. Теперь онъ получилъ вѣжливое приглашеніе обѣдать съ обиженнымъ вельможей. Записка была написана лэди Лорой, но приглашеніе было отъ лорда Брентфорда. Финіасъ написалъ, что онъ будетъ очень радъ имѣть честь обѣдать у лорда Брентфорда.

Парламентъ въ это время собирался уже цѣлый мѣсяцъ и наступилъ уже мартъ. Финіасъ ничего не слыхалъ о лэди Лорѣ и даже не зналъ, что она въ Лондонѣ, до-тѣхъ-поръ пока не увидалъ ея почеркъ. Онъ зналъ, что она не вернулась въ мужу и оставалась всю зиму у отца въ Сольсби. Онъ слышалъ также, что лордъ Чильтернъ былъ въ Сольсби. Всѣ говорили о разлукѣ Кеннеди съ женой; одни увѣряли, что если жена несовсѣмъ ему измѣнила, то по-крайней-мѣрѣ пренебрегала своими обязанностями, а другіе говорили, что обращеніе съ женою Кеннеди было такъ дурно, что ни одна женщина не могла бы ужиться съ нимъ. Носились даже слухи, будто лэди Лора убѣжала съ любовникомъ изъ сада герцога Омніума, и чьи-то нескромные языки намекали, что одинъ неженатый помощникъ государственнаго секретаря пропалъ въ то же время. Но лордъ Чильтернъ оскалилъ зубы съ такою сильною попыткою укусить, что никто не осмѣлился повторить эти слухи. Несправедливость ихъ скоро была доказана тѣмъ, что лэди Лора Кеннеди жила у отца въ Сольсби. Кеннеди Финіасъ еще не видалъ по пріѣздѣ въ Лондонъ. Кеннеди, хотя членъ министерства, не былъ въ Лондонѣ при открытіи сессіи и въ газетахъ писали, что онъ боленъ, а частнымъ образомъ говорили, что онъ не хочетъ показываться съ-тѣхъ-поръ какъ жена оставила его. Наконецъ однако онъ пріѣхалъ въ Лондонъ и Финіасъ увидалъ его въ парламентѣ. Потомъ, когда первое собраніе министровъ состоялось послѣ его возвращенія, узнали, что и онъ также отказался отъ своей должности. Въ палатѣ ничего не говорили объ его отставкѣ. Онъ вышелъ въ отставку по нездоровью, и достойный пэръ, лордъ Тайстль, бывшій сэр-Мармадукъ Моркомбъ, воротился изъ Ланкастерскаго герцогства на его мѣсто.

Въ промежутокъ между приглашеніемъ лорда Брентфорда и его обѣдомъ Финіасъ встрѣтилъ Кеннеди такъ близко въ одномъ изъ корридоровъ парламента, что имъ невозможно было не говорить другъ съ другомъ. Финіасъ видѣлъ, что Кеннеди не рѣшается, прямо дружески подошелъ къ нему, пожалъ ему руку, а потомъ хотѣлъ пройти мимо. Но Кеннеди, хотя сначала колебался, теперь удержалъ своего сослуживца.

— Финнъ, сказалъ онъ: — если вы не запяты, мнѣ хотѣлось бы поговорить съ вами.

Финіасъ былъ не занятъ и позволилъ увести себя подъ руку въ переднюю парламента.

— Разумѣется, вы слышали, какое ужасное несчастье случилось со мной? сказалъ Кеннеди.

— Да — слышалъ, отвѣчалъ Финіасъ.

— Всѣ слышали. Вотъ что жестоко въ такомъ ужасномъ ударѣ!

— Всѣ эти вещи, разумѣется, очень непріятны. Я былъ очень огорченъ — потому что вы оба были такими короткими моими друзьями.

— Да — да, мы были. Вы видаетесь съ нею теперь?

— Не видался съ іюля, на праздникѣ герцога.

— Ахъ, да! — утромъ въ этотъ день я послѣдній разъ говорилъ съ нею. Она такъ и оставила меня.

— Завтра я обѣдаю у лорда Брентфорда и навѣрно она будетъ тамъ.

— Да — она въ Лондонѣ. Я видѣлъ ее вчера въ экипажѣ ея отца. Я думаю, что она не имѣла причини оставлять меня.

— Разумѣется, я ничего не могу сказать объ этомъ.

— Я думаю, что она не имѣла причини оставлять меня.

Когда Финіасъ это услыхалъ, онъ не могъ не вспомнить, что говорила ему лэди Лора, и подумалъ, Что никакая женщина не имѣла лучшей причины оставить своего мужа.

— Были вещи, которыя мнѣ не правились, и я это говорилъ.

— Я полагаю, всѣ вообще это дѣлаютъ, сказалъ Финіасъ.

— Но конечно жена должна слушать, когда мужъ ее предостерегаетъ.

— Мнѣ кажется, онѣ этого не любятъ, замѣтилъ Финіасъ.

— Но развѣ всѣ мы должны дѣлать такъ, какъ мы хотимъ? Или развѣ это было бы хорошо, еслибъ мы могли?

Тутъ онъ замолчалъ, но такъ какъ Финіасъ не сдѣлалъ никакого замѣчанія, онъ продолжалъ говорить, расхаживая по передней.

— Я теперь думаю не столько о моемъ собственномъ спокойствіи, сколько объ ея имени и ея будущемъ поведеніи. Разумѣется, для нея было бы гораздо лучше, чтобы она воротилась въ домъ своего мужа.

— Можетъ быть, это было бы лучше, сказалъ Финіасъ.

— Вѣдь она дала клятву передъ алтаремъ жить со мною! торжественно сказалъ Кеннеди.

— Но несходство характеровъ всегда… всегда предполагается. Вы понимаете меня?

— Я намѣренъ, чтобы она ко мнѣ воротилась. Я не желаю требовать это закономъ — но-крайней-мѣрѣ теперь. Согласитесь вы передать мое порученіе ей и графу?

Финіасу казалось, что Кеннеди не могъ выбрать неудачнѣе Меркурія — не примѣчая, что онъ былъ выбранъ съ нѣкоторой хитростью для того, чтобы Лора могла понять, что обвиненіе противъ нея взято назадъ. Онъ помолчалъ прежде чѣмъ отвѣтилъ.

— Разумѣется, сказалъ онъ: — я готовъ быть полезенъ, если это возможно. Но я не вижу, какъ могу говорить объ этомъ съ графомъ. Хотя иду обѣдать, я не знаю, зачѣмъ онъ меня пригласилъ, потому что мы находимся съ нимъ въ дурныхъ отношеніяхъ. Онъ услыхалъ объ этой глупой дуэли и не говоритъ со мною съ-тѣхъ-поръ.

— Я также слышалъ, сказалъ Кеннеди, мрачно нахмурившись при воспоминаніи о лживости своей жены.

— Всѣ объ этомъ слышали. Но это возбудило такое несогласіе между нимъ и мною, что я вмѣшиваться не могу. Пошлите за лордомъ Чильтерномъ и поговорите съ нимъ.

— Поговорить съ Чильтерномъ — никогда! Онъ пожалуй прибьетъ меня.

— Поѣзжайте къ графу.

— Я былъ, онъ меня не принялъ.

— Напишите къ нему.

— Я писалъ и онъ отослалъ мнѣ письмо нераспечатаннымъ.

— Напишите къ ней.

— Я писалъ, она отвѣчала мнѣ только: «Право, право это невозможно». Но это должно быть. Этого требуютъ законы божескіе и человѣческіе. Я хотѣлъ бы, чтобъ кто-нибудь указалъ имъ на это мягче, нежели я могу сдѣлать, если стану писать объ этомъ. Къ графу, разумѣется, я писать опять не могу.

Совѣщаніе кончилось обѣщаніемъ Финіаса, что онъ, если возможно, скажетъ слово лэди Лорѣ.

Когда онъ вошелъ въ гостиную лорда Брентфорда, тамъ была не только лэди Лора, но и ея братъ. Лорда Брентфорда въ комнатѣ не было; были Баррингтонъ Ирль, лордъ и лэди Кэнтрипъ.

— Отецъ вашъ развѣ не будетъ? спросилъ Финіасъ лэди Лору послѣ первыхъ привѣтствій.

— Мы имѣемъ эту надежду, сказала она: — и вовсе не знаемъ, отчего онъ опоздалъ. Что сдѣлалось съ нимъ, Освальдъ?

— Онъ пришелъ со мною полчаса тому назадъ, но онъ вѣрно одѣвается не такъ скоро какъ я, сказалъ лордъ Чильтернъ.

Финіасъ немедленно понялъ, что отецъ и сынъ примирились, и дошелъ до того заключенія, что Вайолетъ съ женихомъ также скоро примирится, если уже не примирилась. Онъ почувствовалъ еще нѣкоторый остатокъ печали. Тутъ вошелъ хозяинъ и извинился.

— Чильтернъ продержалъ меня долго стоя, сказалъ онъ: — такъ что восточный вѣтеръ продулъ меня насквозь. Единственное преимущество, которое признаю я въ молодежи, то, что она остается непроницаема для восточнаго вѣтра.

Финіасъ теперь совершенно убѣдился, что Вайолетъ примирилась съ женихомъ. Милая Вайолетъ! А все-таки у Вайолетъ недоставало той нѣжной женской кротости, которая дѣлала Мэри Флудъ Джонсъ самой очаровательной представительницей ея пола. Когда графъ извинился такимъ образомъ передъ всѣми, особенно передъ лэди Кэнтрипъ, которая была единственная дама въ комнатѣ, кромѣ его дочери, онъ подошелъ къ нашему герою и ласково пожалъ ему руку. Потомъ онъ отвелъ его къ окну и сказалъ ему голосомъ насмѣшливо-торжественнымъ:

— Занимайтесь колоніями, молодой человѣкъ, и не вмѣшивайтесь въ иностранныя дѣла, особенно въ бланкенбергскія.

— Никогда не буду болѣе, милордъ — никогда.

— И предоставьте вопросъ объ огнестрѣльномъ оружіи рѣшать между конной гвардіей и военнымъ министерствомъ. Я много слышалъ послѣ того, какъ видѣлся съ вами, и беру назадъ часть того, что я сказалъ. Но дуэль вещь сумасбродная — очень сумасбродная. Пойдемте обѣдать.

Графъ ушелъ съ лэди Кэнтрипъ, а лордъ Кэнтрипъ съ лэди Лорой, за ними Баррингтонъ Ирль, и Финіасъ имѣлъ случай сказать нѣсколько словъ своему пріятелю лорду Чильтерну.

— Вы теперь въ ладахъ съ вашимъ отцомъ?

— Да, въ нѣкоторой степени. Неизвѣстно, какъ долго это продолжится. Онъ хочетъ, чтобы я сдѣлалъ три вещи, а я не сдѣлаю ни одной.

— Что же это?

— Вступить въ парламентъ, сдѣлаться владѣльцемъ овецъ и быковъ и охотиться въ его графствѣ. Я никогда не буду бывать въ первомъ, совершенно раззорюсь со вторыми и никогда не буду охотиться въ третьемъ.

Но о свадьбѣ ни слова не было сказано. За обѣдъ сѣли только семеро и со всѣми Финіасъ находился въ самыхъ короткихъ отношеніяхъ. Лордъ Кэнтрипъ былъ его начальникъ и лэди Кэнтрипъ всегда была очень любезна къ нему. Она вполнѣ понимала, какъ пріятно ея мужу имѣть подъ своимъ начальствомъ человѣка, на котораго онъ могъ положиться вполнѣ, и употребляла все женское искусство, чтобы привязать Финіаса къ своему мужу болѣе чѣмъ оффиціальными узами. Она пробовала также свое искусство надъ Лоренсомъ Фицджибономъ — но напрасно. Онъ ѣлъ ея обѣды, принималъ ея вѣжливость и ничѣмъ не платилъ взамѣнъ. Но Финіасъ имѣлъ болѣе признательную душу и дѣлалъ все, что требовалось отъ него — дѣлалъ все, что требовалось отъ него, пока не настала эта ирландская нелѣпость.

— Я знала очень хорошо, какія случатся вещи, когда взяли въ министерство такого человѣка, какъ Монкъ, сказала лэди Кэнтрипъ своему мужу.

Но хотя общество было небольшое и гости были всѣ его короткіе друзья, Финіасъ ничего не подозрѣвалъ, пока на него не было сдѣлано нападеніе, какъ только слуги вышли изъ комнаты. Это было сдѣлано въ присутствіи обѣихъ дамъ и, безъ сомнѣнія, все было предусмотрѣно. Тутъ былъ лордъ Кэнтрипъ, уже много говорившій ему, и Баррингтонъ Ирль, сказавшій даже болѣе лорда Кэнтрипа. Лордъ Брентфордъ, самъ членъ совѣта министровъ, началъ аттаку, спросивъ, правда ли, что Монкъ намѣренъ предъявить свой билль. Баррингтонъ Ирль увѣрилъ, что Монкъ положительно это сдѣлаетъ.

— А Грешэмъ будетъ противъ? спросилъ графъ.

— Разумѣется, отвѣчалъ Баррингтонъ.

— Разумѣется, подтвердилъ лордъ Кэнтрипъ.

— Я знаю, что я буду думать о немъ, если онъ этого не сдѣлаетъ, сказала лэди Кэнтрипъ.

— Его никакъ нельзя принудить ни къ чему, сказала лэди Лора.

Тутъ Финіасъ догадался, что предстоитъ ему. Лордъ Брентфордъ началъ вопросомъ, сколько будетъ на сторонѣ Монка въ палатѣ.

— Это зависитъ отъ количества мужества, которое будутъ имѣть консерваторы, сказалъ Баррингтонъ Ирль. — Если они осмѣлятся подать голосъ за чисто-демократическую мѣру, только для того, чтобы выгнать насъ, тогда они будутъ имѣть успѣхъ.

— А наши? спросилъ лордъ Кэнтрипъ.

— Лучше спросите объ этомъ Финіаса Финна, сказалъ Баррингтонъ.

Тутъ и началось нападеніе. Нашему герою пришлось провести пренепріятные полчаса, хотя сказано было многое такое, что могло бы очень ему польстить. Всѣ желали, чтобы онъ остался — такъ объявилъ лордъ Кэнтрипъ.

— Кромѣ одного или двухъ, которыхъ я могъ бы назвать и которымъ очень хотѣлось бы заступить его мѣсто, прибавилъ Баррингтонъ Ирль, думая, что воспоминанія Финіаса о Бонтинѣ и о другихъ могутъ такъ же сильно, какъ и всякія другія причины, способствовать къ тому, что Финіасу не захочется оставлять своего мѣста. Лордъ Брентфордъ объявилъ, что онъ не можетъ понять, что онъ внѣ себя отъ изумленія, какъ такой молодой человѣкъ, какъ его другъ, позволяетъ себѣ увлекаться такимъ блудящимъ огонькомъ. Лордъ Кэнтрипъ очень ясно изложилъ ненаписанные законы министерскихъ чиновниковъ. Человѣкъ, занимающій должность, которая даетъ ему такъ много занятій, что они занимаютъ все его время, долженъ быть избавленъ отъ необходимости заниматься другими дѣлами. Сэр-Уальтеръ Моррисонъ долженъ заботиться о правахъ ирландскихъ арендаторовъ, а Финіасъ Финнъ долженъ заботиться о Канадѣ и Ямайкѣ. Баррингтонъ Ирль въ самыхъ яркихъ краскахъ описывалъ удобство оффиціальнаго положенія. Но мнѣ кажется, что обѣ дамы употребляли еще болѣе сильныя выраженія.

— Мы такъ были рады имѣть васъ между нами, сказала лэди Кэнтрипъ, смотря на Финіаса умоляющими, почти любящими глазами.

— Мистеръ Финнъ знаетъ, сказала лэди Лора: — что съ-тѣхъ-поръ какъ онъ вступилъ въ парламентъ, я всегда вѣрила его успѣху и очень гордилась, видя этотъ успѣхъ.

— Мы всѣ будемъ о немъ плакать, какъ о падшемъ ангелѣ, если онъ насъ оставитъ, сказала лэди Кэнтрипъ.

— Я не скажу, что я буду плакать, замѣтила лэди Лора: — но не знаю, что болѣе могло бы сдѣлать меня несчастною.

Что долженъ былъ Финіасъ. говорить въ отпѣтъ на такія лестныя и настоятельныя просьбы? Онъ не хотѣлъ бы говорить ничего, еслибъ это было возможно, по чувствовалъ, что онъ обязанъ отвѣчать. Онъ отвѣтилъ очень слабо — разумѣется не оправдываясь, но объявивъ, что такъ какъ онъ зашелъ такъ далеко, то онъ долженъ идти дальше; теперь онъ долженъ подать голосъ за эту мѣру. И его начальникъ и Баррингтонъ Ирль доказывали или пытались доказать, что онъ неправъ. Разумѣется, онъ не долженъ говорить объ этой мѣрѣ и голосъ его за его партію! вѣроятно, будетъ оставленъ безъ вниманія. Можетъ быть двѣ-три газеты нападутъ на него, по какой публичный человѣкъ заботится объ этихъ нападкахъ? Вся его партія будетъ стоять за него и въ этомъ онъ найдетъ полное утѣшеніе. Финіасъ могъ только сказать, что онъ подумаетъ объ этомъ — и это онъ сказалъ такимъ нерѣшительнымъ голосомъ, что всѣ присутствующіе мужчины думали, что онъ былъ убѣжденъ. Обѣ дамы однако были совсѣмъ другого мнѣнія.

— Не смотря на все, что могутъ ему говорить, онъ сдѣлаетъ то, что найдетъ нужнымъ, когда наступитъ время, сказала Лора послѣ своему отцу.

Но вѣдь лэди Лора была прежде въ него влюблена, а можетъ быть была влюблена и теперь.

— Я боюсь, что онъ лошакъ, сказала лэди Кэнтрипъ своему мужу.

— Онъ хорошій лошакъ, когда надо подниматься на гору съ тяжестью на спинѣ, сказалъ ей мужъ.

— Но у лошака всегда бываетъ время, когда съ нимъ нельзя справиться, сказала лэди Кэнтрипъ.

Но лэди Кэнтрипъ никогда не была влюблена въ Финіаса.

Финіасъ нашелъ минуту, прежде чѣмъ ушелъ отъ лорда Брентфорда, сказать нѣсколько словъ лэди Лорѣ о порученіи, данномъ ему.

— Это никогда не можетъ быть. Скажите ему, что если онъ хочетъ прислать мнѣ какія-нибудь наставленія о томъ, что онъ считаетъ моею обязанностью, я постараюсь повиноваться, если эту обязанность я могу исполнять, живя врозь. На столько я буду повиноваться ему, но никогда не буду съ нимъ жить. Его присутствіе убьетъ меня.

Когда Финіасъ повторилъ изъ этого то, что онъ счелъ нужнымъ, Кеннеди дня черезъ два послѣ того, бывшій министръ отвѣчалъ, что ему ничего болѣе не остается, какъ прибѣгнуть къ закону.

— Я не сдѣлалъ моей женѣ ничего такого, чего долженъ бы стыдиться, сказалъ онъ. — Конечно, будетъ очень непріятно разсуждать въ судѣ обо всѣхъ нашихъ дѣлахъ и сдѣлать ихъ предметомъ толковъ въ газетахъ, но человѣкъ долженъ перенести не только это, но даже многое хуже этого, для защиты своихъ правъ и для исполненія обязанности къ своему Создателю.

Въ этотъ самый день Кеннеди отправился къ своему стряпчему и поручилъ ему принять необходимыя мѣры для возвращенія ему его супружескихъ правъ.