Нас ленинская партия вела... Воспоминания

А что с образованием?

Лишь только отгремел Октябрь, как мы все, кто боролся за его победу, принялись строить новую жизнь. Перед нами наряду с такими неотложными делами, как переселение рабочих в квартиры буржуев и забота о хлебе насущном, встал вопрос о культуре, и прежде всего о народном образовании. Огромная масса населения страны не умела читать и писать. Хотя в царской России и существовал формально закон об обучении малолетних в начальных школах, большинство рабочих, особенно женщин, были неграмотными. Не все могли посещать воскресные школы и классы для рабочих, да и власти не одобряли их создание, частенько закрывали под предлогом «неблагонадёжности».

А тяга рабочих к учению была огромной. Великий русский учёный И. М. Сеченов, читавший курс лекций на Пречистенских рабочих курсах, рассказывал:

— Сильное впечатление получилось и от аудитории, слушавшей с какой-то жадностью простую и ясную речь своего профессора. Ещё большим уважением я проникся к этой аудитории, когда узнал, что некоторые рабочие бегут на эти лекции по окончании работ на фабрике, из-за Бутырской заставы...

Мне было поручено заняться делом народного образования в Сущёвско-Марьинском районе. Но на первых порах это оказалось нелегко. Сразу после Октября часть интеллигенции, в том числе многие учителя, саботировали мероприятия Советской власти. Руководство всероссийским учительским союзом (ВУС), объединявшим около семидесяти пяти тысяч учителей, находилось в руках кадетов, эсеров и меньшевиков. ВУС призывал исключать из союза тех, кто признаёт Советскую власть. Началась травля честных, преданных народу учителей. Были исключены из ВУСа, как большевички, сёстры Вера Рудольфовна и Людмила Рудольфовна Менжинские. В отношении самого наркома просвещения ВУС вынес решение: «Лишить А. В. Луначарского общественного доверия и уважения».

Условия работы учителей были крайне тяжёлыми: школьные помещения не отапливались, учебников не хватало, заработная плата преподавателям выплачивалась неаккуратно, паёк им выдавали скудный.

Что делать? Как разъяснить учителям настоящие причины трудностей? Как привлечь их на сторону Советской власти? Эти вопросы очень тревожили меня. За советом я пошла к Н. К. Крупской. Рассказала ей, что мы решили провести районную учительскую конференцию о задачах народного образования. Надежда Константиновна одобрила мою идею и даже согласилась выступить с первым докладом. Мы создали организационную комиссию, выработали повестку дня, программы работы секций и т. д.

Утром 15 мая, в день, когда должна была начаться учительская конференция, шло заседание Московской партийной конференции, делегатом которой была и я. Владимир Ильич делал доклад о текущем моменте. В перерыве я подошла к нему и сказала, что никак не могу дозвониться к Надежде Константиновне на работу. Домой же звонить не решаюсь.

— Не звоните: она нездорова, — ответил Ленин.

— Как жаль! — вырвалось у меня. — Ведь её докладом должна открыться сегодня учительская конференция.

— Всё это так, — услышала я в ответ, — но разве одна Надежда Константиновна должна выступать у вас? Сделайте первый доклад сами.

— Что вы, Владимир Ильич! Разве я могу заменить Надежду Константиновну?

— Не горюйте, а лучше готовьтесь к докладу, — сказал Ленин.

Я отошла, расстроенная. Он окликнул меня:

— Товарищ Таня! Где будет конференция, когда начнётся?

Я ответила, что в 6 часов вечера в кинотеатре «Олимпия», на Александровской улице, в доме № 26 (теперь Октябрьская, в районе Марьиной рощи). Владимир Ильич записал адрес.

...Время приближалось к назначенному часу. Кинотеатр «Олимпия» постепенно заполнялся людьми. В 5 часов 50 минут в зале появились Ленин и Крупская. Подбежала я к ним, чтобы поблагодарить, спросила о здоровье Надежды Константиновны.

Она ответила:

— Болела, болею, сейчас мне лучше, но выступить не смогу.

На конференцию кроме учителей пришли и приглашённые нами члены родительских комитетов, рабочие, красноармейцы, командиры войсковых частей, расположенных в нашем районе. Все они восторженно приветствовали Владимира Ильича. Он быстро пошёл к трибуне. Несколько минут терпеливо ждал, пристально всматриваясь в лица собравшихся. Аплодисменты не умолкали. Обратившись к президиуму, Ленин жестом показал, что пора приступать к делу.

Речь Ленина, к сожалению, не была записана. Буквально передать её содержание не могу. Но основное помню и теперь.

Ничего не скрывая, Владимир Ильич говорил о тяжёлой международной обстановке и трудном внутреннем положении Советской республики, о неслыханной разрухе, вызванной войной, о том, что рабочие и крестьяне испытывают нехватку подчас в самом необходимом. Обращаясь к учителям, Ленин напомнил, что империя Романовых триста лет угнетала народы России, держала их в нищете, темноте и невежестве.

Ленин заверил, что Советское правительство примет все меры, чтобы в пределах имеющихся возможностей улучшить положение школьного дела, призвал учителей к дружной работе с Советской властью. Он изложил программные принципы большевистской партии в области народного образования. Говорил Владимир Ильич спокойно, с уважением и доверием к собравшимся. Слушали его очень внимательно.

Три дня обсуждались доклады. Учителя совместно решали, как наладить работу школ.

На третий день всё же выступила Надежда Константиновна по вопросу о внешкольном воспитании детей. Она ещё не совсем оправилась от болезни, говорила тихо, слабым голосом. Все присутствующие ловили каждое её слово, тишина была абсолютная.

После докладов большинство учителей стали записываться в секции, активно в них работали.

В мае восемнадцатого года мы приступили к организации летних колоний для отдыха детей в более благополучных в продовольственном отношении районах. Свыше тысячи учащихся вместе с педагогами были отправлены в Борисоглебский уезд в имения бывших помещиков.

Сразу после Октября на фабриках и заводах открылись клубы, начали работать литературно-художественные кружки, музыкально-театральные студии. Рабочая молодёжь жадно тянулась к свету, знаниям, к культуре.

Участники первой конференции Пролеткульта под влиянием Богданова и Лебедева-Полянского в сентябре восемнадцатого года приняли резолюцию, в которой говорилось об автономности Пролеткульта от Советского государства и партии. Это шло вразрез с ленинскими взглядами на социалистическую культуру.

Ленин самым решительным образом отверг попытки выдумывать особую пролетарскую культуру. Социалистическая культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знаний, которые человечество выработало на протяжении всей истории. Так учил Ленин.

Н. К. Крупская, 3. П. Кржижановская и Л. Р. Менжинская посоветовали мне выступить на первой конференции Пролеткульта. Я рассказывала о том, как действуют клубы и студии в нашем районе, что в райкоме мы обсуждали работу курсов Пролеткульта, что благодарим за помощь в организации художественной самодеятельности на предприятиях района, но считаем необходимым предостеречь наших интеллигентов: пусть они не выдумывают какую-то особую пролетарскую культуру.

В сентябре восемнадцатого года я зашла к Надежде Константиновне посоветоваться о том, как вести культурную работу на фабриках и заводах.

— Присмотритесь к настоящим мастерам искусства, — сказала она, — и проследите, как они работают. Пролеткультом руководят Богданов, Лебедев-Полянский, они не всегда ведут правильную линию. Говорят, в Питере хотели закрыть Александринский театр на том основании, что искусство театра якобы не пролетарское... Владимир Ильич очень интересуется Пролеткультом и волнуется, когда я посвящаю его в то, как идут дела. «С извратителями марксизма воевать будем, не щадя живота», — говорит он.

— Не создать ли нам семинар для более глубокого изучения марксистско-ленинских взглядов на культуру? — спросила я Крупскую. — В нашем районе передовые рабочие интересуются этим вопросом.

— Это было бы неплохо, — ответила Крупская.

В первую годовщину Октябрьской революции на Б. Дмитровке, в доме № 15^а , Московский Пролеткульт поставил пьесу Верхарна «Восстание». Ленин и Крупская заехали к нам, просмотрели часть инсценировки. Я сидела рядом с ними, видела, с каким чувством наблюдали они за зрителями, горячо воспринимавшими революционные сцены.

В помещении кинотеатра «Олимпия» мы устроили смотр работ наших студийцев. Об этом узнала Н. К. Крупская и приехала к нам. Я постоянно во всех своих делах находила у неё поддержку.