Доброволец


Конец февраля 1782 года выдался в Лондоне дождливый и промозглый. Пронизывающий ветер с моря, раскачивая на свинцовой волне стоящие в порту военные и торговые корабли, гулял по обезлюдевшим пирсам. Зато портовые таверны были переполнены.

Жарко и тесно в кабачке «Золотой лев». Оловянные кружки тяжело сотрясали столы, заставляя вздрагивать неверное желтое пламя свечей, еле видное сквозь густые клубы табачного дыма.

Джеймс Батлер жевал в своем углу картофельный пудинг и смотрел, как капитан Монней обрабатывает очередную жертву — Томми О’Брайена. «Вот бы заглянул сюда аптекарь! — подумал он. — Досталось бы Томми!»

Капитан был красноречив, словно приходский поп. Навалившись брюхом на край стола, отчего пустой левый рукав вылезал из кармана его засаленного мундира, он решительно наседал на захмелевшего Томми.

— Мыть бутылки в аптеке — да твое ли это дело, парень! — говорил он. — В твои годы я уже воевал, и, видит бог, в носу у меня было черно от пороховой копоти! Таким орлам, как ты, только и служить в войсках Компании!

Джеймс усмехнулся. Какой там орел бедняга Томми! Что ни день, аптекарь клянет его за рассыпанные порошки и разбитые бутылки, а то гоняется за ним по улице с тростью...

— В Индии, парень, весело, — продолжал капитан. — Там сейчас война. Например, идет в атаку батальон. Впереди — знамя, барабанщики. За ними оркестр — играет гренадерский марш. Кругом пули, ядра. А солдатам на них наплевать. Добрались до врага... Ура! И в штыковую!

Воодушевленный собственным красноречием, бравый капитан смахнул со стола объедки, поднял к желтым усам кружку и единым духом ополовинил ее.

— Ну как, решил? — спросил он.

А Томми, конопатый ирландец с шапкой рыжих волос, только икал, таращил глаза на собеседника и бессмысленно улыбался. У него кружилась голова от рома, которым его почти насильно потчевал капитан.

— Да я бы... Да вот хозяин... — тянул он.

— Плюнь на хозяина! — напирал Монней. — Вернешься из Индии богачом. Шикарно разоденешься, возьмешь в руки тросточку да и закатишься в аптеку. У хозяина — глаза на лоб. Согнет он толстую шею: «Добрый день, мистер О’Брайен! Чего изволите»? А ты, значит, зажимаешь нос раздушенным платком и делаешь вид, будто тебя тошнит от аптечной вони. Каково, а?

Моннею так понравилась картина будущего благополучия Томми, созданная его небогатой солдатской фантазией, что он затрясся от хохота, отчего лысина и большой с кровяными прожилками нос капитана еще больше побагровели.

Откашлявшись и отплевавшись, Монней открыл было рот, чтобы сказать еще что-то, но осекся на полуслове. Томми клюнул носом в стол и норовил поудобней приладиться щекой на грязных досках...

— Э, постой, парень! — просипел капитан.

По его знаку из-за печки у задних дверей вылезли двое верзил с испитыми рожами. Один из них, схватив Томми за вихор, хлопнул его лбом об стол. А капитан вытащил из-за пазухи мятую бумагу, развернул ее, сунул в руку Томми перо и рявкнул:

— Подписывай, сукин сын!

Ирландец решительно ничего не соображал. Он кое-как накарябал на бумаге свое имя, и верзилы тут же поволокли его к задней двери — отсыпаться под замком.

Когда ноги Томми скрылись за дверью, капитан с довольным видом снова взялся за кружку. Джеймс решил: пора. Он отправил в рот последний кусок пудинга, поглядел еще раз на заросшую седой щетиной физиономию Моннея и поднялся из-за стола.

— А где служить, сэр? В Бомбее? — спросил он, опускаясь на скамью, с которой только что стащили ирландца.

— Ясное дело, в Бомбее, — ответил слегка опешивший вербовщик. — Или, может, в Мадрасе. А ты кто такой?

— Джеймс Батлер.

— Тебе сколько лет?

— Шестнадцать.

Капитан ощупал глазами фигуру юноши. Товар был явно не первого сорта: парень тощ и слабосилен, лицо бледное, правое плечо чуть выше левого. За таких платят меньше. Но что поделаешь, самых крепких парней почти силой забирают в королевские армию и флот!

— Сразу видно, что молодец! — похвалил капитан. Он потянулся через стол и потрепал Джеймса по плечу. — Будешь служить в Индии королю и отечеству. Компания платит солдатам так, будто они принцы. А удалось взять вражеский город — все твое...

— Уговаривать меня нечего, сэр, — сказал Джеймс. — Я согласен ехать в Бомбей.

— Ну и отлично!

Капитан отодвинул кружку и принялся рыться за пазухой. Он спешил — как бы не передумал парень! Но Джеймс не собирался менять своего решения.

От крепкого пинка с треском распахнулась дверь, и вместе с клубами холодного воздуха в кабачок ввалилась очередная подгулявшая компания. Посетители «Золотого льва» — матросы с военных и торговых кораблей, докеры, солдаты и просто бродяги — горланили песни, ссорились, дрались и тут же мирились.

Джеймс Батлер старательно вывел свое имя на контракте, становясь отныне рекрутом войск благородной Ост-Индской компании...

Через две недели Джеймс с командой рекрутов уныло плелся под дождем к военному порту. По обеим сторонам команды шли пожилые солдаты-конвоиры в форме войск Компании. Вид у рекрутов был неважный. Лица худые и землистые. Одеты во что попало, на ногах почти у всех опорки. На целых сто ярдов разносились ароматы прелого тряпья, немытого тела, табака и вина...

Заметив пухлого господина, который неожиданно вынырнул из соседней улицы, Джеймс толкнул в спину ирландца:

— Томми, хозяин!

Томми испуганно охнул. Он попытался было спрятаться за своими соседями, но аптекарь был уже рядом:

— Так ты отблагодарил меня и мою жену! — накинулся он на Томми. — Я принял вас с матерью, как добрых людей! Взял на работу, задаток хороший дал! А ты удирать, неблагодарная ирландская скотина!

Весь пунцовый от злости, аптекарь семенил рядом со строем, норовя ткнуть тростью в бок своего бывшего помощника.

— Отцепись! — отталкивал его локтем горбоносый и сутулый сосед Томми. — Не надо было морить парня голодом. Гляди — тощ, как драная кошка. У него и фартинга не было, пока нас гноили в распроклятых бараках! Тоже, благодетель!

— Не ввязывайся, чертов каторжник! — взвизгнул аптекарь. — Отработал бы долг, а потом хоть на все четыре стороны!

— Он тебе потом заплатит, — захохотал сосед Томми.

Подошел старший солдат-конвоир.

— Заткнись, Сандерс! — прикрикнул он. Затем повернулся к аптекарю и рассудительно проговорил: — Вам бы лучше отойти, сударь. Все эти молодчики подписали с Компанией контракты на пять лет. Они себе больше не хозяева. Так что, хоть тычь их палкой, хоть не тычь — ничего не изменится.

Аптекарь отступил. Остановившись у фонарного столба, он недобрым взглядом провожал рекрутов до тех пор, пока команда не повернула за полосатую будку с часовым — в военный порт.

А еще через пару дней из устья Темзы в открытое море выходил «Ганнибал» — линейный корабль флота Его Величества. «Ганнибал» весь в клубах порохового дыма салютовал береговым батареям, заглушая бравурные звуки оркестра, выстроенного на верхней палубе.

Могучий корабль набирал скорость, и матросы, а с ними и рекруты, размахивая шапками, кричали «ура» в честь доброй старой Англии. Все они со стесненным сердцем провожали глазами удаляющийся берег, «Ганнибалу» предстоял далекий и опасный поход. И кто знает — может быть, французские шпионы пронюхали об отплытии «Ганнибала» и где-нибудь в море его уже подкарауливает вражеский флот! За три года войны, бушующей между Англией и Францией, такое случалось не раз. Мимо французских берегов с опаской ходили не только караваны «купцов», которые с полными трюмами возвращались из далеких южных стран, но и военные корабли.

Дул порывистый холодный ветер. Море волновалось. Над ним ползли низкие тяжелые тучи, волоча по темным волнам серые шлейфы мелкого дождя и пронизывающей водяной пыли...

У плохо одетых и голодных рекрутов зуб на зуб не попадал. Стараясь не путаться под ногами у работавших на верхней палубе матросов, они держались друг друга и с опаской поглядывали на хмурое море.

— Ребята, не робей! — подбадривал рекрутов Билл Сандерс — тот самый сутулый парень, который защищал Томми от аптекаря. — За Францией теплее станет. А уж у Африки...

— До Африки еще надо дойти! — оборвал его капрал, который сопровождал рекрутов до Бомбея. — Становись, начальство идет!

К строю рекрутов подошел старший помощник капитана. Обшлага и эполеты его мундира так и сияли золотом. Капрал рявкнул «Смирно!» и доложил, что команда рекрутов в тридцать человек едет служить в войсках Ост-Индской компании.

Рекруты с замиранием сердца смотрели на офицера. У старшего помощника было хмурое обветренное лицо и стальные глаза. От такого пощады не жди. На корабле этот человек воплощал в себе суровые морские законы.

Взглянув на рекрутов, старший помощник брезгливо дернул носом и повернулся к артиллерийским офицерам.

— На флоте дармоедов нет! — бросил он. — Адмиралтейство не задаром перевозит людей Компании. Распределить их между палубами и орудийными расчетами. Доложить!

Вызванные с боевых палуб старшие канониры вмиг поделили рекрутов — на корабле не хватало артиллеристов.

— Значит, вместе служим? — прохрипел седой канонир, опуская тяжелую руку на плечо Джеймса. — Ну, коли так — пошли!

Джеймс спустился за своим новым начальником на среднюю палубу. Канонир подвел Джеймса к носовой пушке правого борта, тщательно укутанной в парусину, и ласково похлопал ладонью по ее казеннику.

— «Розалинда»! Прошу любить и жаловать. Будешь помогать вот этим джентльменам, — кивнул он в сторону дюжих парней, которые суетились вокруг пушки, особо стараясь в тот момент, когда мимо со скучающим видом проходил молодой щеголеватый лейтенант — командир батареи правого борта. Судя по опухшим физиономиям, они славно погуляли на берегу, пока «Ганнибал» стоял в лондонском порту. Слабосильный новичок в засаленной блузе им не понравился.

— На кой черт нам эта грязная обезьяна, дядя Том? — буркнул один из них, с большим синяком под глазом. — Путаться под ногами?

— Заткнись, Боб! — оборвал его старик. — Поплавает и, глядишь, станет хорошим канониром. — Он обернулся к Джеймсу: — А ты, парень, заруби себе на носу: отныне ты номер расчета при моей «Розалинде». И думать тебе не положено ни о чем, кроме одного: чтобы палила она без отказа. Понял?

— Понял! — поспешил ответить Джеймс. — А что делать?

— Дел хоть отбавляй. Забьют наверху тревогу — бросай все и живо к пушке. Перво-наперво хватай вот этот ящик и сыпь песочек вокруг «Розалинды». Потом — живо за баграми. Набери забортной воды. В пороховой погреб за припасами сбегай... Чем это от тебя несет?

— Краской, — смутился Джеймс. — В типографии работал.

— Вон оно что! Как тебя зовут?

— Джеймс. Джеймс Батлер.

— Джимми, значит? Так вот, Джимми, бери ведро, тряпку и принимайся за работу. Да живо!

Так началась для Джеймса жизнь на «Ганнибале».

Первый день был донельзя тяжелым: Как ни старался Джеймс, сварливые канониры то и дело награждали его увесистыми оплеухами и пинками, сопровождая их каскадами отборной брани. Старик не вмешивался — исстари все юнги так начинали службу на флоте.

Вечером, вконец измученный, Джеймс едва добрался до кубрика. В тесной деревянной клетке спирало дыхание от чада свечей, испарений и едкого запаха пота. Свободные от вахты канониры и матросы укладывались спать, а за столом резались в карты рекруты. Верховодил среди них Билл Сандерс. Карты то пестрым веером развертывались у него в руках, то лягушками скакали на середину стола.

— Сыграем? — подмигнул он Джеймсу.

— Неохота.

— Ну, чудак! — засмеялся Сандерс. — Береги, береги свой задаток!

Вступился седой канонир.

— Отстань, носатый! Не видишь — устал человек. Ложись-ка сюда, Джимми, — он показал на койку у себя над головой. — Спал тут раньше один пушкарь из Уэльса, да убило его ядром с французского фрегата. Куда гонят вашу команду?

— В Индию. В Бомбей.

— Своей волей едешь или нет?

— Своей.

Явное расположение старика подкупило Джеймса. Свесившись с койки, он рассказал ему свою короткую историю.

Лет восемь назад его отец отправился в Бомбей на заработки. Сначала присылал деньги, потом словно в воду канул. А три года назад умерла мать, оставив Джеймса одного на белом свете.

— Хочу поискать отца, дядя Том. Может, найдется.

Канонир с сомнением покрутил головой.

— Смотря как повезет. Индия, брат, большая.

— А вы в Индии бывали, дядя Том? — поинтересовался Джеймс.

— Довелось.

По словам канонира, он провел в войсках Компании двадцать лет. Индия исхожена им вдоль и поперек. Компания вечно в ссоре — то с французами, то с каким-нибудь махараджей[1]. И то и дело пускает она в ход свои батальоны. Идут солдаты, а навстречу — ядра, пули и стрелы. Глядь — одного продырявило, потом другого. И отправляются грешные солдатские души прямиком в ад, к самому сатане...

Джеймсу казалось, что старик повторяет рассказ, слышанный им в Лондонской таверне от капитана Моннея, только все получается совсем наоборот.

— А заработали, дядя Том?

Тот махнул рукой.

— Как же — покарябанная рожа, матросская роба да парусиновая койка в кубрике— чем не заработок! В Индии, парень, зарабатывают те, у кого и в Англии не пустые карманы. А нашему брату достаются больше штык да пуля...

Старик вел долгий рассказ о нелегкой службе в войсках Компании. Солдатам месяцами не выплачивают жалованья. А проворуется начальство — хоть волком вой. Не ограбишь, не убьешь, так и не проживешь.

— Там, Джимми, кто смел, тот и съел, — заключил он. — Офицеры и чиновники Компании — что акулы, которые рвут на части вываленного с корабля за борт дохлого быка. Хвать добрый кусок — и прочь. Мелкой рыбе там делать нечего...

Джеймс молчал и слушал. Неужто в Индии будет хуже, чем в Лондоне? Может, зря он подошел тогда к капитану. Старик словно угадал его мысли.

— Кто же все-таки завербовал тебя?

— Капитан Монней.

— Ах, однорукий мерзавец!

— Знаете его?

— А кто его не знает, он народу погубил — не счесть. Напоит какого-нибудь раззяву до одурения да и заставит подмахнуть контракт с Компанией. Ему за это — деньги. Или, глядишь, поможет сбежать рекруту — и с него сдерет. За это и отшибли ему руку в Бомбее.

Чувствуя, что расстроил Джеймса, старик прибавил:

— А духом падать нечего, парень. До Бомбея пооботрешься возле пушки. В Индии пушкарь — первый человек. Только вникни в дело. Деньги-то есть у тебя?

— Есть, полгинеи.

Старик с кряхтеньем вытащил из-под койки желтый матросский сундучок на низких ножках и отомкнул его ключом, который висел у него на шее на просмоленном шнуре. Замок был с музыкой. Джеймс ахнул от восхищения — кто-то мастерски выжег на внутренней стороне крышки силуэт «Ганнибала» под всеми парусами, лебедем плывшего по вспененному морю.

Полгинеи — задаток Компании, который Джеймс с трудом уберег, пока рекрутов морили голодом в бараках‚ — были завернуты в чистую тряпицу и упрятаны в уголок сундучка. Поверх канонир уложил чистую матросскую робу.

— Здесь они будут целее, — заметил он. — А то все равно украдут или отнимут.

— Дядя Том, спрячьте и это.

Старик принял спущенную ему сверху книгу. Повертев в руках, с трудом прочитал: «Путешествие в Индию. Доктор Вильямс».

— Эй, парень! Не из-за этой ли книги оказался ты на «Ганнибале»?

Джеймс промолчал. Укладываясь спать, он еще раз оглядел кубрик. Храпели после тяжелой вахты матросы. На соседней койке, спрятав лицо в подушку, лежал аптекарский помощник Томми О’Брайен. Плечи его мелко вздрагивали — крепко ему досталось сегодня от одного из пушкарей. Внизу за столом сражались в карты. Среди игроков то и дело вспыхивали короткие яростные перебранки, и к носу виновного разом придвигалась целая батарея тяжелых кулаков.

Джеймс снова свесился с койки.

— Дядя Том, а сколько нам плыть до Бомбея?

— Месяца три-четыре. Полгода — тоже неплохо. А при встречных ветрах не уложимся и в восемь. До Бомбея, брат, далеко...

Со вздохом опустив голову на жесткую подушку, Джеймс закрыл глаза. В памяти одна за другой вставали знакомые картины. В грязном подвале он возится с набором у печатного станка. Кругом на выщербленных столах и на полу — пачки бумаги и жестянки с краской. Седой мастер, беззубый от свинцовой пыли, гулко кашляя, кладет под пресс чистые листы и просматривает при тусклом свете готовые оттиски.

— Наше дело такое... — бормочет он. — Пока жив — набирай да дави. А раз упал, значит пропал...

Куда интересней на первом этаже. Там, лицом к окну, сидят за столом граверы. Над головами у них подвешены пузатые колбы с водой, которые собирают скупой свет в окнах и бросают его на отполированные деревянные доски с рисунками. Граверы острыми резцами наносят на эти рисунки штрихи. Когда с готовых форм делают оттиски, получаются занятные картинки: диковинные храмы, слоны и пальмы, темнокожие люди...

В граверной Джеймсу удалось прочесть о далеких странах, об опасных путешествиях и морских сражениях. Таких книг последнее время печаталось множество. Но книжка, для которой граверы делали иллюстрации, показалась Джеймсу особенно интересной — в ней шла речь о стране, куда уехал отец.

Дочитать до конца ее тогда не удалось. В кладовку, куда он забился подальше от людских глаз, вдруг ввалилась грузная фигура. Хозяин крепко схватил Джеймса за ухо.

— За что получаешь деньги, негодяй! — зашипел хозяин. — Марш в подвал!

«Все равно — правильно сделал, что удрал из типографии. Сгниешь там в подвале! С хозяином — квиты. Он мне ничего не заплатил, а я стащил у него книгу... Не очень-то сладко чистить пушку. Канониры все злые, один старик Том ничего... Зато впереди — неизвестная страна... может, найдется отец».

Внизу загремели лавки. Опрокинув стол, картежники дубасили Билла Сандерса за нечистую игру. Однако Джеймс не слышал уже ни шума драки, ни глухих всплесков волн за бортом корабля — он спал глубоким сном.


Загрузка...