Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

§ 4. Исследования современных российских ученых

В изучении готской проблематики в целом и государства Эрманариха в частности ситуация в нашей стране стала кардинально меняться в 90-е гг. XX в., не в последнюю очередь благодаря смене идеологических установок и прогрессу в изучении Черняховской культуры. Эти года ознаменовались пробуждением новой волны интереса к фундаментальным проблемам исторического развития народов Восточной Европы. Утрата жесткой марксисткой методологии и разочарование в формационной концепции истории заставили отечественных ученых заняться поисками новых подходов для изучения древних обществ, которые раньше однозначно рассматривались как позднепервобытные. В научной литературе последнего десятилетия XX в. можно найти весьма широкий спектр оценок уровня социокультурного развития народов нашей страны на рубеже Античности и Средневековья[682]. Эти перемены, так или иначе, затронули интересующую нас проблематику.

Начало 1990-х гг. ознаменовалось выходом в свет фундаментальных исследований по Черняховской проблематике, ярко продемонстрировавших возможности археологических источников[683]. Среди них, прежде всего, следует назвать многочисленные статьи и две капитальные монографии М.Б. Щукина[684], работы А.М. Обломского[685], М.М. Казанского[686] и др. Кажется, для нынешнего поколения исследователей названные публикации действительно подвели определенную черту в черняхововедении не только на археологическом уровне ее анализа. Полученная и опубликованная вышеназванными исследователями археологическая информация по существу заложила основы принципиально новой Источниковой базы для разработки интересующей нас проблемы, независимо от нарративных источников. Она потребовала более высокого уровня историко-археологического анализа всего комплекса источников о королевстве Эрманариха. Поиски новых подходов к старой проблеме активизировались с начала 90-х гг. XX в.

Л.Н. Гумилев попытался применить к Остроготскому государству свою теорию пассионарности. По его мнению, в Северном Причерноморье в IV в. под управлением готских вождей рождался новый суперэтнос, который складывался из готов и некоторых иных этнических групп включая славян. Но могучее государство готов погибло из-за измен подданных и жестокости правителя, что облегчило победу гуннов[687].

Выдающийся российский востоковед И.М. Дьяконов в итоговой работе затронул судьбу Остроготского государства Эрманариха[688]. В нашей стране он, кажется, первым применил к истории готов неоэволюционистское понятие “chifdom” — вождество[689]. По его оценке, первые германские государства принимали характер больших, но неустойчивых конгломератов наподобие африканских империй XIX в. В концепции И.М. Дьяконова государство Эрманариха заняло вполне определенное место во всемирной истории.

Оригинальную попытку рассмотреть ту же проблему с позиции многолинейности и альтернативности социальной и политической эволюции древних обществ можно найти в работах волгоградского исследователя Л.Е. Гринина[690]. Он отнес Остроготское королевств Эрманариха к т.н. «аналогам раннего государства»[691]. Однако кроме новой терминологии предложенный Л.Е. Грининым подход мало что дает для понимания природы королевства Эрманариха, т.к. по существу за его «аналогом государства» просматривается все тот же «союз племен».

Для изучения характера Остроготского королевства при Эрманарихе важна статья крупнейшего современного скандинависта Е.А. Мельниковой, нацеленная на поиск новых методологических подходов проблеме генезиса государственности у германских народов[692]. Исследовательница предложила выделить несколько последовательных типов потестарной организации Северо-Западной и Восточной Европы «вождество», «дружинное государство», «раннефеодальное государство». Несмотря на сразу же последовавшую критику[693], мы считаем такой подход более корректным и соответствующим готским реалиям нежели традиционная для отечественной науки XX в. схема: «племя», «союз племен», «конфедерация племен» и т.п.

И.А. Дворецкая рассмотрела вопрос об образовании первых варварских королевств[694]. На основе данных Иордана ей удалось проследить процесс становления королевской власти у готов, начиная с IV в.[695] Но ею не всегда учитывалось то обстоятельство, что Иордан был склонен несколько модернизировать существовавшую у готов процедуру наследования королевской власти. На это обратил внимание С.В. Санников[696]. В кандидатской диссертации он подробно проанализировал «Гетику» Иордана как исторический источник для изучения процесса становления королевской власти у германских народов. Интересны его наблюдения над терминологией, использованной Иорданом для обозначения ранних форм королевской власти у германских народов, а также попытка соотнести ее с современной неоэволюционистской типологией ранних варварских политий. Эти положения получили развитие в недавно изданной книге[697]. Той же теме посвящена статья С.А. Васютина, имеющая целью выявить этапы трансформации варварских обществ эпохи Великого переселения народов[698].

Для изучения готской проблематики Северного Причерноморья определенный интерес представляют выводы докторской диссертации филолога-германиста Н.А. Ганиной[699]. На основе анализа старших рунических надписей Восточной Европы она пришла к заключению, что владение рунами, безусловно, указывает на германцев, языковые особенности этих надписей могут соотноситься как с готским языком, так и с другими восточногерманскими языками. Н.А. Ганина попыталась уточнить этимологию имени короля Эрманариха[700]. Для изучения проблемы росомонов и герулов историку будут небезынтересны ее этимологические разыскания в свете древнескандинавской традиции[701].

Наконец, следует особо отметить ее последнюю книгу, посвященную изучению крымско-готского языка[702]. В ней весьма подробно освещены вопросы истории и археологии готов III—IV вв.

В 1990-е гг. В.П. Буданова продолжила изучение Барбарикума эпохи Великого переселения народов. На рубеже веков ею издан ряд статей об Иордане как историке, а также по отдельным аспектам готской проблематики Северного Причерноморья[703]. Для нашего изыскания представляют интерес выявленные ею виды варварских королевств в «Гетике» Иордана, а также соображения об историческом опыте готов как «несостоявшейся цивилизации»[704]. Исследовательница вновь обратилась к истории готов в своем обобщающем труде «Варварский мир эпохи Великого переселения народов»[705]. Он содержит немало новых идей в понимании эпохи Великого переселения народов как особого исторического периода, который предлагается изучать в контексте взаимодействия варварства и цивилизации. Заслуживают внимания соображения автора о сложных этнокультурных процессах внутри варварских образований у границ Империи, которые всегда находились в процессе становления, что собственно и затрудняет бесспорную этническую интерпретацию оставленных ими археологических культур. Однако предложенное В.П. Будановой рабочее понятие «этническое пространство» как инструмент анализа исторических процессов эпохи Великого переселения народов[706] представляется не очень удобным, т.к. на деле каждое из таких «пространств» включало не один, а ряд этносов в качестве реальных «агентов» истории. По своим гносеологическим возможностям оно заметно уступает «мирам» М.Б. Щукина — весьма продуктивному культурологическому образу-понятию, введенному в науку несколькими годами ранее[707].

В 90-е гг. XX в. появляются работы, посвященные изучению отдельных аспектов проблемы Эрманариха. Исследование о его гибели представил О.В. Шаров[708]. Рассматривая вопрос о личности последнего остроготского короля, он вновь обращается к толкованию первого слова “Golthescytha” в списке «северных народов» и отказывается видеть в нем титул остроготского правителя. Он присоединяется к мнению предшественников, переводивших этот псевдоэтноним как «золотые народы». О.В. Шаров считает более близким к реальности свидетельство Аммиана Марцеллина о самоубийстве Эрманариха, нежели наполненный эпическими подробностями и пронизанный библейскими ассоциациями рассказ Иордана. Обращение к исторической памяти об Эрманарихе, сохранившейся в раннесредневековой эпической традиции, позволило ему выделить два различных эпических образа этого правителя: воинственного и доблестного короля в гото-скандинавской традиции и жестокого и коварного деспота в древнегерманской континентальной традиции. Из археологических штудий О.В. Шарова по Черняховской тематике следует назвать весьма интересную попытку выделить вещественные свидетельства присутствия бургундов в Черняховских древностях[709]. Другая статья О.В. Шарова затрагивает некоторые исторические сюжеты, связанные с историей готов времени Константина Великого[710]. В его докторской диссертации на большом фактическом материале прослежена история взаимоотношений готов с античным Боспором[711]. Автор привел археологические аргументы в пользу предположения, что с 342 по 362 г. Боспор мог находиться в зависимости от «державы» Эрманариха и даже выплачивать ему дань.

В конце XX в. увидели свет статьи В.В. Лаврова о германских племенах в Северном Причерноморье по данным позднеантичной нарративной традиции[712], ставшие основой его кандидатской диссертации[713]. Для нашей темы особый интерес представляет его статья, посвященная социальному строю готов[714]. В ней он пришел к заключению о двухступенчатом устройстве готского социума и наличии в нем политической иерархии[715].

В изучение источниковедческого аспекта готской проблемы весьма существенный вклад внес А.Н. Анфертьев. Он не только сделал новый перевод свидетельств Иордана о государстве Эрманариха, но и сопроводил его обширным научным комментарием[716]. Переводчик присоединяется к мнению тех исследователей, которые считали, что «переселенческая сага», пусть в переработанном фантазией сказителей виде отражает движение готов в Причерноморье[717]. В ряде случаев А.Н. Анфертьеву удалось удачно показать не только устные готские источники, но и степень литературной обработки рассказа Иордана об Эрманарихе в духе античной и библейской традиции[718]. Он признавал реальность государства Эрманариха, хотя и предостерег от буквального понимания описания его державы у Иордана[719]. Предложенные им новации в переводе и толковании важного свидетельства Иордана о «северных народах» будут рассмотрены в соответствующем разделе диссертации. Здесь лишь заметим, что анализ А.Н. Анфертьевым сюжета о «северных народах» окончательно убедил специалистов в том, что разрешить этот важный вопрос лишь на основе изучения единственного свидетельства Иордана без привлечения независимых данных иных источников невозможно.

Свой взгляд на интересующую нас проблему высказал известный специалист по истории древнерусской государственности В.Я. Петрухин. Сформировавшееся в Восточной Европе второй половины III в. межплеменное объединение во главе с готами, по его мнению, стало этнической основой варварского королевства, получившего в историографии наименование «держава» Германариха[720]. В связи с вопросом о его границах историк вновь обратился к непростым эпистемологическим проблемам толкования § 116 «Гетики» Иордана, от чего во многом зависит понимание природы и масштабов остроготской «державы»[721]. По его мнению, большая часть этниконов из списка «северных народов» не поддается ясной интерпретации, но выборочные и, на первый взгляд, понятные этнонимы провоцируют на исторические реконструкции, раздвигающие пределы державы Германариха от Черного моря до Балтийского и от Средней Европы до Волги. Нам представляется, что сомнения и возражения В.Я. Петрухина сторонникам реальности «северных народов», которые по Иордану входили в «державу» Эрманариха, общего, концептуального порядка[722]. Они не связаны с источниковедческим анализом этого свидетельства, а по существу проистекают из традиционного для нашей науки неприятия тех огромных размеров остроготской «державы», которые неизбежно получаются при признании соответствий иордановых и летописных этнонимов (вспомним аналогичный аргумент И.Е. Забелина). Итоговое заключение В.Я. Петрухина звучит так: «При всей неопределенности «этнического состава» Готской державы — неясности значения тех этниконов, которые перечислены в списке народов, — очевидно, что список включал «скифские» народы Северного Причерноморья, и власть готов едва ли распространялась в Восточной Европе за его пределы»[723]. Последнее как раз не столь очевидно, т.к. в перечне народов у Иордана нет ни одного этникона, который имел бы надежные соответствия в «скифской» этнонимии Северного Причерноморья предшествующего времени.

Этой же теме посвящена обстоятельная статья Д.А. Мачинского и В.С. Кулешова, содержащая авторский анализ и интерпретацию списка “arctoi gentes” у Иордана[724]. В ней предложен новый вариант толкования этого важного для нашей темы свидетельства путем его объединения с другим сообщением Иордана о скандинавском племени суэханс, торговавшем с римлянами знаменитыми «сапфериновыми» шкурками (Get., 21).

Безусловно, важным событием в науке явился выход в свет в 2005 г. фундаментальной монографии М.Б. Щукина «Готский путь» имеющей подзаголовок «готы, Рим и Черняховская культура»[725]. Последний выражает квинтэссенцию научных интересов этого выдающегося российского археолога и историка — постижение истории пятисотлетних блужданий готов в Европе, в которых, как известно, особое место занимают две исторические вехи — Черняховская культура и Римская империя. В этой книге мы имеем дело со взглядами археолога на то, в какой мере и каким образом передвижения готов отразились в археологических материалах различных областей Восточной и Западной Европы, там, где они в разное время пытались обрести свою родину.

Мы не будем здесь подробно рассматривать взгляды М.Б. Щукина на начальный этап этногенеза готов, т.к. это выходит за рамки нашего исследования. Напомним лишь, что санкт-петербургский ученый, как и многие археологи конца XX в., связывал его с вельбарской культурой польского Поморья («готоны» Тацита), хотя и не исключал возможности обнаружения еще более древних скандинавских корней[726]. По его мнению, распространение вельбарской культуры в Западной Белоруссии и Украине объективно показывает, что это было не переселение больших масс готов, а скорее процесс постепенной «ползучей» миграции населения[727]. В вопросе об этнической принадлежности населения черняховской культуры М.Б. Щукин развивает формулировку П.Н. Третьякова, предложившего считать его «несостоявшейся народностью». По его мнению, в процесс формирования нового этнокультурного явления были втянуты как выходцы из Северной Европы, так и местное восточноевропейское население. М.Б. Щукин обратил внимание на особую роль готских федератов, которые служили Римской империи и там приобщались к достижениям античной цивилизации[728].

Книга М.Б. Щукина описывает феномен «классической» черняховской культуры не только на профессиональном языке археологов. Из всех современных исследователей, кажется, именно он обратил самое пристальное внимание на признаки «цивилизованности» черняховцев, особенно заметные на фоне культуры других варваров. Ученый не без основания полагает, что выплаты серебром, одеждой и продуктами питания федератам создали то относительное благополучие и последовавший за ним демографический взрыв, который мог бы объяснить многолюдность носителей черняховской культуры при всей полиэтничности ее составляющих[729]. Таким образом, М.Б. Щукин фактически вышел на новый уровень исторического анализа черняховской культуры[730]. Нам представляется принципиально важным его строго научное объяснение Черняховского феномена, поскольку оно позволяет обойтись без мистических ссылок на особую творческую силу или историческую миссию готов как самого одаренного германского народа эпохи Великого переселения[731]. Это не возрождение пресловутого готицизма, а неизбежный результат объективного и непредвзятого изучения источников.

Немалый вклад в интересующую нас тематику внес работающий во Франции археолог М.М. Казанский, посвятивший готской проблематике ряд статей и книгу «Готы»[732]. Хотя они были написаны во Франции, нет сомнений, что этот исследователь развивает лучшие традиции санкт-петербургской научной школы М.Б. Щукина. По его мнению, приход готов в Восточную Европу в корне изменил здесь политическую и этническую ситуацию[733]. М.М. Казанский рассматривает Черняховскую культуру как результат сложного синтеза германских и негерманских составляющих при решающем вкладе носителей вельбарской культуры, хотя последние составляли меньшую часть Черняховского населения[734].

Восточную половину Черняховской культуры исследователь считает археологическим отражением культуры остроготов. М.М. Казанский именует это образование «империей» Германариха, хотя и оговаривается, что ее нельзя понимать как централизованную империю[735]. Он высказал предположение, что походы остроготов представляли различные фазы хорошо продуманного плана с целью поставить под свой контроль торговые пути Центральной и Северной России[736]. Надо отметить, что для реконструкции процессов образования готского объединения, а затем и «империи» исследователь широко привлекал аналогии из жизни древних германцев и галлов, описанных Цезарем и Тацитом. Он весьма высоко оценил историческую роль «державы» Германариха. По его мнению, уже в IV в. готы обладали этническим самосознанием и дали свое имя могущественному союзу племен. Преобладание экономических и политических связей над всеми другими превратило этот союз в предгосударственное образование. По оценке этого исследователя, прекрасно знающего археологические материалы других варварских европейских народов, готское общество IV в. — единственное в варварском мире, которое достигло столь высокой стадии развития и владело столь обширной территорией[737]. Этим он объясняет ту исключительную роль, которую готы играли на протяжении всей эпохи Великого переселения народов[738]. М.М. Казанский детально осветил финал государства Германариха, судьбы его преемников и попытался локализовать поздние остроготские королевства путем картографирования денежно-вещевых кладов и находок престижных инвентарей из погребений «княжеского ранга»[739].

В последнее время М.М. Казанский активно изучает вопрос о готах в Крыму. Он приложил немало усилий для того, чтобы выделить надежные археологические следы их пребывания в Таврике в III—V вв.[740] В другой работе М.М. Казанский исследовал вопрос о германцах в Юго-Западном Крыму в позднеримское время и эпоху Великого переселения народов[741]. В коллективной монографии М.М. Казанского, М.Б. Щукина и О.В. Шарова проанализированы памятники, оставленные готами и гуннами в Северном Причерноморье[742].

Серьезные возражения против раннего готского присутствия на территории Боспора выдвинули А.И. Айбабин[743] и А.В. Зинько[744].

А.М. Обломский обобщил результаты изучения Черняховских памятников Днепровского лесостепного Левобережья[745]. Он установил, что для этого региона во второй половине III—IV вв. характерна «принципиальная этнокультурная миксация» как минимум трех этнических групп: германской, протославянской и скифо-сарматской[746]. Он считает, что Черняховская культура отражает определенную политическую общность, которой и был упоминающийся в письменных источниках племенной союз под главенством готов («держава» Германариха).

Для дальнейшего исследования интересующей нас проблемы важно, что в лесостепи к востоку от Днепра обнаружены прямые свидетельства присутствия готов. Прежде всего, имеется в виду находка на Черняховском поселении у с. Мощеное в верховьях Ворсклы костяного гребня с процарапанными рунами старшего футарка[747]. На сегодняшний день это древнейшая германская руническая надпись, найденная на территории России.

В конце XX в. древности, синхронные Черняховским, стали известны на Нижнем Дону. Особенно информативными оказались раскопки Российско-германской экспедиции в Танаисе, в ходе которых в раскопе XIX был открыт большой участок позднеантичного поселения[748]. Установлено, что к середине IV в. на месте античного города, лежавшего около века в руинах, возникает новое поселение, застроенное наземными домами, в том числе «длинными», близкими Черняховским. В его керамическом комплексе встречаются миски, являющиеся местными дериватами Черняховской посуды[749].

Важным научным событием стало открытие древностей второй четверти I тыс. к северо-востоку от основного ареала Черняховской культуры. Речь идет о памятниках типа Лбище в Среднем Поволжье[750], типа Каширки-Седелок[751], и типа Чертовицкое-III-Замятино на Верхнем Дону[752]. Они могут существенно изменить представления специалистов если не о масштабах Остроготского королевства, то, по крайней мере, о степени его влияния на отдаленные северные и восточные регионы. Из последних работ по готской проблематике следует назвать монографию Ю.Б. Циркина[753]. По мнению автора, готская монархия была не только сакральным институтом, но и вполне реальным, т.к. еще до переселения в скифские степи короли у готов наследовали власть, а не избирались «по знатности». Готский король выступал и как глава народа, и как командующий ополчением. Эрманарих создал огромную державу, охватившую чуть ли не всю Восточную Европу, но реально его власть, состоявшая в требовании дани и военной помощи, распространялась на районы речных долин. Вестготы, свободно проводившие внешнюю и военную политику, также подчинялись верховной власти Эрманариха, однако еще до основного удара гуннов они отделились от “societate” готов и ушли на Запад[754]. Работа С.В. Ярцева посвящена проблеме экспансии готов в Северное Причерноморье, которое отождествляется им с легендарной землей «Ойум»[755]. Здесь готы Филимера разгромили спалов в Крымской Скифии, после чего римские власти переселили их в Абхазию[756]. Расселение готов на землях Днепровской Луки также произошло с санкции римлян[757]. По мнению исследователя, готы и конфликтующая между собой варварская знать оказались рассеянными на огромном пространстве Восточной Европы и не смогли сформировать единый центр политической власти[758]. Автор также безапелляционно утверждает, что нападение гуннов на грейтунгов было тайно спланировано и тщательно подготовлено императором Валентом. Сигналом к нападению послужило убийство боспорскими наемниками по приказу римлян в 376 г. остроготского короля Эрманариха[759]. На наш взгляд, гипотезы С.В. Ярцева не находят подтверждения в письменных и археологических источниках.

Мы проследили более чем вековой путь, который прошла отечественная наука в изучении феномена королевства Эрманариха. Историографический обзор показал, как в течение XX в. в исследовании этой проблемы акцент постепенно смещался с использования данных нарративной традиции в сторону исторического анализа археологических источников. На большом временном промежутке тот же историографический анализ позволил выявить вненаучные факторы (политические, идеологические, националистические), которые не способствовали успешной этой разработке проблемы. Современный этап изучения королевства Эрманариха характеризуется очевидным прогрессом в постижении его характера при сохранении весьма широкого спектра оценок ранней готской государственности.