Финиас Финн, Ирландский член парламента

Глава LXX. Домъ перваго министра

Комнаты, корридоры и лѣстницы въ домѣ мистриссъ Грешэмъ были набиты биткомъ, когда пріѣхалъ Финіасъ. Тутъ были люди всѣхъ политическихъ партій, жены и дочери такихъ людей, цѣлая радуга иностранныхъ министровъ со звѣздами, двѣ синія ленты и дамы увѣшанныя брилліантами. Весь Лондонъ тутъ былъ. Финіасъ нашелъ даже тутъ лорда Чильтерна, наткнувшись па своего пріятеля, какъ только ему удалось остановиться на лѣстницѣ.

— Какъ! вы здѣсь? вскричалъ Финнъ.

— Ей-Богу здѣсь! отвѣчалъ лордъ Чильтернъ: — но я убѣгу какъ можно скорѣе. Я цѣлый часъ пробирался сюда, но никакъ не могъ пробраться дальше. Лорѣ больше посчастливилось.

— Кеннеди здѣсь? шепнулъ Финіасъ.

— Не знаю, отвѣчалъ Чильтернъ: — но она рѣшилась на этотъ рискъ.

Нѣсколько дальше — Финіасъ былъ терпѣливѣе лорда Чилътерна — онъ наткнулся на Монка.

— Васъ здѣсь еще принимаютъ частнымъ образомъ? сказалъ Финіасъ.

— О! да — и мы сейчасъ имѣли самый дружескій разговоръ о васъ. Что это за человѣкъ! Онъ знаетъ все. Онъ такъ акуратенъ, такъ справедливъ и такъ великодушенъ!

— Ко мнѣ онъ былъ очень великодушенъ, сказалъ Финіасъ.

— Но у него недостаетъ великодушія — къ партіи, къ классамъ, къ народу; его великодушіе простирается только къ человѣческому роду вообще. Но я ничего не могу сказать противъ него. Онъ пригласилъ меня сегодня и самымъ дружескимъ образомъ говорилъ со мною объ Ирландіи.

— Что вы думаете о второмъ чтеніи вашего билля? спросилъ Финіасъ.

— Что вы думаете? Вы объ этихъ вещахъ слышите больше меня.

— Всѣ говорятъ, что раздѣленія голосовъ не будетъ.

— Я никогда этого не ожидалъ, сказалъ Монкъ.

— И я также — пока не услыхалъ, что Добени сказалъ при первомъ чтеніи. Всѣ подадутъ голосъ за билль цѣлой массой — а въ сердцѣ будутъ противъ этого.

— Будемъ надѣяться, что люди не такъ дурны.

— Это всегда такъ бываетъ. Они работаютъ за насъ — примкнувъ то къ одной сторонѣ, то къ другой. Вотъ въ чемъ состоитъ ихъ польза — когда мы разойдемся между собой — какъ это всегда бываетъ, они кончаютъ дѣло за насъ. Для нихъ должно быть непріятно дѣлать то, что по ихъ мнѣнію никогда не слѣдуетъ дѣлать.

— Дареному коню въ зубы не смотрятъ, сказалъ Монкъ: — въ парламентѣ есть только одинъ человѣкъ, котораго я не желаю видѣть заодно со мной — именно васъ.

— Вопросъ теперь рѣшенъ, сказалъ Финіасъ.

— А какъ онъ рѣшенъ?

Финіасъ не могъ сказать своему другу, что вопросъ такой важный для него былъ рѣшенъ жаломъ, которымъ его укололо такое презрительное насѣкомое какъ Бонтинъ, но онъ выразилъ это чувство какъ умѣлъ.

— Я буду съ вами. Я знаю что вы скажете и знаю какъ вы добры. Но я не могъ выдержать. Уже начали говорить то, что чуть не заставило меня отколотить тѣхъ, кто это говоритъ. Если могу, я никогда не подамъ случая никому сдѣлать мнѣ намекъ, который можетъ сдѣлать меня такимъ несчастнымъ, какъ я былъ сегодня. Пожалуйста не говорите больше ничего. Я думаю, что подамъ въ отставку завтра.

— Когда такъ, надѣюсь, что мы будемъ вести битву рядомъ, сказалъ Монкъ, подавая ему руку.

— Мы будемъ вести битву рядомъ, отвѣчалъ Финіасъ.

Послѣ этого онъ пробрался по лѣстницѣ еще выше, не имѣя никакой особенной цѣли въ виду и не мечтая о возможности добраться до хозяина или до хозяйки — чувствуя только, что ему слѣдуетъ непремѣнно пройтись по комнатамъ прежде чѣмъ онъ спустится съ лѣстницы. Онъ думалъ, что можетъ это сдѣлать съ мужествомъ и терпѣніемъ, и вѣроятно онъ въ послѣдній разъ будетъ въ домѣ перваго министра. На самомъ поворотѣ балюстрады на верху лѣстницы онъ увидалъ Грешэма

— Очень радъ васъ видѣть, сказалъ Грешэмъ. — Я вижу, что вы человѣкъ настойчивый и способный подниматься наверхъ.

— Какъ искра, сказалъ Финіасъ.

— Не такъ быстро, сказалъ Грешэмъ.

— Но съ тою же увѣренностью быстро лишиться моего ничтожнаго свѣта.

Грешэмъ не хотѣлъ этого понять и перемѣнилъ разговоръ.

— Вы видѣли извѣстія изъ Америки?

— Видѣлъ, но не вѣрю, сказалъ Финіасъ.

— Вы такъ вѣрите соединенію британскихъ колоній, что считаете ихъ сильными противъ всего вооруженнаго свѣта. На вашемъ мѣстѣ я придерживался бы той же доктрины — придерживался твердо.

— Надѣюсь, что и вы тоже придерживаетесь, мистеръ Грешэмъ?

— Ну да, — я не унываю. Но признаюсь, мнѣ сдается, что свѣтъ будетъ идти своимъ чередомъ, хотя бы у насъ не было ни одной провинціи въ Сѣверной Америкѣ. Но я говорю объ этомъ только вамъ. Вы не должны шепнуть объ этомъ въ Доунингской улицѣ.

Тутъ подошелъ кто-то другой, а Финіасъ продолжалъ медленно подниматься выше. Ему хотѣлось бы сказать Грешэму, что онъ не можетъ болѣе бывать въ Доунингской улицѣ, но онъ не имѣлъ на это случай. Долго пришлось ему подвигаться рядомъ съ миссъ Фицджибонъ — съ миссъ Аспазіей Фицджибонъ — которая когда-то избавила его отъ ужасныхъ денежныхъ затрудненій, заплативъ за него деньги, которыя онъ задолжалъ по милости ея брата.

— Очень пріятно быть здѣсь, но наконецъ устанешь, сказала миссъ Фицджибонъ.

— Очень устанешь, подтвердилъ Финіасъ.

— Разумѣется, это часть вашей обязанности, мистеръ Финнъ. Вы обязаны быть здѣсь. Когда я просилъ Лоренса пріѣхать, онъ сказалъ, что ничего нельзя сдѣлать, пока карты не перетасуются.

— Онѣ скоро перетасуются, сказалъ Финіасъ.

— Какая бы масть ни вскрылась, я знаю, что у васъ въ рукахъ будутъ козыри, сказала миссъ Фицджибонъ: — у нѣкоторыхъ людей всегда въ рукахъ козыри.

Финіасъ не могъ объяснить миссъ Фицджибонъ, что ему не суждено болѣе имѣть ни одного козыря въ рукахъ; онъ протолкался еще дальше. На пути своемъ онъ разговаривалъ съ разными знакомыми, какіе попадались ему. Минутъ пять удержала его лэди Бальдокъ, которая была очень любезна и очень непріятна. Она сказала ему, что Вайолетъ здѣсь, но не знаетъ гдѣ.

— Она гдѣ-то съ лэди Лорой, кажется, и право, мистеръ Финнъ, мнѣ это не нравится.

Лэди Бальдокъ слышала, что Финіасъ поссорился съ лордомъ Брентфордомъ, но о примиреніи не слыхала.

— Право мнѣ это не нравится. Мнѣ сказали, что мистеръ Кеннеди здѣсь, и неизвѣстно что можетъ случиться.

— Мистеръ Кеннеди врядъ ли скажетъ что-нибудь.

— Этого нельзя знать. А когда я слышу, что женщина разошлась съ своимъ мужемъ, мнѣ всегда кажется, что она должно быть была неблагоразумна. Можетъ быть, жестоко это думать, но мнѣ кажется, гораздо безопаснѣе.

— На сколько я слышалъ, лэди Лора совершенно права, сказалъ Финіасъ.

— Можетъ быть. Мужчины всегда берутъ сторону дамъ — это разумѣется само собой. Но мнѣ было бы очень жаль имѣть дочь, которая разошлась съ мужемъ — очень жаль.

Финіасъ, которому теперь не было никакой пользы добиваться милости лэди Бальдокъ, оставилъ ее и пошелъ опять впередъ. Ему очень хотѣлось увидѣть Вайолетъ вмѣстѣ съ лэди Лорой, хотя онъ самъ не могъ сказать себѣ почему. Онъ не видалъ миссъ Эффингамъ послѣ своего возвращенія изъ Ирландіи и думалъ, что если встрѣтитъ ее одну, то не будетъ въ состояніи говорить съ нею хладнокровно, но зналъ, что если встрѣтитъ ее вмѣстѣ съ лэди Лорой, то она приметъ его какъ друга и станетъ говорить съ нимъ такъ, какъ будто между ними не было никакой причины къ замѣшательству. Но онъ обманулся въ ожиданіи, потому что вдругъ встрѣтилъ Вайолетъ одну. Она шла подъ-руку съ лордомъ Бальдокомъ и Финіасъ видѣлъ, какъ ея кузенъ оставилъ ее. Но онъ не хотѣлъ быть такимъ трусомъ, чтобы ускользнуть отъ нея, особенно когда зналъ, что она видѣла его.

— О, мистеръ Финнъ! сказала Вайолетъ: — вы видите?

— Что такое?

— Посмотрите. Вотъ мистеръ Кеннеди. Мы слышали, что можетъ быть онъ будетъ здѣсь, и Лора взяла съ меня обѣщаніе не оставлять ее.

Финіасъ повернулъ голову и увидалъ Кеннеди, прислонившагося къ двери и мрачнаго какъ туча.

— Она стоитъ напротивъ него, она можетъ его видѣть, сказала Вайолетъ. — Пожалуйста отведите меня къ ней. Онъ ничего не подумаетъ о васъ; я знаю, что вы дружны съ обоими ими. Я ушла, потому что лордъ Бальдокъ желалъ представить меня лэди Маузеръ. Вы знаете, онъ женится на миссъ Маузеръ.

Финіасъ, очень равнодушный и къ лорду Бальдокъ и къ миссъ Маузеръ, подалъ руку Вайолетъ и очень медленно перешелъ черезъ комнату къ указанному мѣсту. Тамъ онъ нашелъ лэди Лору одну, сидящую, какъ бы подъ деревомъ упасъ, на глазахъ мужа.

— Мистеръ Финнъ, сказала она: — не можете ли вы найти Освальда? Я знаю, что онъ здѣсь.

— Онъ уѣхалъ, сказалъ Финіасъ: — я говорилъ съ нимъ на лѣстницѣ.

— Видѣли вы моего отца? Онъ хотѣлъ быть.

— Я его не видалъ, но поищу.

— Нѣтъ — это будетъ безполезно. Я остаться не могу Я знаю, что его экипажъ ждетъ меня здѣсь.

Финіасъ немедленно отправился отыскать экипажъ и обѣщалъ воротиться такъ скоро, какъ только могъ. Онъ шелъ пробираясь сквозь толпу гораздо скорѣе, чѣмъ прежде, но нарочно избѣгалъ той двери, у которой стоялъ Кеннеди. Это была бы его ближайшая дорога, но онъ думалъ, что услуживая теперь лэди Лорѣ, онъ долженъ держаться поодаль отъ этого человѣка. Но Кеннеди прошелъ въ дверь и преградилъ ему дорогу.

— Она уѣзжаетъ? спросилъ онъ.

— Да. Кажется, она скоро уѣдетъ. Я иду отыскать карету лорда Брентфорда.

— Скажите, чтобы она не уѣзжала изъ-за меня. Я не стану докучать ей здѣсь. А было бы гораздо лучше, чтобъ женщина въ такомъ положеніи не бывала въ подобномъ собраніи.

— Вы не пожелаете, чтобы она сидѣла взаперти.

— Я желалъ бы, чтобъ она воротилась въ домъ, который она оставила, и законы заставятъ ее сдѣлать это. Скажите ей, что я это говорю.

Кеннеди протолкался внизъ, а Финіасъ пошелъ за нимъ. Черезъ полчаса Финіасъ воротился къ дамамъ съ извѣстіемъ, что карета будетъ готова, какъ только онѣ сойдутъ внизъ.

— Онъ видѣлъ васъ? спросила лэди Лора.

— Да, онъ подошелъ ко мнѣ.

— И говорилъ съ вами?

— Да, онъ говорилъ со мною.

— А что онъ сказалъ?

Тогда въ присутствіи Вайолетъ Финіасъ передалъ данное ему порученіе. Онъ думалъ, что лучше будетъ передать, а если онъ не передастъ его теперь, то можетъ бить не передастъ никогда.

— Защитятъ ли меня законы или нѣтъ, а я никогда не буду съ нимъ жить, сказала лэди Лора: — развѣ женщина похожа на корову, что ее можно насильно привязать къ хлѣву? Я никогда не буду жить съ нимъ, хотя бы всѣ судьи на свѣтѣ рѣшили, что я должна.

Финіасъ много думалъ обо всемъ этомъ, когда шелъ въ свою одинокую квартиру. Все-таки свѣтъ былъ лучше для него, чѣмъ для этихъ двухъ несчастныхъ супруговъ. А почему? Онъ по-крайней-мѣрѣ не пожертвовалъ для денегъ и для общественныхъ выгодъ инстинктами своей натуры. Онъ былъ сумасброденъ, тщеславенъ, непостояненъ, нерѣшителенъ и, можетъ быть, алченъ — но до-сихъ-поръ онъ еще не былъ вѣроломенъ. Тутъ онъ вынулъ послѣднее письмо Мэри и опять его прочелъ.