К югу от Авалона

Глава 41

Когда я отнес недопитый стакан на стойку к Адди, то кто-то грубовато пихнул меня под ребра.

– Уже уходите, Стин?

Это отказался сержант Хэдман. Форменный китель был на расстегнут, и он явно был навеселе.

– Даже пиво не допьете? – моргнул он.

– Не люблю теплое.

– Так возьмите что-нибудь покрепче. В такую жару самое то. За Джонсеба! – провозгласил он, подняв свой стакан.

– Вы разве не при исполнении? – изумился я.

– Каком исполнении? Остров наводнили копы из управления, а теперь еще и федералы приехали. Разве мне они хоть слово расскажут о том, чем занимаются? Да и мне оно надо? Я уже пять лет как мог бы официально быть на пенсии. Но я родился на Тире, вот и выпросил себе здесь сержантскую должность, хотя участок у нас официально на Санта-Каталине. Эх, не думал я, что переживу Джонсеба, упокой господь его душу.

– А вы были здесь тридцать лет назад, когда погибли родители Джонсеба?

– Когда мы с ребятами прибыли из Авалона, местные уже задержали Гвидо Бордони. Двое наших парней сразу повезли его в тюрьму в Лос-Анджелес. Я только мельком заглянул в дом Фэншоу и сразу выскочил наружу. Никогда не видел столько кровищи. Кстати, меня феды сегодня уже об этом спрашивали. Что-то не так с этим старым делом?

– А вы сами как думаете? Гвидо это сделал?

– Ну, мы как-то не привыкли тут об этом болтать, – сурово сказал сержант, приканчивая еще одну порцию. – Из уважения к Кэрол.

– Но ведь никто не поверил на самом деле, что супругов Фэншоу убил взбесившийся дух Обинаты?

– Все решили, что Гвидо спятил, – прямо ответил Хэдман. – Временное умопомрачение. О том, что у них роман с Барбарой Фэншоу, на острове давно ходили слухи. Опять же мы об этом не распространялись – из уважения к Джосебу – но миссис Фэншоу была, скажем так, довольно легкомысленной особой. Хоть ей было уже за сорок, вела себя… не как леди. Вокруг нее постоянно вились какие-то молодые люди в бабьих галстуках. Поговаривали, что после гибели Сент-Джона все разъехались, вот, мол, миссис Фэншоу и стало скучно, так что она закрутила роман с Гвидо. Чуть ли не внебрачного ребенка от него родила, хотя миссис Бордони сама была тогда на сносях.

– Откуда такие слухи?

– Да не помню уже. Мало ли что народ болтал. Якобы кто-то доставлял им продукты и слышал в доме детский плач. Между прочим, Кэрол, то есть миссис Осборн-Бордони, яростно отрицала все эти слухи. Она твердо стояла на том, что у ее мужа не было романа с Барбарой. Вот местные и прикусили языки. Из…

– Я понял. Из уважения к Кэрол. А ритуал, проведенный Обинатой, когда умерла Аннет Доран, вы помните?

– А как же. Фэншоу сразу привезли дока Пибоди, а он уже позвонил в участок в Авалоне, чтобы все было по форме. Насчет причины смерти он сразу сказал – сердечный приступ, но добавил, что там творится «какая-то чертовщина». Вот мы с офицером Кабральесом и приехали. Я только пришел в полицию, совсем еще желторотик был. Ну там окна были завешаны черными тряпками, на полу какие-то знаки нарисованы и повсюду стояли свечи. Они уверяли, что просто развлекались, мол, мистер Обината знакомил их с культурой своей родины. Как по мне, он был под кайфом.

– Кто? Обината?

– А то ж. Сидел, как загипнотизированный, и все твердил, что ритуал был прерван. И этот друг его Лутц тоже был не лучше. Говорили, у него дома была целая коллекция дикарских снадобий, от которых начинали мерещиться черти и загробные духи. Остальные вроде были в норме. Дамы, ясное дело, расстроились, а Гаррет Фэншоу все пытался убедить нас с офицером Кабральесом, что шутка просто зашла слишком далеко. Может, они что-то и приняли все перед этим спиритическим сеансом, так что у мисс Доран отказало сердце. Ну не дураки ли? Розмари Хиггс была снова заметно беременна, а туда же полезла. Я по-мужски поговорил тогда с Джейкобом, надеюсь, он ей всыпал по первое число.

– Но его среди присутствующих не было?

– Нет, он пришел потом, забрал Розмари на ферму.

– А Пол Кэрриган?

– Что?

– Присутствовал во время ритуала?

– Нет, – почесал затылок Хэдман. – Он пришел из города, когда уже все закончилось. Тоже костерил жену на чем свет стоит, что она ввязалась в подобное шарлатанство.

– Тогда кто там был? Кроме тех, кого вы уже назвали.

– Ээ… ммм… оба Бордони точно. Сент-Джон и одна из его девчонок, Шэрил. Шэрил Линли, точно, мы потом ее допрашивали, когда грабитель стукнул по кумполу Сент-Джона, а она гостила в это время у Фэншоу.

Я мысленно пересчитал.

– В рекламном буклете сказано, что участников было двенадцать.

– Да чтоб его, этот буклет! Там ни слову нельзя верить. Хотя погодите… был еще один парень, какой-то Руди. Точно, Руди. Тоже терся в кружке Сент-Джона, утверждал, что он жених мисс Линли. По его словам, он пришел на ритуал специально проследить, чтобы с его невестой ничего не случилось. Хорош кавалер, нечего сказать. Сам едва лыко вязал. Был весь в поту и еле дышал, явно тоже был под кайфом.

– Ха-ха, вспомнил, – хлопнул сержант по стойке. – Он представился Рудольфо Д’Аморе. На мой взгляд, явный псевдоним, причем довольно паршивый. Да и итальянец из него был, как из меня эскимос. Гвидо Бордони над ним все время подшучивал, хотя потом выяснилось, что он тоже не был графом или князем, как всех пытался убедить. Но хоть мог болтать по-итальянски с теми же старыми Креспи, родителями Дино. А этот Рудольфо строил из себя современного художника. Мазню его не видел, ничего не могу сказать. Но парень явно больше проводил время под парусом, чем за мольбертом. Ребята в порту говорили, что он мастерски собирал моллюсков и управлял лодкой. Если б не вечное позерство, смог бы найти хорошую работу на Тире. Гибкий, что кошка, и сильный. Я слышал… миссис Фэншоу периодически приглашала его к себе… в качестве натурщика, – Хэдман покраснел.

– Но он так и не женился на мисс Линли?

– Не знаю. Говорю, я его встречал всего пару раз, один из них, когда опрашивал гостей после смерти мисс Доран. Потом Обината покончил с собой, и я узнал, что Сент-Джон разогнал всех своих прихлебал. Рудольфо вроде тоже уехал. Осталась только мисс Линли. Но и она пропала после того, как убили Сент-Джона. Эй, у меня от ваших расспросов в горле пересохло. Не пропустить ли нам еще по одной. За Джонсеба, светлая ему память.