Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

§ 4. Росомоны — германцы

С первых публикаций «Гетики» Иордана немецкие исследователи чаще всего видели в росомонах одно из восточногерманских племен, подчиненных Эрманариху. Расхождения касались лишь этимологии их этнонима, а также определения племенной принадлежности. Росомонов относили к ротам, герулам, ругам, а также к другим германским племенам. Как уже указывалось, еще сто лет назад Й. Маркварт сопоставил имя “Hros” у Захария Ритора с иордановыми росомонами. В последних он видел германское племя, мигрировавшее вместе с готами из Скандинавии и осевшее в причерноморских степях. Исследователь допускал их принадлежность к герулам[1546]. В зарубежной историографии XX в. эта гипотеза является едва ли не самой популярной. Ее разделяют такие современные ученые как Хервиг Вольфрам[1547], Отто Гшвантлер[1548], Хакон Станг[1549], Бернд Бельцер[1550] и др. Расхождения начинаются лишь при попытке установить значение самого этнонима росомонов и производную от него конкретную племенную принадлежность. Попытаемся суммировать основные результаты изучения проблемы росомонов в рамках «германской» гипотезы.

Немецкие исследователи практически единодушны в том, что из контекста Иорданова рассказа нельзя установить к какой языковой группе принадлежали росомоны. Однако имя главного женского персонажа — Сунильды уверенно определяется как германское (гот. “*Swōnahildis”, др.-сканд. “Svanhildrs”)[1551]. Также и имена ее братьев — Сара и Аммия большинство немецких лингвистов возводят к древнегерманским основам. Они обратили внимание и на то, что Сунильда, Сар и Аммий в слегка измененной форме еще долго сохранялись в именном континууме раннесредневекового германского эпоса.

Уже более ста лет первую часть имени росомонов немецкие и австрийские ученые (Т. Гринбергер, С. Гутенбруннер, О. Гшвантлер и др.) чаще всего возводили к др.-в.нем. цветообозначению “rosamo”/“rosomo” — слову, которое употреблялось для передачи различных оттенков красного цвета. Дополнительно они ссылались на упоминание т. н. «красных германцев» у античных авторов. Исходя из этой гипотезы, О. Гшвантлер считал возможным видеть в росомонах союз германских воинов, красящих волосы в красный цвет[1552]. В последнее время эту гипотезу попытался всесторонне обосновать норвежский историк X. Станг[1553]. Он считает, что росомоны Иордана поддаются такой же этимологизации как и герулы («быстрые»), и напоминает об обычае ритуального окрашивания волос красным цветом перед вступлением в бой. Но X. Станг явно ошибается, приписывая Иордану несуществующее свидетельство, что росомонская жена Эрманариха Сунильда окрашивала себе волосы, за что король убил ее самым жестоким образом[1554]. Наконец, в 1978 г. шведский историк С. Сёзерлинд предположил, что уцелевших от гуннского нашествия готов их славянские соседи назвали «русь» (др.-сл. «руд(у)», «рус(у)»), т.е. просто «русые», откуда, по его мнению, и росомоны — «русые»[1555].

Недавно Г. Нойман вслед за С. Бугге склонился к иной интерпретации «красноты» росомонов, которую они считали семантически взаимосвязанной с их коварным поведением, неверностью королю Эрманариху (“Rosomonorum gens infida”). В подтверждение этой точки зрения он приводит ряд свидетельств из германской средневековой традиции о бытующем в народе недоверии к «красным» («рыжим»), собранных Е. Швентнером еще почти сто лет назад[1556]. По его мнению, этот цвет в различных древнегерманских языках маркировал смертельный страх и ужас. В этом смысле росомоны могло быть германским иноназванием враждебного готам племени или рода.

Другие немецкие исследователи предлагают иные этимологии начального корня в имени росомонов, например, от др.-герм. “Ross” — «конь» + “mann” — «человек». В свое время с несущественными оговорками ее принял О.Н. Трубачов, также увидевший в имени росомонов слово ros «конь» + аланское “mojne” «человек»[1557]. Сторонники «конской» гипотезы полагают, что росомоны могло быть эпическим именем, обозначающим «людей на конях», «конников». Реже в имени росомонов лингвисты видят «защитников лошадей» — от “(h)ros-mund”, по странной логике вспоминая, что Сунильда/Сванхильд была разорвана дикими лошадьми. У немецких филологов естественно не получила поддержки «роксоланская гипотеза». О. Гшвантлер вслед за С. Бугге отклонил идею какой-либо лингвистической связи между этнонимами росомонов и народа всадников-роксолан[1558].

Более чем спорной признается этимология имени росомонов у Т. Гринбергера из гот. “*brusamo” — «ледовые люди» (“Eismänner”), а также у Р. Кёгеля из “*brausimuni” — «сильные духом», «храбрые». Этимология росомонов из “*rūsamuna” — «люди с буйным нравом», предложенная В. Штейнхаузером[1559], была поддержана Б. Бельцером, который видит в них герулов[1560]. Некоторые лингвисты объясняют название росомонов гот. “raus” — «камыш»[1561].

Наконец существует гипотеза, возводящая имя росомонов к слову “rotsmenn” — «гребец», «моряк». Однако ни рассказ Иордана, ни позднейшие древнегерманские саги не содержат даже малейшего намека на связь росомонов с морем, если не считать свидетельства в Get.,117, что герулы-эрулы (но не росомоны!) обитали в болотах и топких местах, откуда и получили свое имя от “(h)ele” — «болото», в связи с их местожительством у Меотиды с ее камышовыми берегами.

В поисках истоков Руси Д.А. Мачинский предложил обратиться к готскому периоду и естественно не мог пройти мимо росомонов Иордана[1562]. Он попытался объяснить эти два названия как варианты одного и того же скандинавского этнонима. По его предположению, прибалтийские финны уже в первые века н.э. называли скандинавов “ruotsi”, “rots” («дружина»). Однако в столь ранее время этот финский термин еще нигде достоверно не зафиксирован. К тому же, как уже отмечалось, большинство лингвистов считают, что рус и рос имеют совершенно различные корни, несопоставимые между собой[1563].

К германцам недавно отнесли росомонов А.Н. Уманец и Ю.Ю. Шевченко, они даже попытались найти им археологический эквивалент, но, кажется не очень удачно[1564]. Они предложили связать росомонов с носителями зарубинецкой и почепской культур первой четверти I тыс.

На первый взгляд, весьма оригинальный вариант германо-славянской гипотезы предложил Л.Н. Гумилев. По его мнению, по происхождению росомоны являлись германцами-скандинавами ранней волны. Он склонялся к мысли признать росомонов за группу ругов и считал их маргинальным германским племенем[1565]. Росомоны-руги отличались воинственностью и кормились военной добычей, но как вандалы и анты, были не в ладах с готами. По Л.Н. Гумилеву, росомоны ушли от гуннов не на Дунай, вместе с прочими готами, а на Днепр. Их отношения со славянами были сложными и лишь постепенно они слились в единый древнерусский этнос. Но в III—IV вв. они были только союзниками, ибо их общими врагами были готы. Оценивая весьма смелую гипотезу Л.Н. Гумилева, следует признать, что кроме последнего факта (вражды с готами, а точнее — с их королем) она не имеет сколь-нибудь надежных оснований в источниках. Нам ничего не известно о происхождении росомонов, как впрочем, и об их уходе на Днепр, не говоря уж о последующем слиянии со славянами. Последние предположения ученого носят чисто умозрительный характер и приведены с целью обосновать его авторскую концепцию происхождения Руси.

Не так давно О.В. Шаров рассмотрел две гипотезы происхождения названия росомонов. Первая по существу предлагает вернуться к предположению Ф. Брауна, возводившему происхождение корня “ros-” от гот. “hrod-hrop” в греческой огласовке, когда “h” не передается, a “d/p” переходит в “s”[1566]. В качестве второго варианта гипотезы он приводит также весьма старую точку зрения, что за основой “ros-” скрывается эпический топоним “Rosmofjoll” («Красные холмы»), упомянутый в 17-ой строфе «Песни об Атли». В этом случае этноним “rosomoni” мог означать букв, «люди местности Ros». В германском эпосе «Красные холмы» располагаются где-то на берегах Рейна, на территории бургундов. Это обстоятельство, а также совпадение функций мстителей-росомонов у Иордана и бургундов из эпического рода Гьюки позволило О.В. Шарову высказать предположение о тождестве тех и других, т.е. росомоны — это просто другое название германского племени бургундов[1567].

Иногда росомонов рассматривали как один из знатных готских кланов типа королевских родов Балтов и Амалов[1568]. Но и это предположение не находит прямого подтверждения в источниках. Поэтому X. Вольфрам предложил даже прекратить размышления на эту тему и призвал довольствоваться лишь фактами[1569]. Однако он допускал, что принадлежность упомянутых Иорданом росомонов к знати, окружавшей короля Эрманариха, весьма вероятна.

Наконец, для нашей темы особенного внимания заслуживают точка зрения К. Мюлленхофа, которую разделял и Т. Моммзен. Они считали «коварное племя росомонов» эпическим именем: «Nomen epicum <...> et baud dubie mythicum negue historicum»[1570]. Вслед за ними О. Иричек и крупнейший исследователь истории древних германцев Л. Шмидт полагали, что росомоны, неизвестные ни одному из авторов, кроме Иордана, существовали лишь в эпосе: «это племя представляется эпически-фиктивным» (“episch-fiktives”)[1571]. Однако они допускали, что рассказ о мести росомонов можно связать с часто случавшимися восстаниями племен, подчиненных остроготскому королю и послуживших причиной его смерти, наступившей как раз в тот момент, когда готы особенно нуждались в авторитетном предводителе для борьбы с гуннами.

Таким образом, более чем столетние исследования лингвистов этнонима росомонов у Иордана не привели их к сколь-нибудь определенному и однозначному заключению о его этимологии и тем более происхождении, которое бы убедило и историков. Как уже отмечалось большинство германских ученых выводит их имя к “rosamo”/“rosomo” — «красные», «красно-коричневые», предполагая, что росомоны получили его за воинский обычай красить волосы в красный цвет. Однако при всей кажущейся убедительности «цветовая» этимология росомонов далеко не бесспорна. Забегая вперед, позволим хотя бы напомнить, что в германском героическом эпосе Хамдир, Сёрли и их сводный брат Эрп выделяются не рыжими, а черными волосами[1572], а их сестра Сванхильд — светлыми. К тому же, мода на окраску волос известна и у других германских племен, имевших самые различные названия. Так, перед сражением с римлянами Юлий Цивилис из племени батавов окрасил волосы в красный цвет (Тас., Hist., IV.61). Посвидетельству Аммиана Марцеллина один аламаннский воин «по своему обычаю» точно также окрасил свои волосы (Amm. Marc., XVII.2.2). Так что для германцев эта традиция была совсем не в диковинку и поэтому вряд ли она могла послужить причиной появления особого этнонима «росомоны» для обозначения какой-то их отдельной группы.

Сопоставление «роксоланской» (иранской), «росской» (славянской) и «германской» (готской, герульской, ругской, бургундской) гипотез, убеждает, что продуктивнее всего исследование проблемы росомонов можно вести на древнегерманской почве. Перефразируя X. Станга, росомонов следует искать под «готским зонтиком». Название их «рода» отражает один из древнегерманских способов образования этнонимов. Сунильда и ее братья, вероятнее всего, также носят германские имена.

В отношении Сунильды это бесспорно. Оно точно соответствует гот. “*sōnahildi”. Напомним, что почти такое имя “Sunigild” носила реальная женщина — жена короля Одоакра из германского племени ругов, правившего Западной Римской империей столетием позже Эрманариха. Как известно, Теодорих убил Одоакра, пронзив того мечом и мотивируя убийство кровной местью[1573]. В германском эпосе реальный враг Теодориха Великого — Одоакр был заменен образом Эрманариха (“Thidhreks saga af Bern”)[1574], которого также ранят мечом из-за кровной мести. Поэтому исследователи не исключают, что, скорее всего эпический образ Сунильды, обязан своим происхождением именно исторически реальной женщине “Sunigild”, жене Одоакра. Позднее имя Сванхильд (“Schwanhild”, “Swanhilde”, “Swanhilda”) было весьма популярно у германских народов Раннего Средневековья[1575].

Не так однозначно дело обстоит с именами братьев Сунильды. Имя Cap (“Sams” — др.-исл. “Sorli”) пытались этимологизировать из разных языков, в том числе из иранского “*sar” — «голова», «глава»[1576], готского “*sarws” — «оружие» и даже фракийского со ссылкой на название поселения Сар в нижнем течении Борисфена[1577]. Однако этническая принадлежность его обитателей достоверно неизвестна. Хорошо известно, что точно такое же имя носил знатный вестготский вождь “Sarus”, неоднократно упоминавшийся в римских источниках вскоре после 400 г. (Olimp., 3; Zosim., V.34.1, 36.2; Sozom., IX.3). Среди варваров и римлян он был широко известной личностью благодаря своей силе, ловкости и склонности к авантюрам[1578]. Этот «исторический» Сар долго враждовал с правящим королевским родом и, в конце концов, был убит в 412 г. вестготским королем Атаульфом[1579]. Нам представляется маловероятным, что у Иордана, с одной стороны, и у Олимпиодора, Зосимы, Созомена, с другой, речь идет об одном и том же персонаже по имени Сар. Более того, Иордан в § 321 “Romana” прямо упоминает и «исторического» Сара, при этом ни словом не обмолвившись, что это — тот самый Сар, совершивший нападение на Эрманариха. К тому же, слишком уж велик хронологический разрыв между «подвигами» Сара «Гетики» Иордана и византийских историков (около 40 лет). Не лишне напомнить, что «исторический» Сар начала V в. наделен чертами совсем не старого человека. Он отличался безрассудной храбростью, воинской дерзостью и исключительной мобильностью. Да, и в своей последней битве в 412 г. Сар совершал достойные удивления подвиги и был убит лишь после того как был зажат щитами воинов короля Атаульфа. Тем не менее, весьма возможно, что имя этого незаурядного вестготского вождя, как и имя жены Одоакра, было заимствовано для сюжета эпической «Песни о смерти Эрманариха».

Имя “Ammius” может восходить к общегерманской форме “*Натаþegwaz” (гот. “*Hama-þius”). Второй элемент двучлена принадлежит к социальной сфере. Предлагаемый германистами перевод этого готского имени как «одежда (оболочка) слуги», на первый взгляд, не очень вразумителен[1580]. Однако как мы увидим ниже, в свете более поздней традиции имя Аммий не лишено определенного смысла. В дальнейшем оно получило развитие в др.-исл. в форме “Hamðir”, а в др.-в.нем. как “Hamadeo”. Крайне маловероятна его связь с германским “Hammer” - «молот» и тем более с иранским “ama” — «могучий»[1581]. Известно имя Аммий, которое носил, например, римский сенатор 97 г. Ammius Flaccus (Plin., Epistul., IX.13.13), но оно не имеет отношения к нашему вопросу.

Как бы то ни было, включение Сунильды, Сара и Аммия в германскую эпическую традицию показывает, что для готов — современников Иордана и германцев последующих поколений они казались «своими» и, весьма вероятно, были таковыми[1582]. По поводу последнего допущения все же следует сделать оговорку сами по себе имена, конечно, не определяли этническую принадлежность их носителей, тем более в эпоху Великого переселения народов. Это хорошо понимал уже Иордан, обративший внимание на широко распространенное в то время явление заимствования сарматами имен германских, а готами — гуннских (Get., 58, 59).

Росомонов пытались искать в различных регионах Восточной Европы. Сторонники их славянской (антской) принадлежности локализовали это племя, как правило, в ареале Черняховской культуры, к северу от территории, занятой остроготами Эрманариха, где-то в Среднем Поднепровье или Надпорожье[1583]. Р.А. Агеева предполагает обитание подвластного готскому королю племени росомонов в междуречье Днепра и Дона[1584]. Сторонники роксоланской или иранской этнической принадлежности росомонов чаще всего сдвигают их на восток в Приазовье и Прикубанье, не исключая и Крыма[1585]. Некоторые исследователи допускают, что росомоны могли обитать где-то по соседству с гуннами, ближе к Танаису/Дону и поэтому имели с ними, в отличие от готов, «сепаратные» союзнические отношения. Однако следует заметить, что в тексте сочинения Иордана не содержится каких-либо указаний для сколь-нибудь определенной локализации росомонов. Несомненно, одно, что братья-росомоны в самый драматический момент истории остроготов находились в окружении короля, что и позволило им, судя по всему, беспрепятственно совершить заговор против Эрманариха.