Нас ленинская партия вела... Воспоминания

За лениным

Хмурым вечером 18 марта 1919 года, в День Парижской коммуны, я шла к Кремлю на открытие VIII съезда РКП(б). На улицах ещё лежал снег. Не успевали убирать его зимой, теперь он чернел и ноздрился на обочинах тротуаров под первыми сырыми ветрами весны и косыми лучами солнца. Ещё лихо проносились санные извозчики, слышалось: «Берегись!» — и шарахались в стороны прохожие. Позванивали трамваи с оттаявшими стёклами, в которых отражались зажигающиеся фонари столичных улиц.

Подходила я к зданию бывших судебных установлений в Кремле, видела густеющие толпы делегатов, приехавших со всех концов страны, и думала: вот этот, в длиннополой шинели с красными полосками и петлицами, в будёновке со звездой, без сомнения, комиссар полка или дивизии, только что с фронта. Но с какого? Недавно созданная, порой голодная Красная Армия на фронтах, протянувшихся на восемь тысяч километров, героически противостояла вооружённым до зубов, многочисленным полчищам белогвардейцев и иностранных интервентов...

А тот, седоватый, в штатском пальто, с парусиновым портфелем, который как на чудо глядит на зубчатые стены, на храмы Кремля, не прибыл ли он из подполья, с территории, занятой врагом? Ведь Деникин был на Северном Кавказе, Колчак взял Уфу...

А этот, совсем юный, в кожанке, наверное представитель комсомола где-нибудь в ЧОНе, по борьбе с бандитизмом...

Шли делегаты в шинелях, полушубках, кожанках, платках. Так и сидели они потом в зале, не снимая верхней одежды, потеснее прижавшись друг к другу, — помещение ведь не отапливалось. Свыше четырёхсот делегатов, из них двадцать женщин, собрались в Круглом, ныне Свердловском, зале, ждали начала съезда.

В 7 часов 10 минут вечера в президиуме появился Ленин. В едином порыве поднялись делегаты приветствовать своего вождя. «Пусть мы со всех сторон окружены врагами, пусть Деникин готовится въехать на белом коне в белокаменную Москву, пусть правитель омский примеряет царскую корону — мы здесь, в Кремле, глубоко верим в победу рабочего класса и будем сейчас обсуждать программу построения социализма. Ленин укажет нам путь!» — такие мысли владели каждым из нас.

Владимир Ильич поднялся на трибуну. Первое слово он посвятил безвременно ушедшему от нас дорогому для всей партии, для всей Советской республики Якову Михайловичу Свердлову... Стоя мы почтили его память. Я вспоминаю этого дорогого нам человека, в неизменном кожаном костюме, с копной чёрных как смоль волос на голове, с добрыми вдумчивыми, смеющимися глазами под стёклами пенсне, с голосом трибуна. Его уже нет среди нас.

Ленин выступает с докладом. Он говорит о необходимости отпора врагам, задачах социалистического строительства, об укреплении Красной Армии, об отношении к среднему крестьянству. Мы, делегаты, снова в едином порыве аплодируем его словам, верим, что никакие силы не задержат революции. И в глазах у каждого — величайшая преданность нашему делу.

Ленин с нами! Он выступает с отчётом ЦК. О партийной программе также докладывает Ленин. Он говорит и о работе в деревне. Семнадцать раз выступал на этом съезде Владимир Ильич. В труднейшей обстановке боевого девятнадцатого года указал он пути развития страны к социализму, основы которого ещё лишь закладывались. Ленин смотрел далеко вперёд.

Много было споров с Бухариным, Пятаковым, но съезд пошёл за Лениным. Начать организацию крупного социалистического земледелия, перейти от нейтрализации середняка к союзу с ним, создать материальную базу кооперирования сельского хозяйства... Именно тогда Ленин высказал великую мечту о ста тысячах тракторов для села.

Особенно памятны мне минуты непосредственного, личного общения с Владимиром Ильичём на съезде. Ленин не уходил во время перерыва, а оставался тут же, в шумливой толпе делегатов, наскоро обедал вместе с ними, вёл беседы, отвечал на бесчисленные вопросы, ставшие предметом горячих споров.

Я работала в организационной секции. К нам тоже заходил Владимир Ильич, участвовал в обсуждении проекта партийного устава.

— Больше ясности, чёткости, простоты в выражениях, — требовал он.

Освободившись, я пожелала принять участие в работе военной секции и пошла в помещение, где она заседала.

— Зачем? Тебя нет в нашем списке, — остановил меня один из главарей «военной оппозиции».

— Мне придётся рассказывать московским рабочим обо всех решениях съезда, хочу быть в курсе всех дел, — возразила я.

Ленин услышал наш спор.

— Почему вы не пускаете товарища Таню? Она права. Пусть и слушает, и сама принимает участие в работе любой секции, если хочет, а тем более если есть что предложить, — поддержал меня Владимир Ильич.

Ободрённая, я вошла в зал, где работала военная секция. Там шёл ожесточённый спор: привлекать ли к службе в Красной Армии специалистов бывшей царской армии? Ленин обрушился на участников «военной оппозиции», выступавших против создания сильной регулярной Красной Армии. Досталось и Троцкому, пытавшемуся свести на нет роль армейских парторганизаций и военных комиссаров. Мне стало понятно, почему оппозиционеры меня не пускали на заседание: не хотелось иметь лишних свидетелей разгрома оппозиции.

Какое удивительное время мы переживали! Интернациональный дух царил на съезде. Было послано приветствие французским пролетариям в связи с годовщиной Парижской коммуны. Ленин составил приветствие правительству Венгерской советской республики. Назревала революция в Германии. За океаном нас поддерживали американские рабочие.

Прямо со съезда делегаты шли в бой за первую молодую Советскую республику, уверенные в своей победе, в победе коммунизма.

Словно день пролетел год напряжённой работы, и вот я — делегат IX съезда партии. Товарищи решили устроить на съезде чествование Ленина в связи с его 50-летием. Один оратор стал говорить о его заслугах, другой... Ленин насторожился.

— Что такое? Зачем? Я категорически возражаю... — Он поднялся с места, оставил президиум и ушёл со съезда рассерженный. Вернулся он лишь тогда, когда получил заверения, что юбилейных речей не будет.

Хорошо, перенесём чествование Ленина на апрель. Уж в день своего рождения он не откажется нас выслушать, — решили устроители юбилея.

23 апреля 1920 года в Московский комитет партии были приглашены руководящие работники столицы, делегаты II конгресса Коминтерна, представители заводов и фабрик. Послали делегацию к Владимиру Ильичу.

— Опять чествование? Ни в коем случае! — решительно заявил он. — Оставьте эти затеи!

Послали вторую делегацию.

— Не о юбилеях надо думать, — сказал он. — Не время!

В составе третьей делегации была и я. Мы наперебой стали уговаривать Владимира Ильича приехать в МК хотя бы потому, что народ собрался и ждёт его.

— Поскольку товарищи собрались, я поговорю с ними, — решил Ленин. В МК он был встречен бурной овацией.

— Хвалиться успехами вредно, товарищи. Самое лучшее — сосредоточить внимание на нерешённых вопросах, — сказал в своём выступлении Владимир Ильич.

И досталось тогда кое-кому из нас за «юбилейные» настроения.

Впоследствии в одном из апрельских выпусков «Недели» я прочла заметку Л. А. Фотиевой о том, как на самом деле Ленин провёл день своего пятидесятилетия.

Ночью в его скромной квартире долго горел свет. Нарушив обычный режим, он писал свой труд «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме». Несмотря на это, в установленный час Ленин появился в совнаркомовском кабинете, просмотрел почту, газеты. Распорядился о распределении прибывших на его имя нефтепродуктов. Стал звонить по телефону многим товарищам, напоминая, что надо сделать немедленно, сегодня же, что подготовить к рассмотрению.

Немного отдохнув после обеда, Ленин ровно в 4 часа дня снова работал в своём кабинете. Приехал А. М. Горький, рассказал о делах комиссии по улучшению быта учёных. Побеседовав с ним, Ленин вновь углубился в дела. Письма, записки, телеграммы...

И меньше всего Владимир Ильич думал о том, что в этот день, 22 апреля 1920 года, ему исполнилось пятьдесят лет.