Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

§ 1. Основные этапы истории остроготов в свете исследования Черняховской культуры

Чтобы лучше понять природу королевства Эрманариха надо хотя бы кратко остановиться на проблеме становления и эволюции Черняховской культуры. На наш взгляд, ее изучение в диахронии гораздо полнее раскрывает историю возникновения, расцвета и гибели этого этнополитического образования. В ее развитии исследователи выделяют четыре основных этапа:

1) время формирования в эпоху «Скифских» («Готских») войн: 240—270 гг.;

2) этап стабилизации: 270—332 гг., завершившийся появлением классической Черняховской культуры;

3) «эра Эрманариха»: 333—375 гг., ознаменовавшаяся расцветом Черняховской культуры;

4) финал: 375—начало V в., приведший к упадку и исчезновению в Восточной Европе памятников Черняховской культуры[766].

Накануне формирования Черняховской культуры во II—начале III в. на юге Восточной Европы, как и повсюду на периферии античного мира, происходили сложные процессы взаимодействия и взаимовлияния варварства и античной цивилизации. В причерноморской полосе продолжали существовать очаги античной цивилизации — греческие города, где помимо эллинов проживало разноэтничное население, включавшее римлян, выходцев из восточных и дунайских провинций, а также осевших на землю поздних скифов и сарматов[767]. При этом Ольвия, Тира, Херсонес фактически уже стали «государствами-саттелитами» Империи и во многом зависели от администрации провинция Нижняя Мезия[768]. В Прикарпатье и в бассейне Нижнего Дуная обитали фракийские народы: карпы, даки, костобоки и др. Степные пространства от Волги до Дуная занимали кочевые племена сарматов и алан. В Буджаке (древности типа Этулии), лесостепи Молдавии, Украины (горизонт Рахны — Почеп) и Центральной России вплоть до Прихоперья (инясевский тип) появились постзарубинецкие поселения и фунтовые могильники, вполне обоснованно связываемые с расселением на восток венетов. На Волыне и Верхнем Днестре возникли близкие им по культуре селища зубрицкой группы, возможно, также оставленные венетами-праславянами[769].

Первый этап 240—270-е гг. (ступень В2/С1 центральноевропейской хронологии). На рубеже II—III вв. сложившаяся на юге Восточной Европы этнополитическая ситуация была нарушена вторжением готов и других восточногерманских племен — выходцев из североевропейского Барбарикума. При этом первоначально переселенцы заняли места прежних зубрицких (раннеславянских) селищ на Волыни и в верховьях Южного Буга, где до этого располагались позднезарубинецкие поселения[770]. Здесь появляются памятники вельбарского типа, культурные истоки которых обнаруживаются на территории Польши предшествующей ступени В2. Важно то, что время и направление их распространения в целом подтверждают рассказ Иордана о миграции готов вместе с семьями из Поморья на юг в сторону Причерноморья через территории современной Западной Белоруссии и Западной Украины (Get., 27—29).

Однако современная археология вносит существенные коррективы в картину миграции готов «в земли Скифии», которая под пером Кассиодора/Иордана, опиравшихся лишь на героические сказания, приобрела поистине эпические масштабы. Продвижение вельбарцев на юго-восток, число и характер оставленных ими памятников объективно демонстрируют, что это было не переселение больших масс готов, а скорее процесс постепенной «ползучей» миграции населения с последовательной колонизацией земель «заселенных слабо или заселенных слабыми»[771]. Вельбарские памятники оказались рассеяны отдельными островками практически по всей территории Украины[772]. При этом массовые археологические материалы свидетельствуют, что в наиболее ранних вельбарских древностях Волыни и Южного Побужья в конце II в. имелись лишь некоторые специфические этнографические признаки, которые в дальнейшем получат развитие в Черняховской культуре[773].

Но главное другое — сравнительный анализ вельбарских и Черняховских памятников объективно указывает на то, что в начале пути мигранты находились на более низком уровне социально-экономического и культурного развития, нежели многочисленное население классической Черняховской культуры, сложившейся несколькими десятилетиями позже. Иначе говоря, археология наглядно показала, с чем предки готов реально пришли в Северное Причерноморье, и кем они там стали по материалам многочисленных могильников и поселений Черняховской культуры[774].

По своему облику она уже тогда стала резко отличаться не только от субстратных восточноевропейских, но и от соседних германских культур центральноевропейского Барбарикума, в том числе, и это следует еще раз подчеркнуть особо, от «материнской» вельбарской. Разумеется, на Черняховских поселениях проживали не только и не столько прямые потомки переселенцев — тысячи готов погибли в боях с Империей, — сколько тот сложный полиэтнический конгломерат, который сложился в ходе многолетних войн и миграций. Он и положил начало классической Черняховской культуре — «народ-войско» эпохи «обретения родины» стал превращаться в новую народность. По данным археологии этот этногенез проходил при активном участии местных неготских элементов, однако высокий авторитет инициаторов «Готских войн» в немалой степени способствовал, как выразился X. Вольфрам, их «превращению в готов»[775].

Современная археология убедительно демонстрируют масштабность протекавших в римское время в Барбарикуме этнических и религиозных процессов, вызванных экспансией различных германских племен. Археологический анализ сложных и противоречивых культурных явлений в Центральной и Восточной Европе на ступени В2/С1 не оставляет сомнения в том, что в процесс формирования нового восточноевропейского этнополитического пространства были втянуты как выходцы из Северной Европы, часть которых прошла через горнило событий у границ Римской Империи в годы Маркоманнских войн 70-х гг. II в., так и местное восточноевропейское население — поздние скифы, сарматы, даки, бастарны, венеты, включавшие в свой состав балто-славянских выходцев из лесной зоны Восточной Европы. Определенную роль могли сыграть и выходцы из римских провинций: перебежчики, военнопленные, ремесленники и т.п. М.Б. Щукин обратил внимание на особую роль многочисленных готских федератов, которые служили Римской империи и там приобщались к достижениям античной цивилизации. Он пишет, что при ряде обстоятельств из этих разнородных элементов сложилась некая историческая общность, шел процесс постепенного формирования новой народности. При этом, по образному сравнению того же исследователя, пришельцы с северо-запада были лишь неким «ферментом», вызвавшим процесс «брожения», «дрожжами», без которых бы не получилось «хлеба» Черняховской культуры, выпеченного на огне «Скифских войн»[776]. Такая модель этно- и культурогенеза вполне соответствует современным концепциям о природе варварских этнополитических образований у границ Римской империи[777].

Хронологически формирование Черняховской культуры приходится на время ступени С1b центральноевропейской системы хронологии, что в целом совпадает с периодом «Скифских» («Готских») войн 240—270-х гг. Современным исследователям это совпадение представляется далеко не случайным. За это время готы и их союзники совершили более чем два десятка походов вглубь Римской империи[778]. Два поколения варваров в ходе длительных походов в римские владения на Нижнем Дунае и Балканах, в Причерноморье и Малой Азии имели возможность познакомиться с античной цивилизацией, в первую очередь, в ее материальном выражении[779]. Так, в 263 г. при нападении на побережье Фракии готы у г. Анхиала задержались «на много дней, восхищенные банями на горячих водах» (Get., 109). По свидетельству Исидора Севильского, провинции Иллирик и Македонию они удерживали в течение 15 лет, пока их не разбил Клавдий (Isid., Hist., 4). В. В. Лавров обратил внимание на случаи, когда императоры после разгрома зачисляли уцелевших варваров либо в римские легионы, либо давали им землю, чтобы они занимались земледелием[780], на что указывает и Зосим (Zos., 1.46.1—2). Многие достижения античной цивилизации варвары усвоили в захваченных ими городах Северного Причерноморья (Тире, Ольвии[781] и др.), но особенно в Дакии после эвакуации римлян из этой провинции в 271 г. — ее тут же заселили готы и другие германские племена. Вскоре она станет ядром “Gútþiuda” — «Страны готов» (тервингов). Не следует забывать и того, что кровопролитные войны чередовались с перемириями, за которые варвары получали денежные субсидии или даже нанимались целыми отрядами на службу к римским императорам. С этого времени начинается приток в Причерноморье богатств, в том числе многочисленных римских монет, захваченных готами в виде трофеев (Zos., 1.34.1), выкупа или денег, полученных от римлян под видом субсидий «за мир» с воинственными варварами. Специалистам известна серия различных римских бытовых и культовых вещей (статуэток и символов), найденных в слоях ранних Черняховских поселений[782]. Хотя готы были варварами, они быстро оценили не только материальную ценность, но и превосходство многих предметов римского ремесленного производства[783]. Приток римской монеты и военных трофеев, а затем и торговля с Империей приводили к существенным переменам в жизни готского общества, усиливали его имущественную и социальную дифференциацию.

Безусловно, свой вклад в формирование новой культуры внесли выходцы из римских провинций, часто против своей воли, оказавшиеся в стране варваров, прежде всего, римские военнопленные[784]. По свидетельству Иордана только из дунайского похода 251 г. готский король Книва привел 10 000 пленников (Get., 90). О большом количестве пленных, уведенных готами в свои владения, сообщают и другие античные авторы (Dexip. Chron., fr. 22; Zos., 1.20—24; 33.3).

Недавно появились и археологические свидетельства присутствия римских военнопленных на Черняховских поселениях. Возможно, одному из них принадлежал римский воинский диплом преторианца, найденный на одном их Черняховских поселений Подолии в 600 км к северу от римского лимеса (рис. 7)[785]. Он был выдан в 207 г. Септимием Севером и Каракаллой преторианцу Дрибалу, выходцу из фракийского Доростола на Нижнем Дунае.

Но не исключено его попадание к черняховцам-готам в качестве добычи. В любом случае, эта находка указывает на то, что в военные походы готов были втянуты жители самых отдаленных от побережья областей. Известны случаи массового перехода на сторону готов римских дезертиров, которые не могли не повлиять на уровень их военного дела (Zos., 1.20—21; Get., 90—91). В частности, именно от них они усвоили римскую тактику и искусство осады античных городов[786]. То же самое следует сказать об использовании варварами не только кораблей, но и целых флотилий государств Северного Причерноморья, позволивших им совершать далёкие морские походы в Понт и Эгеиду (Get., 107; Zos., 1.42). Более того, по свидетельству Зосима скифы (готы — И.З.) научились строить корабли при помощи военнопленных и торговцев, живших среди них (Zos., 1.34).

Помимо военных в качестве пленных из римских провинций готы уводили с собой немало ремесленников, строителей и других специалистов в различных производствах, в том числе крестьян-земледельцев. В немалой степени именно их знания и навыки способствовали тем важным нововведениям в сельском хозяйстве, ремеслах, строительстве, которые придали Черняховской культуре провинциальноримский характер и обусловили ее явное превосходство над другими культурами европейского Барбарикума. Известно, что в плен к готам в III в. попало большое число христиан, что, видимо, сыграло немалую роль в том, что из всех варваров именно готы раньше других приняли христианство[787]. Таким образом, выходцы из римских провинций оказывались в глубинных районах Европейской Сарматии, где готами использовался их труд и знания[788].

Свой вклад в культурогенез внесли смешанные браки варваров и пленниц, уведенных из римских провинций. Напомним, что знаменитый готский епископ Вульфила происходил от отца-гота и матери-гречанки. Его дед по материнской линии был захвачен в Каппадокии во время одного из походов варваров 260-х гг.[789] Исторические последствия этого брака хорошо известны — гот по происхождению Вульфила не только перевел Священное Писание на родной язык, но и крестил часть своих соплеменников за Дунаем, тем самым положив начало готской арианской церкви. О смешанных браках свидетельствует и антропологический материал некоторых Черняховских некрополей, где мужские черепа принадлежали к «нордическому» типу, а женские — иногда к средиземноморскому, который был связан с фракийским и грекоримским этническим элементом[790].

В результате военных действий существенные изменения произошли внутри военно-политических объединений причерноморских племен. Время «Готских» войн оказалось весьма плодотворным формативным периодом в этногенезе причерноморских готов. Это осознавали уже их современники. Так Зосим, опиравшийся на сочинение историка III в. Дексиппа, участника борьбы с готами, утверждал: «Тем временем скифы, объединившись, слились из разных племен и народов как бы в одно тело» (Zos., 1.37.1). Важно и то, что к окончанию «Готских» войн в лесостепном Поднестровье, Днепровском Право и Левобережье появляются многочисленные поселения и могильники оригинальной археологической культуры, за которой закрепилось название Черняховской.

Второй этап (270—332 гг.) в основном приходится на время ступени С2 центральноевропейской хронологической шкалы[791]. Он ознаменовался завершением процесса формирования классической Черняховской культуры[792]. Последнему способствовало то обстоятельство, что интеграция готов в Империю продолжалась и после окончания «Готских войн». С конца III в. римские императоры стали более активно нанимать их на военную службу. По словам Иордана, «без них (готов — И.З.) римское войско с трудом сражалось с любыми племенами» (Get., 111). Так, используя ожесточенное противоборство готов с карпами, Римской империи в 297 г. удалось заключить с готами федератский договор, который более чем на 20 лет обеспечил относительное спокойствие в Среднем и Нижнем Подунавье.

На стороне Рима готы участвовали в войне с Персией в 298 г., куда они «были отправлены императором Максимианом в помощь римлянам против парфян» (Get., 110—112). По свидетельству Лактанция, у императора Максимина Дазы (309—313) «все его телохранители являлись выходцами из готов, которые, будучи изгнанными из своего отечества, предались Максимину» (De mort, pers., 11.38). Известно, что готские отряды успешно воевали на стороне императора Константина против его соперника Лициния и, в конечном итоге, убили последнего. Но Константину Великому между 315 и 332 гг. приходилось несколько раз отражать вторжения других готов на Дунае, за что он трижды удостаивался титула “Gothicus Maximus”.

В результате его политики характер отношений между Империей и готами меняется. В 332 г. Константин наносит тяжелое поражение готам короля Гебериха, которые напали на земли союзных Риму сарматов-языгов на Среднем Дунае. После этой победы с готами короля Аориха был заключен договор (“foedüs”), по которому они обязывались за ежегодное вознаграждение поставлять в римскую армию 40 000 воинов на правах федератов (Get., 112)[793]. При этом за верную службу варварам было разрешено вести на Дунае жизненно важную для них торговлю с Империей[794]. В Рим были отправлены заложники из самых знатных готских семей, в том числе, королевской. Среди последних оказался и будущий проповедник христианства среди готов — Вульфила. Известно, что этот договор не нарушался готами до 367 г. Договор с Константином сделал невозможным дальнейшее продвижение варваров на юг к границам богатых римских провинций. В результате, неизбежно должна была произойти радикальная переориентация Направления готской экспансии. Теперь она шла в основном с юга на север и северо-восток, вдоль великих восточноевропейских рек, с целью овладеть главными торговыми магистралями Восточной Европы[795]. Одним из последствий этого договора была стабилизация жизни на дунайском лимесе, также способствовавшая расцвету Черняховской культуры.

Значительными были и социальные последствия варварских войн, в ходе которых укрепилась власть военных вождей и знати. Воздействие античного мира ускоряло процесс сложения новой культурной общности. Мир с Империей, безусловно, содействовал развитию готской экономики[796]. На это обратили внимание современники. Так, Афанасий Великий отмечал, что соседние готы «отвыкают от кровожадности и перестают думать о войнах. Они прекращают войны и переходят к земледелию» (Athanas., 51—52). Правда, он связывал эти перемены с распространением христианства[797]. Как бы то ни было, именно в это время завершается формирование нового Черняховского хозяйственно-культурного типа, обеспечившего экономическое единство готского общества.

Третий этап: «эра Эрманариха» (333—375 гг.) приходится на ступень С3 и отчасти C3/D1 центральноевропейской системы хронологии. По единодушному мнению специалистов, это было время наивысшего расцвета Черняховской культуры[798]. После почти вековой конфронтации с Империей наступает длительный мир — непременное условие развития цивилизации. На период второй—третьей четверти IV в. приходится экономический подъем, хорошо известный всем археологам, занимавшимся изучением древностей позднеримского времени. Его показателями является очень большое число Черняховских памятников ступени СЗ, а также максимальное разрастание площади поселений, иногда до нескольких десятков гектар, что объективно указывает на демографический взрыв в Черняховском обществе ближе к середине IV в. В немалой степени, видимо, этому способствовали регулярные выплаты готам-федератам серебром, одеждой и продуктами, которые создали в их обществе относительное благополучие[799]. Рост населения сопровождался захватом новых территорий, в том числе и на севере, в области расселения венетов (киевская культура)[800], а, возможно, и в лесной полосе, где проживали многочисленные «северные народы» (Get., 116). Следы готского влияния, а, может быть, и присутствия, сейчас выявляются на Верхнем Дону. По мнению ряда исследователей, в период между 342 и 362 г. в зависимость от Эрманариха мог попасть позднеантичный Боспор и даже выплачивать ему некую дань[801]. Об этом свидетельствует прекращение боспорской династии Юлиев-Тибериев[802], прекращение чеканки монет при последнем боспорском царе Рискупориде VI, а также многочисленные находки Черняховских вещей в погребениях этого времени в Пантикапее и других городах Боспора[803].

На этом этапе в полной мере проявился феномен классической Черняховской культуры. Его важнейшими экономическими составляющими были: высокая агрикультура, расцвет специализированных ремесленных производств, прежде всего, гончарства, развитие металлургии и металлообработки, массовое производство бронзовых фибул, пряжек и прочих украшений, широкое использование римской монеты и др. По этим показателям носители Черняховской культуры заметно превосходили всех прочих варваров Европы[804]. Расцвет Черняховской культуры сопровождался массовым поступлением античных импортов и римской монеты на ее территорию. Судя по ним, внешняя торговля становится одним из важных направлений политики готских правителей[805].

Не менее ярко культурный феномен «эры Эрманариха» проявил себя в духовной и интеллектуальной сфере: в использовании рунического письма, грамотности части населения, знавшего греческий и латинский алфавиты, в распространении христианства. В результате на обширных пространствах Украины, Молдавии и Юго-Запада России сложилась удивительно монолитная культура, не имеющая аналогов в догосударственный период истории Восточной Европы. По-видимому, за ней стояла совершенно иная по сравнению с предшествующей эпохой система групповой идентичности, охватывающая большее число индивидов и этносов.

Нам представляется принципиально важным такое, строго научное объяснение «Черняховского феномена», которое успешно разрабатывал М. Щукин. Оно дает возможность обойтись без всяких мистических ссылок на особую творческую силу или историческую миссию готов как самого одаренного германского народа эпохи Великого переселения. Кажется, такой подход позволит и некоторым отечественным исследователям избавиться от старого синдрома неприятия «готского как германского», тем более что с III в. источники четко различают готов и остальных германцев[806].

Четвертый этап (375—400 гг.) — Характеризуется упадком и угасанием Черняховской культуры. Начало этих процессов приходится на ступень D1, т.е. на последнюю четверть IV—самое начало V в. Немногочисленные Черняховские комплексы гуннского времени включают крупные варианты пластинчатых фибул, пряжки с клювовидными или сильно выступающими язычками, щитковые фибулы поздних вариантов, стеклянные кубки с каплями синего стекла и кубки конической формы, гребни Томас-III[807]. К этому времени число Черняховских памятников в Западной и Восточной Украине сильно сокращается (т.н. постчерняховский горизонт), но полного запустения, особенно в Среднеднепровском регионе не было[808].

В гибели Черняховской культуры определенную, хотя и не решающую роль могли сыграть последствия карательных экспедиций против тервингов императора Валента 367—369 гг., затронувшие и земли гревтунгов (Amm. Marc., XXVII.5.6). За ними последовало прекращение выплаты стипендии и ограничение торговли с готами на дунайском лимесе двумя городами, а не многочисленными приграничными торжищами, как было раньше[809]. Поражение в войне с Империей привело к распаду везиготского объединения — оно фактически раскололось на две части во главе с враждующими группировками: «судьей» Атанарихом, с одной стороны, и вождем Фритигерном, занявшим проримскую позицию, с другой (Socrat., IV.27; Sozom., IV.30).

Однако финал Черняховской культуры в конце IV в. ощущается не только на везиготском юго-западе, а на всей обширной ее территории. Так или иначе, он был связан с масштабным историческим событием — гуннским нашествием около 375 г. и его последствиями, хотя некоторые современные исследователи пытаются найти и другие причины, в частности природно-климатические[810]. Как бы то ни было, после ухода на Запад основной массы Черняховского населения (тервингов из-за страха перед гуннами, части гревтунгов в «гуннском обозе») постепенно исчезает и сама эта культура. В 376 г. большая часть везиготов-тервингов отступила за Дунай в римские провинции. Однако некоторые поселения и могильники функционировали до начала V в.[811]

Иной была судьба остроготов. Из рассказа Иордана мы узнаем, что после гибели Эрманариха какая-то часть остроготов подчинилась и ушла с гуннами, но другие остались на своих местах под властью новых степных владык. Здесь Амал Винитарий некоторое время «удержал все знаки своего господствования» (Get., 246). По предположению М.М. Казанского, центр его королевства, судя по концентрации находок «княжеского» ранга ступени D1, мог находиться в Днепровском Левобережье, где-то между верхним течением Ворсклы и Пела в непосредственной близости от территории киевской культуры («антов Божа»)[812]. Исследователь полагает, что перемещение центров готской королевской власти на север, практически на границу Черняховской культуры, было связано скорее всего с давлением гуннов с юга. Еще раньше идею о переселении разгромленных гуннами остроготов с Нижнего Днепра в Киевское Поднепровье высказывал В.П. Яйленко[813]. Но уже в первой трети V в. по данным археологии большая часть Черняховского населения уходит и из Днепровского Левобережья[814]. Недавно М.М. Казанский, а за ним и И.О. Гавритухин попытались связать этот уход с волной 405—409 гг., известной на Западе по нашествию Радагайса на Италию, а других варваров в Галлию или же с концентрацией сил варваров в Подунавье в формирующейся Гуннской державе[815]. Однако эта гипотеза требует более солидной археологической аргументации, особенно для обоснования синхронизации этих двух явлений.

По рассказу Иордана, Винитарию пришлось вести упорную войну не только с антами и гуннами, но и с правителем другой остроготской группировки — Гезимундом, оставшимся также на своей старой территории, но подчинившимся гуннам (Get., 247). С ней связывают самые поздние Черняховские памятники причерноморской группы[816]. Не исключено, что именно эти междоусобные войны наследников Эрманариха сохранились в эпической памяти Раннего Средневековья в «Песне о Хлёде»[817]. Третья группировка во главе с Витимиром закрепилась в Восточной Украине, но после гибели Эрманариха ее вожди, Алатей и Сафрак увели своих людей на римский берег Дуная[818].

В качестве археологического аргумента этого переселения Б.В. Магомедов обратил внимание на перенос из Днепровского Левобережья на территорию Мунтении и Молдовы на ступени D1 некоторых специфических типов гончарной Черняховской посуды (каннелированные кувшины типов 1 и 6, вазы «левобережного» типа)[819]. Последние группы готов покинули земли Восточной Европы после 433 г.[820], когда Аттила перенес ставку из Северного Причерноморья в Паннонию[821]. Верхнюю условную дату доживания отдельных элементов Черняховской культуры М.Б. Щукин поднимает до 455 г., т.е. до битвы при Недао, когда гунны потерпели поражение и утратили гегемонию в европейском Барбарикуме[822]. По словам Приска Панийского, до этого времени гунны снабжались продовольствием за счет готов, «хватая его подобно волкам, так что готы находились на положении рабов и выбивались из сил, чтобы пропитать гуннов» (Prise., 39).

По данным археологии видно, что далеко не все население, входившее в Черняховскую общность, окончательно покинуло прежние места обитания. Местное лесостепное население не оставило Верхнеднестровский регион (поселения Черепин, Рипнев и др.), однако быстро утратило яркие Черняховские черты, прежде всего, гончарную керамику[823]. Более того, в гуннское время население Среднего Днестра (поселения Теремцы, Бакота) возрастает и распространяется к югу на правый берег р. Прут. Сходная картина наблюдается и в Днепровском Левобережье. Здесь на опустевшие земли Черняховской культуры из более северных лесных областей продвигается позднекиевское население (анты). С этого времени решающей силой в лесостепной зоне становятся ранние славянские племена — носители древностей типа Черепин-Теремцы и поздней киевской культуры, которые в новых исторических условиях создают корчакскую и Пеньковскую культуры[824].

Финал Черняховской культуры и гибель государства Эрманариха - явления одного порядка, но с той лишь разницей, что археология позволяет более детально проследить судьбу осколков его державы. Это событие имело далеко идущие исторические последствия. Часть готов ушла на Запад — в последующие века они стали едва ли не самыми активными участниками Великого переселения народов, сумевшими создать на территории распадающейся Западной Римской империи два варварских королевства. Однако в то же время, разрозненные группы готов V в. еще долго оставались в лесостепной полосе от Среднего Поднепровья до верховий Дона, где в последнее время открыты памятники с позднечерняховской традицией периодов D1/D2 «варварской» европейской хронологии, т.е. 360/370—400/410 и 380/400—440/450 гг.[825]