Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

§ 5. Основные этнические компоненты Черняховской культуры

В отличие от нарративных источников гораздо больше информации о народах, вошедших в остроготское потестарное образование, дает археология и, прежде всего, изучение памятников Черняховской, а также других синхронных ей культур Восточной Европы. К сожалению, в науке еще нет надежного инструмента, позволяющего точно определить степень реального участия каждой составляющей этого процесса, поскольку явления в области материальной культуры, улавливаемые археологами, не всегда адекватно отражают демографические, социальные и этнические процессы[908]. Но уже сейчас пространственный анализ Черняховских памятников в динамике, с учетом археологических «этномаркеров» позволяет решить некоторые вопросы этнической истории Остроготского королевства.

На протяжении целого столетия одной из самых дискутируемых тем отечественной археологической науки оставался вопрос об этнической принадлежности населения Черняховской культуры. В результате бурных дискуссий к середине XX в. сформировались три основные гипотезы этнической принадлежности черняховцев: славянская, полиэтничная и готская. Большинство советских археологов и историков были сторонниками славянской гипотезы. Они рассматривали Черняховскую культуру как важный этап этногенеза восточных славян, не имевший никакого отношения к готам. В нашей стране эта гипотеза стала официальной, общепризнанной и вошла во все школьные и вузовские учебники. В рамках этой гипотезы готы, как германский народ или целиком исключались из истории Восточной Европы (В.И. Равдоникас), или в лучшем случае им отводилась небольшая территория в Приазовье (Б.А. Рыбаков). Другие советские ученые, как правило, археологи, хорошо знавшие фактический материал, видели в древностях Черняховского типа полиэтничную культуру, носителями которой были разные народы, входившие в состав государства Эрманариха: германцы, славяне, фракийцы, скифы, сарматы. В свое время в рамках этой гипотезы П.Н. Третьяков сформулировал мысль о Черняховском населении как о «несложившейся народности», процесс консолидации которой был насильственно прерван вторжением гуннов. Однако он так и не решился дать ей название. В последней работе ленинградский исследователь склонялся к мысли, что именно готы оказались во главе сильного варварского государства, объединившего различные племена на значительных пространствах[909]. По вопросу о степени монолитности и дискретности Черняховской культуры, а значит и возможности выделения в ней отдельных локальных вариантов, оставленных конкретными этносами, сторонники полиэтничной гипотезы не были единодушны. Одни, как и П.Н. Третьяков, считали эту культуру однородной на всей ее огромной территории и поэтому даже не пытались выявить по археологическим материалам составляющие ее этнические компоненты. Украинские археологи В.Д. Баран, Д.Н. Козак, Б.В. Магомедов в 70—80-е гг. прошлого века приложили много усилий для того, чтобы выделить локальные варианты в Черняховских древностях, которые они пытались связать с разноплеменным доготским населением юга Восточной Европы.

До последнего времени в нашей стране меньше всего было сторонников третей гипотезы — преимущественно готской принадлежности Черняховской культуры, сформулированной еще в начале XX в. германскими учеными. Наиболее последовательно с середины 1950-х гг. ее придерживался лишь М.И. Артамонов. Однако и он допускал, что в составе ее населения были не только готы, но и славяне-анты, а также другие негерманские племена. В той или иной степени к готской гипотезе склонялись М.А. Тиханова, Ю.В. Кухаренко, М.Б. Щукин, В.Н. Топоров. Недавно Б.В. Магомедов в своем итоговом исследовании пришел к заключению, что основную массу населения Черняховской культуры составляли германцы-готы[910]. М.Б. Щукин также рассматривал эту культуру как важнейший этап «готского пути», хотя и не сводил ее культурогенез к вкладу одних лишь готов[911].

К концу XX в. стало очевидно, что Черняховскую культуру невозможно рассматривать как результат простой эволюции ни одной из предшествующих восточноевропейских или центральноевропейских групп памятников, хотя в ее состав в тех или иных пропорциях вошли некоторые позднескифские, сарматские, фракийские, киевские, пшеворские, вельбарские и другие элементы[912]. Выделение последних, определение их «веса», районов концентрации этнокультурных «реликтов» дочерняховского времени позволило в общих чертах наметить картину расселения и взаимодействия изначально различных по происхождению этнических групп, вошедших в состав большого Черняховского социума[913]. Разумеется, и в настоящее время определенные разногласия между учеными остались, но они касаются в основном вопроса о том, какие племена играли доминирующую роль в процессе формирования этой культуры[914]. Ниже мы даем краткую характеристику лишь тем этнокультурным компонентам, которые проявили себя на территории Остроготского королевства в Черняховском ареале к востоку от Днестра.

Готы и другие германцы.

Сейчас все отчетливее выявляются надежные археологические этноиндикаторы реального присутствия германцев на юге Восточной Европы в III—IV в., признаваемые большинством специалистов по археологии Восточной Европы позднеримского времени. В своей основе они восходят к вельбарской культуре на территории Польши, а также к другим культурам центральноевропейского Барбарикума (пшеворской, горизонт «Лейна-Хаслебен» и др.). Еще раз назовем наиболее важные из них, присутствующие и в Черняховской культуре:

1. «Длинные дома». Они не имеет прототипов в восточноевропейских культурах, предшествующих Черняховской. Как уже указывалось, этот этнографически самобытный тип жилища обнаруживают истоки в древнегерманской домостроительной традиции (нем. “Wohnstallhaus” — «жилой дом-хлев»). При этом наибольшее распространение «длинных домов» в Свободной Германии приходится как раз на позднеримское время и самое начало эпохи Великого переселения народов[915]. Установлено, что в Восточной Европе раньше всего такие дома появляются на западе Украины (Лепесовка и др. поселения), причем на памятниках, где массово присутствуют вельбарская керамика и другие материалы, непосредственно предшествующие формированию Черняховской культуры[916]. Позже они распространяются по всей ее территории и сейчас открыты даже на Верхнем и Нижнем Дону[917].

Археологи попытались связать носителей этой домостроительной традиции с отдельными восточногерманскими племенами. Так, Э.А. Рикман отмечал, что «длинные дома» исследованы на поселениях бургундов в Нижней Силезии[918]. Б.В. Магомедов видит в таких домах традицию выходцев из Ютландии, а именно — герулов, которые одно время были союзниками готов[919]. Большинство же без особой аргументации приписывают ее готам или просто восточным германцам. На наш взгляд, сейчас рано соотносить этот тип Черняховского домостроения с конкретным германским племенем. Но для нашего исследования важно то, что его распространение в Восточной Европе, безусловно, отражало северогерманскую домостроительную традицию.

2. Биритуализм погребального обряда. В Черняховской культуре с германской традицией, скорее всего, связаны ингумации с северной ориентировкой и кремации в урнах (вельбарская культура)[920]. Первые доминируют на всех этапах развития Черняховских могильников и связываются с собственно готами — потомками вельбарцев, для которых был характерен обряд ингумации. Вторые, скорее всего, отражают вандальскую погребальную традицию (пшеворская культура). Известно, что еще до начала движения на юг готы покорили вандалов, «присоединив их к своим победам» (Get., 26).

3. Керамика вельбарских и реже пшеворских типов. Важно, что ее характерные формы стали со второй половины III в. воспроизводиться Черняховскими гончарами. Детальный анализ этой керамической серии недавно провел Б.В. Магомедов[921]. По его мнению, сюда можно отнести т.н. горшки — «кумпфы», характерные трехручные чаши, некоторые типы закрытых мисок, кувшины с биконическим туловом, кружки, керамические ведра. При этом в орнаментации Черняховской столовой посуды специалисты находят развитие стиля оформления сосуде той же вельбарской традиции[922].

4. Вооружение. В его состав входили длинные мечи типа римской споты, проушные топоры-секиры, в том числе небольшие, использовавшиеся германцами в качестве метательных, наконечники копий и дротиков, а также щиты с характерными для германцев умбонами[923]. Несмотря на немногочисленность этой категории находок на Черняховских памятниках, его набор и типологическая принадлежность обнаруживают несомненную близость вооружению племен центральноевропейского Барбарикума. Оно соответствует описанию снаряжения готских воинов Аммиана: «Варвары <...>, прижав к груди щиты, поражали копьями мечами всякого, кто был на их пути» (XXXI.5.9). С другой стороны, широко распространенные у причерноморских кочевников-сарматов и алан лук и стрелы черняховцами использовались очень редко.

5. Детали одежды, украшения, предметы туалета. Как известно, костюм является важным элементом традиционной народной культуры долго сохраняющим этническое своеобразие[924]. По заключению специалистов, Черняховский костюм во многом соответствует вельбарскому на поздней цецельской фазе[925]. Прежде всего, это основные типы черняховских пряжек (рис. 11, 3; 12), многочисленные арбалетные (рис. 10, 1—3; 11,2), а также небольшие двупластинчатые (рис. 10, 4—5) фибулы[926], имеющие центрально- и западноевропейские прототипы. Весьма показательно, что последние получают распространение на ступени СЗ и еще чаще встречаются в комплексах заключительного этапа Черняховской культуры СЗ/Д1[927]. Установлено, что именно на основе женского Черняховского костюма с парными фибулами формирует «княжеский» женский костюм эпохи Великого переселения народов (рис. 12)[928]. Из характерных Черняховских украшений выделим также металлические ведеркообразные подвески (рис. 10, 6—7), т. н. «молоточки Тора», янтарные грибовидные бусы-подвески (рис. 10, 9)[929].

Почти непременным атрибутом женского убранства были трехслойные односторонние гребни из рога и кости (рис. 10,16—17), реже из железа[930]. По этому признаку Черняховская культура определенно входит в ареал североевропейских германских культур и резко отличается от автохтонных древностей Восточной Европы II—IV вв.[931] Важно, что косторезные мастерские для изготовления трехслойных гребней неоднократно находили на поселениях Черняховской культуры, в том числе на ее далекой северо-восточной периферии на Верхнем Дону[932].

6. Элитарная субкультура, проявляющаяся, прежде всего, в наборах пиршественных сосудов, стеклянных жетонов для римской игры "calculi”, украшениях и амулетах. Безусловно, она близка комплексам из «княжеских» погребений Германии и резко отличается от синхронной культуры причерноморской сармато-аланской аристократии. Следует обратить внимание на то, что из всех драгоценных металлов Черняховская знать предпочитала серебро, тогда как сарматы и аланы III—IV вв. — золото.

7. Руническая письменность старшего футарка. Найденные в Черняховском ареале, в том числе на крайнем востоке, рунические надписи были разновидностью общегерманского рунического письма. В форме рун и в языковом состоянии надписей специалисты усматривают своеобразное литературное койнэ, характерное для различных германских народов II—V вв., но в особенности для герулов[933]. Исследователи обратили внимание на то, что рунические надписи, открытые в процессе раскопок погребений, обычно происходят из ингумаций[934].

8. Данные антропологии. Исследования российских и украинских антропологов свидетельствуют о присутствии среди черняховцев краниологических типов, близких или аналогичных населению Северной и Центральной Европы римского времени[935]. В последнее время это заключение нашло подтверждение в работах Т.А. Рудич, изучившей новый массовый материал из Черняховских могильников[936]. По ее наблюдениям в черняховских ингумациях с северной ориентацией, в том числе и Левобережья Днепра присутствует долихокранный морфотип с длинным и высоким лицом. Как оказалось, он не является базовым ни для краниологии германцев, ни для славян, зато известен в кельтских центральноевропейских популяциях, а также испытавшей их влияние вельбарской культуре[937].

Появление этого нового для Восточной Европы антропологического типа свидетельствует о притоке населения из районов Центральной Европы и Прибалтики. В настоящее время антропологи уверенно говорят о центральноевропейской составляющей Черняховского населения, которая хорошо коррелирует с другими элементами этой культуры, в том числе с погребальной обрядностью[938]. Но и археология, и антропология со всей определенностью указывают на то, что это пришлое с запада и северо-запада население не представляло собой единого этноисторического целого, а принадлежало к различным германским племенным группировкам[939].

Итак, анализ наиболее представительного германского компонента в Черняховской культуре показывает его гетерогенность — принадлежность к различным центрально- и североевропейским культурным традициям. Он свидетельствует об этнической неоднородности германского суперстрата, не сводимого к одним лишь готам. Уточнить его состав в различных Черняховских популяциях со временем поможет хромосомный анализ гаплогрупп.

Скифы и сарматы.

Ираноязычные кочевники, сарматы и аланы, а также осевшие на землю поздние скифы были основным населением степной зоны Восточной Европы до переселения туда готов. Поэтому логично было бы считать их тем этническим субстратом, на который наложился пришлый, восточногерманский этнос, давший начало Черняховской культуре. Позднеантичная литературная традиция, начиная с III в. относила готов к восточным варварам, «скифам»[940]. Вопрос о наличии в Черняховских могильниках скифского и сарматского компонента впервые был поставлен Ю.В. Кухаренко более полувека назад[941]. Однако долгое время скифо-сарматские черты в черняхове рассматривались суммарно[942].

Лишь позднее археологические свидетельства проявления этих традиций в Черняховских памятниках стали изучаться дискретно, что сразу показало перспективность такого подхода в изучении вопроса о ее субстрате[943]. В результате удельный вес скифского компонента в Черняховской культуре заметно снизился, но зато приобрел более надежное обоснование:

1. В домостроительстве с культурой поздних скифов связывают каменные дома Причерноморского региона, в которых усматривают проявление варваризованной античной традиции местного оседлого населения[944].

2. В керамическом комплексе к скифской традиции относят некоторые формы лепных горшков, в частности типы II—1, II—2 и III классификации Б.В. Магомедова, хотя А.М. Обломский справедливо отметил, что они, являясь «скифоидными» по происхождению, использовались и сарматами[945].

3. По заключению антрополога Т.А. Рудич, западноориентированные Черняховские погребения по краниологии более всего обнаруживают близость «поздним скифам» из могильников Николаевка-Козацкое, Золотая Балка, Неаполя Скифского[946].

По данным археологии сарматский компонент в Черняховской культуре выглядит более весомо:

1. С сарматской традицией связывают легкие, круглые в плане жилища типа кочевнических юрт, иногда встречающиеся на причерноморских поселениях[947]. Правда, подобные постройки известны и на позднескифских городищах Крыма первых веков н.э.

2. Погребения в ямах с заплечиками, в подбоях и катакомбах. Последних больше всего в причерноморских памятниках — до 20%, но в целом не более 1%, что, видимо, отражает реальный вес сарматов и алан среди Черняховского населения южных и восточных районов[948].

Правда, в последнее время появилась статья А.А. Васильева, объясняющая наличие уступов в Черняховских могилах чисто технологическими особенностями выкапывания погребальных сооружений в грунте[949].

3. Обрядовые особенности, в частности, традиция перекрещивать в голенях ноги и класть ладонь на нижнюю часть живота. В то же время, скорченные костяки никак нельзя считать «сарматским» признаком[950], т.к. в собственно сарматских курганных могильниках первых веков н.э. это положение встречается редко.

4. Напутственная пища в виде мяса мелкого рогатого скота в сочетании с ножом.

5. Оружие сармато-аланских типов, в частности немногочисленные кинжалы с вырезами типа Хазанов-5[951] и луки «гуннского» типа с костяными накладками.

6. Искусственная деформация черепа. Это бесспорно признак позднесарматской традиции, но в Черняховских могильниках скелеты с деформированными черепами встречаются весьма редко.

В целом в Черняховской культуре скифский и сарматский субстрат прослеживается весьма слабо[952]. На наш взгляд, большинство вышеперечисленных признаков, являются свидетельством присутствия отдельных групп сарматов и алан среди носителей уже сформировавшейся Черняховской культуры. Принято считать, что скифо-сарматский компонент наиболее полно представлен в северопричерноморском регионе, однако его присутствие отмечено и в лесостепи[953]. Судя по некоторым погребениям в подбоях с деформированными черепами (Боромля, погр. 3, но остатки напутственной пищи в виде костей поросенка?; Компанийцы, погр. 124), выходцы из степного сармато-аланского мира погребались на кладбищах вместе с остальными черняховцами, что скорее отражает не этногенетические процессы, а межэтнические контакты готов с восточными и южными соседями — сарматами и аланами IV в.

Праславяне.

По данным археологии славянский компонент в составе Черняховской культуры, несмотря на усиленные поиски российских и украинских исследователей, археологически пока прослеживается гораздо слабее и не на всей территории ее распространения. На западе Украины это поселение типа Черепин-Теремцы на Днестре, на востоке в Днепровском Левобережье — памятники типа Боромля-2, а также поселения с материалами киевской культуры. По практически единодушному заключению специалистов, приднестровские памятники типа Черепин-Теремцы продолжают линию развития местных древностей зубрицкой культуры, скорее всего, оставленной одной из группировок венетов Плиния Старшего и Тацита, вытесненных с Волыни в конце II в. пришлым с Запада вельбарским населением[954]. С другой стороны, почти все археологи считают надежно доказанной генетическую связь верхне- и среднеднестровских поселений III—начала V в. с достоверно славянской пражской культурой V—VII вв.[955] Она массово проявляется в ряде базовых археологических признаков, характерных для культуры ранних славян начала Средневековья:

1. Постройки в виде углубленных в грунт жилищ. Выявлена основная тенденция их развития — от глубоких землянок к полуземлянкам, которые к финалу позднеримского времени приобретают характерную подквадратную форму[956]. К тому же в полуземлянках на поселениях типа Теремцы впервые появляются отопительные устройства в виде печи-каменки[957]. Как известно, в начале Раннего Средневековья такие полуземлянки квадратной в плане формы с печью-каменкой станут основным этнографическим типом жилища восточных славян (культура Прага-Корчак).

2. Массовый керамический материал на поселениях типа Черепин-Теремцы резко отличается от гончарной Черняховской посуды, прежде всего, тем, что более половины его составляет лепная керамика. Важно то, что ряд форм лепной посуды находят соответствие в раннеславянской пражской культуре V—VII вв. В то же время, в нем отсутствуют многие характерные Черняховские формы гончарной керамики, например, трехручные вазы, являющиеся своего рода «визитной карточкой» Черняховской культуры[958].

В связи с явными отличительными признаками верхнеднестровской группы памятников Черняховского времени М.Б. Щукин даже высказал сомнение в возможности включать их в состав Черняховской культуры[959]. Они действительно кажутся своеобразным островом в окружении носителей Черняховской культуры, возникшем в результате трансформации в III в. зубрицкой культуры в древности типа Черепин. Однако В.Н. Войнаровский недавно привел аргументы в пользу включения памятников типа Черепин в Черняховскую культуру на уровне ее локального варианта[960]. Как бы то ни было, бросающиеся в глаза отличия памятников типа Черепин — Теремцы от классического Черняховского комплекса (полуземляночное домостроительство, набор лепной посуды, отсутствие в могильниках ингумаций) могут рассматриваться как свидетельства определенной этнокультурной автономии потомков автохтонного населения Верхнего Поднестровья (венетов), оказавшихся в вассальной зависимости от готов еще до завоеваний Эрманариха.

Другая, восточная группа древностей, связанная со славянским этносом в составе Черняховской культуры, известна в лесостепном Днепро-Донском междуречье. Это поселения и могильники киевской культуры III—IV вв., которая сложилась на основе местной позднезарубинецкой при участии пришлого населения, в частности носителей пшеворской культуры[961]. Исследователи не без основания связывают консолидацию различных разрозненных групп венетского населения в киевскую культуру с естественной реакцией на возникшую новую опасность — появлением готов в Восточной Европе[962]. В южной части Среднего Поднепровья, Днепровском Левобережье и в западной части бассейна Северского Дона выделяются т.н. «Черняховские древности киевской традиции»[963] или по другой терминологии памятники «киевской этнокультурной традиции в черняхове»[964]. Это поселения с Черняховским археологическим комплексом, но с характерной киевской лепной керамикой. Территориально и отчасти культурно они не позже начала IV в. оказались включены в Черняховскую общность, где располагались чересполосно с Черняховскими поселениями с характерной вельбарской традицией[965]. В последнее время стало известно, что это смешанное население проникает даже в верховья Дона, где им оставлены поселения типа Каширки-Седелок[966].

Для решения вопроса об этнической принадлежности этой южной части киевского населения, оказавшегося на территории Черняховской культуры, важно, то, что большинство сосудов, найденных на памятниках «киевской традиции в черняхове», близки набору посуды раннесредневековой пеньковской культуры[967]. Принадлежность последней славянам-антам V—VII вв. «по единству места и времени» распространения достаточно хорошо обоснована в науке[968]. Сейчас специалисты прослеживают в междуречье Днепра и Дона процесс формирования восточной ветви ранних славян, важнейшими звеньями которого были: позднезарубинецкая культура конца I—II в., киевская культура III—первой половины V в. и пеньковская культура V—VII вв.[969]

В последнее время на территории формирующейся Черняховской культуры стал известен новый тип памятников, скорее всего, оставленный еще одной группой праславян-венетов. Это т.н. «горизонт Боромля», датируемый финалом ступени С1b—С2, т.е. второй половиной III—первыми десятилетиями IV в.[970] Поселения этого горизонта открыты в лесостепном Днепровском Левобережье. Основной тип жилищ — углубленные полуземлянки с лежанками вдоль стен, отапливаемые открытыми очагами. Помимо вельбарской и пшеворской керамики они содержат немало лепной посуды, очень близкой верхнеднестровской типа Демьянов — Черепин. С этим горизонтом в Днепровском Левобережье связывают распространение светлоглиняных амфор танаисского типа D, а также фибул с высоким приемником Альмгрен — VII, появление вертикального ткацкого станка с коническими и пирамидальными грузилами, а также своеобразной традиции сооружения в постройках печей-каминов[971]. Учет этих и других находок позволил поставить вопрос о носителях этих культурных инноваций[972].

Большинство исследователей объясняют их появление к востоку от Днепра миграцией части населения из Среднего и Верхнего Поднестровья, вытесненного оттуда вельбарцами второй дитиничской волны[973]. Правда, А.М. Обломский настаивает на генетической преемственности группы левобережных памятников горизонта Боромля с местными киевскими типа Шишино-5 — Шмырево. Но и он признает, что отдельные группы из Поднестровья в этот регион все же проникали[974]. Сейчас исследователи усматривают в носителях древностей горизонта Боромля еще одну праславянскуто племенную группу, явившуюся субстратом распространения в Левобережье Днепра Черняховской культуры ступени СЗ[975]. Таким образом, классическая Черняховская культура была результатом творчества и взаимодействия, как пришлого северо- и центральноевропейского населения, так и местного восточноевропейского при сильнейшем нивелирующем влиянии провинциальноримской культуры[976]. В интересующем нас аспекте она являлась материальным отражением процессов объединения восточногерманских племен и соседних народов. Огромные размеры ее территории и особенно полиэтничность населения сами по себе свидетельствуют о существовании в Восточной Европе IV в. масштабного надплеменного потестарного образования, каким по месту и времени могло быть лишь Остроготское королевство. Другие восточноевропейские объединения, например, искусственно сконструированное М.Ю. Брайчевским «Антское царство»[977], вряд ли являлись ему конкурентами, к тому же и сам этноним анты появляется в источниках уже после гибели королевства Эрманариха.