Лев Майсура

В Индию

Далеко обойдя опасные берега Франции, «Ганнибал» шел вдоль Западной Африки. По левому борту пенился прибой, а за ним видны были оранжевые пляжи и ярко-зеленые рощи, в которых прятались туземные деревни. По вечерам с берега доносились удары тамтамов и протяжные песни.

На «Ганнибале» шла нескончаемая боевая учеба. На верхней палубе вдруг раздавалась тревожная барабанная дробь, и боевые расчеты, матросы палубной и трюмной команд, плотники и морские пехотинцы стремглав кидались по своим местам.

— А ты молодец, Джимми! — хвалил старый канонир. — Окреп, загорел. Оплеух от моих ребят почти не ловишь. Ей-богу, молодец!

Джеймс и сам чувствовал, что окреп. У пушки он действовал теперь не хуже других. Не мог он привыкнуть лишь к ежедневной обязательной чарке рома. Но тут с великой охотой являлся на помощь дядя Том.

У мыса Доброй Надежды спокойное плавание «Ганнибала» было нарушено двумя событиями.

Однажды на горизонте появилось плоское облачко, которое стремительно разрасталось, пока не закрыло все небо. Стало темно и душно. Над океаном повисла гнетущая тишина. Внезапно раздался могучий удар грома, и в один миг океан встал на дыбы. В такелаже яростно завыл ветер. Огромные волны с белыми, светящимися гребнями обрушились на корабль. Потоки клокочущей воды перекатывались через палубы..

Изрядно потрепанный «Ганнибал» с неделю простоял у берега, залечивая раны. А когда, наконец, под аккомпанемент надсадной матросской песни завертелся кабестан, вытаскивая якорь, и «Ганнибал» был готов снова направиться в океан, с марса раздался крик:

— Справа по борту эскадра из восьми кораблей!

Тревожная барабанная дробь разнеслась по палубам, и моряки ринулись по местам, чувствуя, что предстоит горячее дело.

Джеймс схватил ящик с песком и посыпал им палубу вокруг пушки, чтобы не скользили ноги канониров. Затем вместе с другими юнгами побежал в пороховой погреб за боеприпасами. Когда он снова оказался у пушки, все было уже готово: канониры распеленали «Розалинду», выбили из-под ее колес колодки и оттащили орудие в глубь палубы. Наготове стояли брезентовые ведра с забортной водой, банники. Дымил запальник. Джеймс принялся спешно разжигать горн, на котором раскаливают ядра.

Вдоль бортов понеслись громкие рапорты: «Первое орудие готово к бою! Второе орудие готово к бою! Третье...»

Не успели отгрохотать барабаны, как «Ганнибал» был уже готов к неравному бою. Встретиться в одиночку с целой вражеской эскадрой — не шутка даже для линейного корабля! Против орудий восьми неприятельских судов «Ганнибал» мог выставить всего шестьдесят четыре пушки. А в том, что это были враги, никто не сомневался.

Прильнув к щелям орудийных портов, канониры смотрели, как «Ганнибал» сближается с неизвестными кораблями.

Восемь против одного! — пробормотал старый Том. — Совсем никудышное дело, ребята!

И он безнадежно покрутил седой головой. Канониры снова приникли к щелям. Мачты кораблей неизвестной эскадры все вырастали и вырастали над водой. Уже стали видны развевающиеся на ветру белые флаги. Бурбонов — христианнейших королей Франции.

И вдруг на верхней палубе раздалось громкое «ура»! Старый канонир повернулся к своему расчету.

— Братцы, да это же «купцы»! — прохрипел он.

Из груди у всех вырвался вздох облегчения. В самом деле — навстречу им шел караван из шести неповоротливых посудин и двух конвойных фрегатов, которые никак не могли состязаться с «Ганнибалом» в огневой мощи. Полчаса назад самый последний матрос на «Ганнибале» мечтал лишь о том, чтобы прорваться сквозь вражеский строй и уйти в открытое море, но теперь каждый прикидывал — сколько перепадет на его долю, если удастся захватить несколько судов противника. Адмиралтейство платит звонкой монетой за каждый трофейный корабль, за каждого взятого в плен вражеского моряка!

«Ганнибал» был уже на расстоянии пушечного выстрела от вражеского каравана. Орудийные порты были плотно захлопнуты, а за кормой развевался большой французский флаг, поднятый предусмотрительным капитаном. Французские фрегаты, ничего не подозревая, готовились уже пропустить «Ганнибала» между собой. В одном из них все узнали знаменитую «Беллону», которая нанесла уже немалый урон английскому торговому мореплаванию. Наступил решительный момент.

— Британский флаг поднять! — раздалась команда.

Над «Ганнибалом» взвился английский флаг. Открылись орудийные порты, и из них на французов глянули недобрые пушечные жерла.

Все это произошло в считаные секунды, однако капитан «Беллоны», опытный моряк, взял круто к ветру, и, когда с «Ганнибала» рявкнула носовая пушка, «Беллона» уже удирала, бросив на произвол судьбы второй фрегат и «купцов».

Французы были ошеломлены тем, что вошедший в их строй линейный корабль оказался английским. Словно овцы при виде волка, французские суда бросились врассыпную. Однако участь второго конвойного фрегата была решена. Залп из тридцати двух пушек с одного борта «Ганнибала» неминуемо отправил бы его в морскую пучину, и он спустил флаг после второго выстрела носовой пушки. Сдался и ближайший к фрегату «купец».

От «Ганнибала» отвалили шлюпки с морскими пехотинцами. Вскоре, подталкиваемые прикладами, на борт начали подниматься пленные французы. Их уже успели обобрать до нитки. Стараясь не глядеть на матросов «Ганнибала» и не слышать насмешек и ругани по своему адресу, французы спускались в трюм.

Старый канонир оттащил Джеймса от пушечного люка, через который расчет «Розалинды» глазел на пленных и отводил душу в остротах и ругательствах. Не обращая внимания на своих подчиненных, канонир приводил в порядок «Розалинду» и выговаривал:

— Не будь ослом вроде моих парней, Джимми! Потешаться над чужой бедой — самое расподлое дело...

— Так ведь мы победили! — оправдывался Джеймс.

— Ну и что с того? Сегодня они в плену, а завтра, может, и мы...

Старик начал рассказывать, как пленные моряки месяцами сидят в зловонных трюмах, питаясь объедками, от которых стошнит голодную собаку. Всяк норовит их пнуть и оскорбить. Спят они на жестких канатах. Под ногами — трюмные решетки. Если угодит корабль в морское сражение, то пленникам приходится совсем худо. В трюмах не продохнешь тогда от порохового дыма, голова лопается от грохота пушек. Погибнет корабль — вместе с ним идут на дно и пленники. А кто остался в живых — изволь в морскую тюрьму!

Захваченные французские суда «Ганнибал» отвел на остров Святой Елены — базу английских линейных кораблей. Там всему экипажу была выдана крупная премия за ценную добычу.

От Святой Елены «Ганнибал» направился к берегам Индии. Обогнув мыс Доброй Надежды, он под всеми парусами шел теперь на северо-восток старинной морской дорогой, по которой когда-то плавали неповоротливые португальские и испанские каравеллы с крестами на парусах.

Все чаще шли разговоры об Индии, о битвах с французами и их союзниками, о сказочных богатствах индийских владык, о тех, кто разбогател или все потерял в этой стране. Многие на «Ганнибале» бывали в Индии уже не раз.

Однажды вечером Джеймс решил подышать свежим воздухом. На верхней палубе он спрятался между канатными бухтами — подальше от взоров начальства. Сквозь мерный шум волн, скрип снастей и мачт, сквозь легкое похлопывание парусов до него доносился неторопливый разговор трех офицеров. Осторожно выглянув, Джеймс узнал пожилого пехотного полковника и надменного рыжеусого капитана Макдональда. Третьим был какой-то майор.

— Да, джентльмены! С «Беллоной» от нас ускользнули большие деньги, — говорил полковник. — Ведь она везла полугодовое жалование французскому гарнизону на острове Святого Маврикия...

— Все равно нам повезло, — возразил Макдональд. — У французов не хватает сил охранять свои торговые караваны и морские пути. Ныне весь их флот крейсирует у берегов Америки.

— Может быть, так оно и есть, — сказал полковник. — Впрочем, и на трофейных кораблях оказалось немало добра. В каюте у капитана фрегата нашли великолепную саблю. Людовик XVI отправил ее в подарок Хайдару Али. Одна рукоять стоит добрых пять тысяч фунтов.

— Знакомое имя! О Хайдаре я что-то слышал еще в Америке, — заметил Макдональд. — Кто он такой?

— Чрезвычайно одиозная фигура, доложу я вам. Правитель Майсура — одного из самых сильных княжеств Южной Индии. Заклятый враг Англии, — ответил полковник, много лет прослуживший в Индии.

— А как он оказался на стороне французов? — спросил Макдональд.

— Это довольно запутанная история. Хайдар Али выступил на стороне Франции вскоре после того, как в феврале 1778 года Людовик XVI объявил нам войну. Войска Компании тогда отняли у французов Пондишери, к югу от Мадраса, а потом — порт Маэ на Малабаре[2]. Хайдар Али рассвирепел, когда ему стало известно, что мы прошли к Маэ через его малабарские владения, даже не сообщив ему об этом. Затем он узнал, что мы поддерживаем его давних врагов — маратхских[3] сардаров[4]. Словом, назревала война с Майсуром — вторая по счету. Французы, конечно, были в восторге. Они поспешили заверить Хайдара Али, что помогут ему людьми и вооружением, и тот со стотысячной армией спустился с майсурского плато в Карнатик[5]. Типу совершил несколько опустошительных конных рейдов по владениям Компании. Положение стало трудным...

— Типу? — переспросил капитан Макдональд. — А это что за птица?

— Сын и наследник Хайдара Али, — процедил полковник сквозь зубы. — Старательный исполнитель его воли и редкий негодяй.

— Надо было бы вывести их из игры, сэр. Посулить им что-нибудь, — заметил капитан.

— К сожалению, это не так-то просто. Хайдар Али — главная пружина коалиции. Французы для него — временные союзники. Он добивается верховной власти над всей Южной Индией, и сил у него немало. Из-за этого канальи Компания последнее время почти не выплачивает дивидендов... — полковник с минуту свирепо пыхтел трубкой. — Но мы найдем управу и на Хайдара Али, и на его сына... Впрочем, пора спать, джентльмены. Спокойной ночи!

Полковник ушел к себе в каюту. Двое оставшихся некоторое время хранили молчание.

— Как видно, с именами Хайдара Али и Типу у полковника связаны неприятные ассоциации, — заговорил, наконец, майор. — И не только в смысле материальном. Насколько я понял — вы из Америки?

— Недавно оттуда, — подтвердил капитан.

— Я слышал, что дела там обстоят неважно.

— Не то слово, сэр! Они идут из рук вон плохо! В прошлом году лорд Корнуоллис сдался мятежникам под Йорктауном. А сейчас французский флот приносит там массу неприятностей коммодору Джонсону. Шансов поправить дела в Америке — никаких. Еду попытать счастья в Индии. Говорят, там можно быстро сколотить состояние...

— Что ж, в добрый час, капитан!

От капитана не укрылась нотка сарказма в голосе собеседника.

— А вы, майор Вильямс? Разве вы не за тем же отправились в такую даль? — холодно спросил он.

— Видите ли, в Индии мне уже приходилось бывать не однажды. Я этнограф и лингвист. На этот раз я хотел бы поближе познакомиться с языками и обычаями народов Декана[6]...

— В Америке для вас тоже нашлось бы немало всяких занимательных штучек, — усмехнулся капитан. — Взять хотя бы милый обычай индейцев скальпировать своих врагов..

— Увы! Это стали делать и европейцы, — возразил майор. — И особенно при лорде Корнуоллисе.

— Отличный метод вести счет убитым краснокожим!

Капитан и майор потолковали еще немного и разошлись. Джеймс, который не дыша слушал интересный разговор, подумал: «Уж не этот ли Вильямс написал книжку об Индии?»

Плавание подходило к концу. В безоблачном небе парили птицы. Матросы и рекруты целыми днями чинили паруса, скоблили палубы, до блеска драили пушки и медные поручни. Под бушпритом была заново побелена деревянная фигура карфагенского полководца, имя которого носил корабль.

Однажды, ранним утром, с марса раздался, наконец, долгожданный крик «Земля!», и канониры бросились на верхнюю палубу. Джеймс тоже кинулся наверх. На горизонте он ясно увидел затянутые дымкой вершины гор, над которыми подымалось громадное, словно обагренное кровью солнце. Индия! Там ждут его необыкновенные приключения. Там отец...

Несколько дней «Ганнибал» шел на юг, к Бомбею, не теряя из виду индийского берега. Барабаны всякий раз играли боевую тревогу, когда вдали показывался высокий узкий парус. Это были маратхские пираты. По ночам они подкрадывались так близко, что их приходилось отгонять пушечными выстрелами. Пираты могли взять на абордаж даже крупный военный корабль, как уже бывало у берегов Малабара.

Смутные очертания полуострова Колаба возвестили, наконец, о близости Бомбея. Вскоре на борт был принят лоцман — здоровенный краснорожий детина, и «Ганнибал», неся лишь нижние паруса, начал медленно втягиваться на рейд Бомбея. Отсалютовав пушечными выстрелами бомбейскому форту и военным кораблям на рейде, «Ганнибал» спустил якоря в сине-серую воду залива и замер на месте. Долгое и опасное путешествие во много тысяч морских миль было закончено.

Из порта вышел большой черный баркас Компании, чтобы принять с «Ганнибала» рекрутов.

Канонир, вернув Джеймсу деньги, говорил ему на прощание:

— Жаль мне расставаться с тобой, Джимми! Славный ты парень. Об отце своем по здешним кабакам порасспроси. Может, встретишь кого-нибудь, кто слышал о нем.

Старик помолчал немного.

— Напоследок два совета, Джимми. Не прикасайся и впредь к чарке с ромом — губит он нашего брата. А на поле боя не суйся в те места, где много народу, — туда как раз и летят вражеские пули. Понял?

— Понял, дядя Том. Спасибо вам!

— Ну, желаю тебе успехов. Прощай!

Старик протянул руку, и Джеймс горячо потряс ее. Канонир отправился к своей пушке, а Джеймс побежал к капралу, который уже строил рекрутов.

Темнокожие лодочники в белых тюрбанах и набедренных повязках взялись за весла и шесты. Баркас отошел от «Ганнибала». Глядя на медленно удалявшийся высокий, обшитый медью борт корабля с плотно захлопнутыми орудийными портами, Джеймс испытывал чувство, будто он теряет нечто надежное и прочное.

А с берега надвигался незнакомый мрачный город с высокими крепостными стенами, с башнями и рвами. В стороне виднелся лес мачт — там были доки.

Первым с баркаса соскочил Сандерс. На сгибе руки у него болтался увесистый узел. То была его добыча — результат ночных карточных баталий в кубрике «Ганнибала».

— Нижайший поклон, мамаша Индия! — крикнул он и, сорвав с головы шапку, шутовски раскланялся на все четыре стороны. — Принимай джентльменов Альбиона!

Вслед за Сандерсом на мокрый песок спрыгнули и остальные рекруты. Каждому хотелось поскорее оказаться на твердой земле. Однако капрал, едва очутившись на берегу, заорал:

— По ранжиру становись! Отсюда — прямо в казармы. Из строя не выходить — иначе военный трибунал!

Из рекрутов один Билл Сандерс имел мужество препираться с ретивым капралом. Так было и сейчас.

— Черт тебя побери, капрал! Где твоя совесть? — возмутился он. — Дай хоть оглядеться немного. Налижешься еще, успеешь!

Капрал, с презрением оглядев тощую фигуру Сандерса, глубоко вздохнул и смачно сплюнул. Судя по всему, Сандерс попал в точку. Капрал действительно был одержим именно этим желанием.

Рекруты кое-как построились в колонну.

— Смирно! — рявкнул капрал. — Шагом марш!

И будущие солдаты благородной Ост-Индской компании зашагали к городу, навстречу неизвестной жизни.