Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

§ 2. Ранневизантийские историки Евнапий и Зосим

Среди историков IV—V вв., писавших о готах, особого внимания заслуживают Евнапий и Зосим. Мы их рассматриваем в одном параграфе, потому что последний широко использовал труд первого.

Евнапий (345—после 414 гг.), малоазийский грек из древнего лидийского города Сарды. Выходец из достаточно состоятельной греческой семьи, Евнапий получил превосходное образование в Афинах — последнем центре античной науки и философии. Обладая богатыми знаниями в различных сферах науки, он прослыл среди своих современников ученейшим мужем и приобрел известность как философ, ритор и историк[62]. Известны два сочинения Евнапия: «Жизнеописания философов и софистов» и «Продолжение истории Дексиппа»[63]. Нас будет интересовать лишь последнее.

Его 14 книг освещали историю Поздней Римской империи от времени императора Клавдия Готского до Юлиана Отступника (270—355).

Большая часть произведения Евнапия посвящена современной ему истории. Историк придерживается исследовательского принципа Геродота — записывать то, что рассказывалось до него, включая и неправдоподобные сведения. Но вместе с тем он намерен показывать в своем сочинении и другое, то, что «более соответствует истине»: первое — легенды — он собирается оставлять как некое «историческое предположение», а второе — правдоподобные сообщения — хочет привлечь, как «истину» (Eunap., 41)[64].

Являясь современником начала Великого переселения народов, Евнапий оставил ряд ценных сообщений о готах. Следует напомнить, что по традиции, восходящей к Дексиппу и другим историкам III в., он именует готов на старый манер «скифами». У Евнапия сохранилось свидетельство об участии готов в войне на стороне узурпатора Прокопия, пытавшегося захватить власть в Империи в 356 г. При этом готы описываются им весьма негативно как высокомерные и дерзкие варвары, склонные к бесчинствам и обидам. Он приводит описание внешнего вида готов, при этом обращает внимание на их высокий рост, что может свидетельствовать об аутопсии: «Вид их тела, вытянутого в безобразную длину, слишком тяжелого для их ног, а в пояснице перехваченного, как Аристотель описывает насекомых, внушал к ним презрение» (Eunap., 38). Ему бросались в глаза длинные волосы готских воинов. Как известно, длинные волосы у германцев считались признаком свободного человека[65]. Но для римлян длинные волосы в сочетании с гладко выбритым лицом служили важным этнографическим признаком варваров-готов, что нашло отражение и в позднеантичной иконографии, в частности, в манере изображения готских телохранителей императора Феодосия на серебряном блюде из Мадрида[66].

У Евнапия мы находим краткое, но исключительно емкое изложение судьбоносных для Империи и варваров событий: «При Феодосии, в первые годы его царствования, когда скифский народ (здесь и далее готы — И.З.) был изгнан уннами из своей страны, переправились к римлянам начальники племен, отличавшиеся достоинством и родом» (Eunap., 61). Из этого свидетельства становится очевидно, что готы переселялись в Империю со всем своим имуществом: оружием (упоминаются мечи), коврами, льняными тканями. При этом Евнапий обратил внимание на то, что готские беженцы были вовсе не такие уж и бедные — они были в состоянии подкупать римлян деньгами и подарками (Eunap., 56). Для интересующей нас темы важно, что историк упоминает «царские знаки» отличия на мужчинах и дорогую одежду готских женщин. «Женщины были одеты великолепнее, нежели прилично было пленницам» (Eunap., 43). Далее он рассказывает о том, что переселившиеся готы полностью опустошили Фракию, Македонию и Фессалию, практически уничтожив местное население. Здесь же историк обратил внимание на удивительную, пугающую римлян плодовитость готов: «Едва дети скифского племени были посеяны, подобно драконовым зубам, по римским владениям, преждевременно вошли в силу и могли носить оружие, как всюду распространились действия их ярости, бешенства и кровожадности» (Eunap., 43).

В рассказе Евнапия о переходе готов через Дунай впервые упоминаются жрецы и даже готские «святилища», которые также были переправлены варварами через реку. «Каждый род готов вывез с собой из родины отечественную святыню и служащих ей священников и священниц». Далее Евнапий описывает притворство готов, переодевшихся в одежду христианских монахов, но «между тем хранили они твердо и неизменно тайны отечественной веры в глубокой непроницаемости» (Eunap., 56). Из этого же интереснейшего свидетельства мы узнаем, что у части готов к моменту переселения уже существовали епископы и монахи. «Был у них и род т.н. монахов, установленных наподобие тех, которые учреждены и у римлян». Как пишет историк, римляне были твердо уверены, что эти варвары действительно являлись христианами. По-видимому, здесь речь идет о готах-арианах, принявших веру в результате проповеди епископа Вульфилы.

Труд Евнапия продолжил Зосим (около 425—518 гг.), автор произведения с весьма нехарактерным для античной историографии названием «Новая история» (“Iotopia vèa”). О личности историка известно очень мало[67]. Из его биографии мы знаем только то, что он был «комитом и адвокатом фиска», т.е. занимал сравнительно высокую государственную должность. Но сделанная карьера нисколько не отразилась на свободе суждений будущего историка. Тем более не надо забывать, что свою «Новую историю» он писал, уже в отставке (“exadvocati fisci”), по-видимому, добровольно отказавшись от всей дальнейшей карьеры.

«Новая история» Зосима была написана на греческом языке и состояла из шести книг. Самое полное и образцовое на сегодняшний день ее издание в трех томах на французском языке было опубликовано Ф. Пашу[68]. В Германии «Новая история» Зосима опубликована с немецким переводом и комментарием О. Феха[69]. В России длительное время издавались лишь ее отдельные отрывки в хрестоматиях, самые обширные — в своде В.В. Латышева[70]. В 2010 г. был опубликован полный перевод «Новой истории» на русский язык, выполненный Н.Н. Болговым[71].

В историографии XX в. едва ли найдется более трех десятков публикаций о Зосиме, причем в основном в виде статей. О нем кратко упоминается в общих трудах по истории ранней Византии[72]. Ряд работ посвящен сопоставлению данных Зосима с информацией Евнапия[73] и Аммиана Марцеллина[74]. Чаще всего внимание исследователей привлекали различные политические и социальные аспекты «Новой истории»[75]. Зосим как историк времени упадка римского владычества оказался в центре внимания статьи известного специалиста по раннесредневековой историографии В. Гоффарта[76]. Единственная специальная работа по существу монографического характера «Пять очерков о Зосиме», выросла из уже упомянутого комментария Ф. Пашу к изданной им «Новой истории»[77]. В кандидатской диссертации К.В. Жукова труд Зосима стал одним из основных источников[78]. Вопросу заимствований фрагментов сочинения Евнапия у Зосимы посвящена статья О.В. Смирновой[79]. Новейший очерк о труде историка принадлежит Н.Н. Болгову[80].

Сам Зосим рассматривал свою «Новую историю» как своеобразное продолжение знаменитой «Всемирной истории» Полибия, описавшего становление Римской державы. Но ему пришлось быть свидетелем и летописцем ее упадка. Вслед за Полибием, он ставил главной целью своего сочинения объяснить великие перемены, происходившие в жизни народов. Сочинение Зосима содержит краткий очерк «древней истории» до 270 г. и весьма подробное изложение истории почти всей эпохи домината (270—410 гг.). Установлено, что Зосим черпал информацию о событиях до 270 г. из сочинения Дексиппа, с 270 по 404 гг. — из произведения Евнапия, а с 404 по 410 гг. — из работ Олимпиодора[81]. Отправной точкой для любого исследователя источников Зосима, является утверждение патриарха Фотия, что этот историк «переписывает Евнапия» (Phot., Cod., 98). Известно, что константинопольский патриарх прочел весь текст произведения Евнапия[82]. Тем не менее, указание Фотия все же не совсем справедливо, поскольку Евнапий описал период с 270 по 404 гг., а «Новая история» Зосимы хронологически начинается раньше и заканчивается позже[83]. Его сочинение завершается описанием событий, непосредственно предшествовавших взятию Рима вестготами Алариха в 410 г. Ф. Пашу допускал, что это произведение осталось незаконченным, т.к. шестая книга по стилю и по обработке текста свидетельствует о поспешной редакции, тем более что по замыслу автора «Новая история» должна была продолжаться хотя бы до конца 410 г.

Мы не будем детально останавливаться на содержании первой книги «Новой истории» Зосимы, т.к. она не имеет прямого отношения к нашей теме. Напомним лишь, что при описании правления императора Деция (Zos., 1.23) им упоминаются не только войны с персами, но и с готами, что представляет собой важный источник для изучения эпохи «Скифских» или «Готских» войн III в.[84] Важно, что здесь помимо готов, Зосим называет имена и других варварских народов, принявших участие в первом натиске на Империю (Zos., 1.27,42)[85]. Для нашей темы важна четвертая книга «Новой истории», посвященная периоду от воцарения Валентиниана I до смерти Феодосия (март 364—январь 395 г.).

Именно в эти годы судьбы Римской империи впервые теснейшим образом переплелись с ходом Великого переселения народов. Описанием гибели императора Валента после поражения при Адрианополе заканчивается раздел «Новой истории» (Zos., IV.24), параллельный «Римской истории» Аммиана Марцеллина. Здесь содержится обвинение политики императора Феодосия, который, как известно, позволил готам жить в Империи и даже включил их в римскую армию. Пятая книга содержит описание событий следующих 15 лет (до осени 409 г.) и поэтому уже не представляет особого интереса для нашего исследования.

Зосим оставил яркую картину гуннского нашествия и переправы готов через Дунай. «Тем временем, племя варваров, до того неизвестное, внезапно появилось и атаковало скифов, перешедших из-за этого Данубий <...> И, придя со своими лошадьми, женами, детьми и повозками, гунны напали на скифов, которые жили за Данубием <...> Они развязали чудовищную резню скифов. Делая это непрерывно, они довели скифов до такого отчаянного состояния, что уцелевшие из них покинули свои дома, оставив их гуннам, и переправившись через Данубий, умоляли императора принять их, обещая выполнять обязанности верных и преданных союзников...» (Zos., IV20).

Так же, как Аммиан Марцеллин и Иордан, Зосим упоминает готских предводителей Фритигерна, Алатея и Сафрака, возглавивших переселения варваров в Мезию. Однако историк ошибочно связывает их с за-рейнскими германскими племенами (Zos., IV.34). Особый интерес для нас представляет упоминание Зосимом этнонима “Γροθίγγοι” (гротинги), которые идентифицируются с остроготами-гревтунгами: «Примерно в то же время за Данубием появились скифы, неизвестные народам, населявшим ту территорию; варвары называли их гротингами. Будучи очень многочисленными, хорошо вооруженными и известными своей силой, они легко победили варваров, стоявших между ними и Данубием и вышли к самому берегу реки, где попросили разрешения пересечь ее» (Zos., IV.38). Важно, что, по этому свидетельству, варвары, живущие севернее Истра, называли только что пришедший народ гротингами. Кажется, на это были способны только соседи гревтунгов — тервинги (везиготы), которые жили севернее Дуная[86]. Из «Новой истории» мы узнаем о некоем готе Модаре, военном магистре во Фракии (IV.25). Не менее любопытно уникальное упоминание одного из предводителей гревтунгов-остроготов, Одотея, погибшего в 386 г. (Zos., IV.35).

Несомненная ценность исторических сочинений Евнапия и Зосима состоит в достоверном освещении истории готов в IV в., особенно в трагические годы гибели их королевств на юге Восточной Европы и вынужденного переселения на территорию Римской империи.