Нас ленинская партия вела... Воспоминания

Первая встреча с Лениным

Только в Питере я поняла по-настоящему, что такое конспирация. Тут было чему поучиться.

В Одессе мне дали адрес одного товарища, сказали пароль, велели запомнить. Безобидный, вроде того, что племянница — это я — ищет своего дядю Николая Карповича.

С большими предосторожностями подошла я к нужному дому, нашла квартиру товарища, тихонько постучала. Дверь открыл благообразный старичок, я сказала пароль, он впустил в дом.

— Знаю вашего дядюшку, как же, очень даже отлично знаю, — говорил старичок. — Вы, вероятно, устали с дороги, посидите, попейте чайку с вареньем, а через пару часиков пойдёте к дядюшке. Уж как он рад будет, как рад! Из Одессы, говорите? Отличный город. Небось купаетесь в море, загораете?

Старичок хлопотал по хозяйству, вёл пустяшные разговоры. Наконец сказал:

— На Невском проспекте есть книжный магазин «Зерно», там и работает продавцом ваш дядюшка Николай Карпович.

Мне не терпелось пойти туда. Я наскоро выпила стакан чаю, поблагодарила радушного хозяина и помчалась на Невский.

— Спросите книги по акушерскому делу, — напутствовал старичок. — Так вам будет сподручнее.

— А насчёт племянницы?

— Это уже не нужно...

В магазине я обратилась к пожилому мужчине интеллигентного вида, с грустными глазами.

— По акушерству? Есть кое-что, пойдёмте, — предложил продавец и повёл меня в другую комнату, где навалом лежали неразобранные книги. Тут он шёпотом сказал:

— Мне звонили... Вы неважно выглядите...

— Совершенно здорова, — перебила я.

— Нет, нет, по вас видно, что нездоровы, наверное, простыли в дороге. Сейчас же идите в частную лечебницу на Литейном проспекте, запишитесь к врачу. — Он назвал фамилию. — Там о вас будут знать, примут вне очереди. Только не хвалитесь здоровьем в приёмной.

Подивилась я той ниточке, которая вела меня к цели. Ловко придумано! И правильно. Полиция свирепствует, надо быть осторожным.

Нашла частную лечебницу, больных было немного.

— Кто тут приезжая с температурой? — спросила сестра и повела меня в кабинет. Миловидная, темноволосая женщина средних лет встала навстречу, поздоровалась, представилась:

— Будем знакомы. Вера Рудольфовна Менжинская. А вы товарищ Таня. Очень приятно. Будем звать вас акушеркой. Может быть, потому, что вы интересовались книгами по акушерству. Нет? А мне говорили...

Эта симпатичная женщина понравилась мне с первого взгляда. Стали говорить об Одессе, о предстоящей работе в Питере. В кабинет без стука вошла ещё одна женщина, моложавая, стройная, с открытым русским лицом, убранными под шапку косами. На ней была ситцевая кофточка с пёстрым живым рисунком, длинная чёрная юбка. Я, конечно, прервала свой рассказ, но Вера Рудольфовна успокоила меня:

— Продолжайте, тут все свои. Знакомьтесь: Крупская Надежда Константиновна. А это Танюша, только что из Одессы.

— Ах, Танюша! Та самая, которая писала Владимиру Ильичу! Приятно познакомиться.

Крупская пожала мне руку.

— Откуда вы знаете о письме? — удивилась я.

— Надежда Константиновна — жена и помощник Ленина, — пояснила Менжинская.

Я смутилась. Но откуда мне было знать это?

Надежда Константиновна легко включилась в нашу беседу, и я сразу почувствовала её глубокую осведомлённость в партийных делах. Постаралась подробно ответить ей на все вопросы, рассказала, почему приехала в Петербург.

— Прежде всего мне нужно связаться с секретарём подпольного комитета большевиков и передать просьбы наших товарищей. Но я даже не знаю фамилии секретаря.

— Попов, товарищ Евгений, вы увидите его на квартире, куда сейчас отправитесь. Он и определит вас. Мы ещё будем встречаться, — пообещала Крупская.

— Где же я смогу увидеть товарища Попова? — спросила я.

Надежда Константиновна достала из своей сумки карту, раскрыла передо мной на столе.

— Присмотритесь внимательно, ведь вы в Питере первый раз. Это — центр города. Невский, Садовая, а вот Гороховая улица. Примерно здесь стоит небольшой дом, — она назвала номер, — там наша квартира нелегальных явок. Там с утра принимает товарищ Евгений. У него и получите направление на работу. От меня передайте привет. Да глядите не приведите хвоста за собой. Найдёте?

— Найду! — уверенно заявила я. — И хвоста не будет.

— Научились в Одессе?

— Немного, — снизила я тон. — У вас лучше поставлено дело...

Переночевав у Веры Рудольфовны, на следующее утро я отправилась в квартиру нелегальных явок на Гороховой улице. Несколько раз проверяла, нет ли за мной слежки. За Поповым гонялись жандармы, охранка уже сообщала петербургскому градоначальнику: «Попов Тихон Иванович. Потомственный почётный гражданин, сын протоиерея. По сведениям агентуры, Попов — секретарь Петербургского комитета местной организации Российской социал-демократической рабочей партии. Ленинец...»

А для всех нас он был товарищ Евгений. Таков был партийный псевдоним Попова, энергичного, волевого большевика с худощавым лицом много пережившего человека, обрамлённым густыми чёрными волосами, с усами, бородкой, прищуром внимательных глаз...

Разговор с секретарём ПК был непродолжительным. К нему всё время приходили партийные работники, организаторы и пропагандисты. Всё же я успела коротко рассказать ему о делах одесских товарищей. Он спросил меня, работала ли я партийным пропагандистом, поинтересовался, как в Одессе относятся к бойкоту Государственной думы.

— Чувствую в вас дельного партийного работника, — сказал Попов под конец беседы. — В Московском районе в настоящее время нет организатора. Что скажете, если эту работу поручим вам?

— Боюсь, не справлюсь, — засомневалась я.

— А я, напротив, уверен, что вы отлично справитесь. Не боги горшки обжигают. Нужно будет — поможем. Жить вам придётся, разумеется, по чужому паспорту, мы снабдим вас...

Я, конечно, согласилась. Взяла направление, новенький документ, который быстро сфабриковали подпольные специалисты, и собралась уходить, но Попов задержал:

— Вы приехали вовремя, на днях состоится конференция городской организации РСДРП в дачной местности близ Петербурга, в Териоках. Это уже территория Финляндии. Хоть и там мы не застрахованы от опасности ареста, но всё же заграница. Устраивайтесь и приезжайте туда. Вам обязательно надо быть, услышите доклад Ленина!

Я заволновалась. Мне очень хотелось увидеть и услышать Ленина. Я уже знала его по литературным произведениям. Много слышала о нём от товарищей по партии. Наконец, познакомилась с Крупской.

— Обязательно приеду, — заверила я Попова.

Съезжались мы поодиночке. И я приехала в Териоки одна, под вечер. Стояла холодная осенняя погода. Шёл мелкий дождь. На станции железной дороги было пустынно. Отойдя шагов сто от вокзала, я вынула из кармана заготовленную заранее синюю салфетку с белой каёмкой и поднесла к лицу как носовой платок. Это был наш знак.

Тотчас из-за угла появился человек, пошёл навстречу. Мы обменялись паролем. Товарищ указал на мрачное помещение, напоминающее сарай. Во дворе были два выхода, вторым можно было воспользоваться в случае налёта полиции.

Уже собрались несколько десятков человек. Тогда у меня ещё почти не было знакомых среди питерцев, я стояла в уголке. Там и нашёл меня Попов.

— Приехали? Отлично.

К нам подошёл незнакомый человек небольшого роста, крепко сложённый, широкоплечий, одетый в тёмное, поношенное пальто. Попов сразу повернулся к нему. Подумалось: «Должно быть, известный профессионал-революционер из рабочих». Я обратила внимание на выражение острых, проницательных глаз, оно свидетельствовало о большом уме и сильной воле этого человека.

— Кажется, вы недавно прибыли из Одессы? — спросил он и засыпал меня вопросами. Его горячая заинтересованность, внимательный взгляд, наводящие вопросы и реплики — всё внушало доверие. — А сейчас в каком районе Питера вы работаете? Успели поговорить с рабочими? Какое у них настроение? Как они относятся к Государственной думе? Как идёт избирательная кампания? — продолжал он расспрашивать. И я охотно рассказывала всё, что знала. Потом спохватилась: кто этот человек? Почему я ему всё выкладываю? Попов молчал, спросить его было неудобно. Я всё же задала вопрос:

— Простите, а вы где работаете?

— Здесь же, — ответил он.

— Скажите, а Ленин действительно будет на этом собрании?

Он улыбнулся, взглянул на Попова, сказал:

— Если секретарь горкома пригласил его... Благодарю за интересную беседу. Пойдёмте, — взял он под руку Попова. — Нам надо поговорить...

Они вышли, я стала думать: кто же он, этот интересный человек? Хотела расспросить товарищей, но в это время заметила среди них волнение. Тихо, шёпотом делегаты передавали друг другу:

— Надо уходить, о собрании узнала полиция, может нагрянуть, подготовлено другое помещение.

Между тем наступил вечер. В полумраке гуськом пробирались мы через незнакомый лес к недостроенному дому, почти без крыши. Наконец вошли в помещение. Из щелей дул холодный октябрьский ветер. Нам сказали, что мы можем располагаться в двух смежных комнатах. Они плохо освещались. Делегаты разместились в одной, президиум и трибуна — в другой. Попов объявил:

— Слово для доклада о третьей Государственной думе предоставляется товарищу Ленину.

Я приподнялась со своего места: сейчас увижу Владимира Ильича! К трибуне подошёл тот самый товарищ, с которым я так откровенно и непринуждённо разговаривала.

Ленин дал ясный анализ социально-политических условий, сложившихся к осени 1907 года.

— Для чего большевики идут в думу? — говорил он. — Чтобы в думе высоко держать знамя социал-демократии, бороться против контрреволюционеров всех мастей и оттенков...

Объявили перерыв. Я подошла к Ленину:

— Признаться, Владимир Ильич, я была в тревоге, пока не увидела вас на трибуне. Столько наговорила...

Ленин посмеялся:

— Вот так конспиратор! Как же вы говорили о партийных делах с совершенно незнакомым человеком? Поддались чувству? Ай-яй-яй! А ведь чувство может обмануть.

— Я как-то сразу, безотчётно поверила вам, — призналась я.

— А потом раскаялись? Так? — По выражению лица Ленина я поняла, что он шутил. Как-то легко, радостно было слышать его смех, видеть его улыбающиеся, ласковые глаза.

Подошла Крупская. Ленин хотел представить меня, Надежда Константиновна сказала:

— А мы уже знакомы. Поезжайте с нами, Танюша.

После конференции пятеро делегатов, в том числе и я, заехали к Ленину и Крупской в Куоккалу. У самой границы Финляндии, на берегу Финского залива, жили Ильичи, как любя называли большевики семью Ленина. Владимир Ильич каждого снабдил литературой, дал совет, как бороться с «бойкотистами». Надежда Константиновна напоила нас чаем.

Мы благополучно миновали пограничную станцию Белоостров, где было немало полицейских. Литература, которую дал Ильич, попала в руки рабочих.