Лев Майсура

Хамберстон благодарит провидение

Армия Хамберстона отступала от Пальгхата вдоль реки Поннани. Кутаясь в клубы сизых туманов, на нее угрюмо смотрели окрестные высокие горы. Вся в пене и брызгах река с грохотом ворочала камни. Вода в ней была мутно-желтой от мхов и лишайников, в изобилии росших на окрестных скалах. На коротких ночных привалах бомбейские сипаи укрывались в палатках от ливней, прислушиваясь, как вслед за ослепительными вспышками молний гремит небесная канонада, тысячекратно усиленная горным эхом. «Богиня Сита полощет в реке свои прекрасные волосы! — в страхе шептались они. — Хну с них смывает. К добру это или к беде?.. »

А едва занимался рассвет, измученные солдаты и сипаи вновь плелись на запад, скользя по размокшей тропе и спотыкаясь о камни, облепленные изумрудно-зеленым мхом и лишайником. Многие умирали от скоротечных болезней...

Скоро Хамберстона начали теснить авангардные части шахзады. Двигаясь боковыми тропами, они сжимали бомбейцев с обеих сторон. Особенно донимали вражеские пушки. Майсурские канониры все чаще заезжали вперед и открывали меткий перекрестный огонь по отступающим частям. Попытки атаковать их не давали никакого результата. Майсурцы мигом подпрягали сильных быков, и те резво утаскивали пушки в горы.

— Черт-те что! — пожимал плечами Хамберстон. — Откуда такая прыть? Мы несем ощутимые потери...

— Следовало бы ускорить движение колонн, сэр, — заметил майор Абингтон — второй по старшинству офицер в армии.

— Что ж! Отдайте команду батальонным командирам. У Типу, я вижу, великолепный тягловый скот.

— Да, сэр, — подтвердил Абингтон. — В Майсуре есть особая порода сильных тягловых быков — так называемые амрит-махал. Мы видим сейчас этих быков в действии...

Потрепанная армия Хамберстона не шла, а бежала. Лучше всякого приказа солдат и сипаев подгоняли пушечные выстрелы и трескотня мушкетов, которые не смолкали за их спинами.

Со стороны Поннани вернулся отряд скаутов[82], поссланный на разведку брода. Их командир круто осадил коня перед Хамберстоном.

— Река на месте переправы сильно вздулась, сэр, — доложил он. — Пехота не сможет переправиться в брод. Кругом — непролазные болота из-за ливней.

Полковник побледнел.

— Черт побери! Сохранились ли там средства переправы?

— Никак нет, сэр. Все туземные лодки и плоты угнаны, охрана переправы перебита. В Поннани прибыл с подкреплениями полковник Маклеод из Каликута. Завтра он вышлет саперов.

Хамберстон только скрипнул зубами.

— Завтра Типу перетопит всех нас, словно крыс!

Река оказалась союзницей майсурцев. Поздним вечером, сгрудившись у переправы, бомбейцы со стесненными сердцами глядели на отблески бесчисленных вражеских костров, мерцавших в отдалении в ночной мгле. Это майсурские сипаи безмятежно варили ужин, зная, что Хамберстону некуда уйти.

А Хамберстон метался по узкой полоске речного берега. Обычная выдержка совсем оставила его.

— Ищите брод! — кричал он. — В этом наше единственное спасение!

Сипаи раздевались и входили в чернильно-темную клокочущую реку, однако тотчас же выскакивали на берег. Многие из них не умели плавать.

— Послать англичан! — распорядился Хамберстон.

За дело принялись английские солдаты — ядро наемных войск Компании. У Хамберстона их было несколько сот. Солдаты побросали на камни форму и оружие и цепочкой растянулись вдоль берега, ощупывая ногами дно реки. |

И случилось невероятное. Один из гренадеров медленно перешел вброд самый бурный участок реки и встал на противоположном берегу, четким белым пятном выделяясь в ночной темноте. Гренадер тут же вернулся и, не одеваясь, побежал докладывать полковнику.

Тот отер со лба холодный пот.

— Благодарю тебя, боже!

Переправа началась немедленно. Держа над головами связанные в узлы куртки и брюки, мушкеты, боеприпасы и остатки провианта, солдаты и сипаи чередой темных речных духов переходили беснующуюся Поннани. Торопливо строясь на другом берегу поротно, они форсированным маршем направлялись к крепости, стремясь подальше уйти от Типу.

Так была спасена армия Хамберстона.

Наутро, обнаружив, что англичане ушли из-под самого его носа, Типу проклял себя за промедление, тотчас же перешел реку и кинулся в погоню. Однако было уже поздно. Когда его авангард подошел к крепости Поннани, ее ворота захлопнулись за последним солдатом Хамберстона.

Полковник Маклеод, недавно назначенный старшим командиром войск Компании на Малабаре, не терял понапрасну времени. Он значительно усилил подступы к крепости, которую с трех сторон защищали море, река и болота. Поздравив Хамберстона с благополучным прибытием, Маклеод повел его на угловой бастион, чтобы тот мог спокойно поглядеть на майсурцев, от которых без оглядки удирал все последние дни.

Укрываясь за валунами и в складках местности, вплотную подходили к предмостным укреплениям Поннани густые колонны вражеской пехоты. Завязывалась перестрелка. Кое-где на возвышенных местах уже сверкали лопаты майсурских саперов, готовивших позиции для осадных пушек.

Хамберстон покрутил головой.

— Черт побери! — с облегчением произнес он, — Типу раздавил бы меня у переправы, не найди мой солдат вчера ночью брода. У него тысяч двадцать сипаев, не меньше...

Маклеод указал в правую сторону:

— Полюбуйтесь! Легок на помине...

На открытый пригорок невдалеке от крепости вынеслась блестящая кавалькада майсурских и французских офицеров, среди которых резко выделялся всадник на прекрасном белом коне. Взяв у одного из своих спутников подзорную трубу, всадник начал разглядывать стены Поннани.

— Типу! Типу! — закричали на бастионах артиллеристы англичане.

По конной группе тотчас же ударили из пушек. На глазах у обоих полковников Типу властным окриком приказал свите, которая готова была броситься врассыпную, оставаться на месте. Ядра упали неподалеку, подняв к небу фонганы ржавой болотной воды. И лишь только тогда отряд не спеша скрылся из вида.

— Храбрец! — пробормотал Маклеод. — Клянусь честью, возведенные мною предмостные укрепления окажутся как нельзя кстати. А вам, Хамберстон, из осаждающего придется стать осажденным.

Хамберстон хмурился. Он не любил Маклеода, который всегда старался выпятить свою персону среди старших офицеров бомбейской армии.

— Судьба переменчива, — наконец, сказал он. — Впрочем, уйти из-под носа у такого противника — тоже успех.

— Трудно было добираться до Пальгхата?

— Адски! К нему не ходил никто из наших соотечественников. Выручали проводники — малабарские христиане.

Маклеод ухмыльнулся.

— Да! Миссионеры не зря трудились на Малабаре — тут немало христиан. Кстати, у христианских купцов Каликута мне удалось вырвать кое-какие деньги на снаряжение десантных судов и покупку провианта.

Осматривая окрестности Поннани, Хамберстон спросил:

— Скажите, Маклеод, как вообще идут наши дела на Малабаре? Последнее время мне было трудно следить за событиями.

— Дела идут совсем неплохо, — охотно заговорил тот. — Агенты Компании уже заключили массу договоров со здешними князьками, которых в свое время покорил Хайдар Али. Им не терпится скорей обрести прежнюю власть, и они сами приходят к нам за помощью.

Хамберстон пренебрежительно махнул рукой:

— Все равно нам придется полагаться только на своих солдат и сипаев. На Пальгхат со мной ходило несколько тысяч наиров, а что в них толку? Ни малейшего понятия о дисциплине. Действуют вразброд. Ночью их разбил в пух и прах небольшой отряд из Пальгхата:

— Это потому, что они ушли с вами слишком далеко от своих деревень. А у себя дома они дерутся как львы. В лесу им лучше не попадаться — налетят со всех сторон, изрубят и поминай как звали. Если их выдрессировать в нашем духе — получится отличный военный материал...

Хамберстон не мог поддерживать разговор. Лицо у него вдруг позеленело, его стала бить дрожь. Начался очередной приступ болотной лихорадки, подхваченной им еще в Бомбее.

Утром двадцать девятого ноября майсурцы пошли на штурм Поннани. Колонны их быстро пересекли трясину по фашинам и гатям. Придвинулся и корпус Лалли. Затем все четыре штурмовые колонны разом пошли в атаку на земляные укрепления вокруг крепости. Завязались рукопашные схватки.

Защитникам Поннани отступать было некуда — за спинами у них плескалось пустынное Аравийское море, в котором не видно было ни паруса. Роты английских солдат и ветеранов-сипаев отчаянно кидались на майсурцев, и те отходили, непривычные к штыковому бою.

Взять намеченный редут удалось только европейцам Лалли. Переколов всех его защитников, они водрузили на нем знамя Майсура. Положение спас Хамберстон. С криком «За короля, за Британию!» он повел за собой английских солдат.

Несколько минут противники с руганью и проклятьями бились в рукопашную на небольшой площадке редута. Солдаты Лалли отбили англичан, но затем в полном порядке отошли с занятых было позиций. Немало убитых и раненых осталось лежать на редуте.

Защитникам Поннани лишь ценой больших потерь удалось отразить атаки и остальных трех колонн. Поэтому следующим утром Маклеод и Хамберстон были рады видеть на рейде Поннани корабли адмирала Хьюза — командующего всеми английскими военно-морскими силами в индийских водах, который шел с эскадрой из Мадраса в Бомбей. Оба полковника тотчас же отправились на флагманский корабль, где у трапа их встретил сам адмирал.

Тучный, с одутловатым лицом, Хьюз медленно ходил по своей роскошной каюте, то приглаживая парик, то теребя пальцами широкую красную ленту на груди.

— Я заглянул в Поннани узнать, как у вас идут дела, и помочь в случае необходимости, — сказал он. — Из того тяжелого положения, в котором вы оказались, джентльмены, есть два выхода: либо я забираю ваш десант на корабли, либо высаживаю вам в помощь четыреста пятьдесят английских солдат. Больше дать не могу. Каждый европейский солдат сейчас на вес золота. На наши туземные батальоны рассчитывать трудно — им не платили много месяцев. Мадрасская казна пуста...

— Откуда же ей быть полной? Предшественник лорда Макартнея слишком уж ретиво отрясал золотые яблоки, — желчно заметил Хамберстон.

Хьюз промолчал. Полковник Маклеод отставил в сторону бокал, из которого он маленькими глотками с наслаждением отпивал прохладное вино из адмиральских запасов.

— Я предпочел бы второй вариант, сэр, — сказал он, избегая смотреть на трясшегося в ознобе Хамберстона. — Вскоре сюда прибывает новый крупный десант во главе с бомбейским главнокомандующим. В него войдут все английские и туземные солдаты, которых сейчас муштруют в Бомбее. До его прибытия мы как-нибудь продержимся.

Полковник Маклеод давно уже мечтал о генеральских погонах. И сейчас ему представлялся отличный случай доказать, что он их вполне достоин.

— А каковы цели десанта? — спросил Хьюз.

— Расширение театра военных действий и захват богатых приморских городов на Малабаре. Это поможет нам встать на обе ноги и получить средства для дальнейшей борьбы с Хайдаром Али.

Хьюз согласно кивнул головой.

— Ну что ж, отлично! Оставайтесь в Поннани. Четыре с половиной сотни солдат — в вашем распоряжении.

— Спасибо, адмирал! Не оставите ли вы нам немного провианта и вина?

Скуповатый Хьюз замялся:

— У меня на кораблях несколько тысяч матросов и морской пехоты, а провианта — в обрез.

— Поделитесь, адмирал! — твердо сказал Маклеод. — У нас все на исходе — провиант, спиртное, боеприпасы. Лазареты забиты больными и ранеными. Каждый день растет число дезертиров. Все держится на голой дисциплине. А нам противостоит искусный полководец, располагающий крупными силами.

Хьюз молчал.

— Типу ждет прибытия тяжелых осадных орудий, — продолжал Маклеод. — С пустыми желудками нам долго не продержаться.

— Ладно! Даю вам провиант, даю боеприпасы, — сдался адмирал. — Кстати, много ли у вас людей?

— Сущая ерунда. Восемьсот англичан, считая ваших четыреста пятьдесят, тысяча бомбейских сипаев, полторы тысячи сипаев нашего союзника — траванкурского махараджи.

— М-да! Действительно, негусто. Но у вас хорошо укрепленные позиции, джентльмены. Держитесь! Вы отвлекаете на себя большие силы Хайдара Али от Мадраса. А там положение... Адмирал махнул рукой.

На том и договорились. Маклеод и Хамберстон сошли в адмиральский бот, который доставил их в крепость. А с кораблей начали отваливать большие шлюпки, набитые солдатами, провиантом и боеприпасами.

Эскадра Хьюза снялась с якорей и ушла к Бомбею. А осажденные с новой энергией принялись рыть окопы и возводить укрепления, готовясь к отражению решительного штурма. Тяжелой этой работой занимались преимущественно молодые сипаи — козлы отпущения в войсках благородной Ост-Индской компании.