Никогда не поздно

Глава 37

— Ты всерьез считаешь, что это проблема?

Стою. Сморю на Брокка. Молча жду продолжения и стараюсь как можно глубже запихнуть вдруг взметнувшиеся эмоции. Не сейчас. Вот совсем не вовремя все это, если честно.

— Я потратил почти шесть лет на то, чтобы узнать об этом ритуале все, что только можно, Айрин. Собрал все хроники. Все, понимаешь? Все записи, что, так или иначе, относились к эпохе Древних.

Продолжаю молчать. Эмоции уже почти не поддаются контролю.

Лемм усмехнулся, отступил на шаг назад и прислонился бедром к моему столу. Правда, взгляд не отводил, продолжая вводить меня в состояние близкое к панике. И не то чтобы я боялась, просто с эмоциями справляться удавалось все труднее и труднее. С каждым его словом надежда, что вот уже шесть лет как была заперта на сотни замков в глубине моей души, становилась все крепче и все выше поднимала голову. И вот это-то и пугало.

— Раньше у тебя метки не было. Когда она появилась?

Улыбка Брокка стала совсем невеселой.

— Два года назад. У меня не было иного шанса избежать женитьбы. Пришлось идти на хитрость и рассказывать отцу.

Я вздрогнула, и Лемм точно это заметил, правда, не подал вида.

— И что? — а вот меня голос подвел, пришлось откашливаться.

— Он посоветовал спуститься в святилище и попытаться найти общий язык с предками. Я договорился. Руна появилась, вопросов больше не возникало.

— Не понимаю, — я мотнула головой и поняла, что сил практически не осталось. Даже ноги держали с трудом. Пришлось опереться локтями на спинку кресла.

— Все просто. Я на самом деле собрал практически все записи Древних. Все, Айрин. Хроники всех древних родов, в которых сила все еще передается из поколения в поколение. Нашел все, что только можно было найти об этом ритуале и… предки пошли на уступки. Они поставили руну.

— А я? Почему она появилась у меня? И почему теперь?

Лемм пожал плечами.

— Не уверен, но думаю, что все дело в том, что мы встретились. Прямой контакт… Не знаю, Айрин. Надо будет еще раз все пересмотреть, но я не читал ни о чем подобном.

— Ладно, — я снова мотнула головой, потерла виски, пытаясь отогнать нудную головную боль. — Вопрос в том, что будет дальше, Лемм.

— Дальше? — он улыбнулся. Скрестил на груди руки и посмотрел на меня… так посмотрел, что мои несчастные ноги и вовсе подкосились и если бы не кресло, лежать мне на полу, вот точно. А Лемм продолжал, и вот я точно видела, что ему все это доставляет удовольствие. — Дальше… отец вот уже почти два года пытается протащить этот закон в Совет. И у него неплохие шансы.

Я кивнула. Никогда не интересовалась политикой и если честно вообще не поняла, причем здесь сам канцлер и какой-то закон. Ко мне это все какое отношение имеет? А потом до меня дошло… Подняла голову, всмотрелась в Брокка, как-то отстраненно отметила, что несмотря на самодовольный вид, в глазах его таится что-то… неуверенность? Ожидание?

— Что делает твой отец? — спросила с опаской.

— Пытается доказать Совету, что древний закон, согласно которому мы с тобой вот уже скоро как семь лет женаты, так и не отменили.

Я моргнула. На какой-то миг мне показалось, что я ослышалась.

— Лет пятьсот назад, еще во времена Империи, этот ритуал… он считался брачным и обязательным для всех магов, заключающих браки. Так было, Айрин, я не зря шесть лет в старинных записях копался. Собрал почти все хроники тех времен. Ритуал, который я провел, признаюсь, не до конца понимая, что именно делаю, когда-то был обязательным для каждого наследника рода, вступающего в брак. Носителя силы. Кроме основной функции — соединения, он предполагал полную передачу силы по крови. От отца — к сыну.

— Но Империи уже нет, — прошептала я.

— А законы никто не отменял. Они создали новое государство на осколках великой державы, написали свои законы, установили свои порядки, но! — Лемм выдержал паузу. — Законы Империи не отменили, а значит, они все еще действуют на той территории, где когда-то располагалась Империя. И отец вот уже два года пытается пропихнуть это в Совете. У него неплохие шансы, стоит признать. К тому же, в данном случае, у нас есть поддержка наследного принца.

Я вообще ничего не поняла. Нет, про законы и Империю, все было понятно, про герцога-канцлера, в принципе, тоже. Хотя стоит признать, я вот как-то вообще не могла себе вообразить, зачем это ему надо, но ладно.

— А зачем это все наследнику?

И вот тут Лемм улыбнулся уже широко, заразительно так.

— Видишь ли… дело в том, что у наследника проснулся дар. Неожиданно.

Я пошатнулась. И на Лемма теперь смотрела широко распахнутыми глазами.

— Да ладно, — верить не получалось, хоть я и понимала, что лгать Лемм точно не будет. Смысла не было. — Откуда? Вас же всего ничего осталось. Сколько? Пять родов? Шесть?

— Восемь, — спокойно отозвался Лемм. — И так получилось, что ее величество, она внучатая племянница герцога Наруо. А он…

— Последний представитель своего рода, — закончила я за Лемма. — Обалдеть.

— Ага, — усмехнулся Лемм. — Так уж получилось, что сила проснулась в ее старшем сыне. А силе, как ты понимаешь, все равно, кто ты — наследник престола или простой маг. Ни один из сыновей Наруо не получил силу, его внуки — также оказались не у дел. А сын внучатой племянницы, — Лемм развел руками. — Оказался достоин. Древние выбрали его. Так что королевская фамилия теперь тоже заинтересована в том, чтобы законы Империи, не все конечно, но некоторые из них, были приняты в Сангоре. И потому отец вплотную занялся этим делом, а его величество решил вопрос с моей помолвкой.

Я понимала. Очень хорошо понимала. Только вот сейчас меня конкретно одна вещь больше всего интересовала. Причем так сильно, что вот просто даже промолчать не могла.

— Но ты же не знал, где я? Не мог знать, что я… не вышла замуж. И про Криса… ты же про него точно не знал.

— Да, — Лемм поджал губы. — Все было бы иначе, узнай я о сыне раньше.

— Прости, — я виновато отвела глаза. — У меня, правда, не было выбора. Или так или… даже если бы не казнь, то… ссылка на рудники и полное лишение магии… Выбора не было, Лемм.

— Я… — он запнулся. На меня больше не смотрел, кусал губу, — понимаю.

А мне вдруг так горько стало. До слез просто. И так захотелось ему рассказать. Все рассказать, несмотря на печать и на… последствия и… и вообще. Никогда не оправдывалась, даже перед собой не пыталась найти оправдания произошедшему, будучи твердо уверенной в том, что выбрала единственно верный вариант.

— В уставе Академии четко обозначено, что все адепты, с момента подписания договора на обучение и до момента получения диплома, находятся под опекой, непосредственно Академии и государства. Каждый адепт в правах приравнивается к государственным служащим среднего звена, — произнесла я. — Каждый адепт под защитой государства, поскольку Академия находится под личным патронажем его величества.

— Да, но… — Лемм вскинул голову, прищурился, пытаясь понять, что именно я хочу ему сказать. — В случае возникновения непредвиденных обстоятельств или обстоятельств непреодолимой силы или… случаев угрозы жизни и здоровью адепта, руководство академии обязано немедленно связаться с опекунами адептов. Это тоже прописано в уставе.

— Правила Академии, — я очень осторожно подбирала слова. Очень осторожно. Увы, сказать напрямую я не могла, печать не позволяла мне вообще говорить о произошедшем в ту ночь и о… последствиях, — никогда не были нарушены со стороны руководства.

Лемм вздрогнул. Сглотнул, глядя на меня… У него такие глаза были, что мне стало не по себе.

— По крайней мере, в тот раз, точно не нарушены. — Я не хотела этого говорить. Просто не хотела причинять ему боль. Никогда не хотела этого, как не желала и становиться между ним и его семьей, но… в одном Лемм был прав — он имел право знать, почему все так вышло. — Лорд Аргон не нарушил ни единого правила Академии, Лемм.

— Отец? — он почти выдохнул это слово, а я… я…

— Твой отец выдающийся политический деятель, Лемм. Он один из немногих, кем я восхищалась всегда, хоть скажем честно, совершенно ничего не понимаю ни в политике, ни в сфере управления государством. Но канцлер Брокк… он достоин уважения.

И он понял. Вздохнул, зажмурился на миг. А когда снова распахнул глаза, я точно поняла, что Лемм догадался. Мы молчали. Я медленно осматривала кабинет, чтобы не встречаться взглядом с Брокком, а он невидящим взглядом уставился в окно за моей спиной. Шли минуты.

Молчание становилось угнетающим. Чтобы не расклеиться еще больше, я принялась составлять планы на рабочий день, прикидывала, что именно стоит поручить Андришу, а что взять на себя… Взгляд скользнул по столу, на котором медленно остывал принесенный Леммом завтрак, проследовал дальше, на пол, затем был рисунок паркета и шкаф… запертые дверцы, на которых, если присмотреться повнимательнее, все же можно заметить охранную сеть моих заклинаний… тайник, который зачаровывала я лично и…

И тут у меня в голове что-то щелкнуло. Как вспышка. Как озарение.

— Ты говорил, что собрал хроники всех родов, — начала я. — Правда, всех?

— Почти, — выдохнул Лемм.

— А… почти это как?

— Это почти, Айрин. Я не смог связаться только с наследником одного из древних родов.

Вот оно. Меня словно молнией прошило. От макушки до самых пяток. Даже волосы на затылке зашевелились. Я резко повернулась в Лемму и спросила в лоб:

— И твое появление в Драгве никак со мной не связано?

Лемм грустно улыбнулся и с сожалением качнул головой.

— А что ты там делал? — ласково спросила я, на этот раз точно зная, что мне ответят.

— Да, Айрин, — не стал меня разочаровывать Лемм, — я на самом деле направлялся в Орум по личным делам, когда перехватил вестник лорда Шариана. Я искал недостающие хроники.

Я зажмурилась на мгновения, не веря в то, что слышу… Просто так не бывает. Не бывает и все тут.

— Какой род, Лемм? Представитель какого рода, по твоим данным был в Оруме?

Брокк молчал. Он явно догадался о том, что я неспроста спрашиваю и теперь пытался понять, что именно мне известно. Я буквально видела, как быстро он просчитывает ситуацию, сопоставляет факты… только у него не было всех кусочков мозаики, а я… кажется, только что нашла последний.

— Сианор, — хрипло отозвался Лемм, и я со щелчком собрала всю картинку.

— Сианор, — протянула даже мечтательно. — Истинные наследники Древних магов. Хранители знаний. Истинные. Те, в ком особенно ярко проявлялось само начало Древних.

— Спорное утверждение, — недовольно буркнул Лемм, но хвала богам, не стал вступать в спор. Просто смотрел на меня и ждал.

— Не спорное, Лемм. Совсем даже не спорное. Они единственные, кто придерживался традиций своих предков. На все сто процентов. Не только в жизни, но и… в магии. Демонологи. Потомственные. Все, как один.

— Последний представитель рода здорово накосячил в свое время. Настолько, что не только сам едва не погиб, но и…

— Потерял почти весь свой резерв и был сослан на край света, — закончила я за Лемма. — Ему предложили выбор: каторга или пожизненная работа на государство в одном маленьком городке, расположенном у демона на рогах.

— И ты его знаешь, — усмехнулся Лемм.

— Знала, — грустно отозвалась я. Вздохнула, рывком оттолкнулась от спинки кресла и решительно направилась к шкафу. Тому самому, на дверце которого виднелась тонкая сеть моих заклинаний. — Этот род прервался, Лемм. Четыре дня назад последний представитель древнего рода Сианор погиб, спасая меня от призванного кем-то демона. Он закрыл меня собой, но его собственный клинок обернулся против него. А не далее, как несколько часов назад, ты мог лицезреть, что осталось от всего его наследия.

Лемм шумно вздохнул за моей спиной. Я не смотрела на него, распутывая собственные заклинания. Закончила снимать охранку, распахнула дверь шкафа, почти по пояс нырнула в него и… вытащила на свет шкатулку. Ту самую, что забрала из дома Сэма. Перенесла ее на стол и торжественно установила между тарелками.

— Если сумеешь открыть, хроники истинных Древних будут в полном твоем распоряжении.

Сижу. Упорно пытаюсь не уснуть прямо в тарелке с недогрызенным куском мяса. Лемм с энтузиазмом пыхтит рядом, пытаясь рассмотреть структуру защиты шкатулки. Часа два уже, как пыхтит. Не получается. Сразу я тоже пыталась и тоже с энтузиазмом. Только вот чем дальше, тем быстрее мой энтузиазм растворялся. Сдался он под натиском реальности. Спать хотелось невыносимо просто.

Рядом раздается тихое шипение, затем треск, и, как вершина всего — сдавленное ругательство Брокка:

— Да твою… — ругательство Лемм не закончил. Бросил на меня виноватый взгляд и осекся. Затем еще раз на меня посмотрел. Прищурился. — Айрин?

Услышать-то я услышала, только вот сил на то, чтобы открыть глаза и ответить уже не осталось. Я уплывала… уплывала… почти уплыла…

— Эй, тебе стоит отправиться домой, — теплые ладони подхватили, сильные руки придержали за плечи. Я вздрогнула и разлепила веки. Вздрогнула снова, увидев прямо перед собственно глазами тарелку с недоеденным мясом — мы еще и поесть в процессе открывания шкатулки успели. Ну как поесть, сжевали все, до чего дотянулись, даже не глядя. Сейчас даже и не вспомню, что конкретно было в тарелке. — У тебя был сложный день.

— И ночь, — я зевнула.

— И ночь, — согласился Лемм. Затем посмотрел на меня, на шкатулку… снова на меня. Опять на шкатулку. Вздохнул. — Идем, отвезу тебя домой.

И я встала. Даже спорить по поводу того, что и сама могу, не стала, сил не осталось. Только и смогла, что кивнуть в сторону стола.

— Ее нельзя оставлять здесь без присмотра. Есть у меня подозрение, что наш ночной злоумышленник как раз за ней и приходил, а Илай его спугнул, за что и поплатился.

Лемм кивнул, стащил свой плащ, небрежно свисающий почему-то со спинки моего кресла, завернул в него шкатулку, даже успел взять в руки, но потом вдруг остановился, так и не дойдя до меня нескольких шагов.

— Ты знаешь, — задумчиво произнес он, — ты всегда здорово справлялась с охранками.

— На что ты намекаешь? — не поняла я.

— Оставим ее здесь. Твою защиту никто не обойдет. Даже у меня не всегда это получалось.

Я только плечами пожала, наблюдая за тем, как Лемм решительно приближается к шкафу, как засовывает туда шкатулку, закрывает дверцу, активирует все мои охранки, затем добавляет еще что-то от себя. Я даже смотреть, что именно он там добавляет, не стала, настолько была уставшая.

А потом был короткий переход из моего кабинета по коридорам ратуши, карета, тихое поскрипывание, неспешный ход лошади, плечо Лемма оказавшееся под моей щекой… больше ничего не помню.

Снилось мне что-то хорошее. Было тепло, сухо, уютно даже. И пахло… замечательно так пахло. Лайориссой и мятой, сдобными булочками с корицей, которые так любила печь Лаура, свежим молоком и травяным сбором — запахи, знакомые до боли. Родные, привычные запахи моего дома.

Проснулась я из-за ощущения чужого взгляда. Вот лежала, контролировала дыхание и чувствовала, что не одна, что рядом есть кто-то еще. И меня это нервировало. Прислушалась к себе — угрозы не ощущалось, но все же было неуютно. Приоткрыла один глаз и тут же улыбнулась. В кресле, не сводя с меня пристального взгляда, сидела Лаура.

— Ты проснулась, — произнесла подруга.

— Ага, — я улыбнулась ей, потянулась, ощущая, как по телу разливается энергия. Прислушалась к себе и довольно отметила, что усталости нет, резерв в норме, искра радостно сверкает, как бы намекая, что снова готова на подвиги. Замечательно так было, вот просто до одури. Ровно до того, как Лаура спросила:

— Выспалась?

Вот в самом этом вопросе не было ничего предосудительного или настораживающего, но я насторожилась. Решительно села на кровати и вопросительно уставилась на подругу.

— Да, — осторожно кивнула в ответ. — Я долго спала?

— Уже полдень, — тон Лауры мне не нравился. Что-то было не так. Понять бы еще, что именно.

— Ясно, — я кивнула, закусила губу и принялась лихорадочно соображать, что бы еще спросить у нее. В голову ничего не лезло, вот совершенно. Хотелось встать с кровати, потянуться до хруста во всех суставах, потом умыться, одеть теплое домашнее платье и позавтракать свежим молоком и парой удивительно мягких и одуряющее вкусных булочек.

Потом пришло понимание, что я не помню… Память не торопилась подкидывать мне картинки того, как именно я оказалась в своем доме и в своей постели. Я нахмурилась и попыталась вспомнить…

Ночь… и взрыв в гарнизоне, нашу с Леммом гонку по ночному Оруму, пожар, мой кабинет и смерть Илая Беркли… разговор с Леммом, его признание и то, как вытащила из шкафа шкатулку, найденную в комнатах Сэма. Попытки ее вскрыть… вот тут память меня стала подводить. Я вроде помнила, как мы с Леммом пытались ее открыть, потом Лемм сам пытался, а потом… потом ничего не помню.

В этот момент не удержалась и, вытащив руку из-под одеяла, посмотрела на запястье. Скривилась, заметив там вместо тонкого шрама витиеватую серебристую руну. Хотя…

Я присмотрелась повнимательнее, для чего поднесла руку почти к самому носу, покачала головой и вздохнула. Это даже не руна, по крайней мере, символ мне был абсолютно незнаком, а рунное письмо мы изучали в Академии. Интересно, что же это за магия такая?

Задумчиво погладила рисунок пальцем и вздрогнула, когда заметила, что тонкие серебристые линии шевелятся, как паутинка на ветру. Стало… странно.

— Ничего не желаешь мне рассказать? — вопрос Лауры пришелся как нельзя кстати, отвлек меня от мыслей о том, что во мне поселился какой-то неизведанный паразит. Руку кольнуло. Мда… разумный паразит, стоит признать. Магия Древних. Та самая сила, природу которой даже носители ее до конца познать не могут. Помню, как в свое время пытала Лемма на предмет того, как это вообще все действует. Ну, так вот, он мне так ничего и не смог ответить, разве что сообщил, что с его искрой, наследие Древних никак не связано.

— Лу, — я несколько виновато посмотрела на подругу. — Что ты хочешь услышать? Ты же… ты и так все знаешь, мне нечего добавить.

— Серьезно? — Лаура злилась, правда, великолепно скрывала свои эмоции. Она вообще была мастером в этой области, первое замужество и тяжелая жизнь научили. — Ты, правда, считаешь, что тебе нечего мне рассказать? Что теперь делать, Айрин? Я ведь не ошиблась и… это Леммард Брокк был, да? Впрочем, даже спрашивать глупо, стоило только его увидеть. Ох, Айрин, что теперь делать?

Я пожала плечами и откинула одеяло, намереваясь встать. Удивилась тому, что на мне была только рубашка. Нахмурилась, все же пытаясь вспомнить, как добралась до дома и разделась. Не вспоминалось. Вот после шкатулки память как отрезало. Решительно не помню, как оказалась в своей постели. Но Лауре постаралась не показать своей растерянности, улыбнулась, бодро так подскочила на ноги и схватила висящий на спинке стула халат:

— Будем жить дальше, Лу. Найдем ту сволочь, которая мутит воду в Оруме и накажем ее.

Лаура выдохнула и резко поднялась на ноги.

— Ты вообще можешь думать о чем-нибудь, кроме работы? — язвительности ей было не занимать.

— Не хочу, — честно призналась я. — Просто не хочу больше ни о чем думать, Лу. Мне страшно… я растеряна, не знаю пока, как реагировать на происходящее, что делать. И только работа хоть как-то приводит меня в чувство. Там, по крайней мере, все понятно, — сказала и поняла, как же я не права в этот момент. С работой тоже как-то не очень выходит. Что за полоса-то такая?

— Айрин, он… — взгляд Лауры стал несчастным, — он же лорд… будущий герцог. Его отец — второй по влиятельности человек в нашем королевстве. Айрин…

— Все будет хорошо, — уверенно сказала я, запахивая полы халата и пытаясь отыскать поясок. Вечно он теряется. — Все будет хорошо, не переживай. Мы справимся, как справлялись всегда. Лемм… там сложно все, я сама пока не знаю, как ко всему этому относиться. Слишком все быстро, стремительно даже. И непонятно.

Лаура нахмурилась, но продолжать не стала. Молча отыскала поясок от моего халата, так же молча его мне протянула. Я улыбнулась подруге. Лаура единственная во всем Оруме, кто знал обо мне все. Ну, то есть, все, что я могла ей рассказать, не нарушая условий печати. Она знала о Лемме, о моих к нему чувствах, о том, что я была вынуждена уехать. Она даже про печать знала, правда, я не могла открыть ей все обстоятельства, но Лаура знала. Всегда знала, кто я. И она всегда меня поддерживала, никогда не осуждала и не задавала неудобных вопросов.

— Послушай, — Лайра встала рядом и заглянула мне в глаза, — просто скажи, ты… ты веришь ему? То, что все еще любишь, я знаю, но… ты ему веришь, Айрин?

Я зажмурилась на мгновение, прислушалась к себе, а когда распахнула глаза, уже знала ответ:

— Да, Лу, — говорила уверенно, твердо, глядя ей прямо в глаза, — я верю Леммарду Брокку.

— Хорошо, — подруга чуть расслабилась и даже попыталась улыбнуться, — тогда я тоже попытаюсь.

— Кстати, где Крис?

— Так… ушел, — Лаура неуверенно пожала плечами. — Этот… Брокк принес тебя, уложил спать, затем отправился в комнату Криса, просидел там, пока наш мальчик не проснулся, а потом… сразу после завтрака забрал его.

— К-куда? — я вскинула голову, вглядываясь в немного испуганное лицо Лауры и чувствуя, как сбивается с ритма сердце, как быстрее бежит по венам кровь, а потом… потом все замирает и сердце перестает биться вообще и…

— Н-не… не знаю, — как-то потеряно прошептала Лаура.

Сердце совершило кульбит, спину обсыпало морозом, а ладони мелко затряслись. Первой мыслью было бежать. Бежать на поиски.

Но потом я закрыла глаза, глубоко вздохнула, медленно выдохнула.

— Они пошли гулять, — произнесла очень тихо. Так тихо, что сама скорее догадалась, чем услышала собственный голос. — Лемм решил поближе познакомиться с Крисом и… они просто пошли гулять и не стали меня будить. Последние дни выдались суматошными, нервными, наполненными событиями.

Я распахнула глаза, чтобы встретиться взглядом с Лаурой. Она молчала. Смотрела на меня, чуть прищурившись и закусив губу, и молчала.

— Ничего ведь не случилось.

— Ты сказала, что доверяешь Брокку, — отозвалась подруга. — А я верю тебе. Он не принесет страдания в наш дом, не… испортит то, что мы создавали последние шесть лет.

— Да, — не очень уверено кивнула я. — Да, так все и будет.

Кого я обманываю? Вот кого? Как прежде уже не будет. Определенно. И та спокойная, тихая и размеренная жизнь, которую мы создавали на пару с Лаурой, дала трещину. Теперь все будет по другому. Совсем.

— Прости, — прошептала я. — Прости… Я снова все порчу. Снова…

— Перестань, — Лаура вздохнула и отвернулась, сосредоточенно рассматривая что-то за окном. И да, в другой раз я бы тоже полюбопытствовала, но сейчас прекрасно понимала, что она просто старается скрыть слезы. Крис и для нее стал сыном. И мы были семьей. Настоящей. Крепкой, дружной семьей, каждый член которой готов отдать жизнь за другого. Так было всегда. И теперь все рушится… — Ты ни в чем не виновата. И так даже лучше.

— Лу…

— Может быть теперь, когда прошлое так неосмотрительно ворвалось в твою жизнь, ты снова оживешь? Снова станешь цельной, настоящей. Перестанешь казнить себя и пытаться загладить ошибки прошлого. Я очень хочу в это верить. И этот мужчина… ты всегда любила его, Айрин, даже когда пыталась доказать всем и себе самой в первую очередь, что все чувства погребены под этой твоей печатью, ты его любила. И любишь до сих пор. И я очень хочу для тебя счастья. Ты стала моим светом. Ты единственная протянула мне руку, когда от меня все отвернулись. Только ты была рядом. И последние годы, с тех пор, как в моей жизни появился Крайн, я чувствовала себя виноватой перед тобой за то, что я смогла жить заново, а ты нет. и я рада тому, что он приехал. Рада, что Крис узнает отца. И буду очень рада, если ты снова начнешь жить полной жизнью.

Она говорила очень тихо, но слова ее каким-то непостижимым образом разлетались по комнате, отражались от деревянных стен, заполняли все окружающее нас пространство. Лаура не была магом, в ней никогда не сияла искра, но она была женщиной. Чуткой, доброй, понимающей. Она была матерью. И моей сестрой. Пусть не по крови. И она всегда видела меня насквозь. И понимала лучше, чем я сама себя понимала. Лаура обладала тем самым, чисто женским чутьем, которого я была лишена напрочь. А еще она очень хорошо меня знала. Знала все обо мне.

— Мне повезло с тобой, — очень тихо прошептала я. Потянулась, желая обнять ее, но тут едва слышно скрипнула дверь, и момент был упущен.

Я резко обернулась и вздрогнула. На пороге моей спальни стоял Лемм.

— Уже проснулась? — спросил он.

— Мама! — Крис влетел в комнату, едва не снеся дверь с петель. Подбежал ко мне, обхватил своими маленькими ручонками за колени, выше просто не дотягивался, на мгновение прижался щекой, а затем задрал вверх счастливую мордашку. — А мы гуляли.

— Вот как, — я постаралась улыбнуться и присела перед сыном на корточки. — Понравилась прогулка?

— Ага! — довольно закивал малыш, широко улыбаясь. — Завтра пойдешь с нами?

— Конечно, — улыбнулась я.

— Так! — Лаура снова вернулась, резким движением плеч избавилась от своего меланхоличного состояния и снова стала той, кем была для нас последние годы. — Бегом мыть руки и завтракать! Давай, маме тоже пора привести себя в порядок! — с этими словами, она вывела Криса, весело что-то ей рассказывающего в коридор.

А Лемм остался. Он вошел в спальню и теперь стоял чуть в стороне от двери, освобождая проход и при этом пристально наблюдая за мной.

— Я должен был предупредить, что уведу Кристиана на прогулку? — не слишком уверено спросил он.

Я пожала плечами, отвела глаза.

— Было бы неплохо, — очень старалась говорить спокойно. — Мы волновались.

— Прости, — Лемм виновато пожал плечами и взъерошил волосы. — Не подумал. Вообще, мы собирались вернуться до того, как ты проснешься, но немного задержались.

— Ясно, — отозвалась я. По-прежнему старательно не глядя на Лемма. Было неловко. А еще я судорожно пыталась понять, что именно он услышал.

— А, к демонам все! — вдруг произнес Лемм и прежде, чем я успела поинтересоваться, что именно подлежит отправке в потусторонний мир, решительно приблизился и почти навис надо мной. — Любишь, значит, — он не спрашивал. Вот вообще. — Забыть не можешь.

— Лемм, — я с опаской отступила на шаг. Он приблизился. Я снова отступила, Лемм снова почти вплотную подошел ко мне. Еще один шажок с моей стороны и все, дальше уже была стена, и отступать мне было некуда. А он практически нависал надо мной, стоял так близко, что я чувствовала тепло его тела и запах… тот самый, что еще в студенческие годы сводил меня с ума, и дыхание его щекотало кожу на виске и…

— Я рад, — его шепот отозвался дрожью вдоль позвоночника, а мне потребовалось все мужество, чтобы поднять голову и посмотреть на него. Брокк улыбался. Светлые глаза сверкали ярче драгоценных камней и… Он улыбался. А затем поднял руку и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к моей щеке. — На самом деле рад тому, что услышал. Нет, так-то мне было бы куда приятнее услышать признание от тебя, но…

— Ты… не мог бы… отойти… — собственный голос подвел, просто сорвался на шепот. И глаз я отвести не могла. Смотрела на него и понимала, что пропала. Сошла с ума. Провалилась в бездну и лечу, лечу, лечу… страшно было даже подумать о том, что будет, когда я достигну дна.

— Ты меня любишь, Айрин, — он словно не слышал моих слов, продолжал осторожно обводить кончиками пальцев мои скулы, подбородок, нижнюю губу. Боги, чего мне стоило удержаться и не облизать губы, которые пересохли в одно мгновение. — И теперь уже никуда от меня не денешься.

— Лемм…

— Нет, — он улыбнулся и, склонившись еще ниже, легонько скользнул губами по моей щеке, — я мог бы оставить тебя в покое, будь ты замужем. Пережил бы… наверное. Жил же как-то последние шесть лет. Мог бы отпустить, если бы понял, что чувств у тебя больше не осталось… Ведь почти убедил себя в этом. Не до конца, конечно, но приложил бы определенные усилия. Но теперь… — он улыбнулся, предвкушающее так. И от этой улыбки у меня ноги ослабели. И я бы точно оказалась сидящей на полу, если бы вторая рука Брокка не обвилась вокруг моей талии, удерживая в вертикальном положении и еще крепче прижимая меня к нему. И вот как-то я сразу себя такой маленькой почувствовала, и хрупкой и вообще совершенно беспомощной. — Но теперь… у тебя нет ни единого шанса отказаться от меня, Айрин. Вот ни единого.

— Печать…

— К демонам! — почти прорычал Брокк, закрывая мне рот поцелуем.