Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

§ 2. Остроготское государство Эрманариха в исследованиях европейских ученых XIX—первой трети XX в.

Свидетельства о готах и государстве Эрманариха, сохранившиеся в позднеантичной и раннесредневековой литературной традиции, были изучены и отчасти критически переосмыслены германскими историками XIX в. Безусловно, этому способствовало, с одной стороны, становление в Германии истории как науки в рамках утверждавшегося в то время историко-критического метода, а с другой, — зарождение романтического направления в немецкой исторической мысли, нацеленного, прежде всего, на изучение «своего», германского первобытного прошлого[314]. Все это было бы невозможно без критического издания письменных источников о готах на юге России, особенно в рамках грандиозного научного проекта “Monumenta Germaniae historica” (MGH). В процессе их текстологического и исторического анализа в германской науке начала формироваться концепция готской истории[315]. Именно тогда сложились основные подходы к ранней этнической истории готов, оценки их роли в Великом переселении народов и уровня развития их государственности, которые во многом продолжают сохранять свою актуальность и в современной немецкой историографии. В германской историографии изучение истории готов шло в нескольких направлениях.

Первое из них — сбор данных античных авторов о готах. В этом преуспел германский историк Каспар Цойсс, составивший весьма полную сводку литературных свидетельств о готах[316]. Он подробно проанализировал античные источники о везиготах-тервингах и остроготах-гревтунгах[317], но практически не уделил внимания известиям о государстве Эрманариха.

Немалый интерес к «Гетике» Иордана проявил выдающийся германский историк Леопольд Ранке. В «Приложении» к своей многотомной истории он дал обстоятельный очерк об Иордане[318]. Л. Ранке прозорливо обратил внимание на публицистический характер его сочинения, основанного на предшествующем труде Кассиодора[319]. К сожалению, почти никто из последующих историков не развил этой мысли вплоть до 60-х гг. XX в.[320]

Другим направлением изучения проблемы была история переселения готов в Северное Причерноморье. Одним из первых этот вопрос попытался рассмотреть историк Г. Пфалер[321]. По его мнению, после переселения готы заняли территорию от Северного Причерноморья и Дона до юго-западных предгорий Карпат, где они разделились на две части, получившие названия по характерным природным особенностям занятых ими областей: гревтунги — в восточных песчаных (?) степях, а тервинги — в западных лесных массивах[322]. Позже Ф. Еркерт попытался составить карту маршрута движения готов из Скандинавии к устью Вислы и далее по Днестру к побережью Черного моря. По его датировке готы находились здесь в 200—400 гг., на Таманском полуострове — до конца XV в., а в Крыму — до конца XVI в.[323]

Различные аспекты истории готов пытался осветить знаменитый немецкий историк Карл Мюлленхоф. На страницах его «Немецких древностей» можно найти немало интересных мыслей не только о готах, но и о «северных народах», которые по рассказу Иордана якобы покорились Эрманариху[324]. К. Мюлленхоф считал огромные размеры державы Эрманариха во многом искусственным конструктом самого Иордана для оправдания его же фразы — «Он (Эрманарих — И.З.) властвовал, таким образом, над всеми племенами Скифии и Германии как над своей собственностью» (Get., 120). Более правдоподобными ему представлялись размеры владений короля гревтунгов в «Римской истории» Аммиана Марцеллина (XXXI.3.1).

Исключительно важную роль в дальнейшей разработке интересующей нас проблематики сыграло издание Теодором Моммзеном «Гетики» Иордана[325]. В 1882 г. в знаменитой серии “MGH” им был опубликован ее текст на основе изучения лучшего из известных в то время списков — Гейдельбергского кодекса. Это издание положило начало критическому подходу к источникам о «державе» короля Эрманариха. Но нельзя не отметить, что великий немецкий историк в комментариях к этому изданию дал весьма низкую оценку «Гетике» как историческому источник)'[326]. Позже стало ясно, что Т. Моммзен явно недооценил значение этого источника[327].

Однако несмотря на высоконаучное критическое издание текста «Гетики» Т. Моммзеном, в конце XIX—начале XX в. в Германии продолжали выходить работы о «державе» Эрманариха, слепо следовавшие ее описанию у Иордана. Именно так поступил Рудольф Кёпке (один из редакторов “MGH”) в книге о королевской власти у готов[328]. По мнению некоторых немецких историков, Эрманарих был самым великим готским королем, чье государство простиралось от Черного до Балтийского моря[329]. Напомним, что эти взгляды вполне разделял основоположник исторического материализма Карл Маркс. В «Хронологических выписках» он писал, что готы «образовали могущественную монархию»[330].

Еще дальше пошел Ф. Кауфман, писавший, что к моменту смерти Эрманариха сложилась остготская колониальная империя (“Kolonialreich”), которая распространялась от Черного до Балтийского моря и далее до Урала[331]. X. Шиллинг утверждал, что король Эрманарих впервые объединил все германские народы (кроме фризов, саксов, франков) в одну империю от р. Заале в Германии до р. Волги, от Балтийского моря до Дуная и Черного моря (рис. 4 ). По его оценке, наиболее значительный рост Готской империи пришелся на 350—360 гг.[332] Весьма близки ему взгляды германского «доисторика» А. Кикебуша[333].

Он писал, что после того, как готы около 200 г. достигли Черного моря, в междуречье Днестра и Днепра они основали германское государство, которое ко времени наивысшего расцвета простиралось до Дона, Верхней Волги на востоке, Балтийского моря и Дуная на западе. По мнению Г. Пфайльшифтера, в первой половине IV в. Вестготское и Остготское королевства занимали территории не только Южной России, но Румынии и Венгрии. Он писал, что при короле Эрменрихе, сумевшем покорить соседние славянские и финские племена, основная масса остготов была объединена в огромную империю[334]. Историк даже «упрекнул» остготов и везиготов в том, что они мало заботились об укреплении политических связей друг с другом, и тем более о сохранении государственного единства. Поэтому вскоре оба королевства распались на ряд отдельных образований, власть в которых принадлежала разным правителям[335].

Напротив, О. Бремер полагал, что остроготы и везиготы до 375 г. находились под властью одного короля Эрманариха, и лишь потом они стали двумя политически независимыми народами[336]. Этой же точки зрения еще раньше придерживался известный германский историк и писатель Феликс Дан. Он писал, что везиготы отделились от остроготов незадолго до нападения гуннов, а зависимые от них роксоланские князья (росомоны ? — И.З.) подняли оружие против короля Эрманариха[337]. Но Ф. Дан больше известен как автор двенадцатитомного издания «Короли германцев»[338]. Этот грандиозный труд представляет подробное изложение истории развития королевской власти у различных германских народов. Естественно, историк не мог обойти личность Эрманариха, которому посвятил немало страниц во 2-м томе[339]. По его мнению, остроготский король в 350—376 гг. подчинил много соседних народов и основал огромную империю. Надо отметить, что Ф. Дан идеализировал устройство «державы» Эрманариха, усматривая в нем одну из предпосылок политической истории Германии как единого государства[340].

Первую обстоятельную монографию о готах в Крыму написал Вильгельм Томашек[341]. Ему удалось проследить их историю, начиная с позднеантичной эпохи и кончая Поздним Средневековьем. Он внес определенный вклад в изучение списка «северных народов» у Иордана[342].

В конце XIX в. Теодор фон Гринбергер попытался восстановить перечень «северных народов», по свидетельству Иордана покоренных Эрманарихом[343]. Он одним из первых высказал плодотворную идею о том, что в основе этого перечня, вероятно, лежит фрагмент героического эпоса о деяниях могущественного остроготского короля. На этом основании ученый попытался перевести некоторые этнонимы из списка “arctoi gentes” с готского языка. Этой же теме были посвящены работы Й. Миккола[344] и Й. Маркварта[345].

Еще в первой половине XIX в. начинается изучение эпической традиции о готах Эрманариха, сохранившейся в древнегерманских сагах. Важным событием стала публикация Копенгагенским Королевским обществом северных антиквариев «Саги о Хервер»[346]. Одним из первых ее проанализировал исландский исследователь Г. Вигфуссон. По его мнению, древнейшие эддические песни цикла об Эрманарихе и Аттиле (“Hamðismal”) указывают на первую Готскую империю (королевство Эрманариха — И.З.) и на ее столицу — “Danparstaðir” («Днепровский град»), которому соответствует г. Киев. На основе анализа эпической традиции Г. Вигфуссон пришел к выводу, что Эрманарих правил всей черноземной полосой России от Карпат (“Harvaðafjöll”) до восточных степей. Он полагал, что, знакомясь с этой весьма древней поэзией, можно представить себе великолепие, пышность двора и силу власти этого готского «басилевса»[347]. Австрийский исследователь Ричард Хайнцель также обнаружил в «Саге о Хервер» исторические свидетельства пребывания готов на юге России[348]. Готские сюжеты в германском героическом эпосе, в частности история расправы Эрманариха с Сунильдой, привлекли внимание фольклориста Отто Иричека[349].

Серьезный вклад в изучение древнегерманской эпической традиции, где в качестве одного из главных героев выступал Эрманарих, внес швейцарский филолог Андреас Хойслер. Ему принадлежит фундаментальное исследование об историческом и мифологическом в германском эпосе[350]. Ученый убедительно показал, как следует оценивать исторический элемент в раннесредневековых героических сказаниях об Эрманарихе[351]. Тысячелетнюю живучесть его образа в германском эпосе А. Хойслер объяснял, с одной стороны, грандиозным масштабом исторического события, за которым последовала гибель короля и его державы, а с другой, — исключительным случаем личной судьбы — самоубийством готского властителя, что в принципе было неприемлемо для аристократического германского этноса[352]. Взгляды А. Хойслера оказали большое влияние на последующую традицию изучения личности Эрманариха в истории и в эпосе.

Завершая обзор изучения интересующей нас тематики в ранней германской историографии, нельзя не отметить значение научного издания Вильгельмом Штрейтбергом «Готской Библии» Вульфилы, где он впервые расположил параллельно древнегреческий и готский тексты[353]. Логическим продолжением его перевода стал составленный им же параллельный «Гото-греко-немецкий словарь»[354]. С тех пор «Готская Библия» стала важнейшим историческим источником по истории и культуре готов, т.к. ее лексика достаточно адекватно отражала уровень их социального и культурного развития накануне гуннского вторжения.

С начала XX в. европейскими исследователями стал привлекаться принципиально новый источник по готской тематике на юге Восточной Европы — могильники позднеримского времени, известные сейчас как Черняховские. Их раскопки в Поднепровье в 1899 г. украинским археологом Викентием Хвойкой уже через несколько лет после первых публикаций придали новое направление в разработке готской проблематики. Первооткрыватель Черняховских древностей с самого начала считал их славянскими. Однако по вопросу об их этнической принадлежности практически сразу же разгорелась дискуссия между отечественными и немецкими археологами. В 1906 г. Черняховские памятники были отождествлены с готами немецким археологом Паулем Райнеке, который указал на сходство могильников Черняхов и Ромашки с некрополями римского времени Восточной Германии III—IV вв. При этом он писал: «Это явление соответствует тому, что мы знаем о продвижении готов»[355]. Однако следует отметить, что П. Райнеке был весьма осторожен в своих предположениях о территории, занимаемой готами в Восточной Европе[356].

Но уже в 1912 г. Е. Бреннер предложил объединить среднеднепровские могильники и румынский некрополь Сынтана-де-Муреш в одну «южнороссийско-дунайскую культуру»[357]. По его представлениям эта культура возникла путем скрещивания германских и античных элементов. Ее влияние он прослеживал по находкам развитых форм двухпластинчатых фибул и декорированных пряжек, прототипами которых признал пластинчатые фибулы и простые пряжки, обнаруженные в Черняхове и Сынтана-де-Муреш. Близких взглядов на природу Черняховских памятников придерживался германский археолог Макс Эберт. В начале XX в. он предпринял раскопки на Нижнем Днепре могильника Николаевка[358]. Вместе со среднеднепровскими могильниками III—IV вв. позднее он включил его в большую культурную группу, которая охватывала Правобережную Украину, Трансильванию и смежные районы Причерноморья[359]. На его взгляд, появление памятников Черняховского типа свидетельствовало о проживании здесь с 200 г. германцев-готов, которые наслоились на местное население и владели этим краем до гуннского нашествия[360]. Следует отметить, что М. Эберт одним из первых обратил внимание на любопытный факт — отсутствие в Черняховских могилах оружия. Вслед за ним К. Такенберг проанализировал памятники зарубинецкой и Черняховской культур и сопоставил последние с погребениями культуры Сынтана-де-Муреш. Он обратил внимание на богатый инвентарь Черняховских погребений, отсутствие среди него оружия, а также сильное влияние готов на северных германцев[361].

Однако не следует думать, что все европейские археологи были единодушны в вопросе этнической атрибуции Черняховской культуры. Так, например, П. Райнеке, М. Эберт, К. Такенберг считали их готскими, а Э. Блюме, К. Дикулеску — гепидскими. По мнению Г. Коссины, готы в Причерноморье заимствовали местное иранское искусство и выработали новый художественный стиль[362]. Он разработал концепцию «готско-понтийских влияний», которая долгое время была популярной в германской археологической науке[363].

В германской историографии первой трети XX в. концепция готской истории в Причерноморье нашла логическое завершение в многочисленных работах Людвига Шмидта[364]. Наиболее полное воплощение она нашла в многотомной «История германских племен до конца Великого переселения народов» (1934)[365]. Он разработал ее на основе изучения нарративной традиции, в первую очередь, «Гетики» Иордана. Немецкий ученый-эрудит сделал ряд ценных наблюдений, особенно в области Источниковой базы готской проблемы. К анализу общественного строя остроготов и исторической оценке их государства Л. Шмидт подходил весьма осторожно. Он немало сделал для уточнения социально-экономического строя готского общества. Последние он реконструировал, прежде всего, на основе богатого лексического фонда Библии Вульфилы. При этом ученый считал, что королевство остроготов Эрманариха существенно не отличалось от подобных более ранних образований древних германцев, известных с эпохи Тацита. Он именовал его «родовым королевством» (“Stammeskönigtum”) и никогда не использовал таких распространенных в германской науке определений, как «великая империя» или «великая держава». Л. Шмидт считал готов проводниками более высокой культуры в германском мире, роль которых особенно возросла после принятия ими христианства[366]. Эта концепция господствовала в западной исторической науке вплоть до выхода в свет книги X. Вольфрама «История готов» в 1979 г.[367]

В связи с обострением политических и национальных противоречий в Европе в XIX в. история готов начинает привлекать внимание не только германских и скандинавских историков, но и ученых-славистов, особенно тех, кто жил и работал в Австро-Венгрии. Мимо истории готов не мог пройти выдающийся славист, основоположник чешского славянофильства Павел Иосиф Шафарик. Естественно, что готы интересовали его, прежде всего, в связи с вопросом о происхождении славян[368]. О королевстве Эрманариха он писал: «...Так как эта великая монархия была основана на скорую руку и незаконным образом, то поэтому она вскоре и разрушилась»[369]. Подход П.И. Шафарика к готской проблеме получил дальнейшее развитие в исследованиях историков славянских национальностей второй половины XIX в. и нашел логическое завершение в трудах выдающегося чешского слависта Любора Нидерле[370]. Он допускал, что славяне могли входить в государство Эрманариха, но возражал против готской атрибуции Черняховской культуры.

Подводя итог изучению готской проблемы следует еще раз отметить, что в конце XIX—первой трети XX в. в Германии зародилось готоведение как субдисциплина, изучающая историю, язык, культуру этого народа. При этом с самого начала в нем важное место занимало исследование истории королевства Эрманариха в Восточной Европе как первого крупного раннегосударственного образования, созданного германцами.