Никогда не поздно

Глава 55

Лемм среагировал мгновенно. Выхватил клинки и приготовился отражать наступление. Я тоже не осталась в долгу и пусть из всего оружия у меня имелись только те самые кинжалы, Леммом же и подаренные семь лет назад, оставаться в стороне не собиралась.

А вояки приближались. Медленно, словно им некуда было спешить, они сужали кольцо, в которое взяли нас с Брокком. Ступали синхронно, одновременно поднимая ногу, переставляя ее, затем так же синхронно переносили вес и делали следующий шаг. И в этой их синхронности было что-то ненастоящее, неправильное. Словно бы то не люди вовсе были, а… куклы. Марионетки, которых дергал за невидимые веревочки искусный кукловод.

Я закусила губу и принялась осматривать приближающиеся фигуры. На первый взгляд это были обычные деревенские мужики. Среднего роста, кряжистые, с широкими плечами и длинными мозолистыми руками, привыкшие к тяжелой работе. Сутулые, но крепкие. Одеты они тоже были совершенно непримечательно: простые холщовые штаны, рубахи, подпоясанные ремнями из сыромятной кожи. Такие в ярмарочный день в том же Оруме можно было на каждом шагу повстречать. Только вот капюшоны, одинаково скрывающие все лица, выбивались из привычной глазу картины. Это-то меня и насторожило в первую очередь. А еще удовлетворенная ухмылка Майерса. Он не вмешивался, лишь только скрестил руки на груди и отошел практически к самой границе пентаграммы. Стоял, ухмылялся и наблюдал за происходящим.

Я снова перевела взгляд на приближающиеся фигуры. Очередной из синхронный шаг вперед заставил меня поежиться. Слишком все это выглядело… неправильно. Живые так не ходят.

Постойте… Живые? Живые?!!

— Лемм… это… это же мертвецы, — хрипло выдохнула я, чувствуя как в желудке образовывается ледяной ком. Стало вдруг не по себе.

— Бери выше, — саркастично бросил Брокк через плечо, — подчиненные умертвия.

Я сглотнула, покосилась на Майерса. Профессор широко мне улыбнулся.

— Н-но как? Как такое возможно?

— Ты могла бы ничуть не хуже, послушайся меня в свое время, — ответил профессор. — Универсальный дар тем и хорош, что для него нет ограничений. Сама магия подчиняется мне.

Я на миг прикрыла глаза, переваривая эту новость. Универсал. Майерс такой же универсал, как и я. И судя по устроенной им демонстрации, он прекрасно овладел не только демонологией, но и научился подчинять себе мертвую материю… и ментал…

— Зачем? Зачем все это? Чего вы пытаетесь добиться? Столько смертей, столько боли. Неужели для того, чтобы доказать свою значимость, вам все равно, что умирают невинные люди?

— Невинные? — Майерс был спокоен внешне, но по тому, как сжались его пальцы я поняла, что он все же злится. — Кого ты называешь невинными? Тех, кто от невежества и желания прибрать власть к своим рукам, уничтожал таких как мы с тобой? Тех, кто по случайности оказался помеском Древних магов, возомнили себя вершителями судеб? Это его ты пытаешься назвать невинным?! — Майерс все же вышел из себя, и буквально выкрикнув последнюю фразу, махнул рукой в сторону Лемма. — Да на его руках столько крови, что ее хватило бы наполнить реку! Брокки испокон веков стояли во главе инквизиции! Они уничтожали универсалов, даже своих предков, Древних, смогли поработить и заставить их служить потомкам даже из посмертия!

— Я рад, что вы понимаете всю разницу между нами, — насмешливо отозвался Лемм. — Мой род на самом деле слишком древний. Он ведет свое начало с тех времен, когда таких как вы сжигали на кострах. Им вырывали сердца и потрошили, как дичь, развешивая кишки на воротах! И да, я горжусь своими предками и своим наследием, чего вы просто не в силах осознать.

— Ах ты, гаденыш! — прошипел Майерс, чуть наклоняясь вперед. — Решил указать мне мое место, песий выкормыш. Но здесь и сейчас, я — главный.

— Тогда может, мы уже завершим нашу весьма познавательную беседу и вы прикажете своим шавкам показать, на что они способны, — в голосе Лемма было столько ехидства, что даже мне стало не по себе. Я понимала, что ни одно его слово не сказано сгоряча, в каждом есть скрытый смысл. Лемм вел свою игру. И он определенно верил в победу. — А то, признаться, мне уже порядком надоело трепать языком.

Профессор буквально задохнулся от злости, открыл рот, но так ничего и не произнес, лишь легонько взмахнул кистью руки, спуская своих умертвий с поводка.

Они ринулись на нас одновременно. Десяток оживших мертвецов, движимых единственным желанием — убивать.

— Не высовывайся, — коротко бросил мне Лемм, ловко отбивая первую атаку. — Будешь мешать.

Я лишь только хмыкнула, одним ударом отрубая руку чересчур наглому умертвию, решившему, что в его власти поймать Айрин Лайрон, боевого мага, выпускницу Райенской Академии магии, голыми руками. И пусть в фехтовании я определенно уступала Лемму и не могла вертеться волчком с такой скоростью как он, направо и налево нанося удары парными клинками, но за шесть лет в Оруме, я тоже кое-чему подучилась.

Умертвия в отличие от обычной нежити опасны тем, что их не так-то просто уничтожить без применения магии. Ты можешь разрубить ужде мертвые тела на мелкие кусочки, но каждый из этих кусочков все равно будет существовать и стремиться достать тебя.

Лемм пока справлялся, я прикрывала ему спину, но послушавшись совета, вперед не лезла, пыталась понять, что делать дальше. Интуиция подсказывала мне, что эти умертвия не единственное, что может противопоставить нам профессор.

И она таки не обманула. Поглощенные тем, как бы ни оказаться разорванными на куски, мы несколько отвлеклись от Майерса, всего на несколько минут упустили его из вида.

Профессор же не стоял сложа руки. Когда я, оттолкнув от себя разрубленное Леммом на две части тело очередного ходячего мертвеца, подняла голову, то не сдержала ругательства.

Синие линии ритуальной фигуры слабо светились, магические свечи вытянулись вверх и теперь доставали почти до потолка.

Майерс же читал заклинание.

— Лемм! — я понимала, что это нужно остановить. Нельзя допустить, чтобы профессор вызвал демона.

— Мне нужно время, — Брокк мельком взглянул на меня через плечо и тут же снова сосредоточился на схватке.

Я же резко выдохнула и стала пробираться к пентаграмме. Лемму нужно время? Что ж, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы дать ему его.

— Профессор! Профессор Майерс, остановитесь! — закричала я, стараясь привлечь внимание профессора.

Он меня не слушал. Продолжал читать заклинание. В его левой руке мелькнул ритуальных клинок. Ахарра. У Майерса тоже был ахарра. Убийца демонов. Редкий и очень ценный артефакт, обладающий некими зачатками разума. По крайней мере, хозяина такой клинок выбирал себе сам и служил ему до последнего. Плохо. Очень плохо. Я знала, что Майерс сильный демонолог, теперь узнала о том, что он был универсалом. Но ахарра… Эта дрянь вполне может показать характер и тогда к его владельцу будет не подступиться. Да, в книгах пишут, что такие клинки имеют некие зачатки разума — слишком много магии они содержат в себе и становятся только сильнее в зависимости от того, как часто владелец применяет их по назначению. Клинок вполне может решить, что я представляю угрозу и начать действовать самостоятельно.

— Стойте! Не делайте этого! — мне все же удалось пробиться к профессору, но переступать границу первого круга ритуальной фигуры я не рискнула. Остановилась возле горящей синим светом линии. — Профессор, прошу вас.

— У тебя нет права меня останавливать, — усмехнулся Майерс, но клинок опустил. Заклинание осталось незавершенным. — Ты могла бы стоять рядом со мной, Айрин. Только подумай о том, какие возможности открылись бы перед тобой?

— Возможности? О каких возможностях вы говорите? — воскликнула я. — Вы убийца! Чего вы добиваетесь? Могущества? Власти? Объясните мне, чего вы хотите?!!

Мои слова подействовали на Майерса, как удар хлыстом. Он взбеленился! Резко развернулся ко мне, глаза его метали молнии, рот перекосился.

— Чего? Ты хочешь знать, чего я добиваюсь? Да, я хочу власти. Хочу могущества! Желаю уничтожить всех этих выродков, которые возомнили себя властелинами чужих судеб!!! Они решили, что коль в их жилах течет капля крови Древних, то им дано решать кому жить, а кого уничтожить! Знаешь ли ты, сколько таких как я… как ты, погибло ни за что? Знаешь? Универсалов уничтожали веками. Их жгли на кострах, лишали искры, преследовали. Веками! И даже теперь, когда нас почти не осталось, они все равно не успокаиваются. Меня преследовали. Лишили имени, рода, хотели лишить жизни, но тут уж сама судьба вступилась за меня. И да, я ненавижу. Истово ненавижу этот мир и тех, кто его населяет.

— И потому считаете, что впустить демонов — это правильное решение? — я тоже вышла из себя. Слова профессора что-то затронули в глубине моей души. Только вот я вовсе не прониклась его стремлениями, скорее наоборот, во мне всколыхнулась ненависть. Этот человек четыре года рассказывал мне о том, что демонология — опасная наука. Он говорил, что нельзя нарушать границу миров без веской на то причины. Учил меня тому, что демонолог всегда должен отдавать себе отчет в том, что ходит по тонкой грани и в любой момент может сорваться и причинить непоправимый вред не только себе — всему миру. Но оказалось, что все го слова лживы. Что это была лишь маска, не более того. — Один раз такое уже было. Не вы ли сами рассказывали нам о том, что во времена смуты, когда маги бездумно рвали границу ради достижения своих целей, сама ткань мироздания стала расползаться, как туман поутру! Прорывы происходили повсеместно. Демоны вырывались в наш мир и уничтожали целые города! Сколько боли и крови, войн! И сейчас вы сами повторяете ошибки наших предков!

— Ошибки?! — воскликнул Майерс, глядя на меня широко распахнутыми глазами. А затем просто захохотал, откинув назад голову. — Ошибкой с их стороны было преследовать меня и пытаться убить. Вот это была ошибка! А я всего лишь восстанавливаю справедливость. Демоны могут дать мне власть. Они могут сделать меня непобедимым. Но главное, — профессор резко замолчал, а затем подался вперед и теперь он стоял почти вплотную ко мне. Очень близко, так близко, что я могла рассмотреть каждую морщинку на его лице. И глаза, его глаза, которые стремительно наполняла тьма. Зрачки расширились, от радужки осталась лишь совсем тонкая полоска, едва ли толще волоса. — Главное, — повторил профессор уже совершенно иным голосом, в котором мне почудилось шипение потусторонней сущности, — что за это мне не придется платить собственной силой. Харшараху приглянулась твоя искра.

— Что? — беззвучно произнесла я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Вы… просто продали меня демону? Вот так… взяли и… Это вы подбросили Эвану ту книгу, — меня озарило. На самом деле, я могла и раньше догадаться о том, что та давняя история с ритуалом целиком и полностью на совести профессора. Это ведь он дал Эвану и Маржеку то невыполнимое задание, зная, что именно я помогаю им обоим готовиться к экзаменам. Теперь сомнений у меня не осталось. Профессор знал, что я не смогу устоять, что поддамся на уговоры и проведу тот ритуал.

— Это было так просто. Твой приятель… этот мальчишка, Росс. Глупый, бездарный, совершенно бесполезный на первый взгляд. им даже управлять было неинтересно. У него был потенциал. И искра светила довольно ярко, но… лень, вседозволенность, понимание того, что имя и положение дают ему больше прав, чем кому бы то ни было… — Майерс мерзко ухмыльнулся. — Когда он провалился в блуждающий портал и его выбросило в центр пентаграммы, я хотел его убить. Он был мне не нужен совершенно, к тому же вы уничтожили дело долгих лет моей жизни. И я был зол.

— Зверги, — выдохнула я. — Это вы натравили стаю на деревню… вы…

— Мне нужна была энергия, — пожал плечами профессор с таким видом. Словно говорил о чем-то обыденном. — Но вы все разрушили. Уничтожили стаю, поток энергии прервался. Здесь появились ловцы и особисты… А потом, как снег на голову, этот мальчишка, — он вздохнул. — Мне не следовало оставлять его в живых, но… стоит признать, он принес мне определенную пользу.

— Вы заморочили его. Подчинили ментально и заставили уговорить меня на ритуал. Это вы дали ему книгу!

— И я научил его, как провести ритуал, — признался Майерс, глядя мне прямо в глаза. — Харшараху была нужна твоя искра, а получить ее другим способом мне не удавалось.

— Вы… — меня переполняли эмоции. — Вы же… Маржек погиб! Он умер из-за меня! Из-за вас!

— За все нужно платить, Айрин, — пожал плечами Майерс. — Это закон жизни — ничего не дается бесплатно. А бессмертие стоит слишком дорого. Но знаешь, — Майерс подался ко мне и заглянул в глаза. Я поразилась тому, сколь мало человеческого в нем сейчас осталось, — оно того стоит. На самом деле, стоит.

Он вдруг резко выбросил вперед руку и схватил меня за локоть. Дернул на себя, заставляя переступить границу ритуальной фигуры.

Перед глазами поплыло. Боль пронзила все тело и я закричала. Печать. Она дала о себе знать и теперь сжигала меня изнутри.

— Айрин, нет! — крик Лемма звучал словно издалека. Я уже ничего не видела, в ушах нарастал шум, казалось, с меня заживо сдирают кожу, вытягивают жилы. Я горела. И единственная мысль, которая билась в мозгу, была о том, что я все же смогла на время отстрочить вызов демона. Теперь, для того, чтобы потусторонняя тварь смогла прорваться в наш мир, Майерсу придется начать ритуал заново. У Лемма будет шанс. Маленький, совсем крохотный, но он будет.

А потом все прекратилось.

В один миг боль ушла. Тревожный набат все еще звучал в ушах, но сквозь этот гул я различала и другие звуки: крики, ругань, звон металла о металл, стоны.

Лемм. Он буквально вырвал меня из объятий Майерса. Вытолкнул из пентаграммы и я, пролетев около десятка шагов, упала на каменный пол, угодив прямо в дурно пахнущую лужу, образовавшуюся из останков одного из мертвяков.

Потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Приподнявшись на локте, огляделась. В пещере значительно прибавилось живых. Около десятка мужчин, в неприметной одежде служащих тайной канцелярии, активно вступили в схватку со стражами профессора. Что ж, вероятно, Камилла успела передать послание канцлеру.

Перед глазами то и дело мелькали клинки, падали разрубленные тела давно уже мертвых, но не получивших посмертие людей. Особисты знали свое дело, их тоже учили справляться с любыми препятствиями. С магией, без оной — не столь важно. Главное — результат.

Я же искала глазами Лемма. И нашла.

Сердце замерло, пропустив удар. По внутренностям вместе с кровью разливался жидкий лед, который вымораживал меня до основания. Спасая меня, Лемм совершил огромную ошибку. Вступив в противоборство с демонологом, он нарушил самое главное правило — переступил границу ритуальной фигуры!

Этого нельзя было делать ни в коем случае.

Здесь, в этой пещере, профессор был на своей территории. Здесь его было сложно достать магией. Внутри же ритуального круга демонолог просто неуязвим.

И Майерс это знает.

Я смотрела на то, как профессор улыбается, глядя на стоящего напротив него Лемма. Брокк еще не понял, что линии пентаграммы полностью отрезали его от внешнего мира. Он попал в ловушку — оказался заперт внутри пентаграммы.

Вот профессор что-то сказал. Лемм раздраженно взмахнул рукой с зажатым в ней клинком и… он понял. Слишком поздно, но понял, что обратного пути уже нет. Там, за очерченным кругом ритуальной фигуры, даже время идет иначе. Оно подчиняется только тому, кто открыл канал, чья кровь коснулась древних символов. И это была не кровь Лемма.

Только Майерс может управлять той реальностью. Не Брокк.

Слезы обожгли глаза. Болело в груди, каждый вздох мне давался с неимоверным трудом.

А Майерс улыбался. Он что-то говорил Лемму, но смотрел на меня, и казалось, что я слышу его голос:

«Ты проиграла, Айрин. Я заберу у тебя того, чья жизнь для тебя дороже твоей собственной. Я выиграл!»

С трудом, но я все же поднялась и на негнущихся ногах приблизилась к первой границе пентаграммы. Шум схватки вокруг меня вдруг отошел на второй план. Больше не существовало ничего, кроме четко очерченного на каменном полу синими линиями круга и Лемма, который был заперт там, внутри.

Майерся, издевательски улыбаясь, отсалютовал мне рукой.

Лемм обернулся. Он посмотрел на меня, и на губах его появилась ободряющая улыбка. Одно мгновение, равное короткому вздоху. Только лишь взгляд… Но как много он сумел сказать мне этим.

Он знал.

Определенно, Лемм понимал, что значит для него пересечение границы. Но все равно пошел на это, спасая меня. В очередной раз.

«Я люблю тебя» — сказали мне его глаза.

Я не успела ответить. Просто не могла поверить в то, что это конец. Для него. Для нас.

Улыбнувшись мне в последний раз, Лемм резко развернулся, его рука с клинком взметнулась в воздух.

— Нет! — успела крикнуть я, но было уже поздно, клинок Брокка прочертил серебристую линию в воздухе и завис совсем недалеко от груди профессора.

— Мальчишка, — скривились губы Майерса. Он все еще выговаривал Лемму о том, что нельзя причинить вред демонологу внутри созданного им портала в потусторонний мир.

А Лемм стряхнул с пальцев левой руки заклинание.

По моим щекам потекли слезы. Шанс был всего один. Самый крохотный. И Лемм им воспользовался. «Лезвия» сорвались с его пальцев. Невидимой волной скользнули по воздуху и вонзились в грудь профессора.

Внутри ритуального круга действовала магия. Любая магия. И Лемм воспользовался этим. Он потратил остатки резерва на то, чтобы во второй раз воспользоваться самым энергоемким заклинанием.

Майерс вздрогнул, почувствовав, как в его тело впились невидимые лезвия заклинания. Они разрезали одежду, впились в кожу, прорезая ее насквозь, разорвали мышцы… Кровь брызнула фонтаном, и алые капли гроздьями поздних ягод рассыпались по каменному полу пещеры.

Синие линии пентаграммы ярко вспыхнули, и мне пришлось отшатнуться на шаг, иначе они просто разрезали бы меня на куски.

В центре ритуальной фигуры стала закручиваться призрачно-голубая воронка.

Портал в потусторонний мир.

Майерс все же завершил ритуал. А его кровь поставила точку.

— Уходим, леди Брокк! — кто-то из особистов подскочил ко мне и изо всех сил вцепился в локоть, стараясь оттащить подальше от вспыхнувшей в один миг пентаграммы.

— Уходим!

Ноги не слушались. Я словно находилась в иной реальности. Глаза же, неотрывно следили за тем, что происходило внутри пентаграммы. Я видела, как упал Майерс. Из ран на его теле хлестала кровь. Она вытекала на отполированный до зеркального блеска пол, растекалась по линиям пентаграммы, питая древнее заклинание, впуская потусторонние сущности в наш мир…

Воронка в центре все разрасталась. Проход уже был открыт, и кровь профессора, щедро вытекающая из поверженного тела, позволяла ей шириться. Еще немного и последняя преграда рухнет. Демоны вырвутся в наш мир. И на их пути будет только Лемм…

А ведь он даже не демонолог.

Сильный маг с яркой искрой. Лакомый кусочек для потусторонних сущностей. Они навалятся на него всем скопом, в желании поработить, одурманить, заставить впустить в свое тело выходца из нижнего мира. А когда он не поддастся соблазну — его выпьют. Просто иссушат.

— Идемте, леди Брокк. Здесь сейчас все взорвется!!!

Эти слова хлестнули по мне, приводя в сознание. Я встряхнулась и резко выдернула свою руку. Обернулась, глядя в бесцветные глаза особиста, имени которого не знала совершенно.

— Что?

— Его светлость отдал распоряжение. Как только проход будет открыт — гору взорвут. Мы не можем допустить, чтобы демоны проникли в наш мир.

Я резко выдохнула. Канцлер решил поступить так же, как и в Оруме. Просто похоронить действующий портал в потусторонний мир. Что может быть проще и вместе с тем надежнее — как запечатать прорыв? Сквозь толщу камней никто не пролезет. Ни демон, ни человек.

Я снова обернулась к пентаграмме. Сизый туман заполнил пространство ритуальной фигуры, не пересекая последнюю границу. Демоны оказались в той же ловушке, что и Лемм. Пересечь границу может только демон, но существовать в нашем мире потусторонняя сущность не может — ей нужна физическая оболочка.

Майерс все же подстраховался. Уверена, все те годы, что этот портал действовал, он ни разу не переступил последнюю границу. До сего дня.

Яркая вспышка ослепила на миг. А когда сияние угасло, в центре ритуальной фигуры было пусто. Ни тела профессора, ни Лемма. Только сизый дымок над тем местом, где находился проход.

Лемм не сдался, и демоны утащили его в свой мир.

— Уходим! — особист потянул меня за руку. — Времени не осталось.

Что ж, это был выход. Возможно, единственный. Только вот я не могла так поступить.

Резко дернув плечом, я высвободила свою руку и на негнущихся ногах заковыляла к границе. Тонкая преграда переливалась всеми оттенками радуги и походила на мыльный пузырь.

Мысленно усмехнувшись, я поудобнее перехватила кинжал и принялась за дело. Особист, заметив, что именно я творю, коротко выдохнул, возможно, даже выругался, и снова попытался утащить меня наружу. Я отвлеклась лишь на мгновение, повернула голову и зашипела, глядя в его невыразительные глаза. Видимо, выражение моего лица было впечатляющим, потому что он отстал и больше меня никто не отвлекал.

А я, сжав зубы, продолжила вырезать на ладони первую печать. Чистый свет. Ее еще называли Отпирающей. Для этой печати не было преград, она могла открыть любой замок. Только вот для этого ее необходимо было вырезать на собственном теле. Напитать кровью. Своей силой. Немногие маги могли так поступить. В истории известны случаи, когда яркая искра гасла из-за того, что маг не смог контролировать собственную силу, обзаведясь вот таким рисунком на теле.

У меня же не было вызода.

Было больно.

Нестерпимо.

Но я продолжала.

Единственно, что радовало, это полное молчание двенадцатой печати. Она словно исчезла из моей ауры и больше не давала о себе знать. Почему так произошло, я решила подумать потом. Если оно у меня будет, это потом.

Я усмехнулась, закончив работу, сжала кулак, разжала. Кровь стекала по пальцам. Капала на отполированные магией до зеркального блеска плиты пола. Профессор Майерс и представить себе не мог, для чего я использую полученные от него знания. Захотелось вдруг смеяться, но я задушила в себе этот порыв.

Магия изначальная? Истинный дар? Универсал? Все это сущая ерунда, если знаком с основами демонологии. Сейчас я не делала ничего особенного, не применяла никаких запретных знаний. Все было до банального просто. Если есть замок — его всегда можно открыть, надо только подобрать ключ.

Печать на ладони вспыхнула. Я едва не лишилась сознания от боли, но все же нашла в себе силы поднять руку, ставшую удивительно тяжелой и приложить окровавленную ладонь с вырезанной на ней печатью к тонкой преграде. Она прошла сквозь, а потом…

Сильный рывок. Ощущение падения.

И боль, что выворачивает наизнанку. Казалось, кровь превратилась в раскаленную лаву и выжигала меня изнутри. В книгах не писали, что пересечение границы между мирами сопровождается такой болью. Впрочем, в книгах не писали и о том, что эту самую границу можно просто взломать.

Удар. Лишь в последний момент сумела выставить вперед руки, но это не помогло. Ладони погрузились во что-то мягкое и больно жалящее. Запахло паленым мясом.

— Солнечная Айрин, — голос профессора стал для меня неожиданностью и вернул в сознание.

Кусая губы до крови, я сумела подняться на четвереньки. Дышать получалось с трудом. Перед глазами все плыло от боли, и я из последних сил цеплялась за остатки сознания.

По эту сторону грани нельзя медлить. Время здесь течет иначе, и несколько мгновений вполне могут растянуться на целую жизнь.

Я села на колени. Потрясла головой, чтобы отогнать мелькающих перед глазами черных мушек. Затем, кряхтя как старая бабка, все же сумела встать на ноги. Меня шатало, колени подгибались, но я устояла.

— Я был уверен, что ты придешь, — он стоял всего в нескольких шагах от меня. На его теле не осталось ни малейших следов от «Лезвий». Никакого напоминания о том, что там, наверху, профессор был на грани жизни и смерти. Он улыбался. Смотрел на меня черными демоническими глазами и улыбался.

Сомнений не оставалось. Майерс впустил в себя демоническую сущность.

— Где Лемм? — собственный голос показался мне чужим. Губы потрескались, и рот наполнился кровью.

Майерс, или вернее, демон, не ответил. Он продолжал стоять и с улыбкой смотреть на меня своими черными, точно омуты, глазами. Выжидал? Пытался подчинить ментально?

Я огляделась по сторонам. Здесь, за гранью, все выглядело иначе. Не было ни пещеры, ничего не было. Только выжженная пустыня, насколько хватало глаз, устланная горящими углями. Только вот странно, они не жгли, несмотря на то, что мои ноги по щиколотку погрузились в них. Или я просто стала невосприимчива к боли?

Лемм находился недалеко. Он стоял на коленях, спеленатый по рукам и ногам огненной плетью. От его ауры в стороны границы, отделяющей потусторонний мир от нашего, протянулись тонкие голубоватые щупальца.

Я дернулась к нему, но Майерс ловко заступил мне дорогу.

— Не так быстро, Айрин. Он отказался и почти растворился в границе. За все нужно платить.

— Лжешь, — это было первое, что я сказала демону. — Лемм все еще жив. До тех пор, пока его искра не погасла, он жив. И ты это прекрасно знаешь.

— Ну и что? Осталось немного. Граница выпьет его, как выпивала магов до него. Такова плата за пересечение грани.

— Чего ты хочешь? — вести длинные разговоры с демонической сущностью, пусть даже сейчас она и находилась в теле профессора Майерса, я не собиралась. Да и аура Лемма стремительно бледнела.

— Тебя, — коротко произнес демон. — Это тело, совсем не то, что мне нужно. Искра. Сильная магия. Изначальный дар — это высшее блаженство. Подумай только о том, что мы сможем совершить вместе.

— Хорошо, — я опустила ресницы, скрывая глаза. Улыбнулась уголками губ. — Допустим, я соглашусь. И даже позволю тебе, Харшарах, занять мое тело, — губы Майерса дрогнули в ухмылке, когда я произнесла имя демона, но и только. Он не стал перебивать меня. — Только что ты предложишь взамен? Силу? Она мне не нужна. Власть? Я столько лет жила без нее, проживу и дальше. Что? Что я получу за то, что позволю тебе осквернить не только мое тело, но и мою искру?

— Его, — демон кивнул в сторону Лемма. — Он сможет покинуть потусторонний мир. Живым. И если ты поторопишься, то ему удастся сберечь остатки своего дара.

Я едва сдержала ухмылку. Демон играл нечестно. Он ни слова не сказал, что переступить границу Лемм не сможет. Он просто растворится в ней. Что ж, я тоже не обязана играть честно.

Сжав ладонь, на которой была вырезана руна, тем самым растревожив ранки, из которых снова выступила кровь, я кивнула.

— Давай.

Демон усмехнулся губами Майерса и, подняв руку, сделал замысловатый пасс. Аура Лемма вспыхнула, ослепляя, тонкие жгуьы, что тянулись от нее к границе, рассыпались туманом. Спустя минуту, Лемм стоял напротив.

— Твое согласие, — демон протянул руку ко мне ладонью вверх. — Ну же… — второй рукой он удерживал невидимые путы на Лемме.

Я глубоко вздохнула, как перед прыжком с обрыва. Опустила глаза, рассматривая носки собственных сапог. Решалась.

Задуманное мной было не просто рискованно — я ступала по тонкой грани. Демону нужна моя искра, мое тело, но получить все это он может только с моего согласия. А я соглашаться не собиралась.

— Не играй со мной! — кажется, он что-то заподозрил или же терпение демона подошло к концу. Лицо профессора пошло рябью, черты исказились, черный туман двумя тонкими жгутами стал вытекать из пустых уже глазниц. — Согласие!!!

— Отпусти его. Или сделки не будет. Ну же…

Демон занервничал. Его взгляд перебегал с меня на Брокка. Лицо Майерса кривилось, губы шевелились, словно он разговаривал сам с собой. Он чувствовал подвох, но желание получить доступ к моей искре было сильнее. Короткий взмах рукой и огненная плеть, сдерживающая Лемма, осыпалась пеплом. Брокк сделал шаг ко мне. Взгляд его прояснялся. Он смотрел мне прямо в глаза и…

Я протянула руку, ладонью вниз.

— Нет… — рыкнул демон. — Ты не прикоснешься к нему.

Лемм сделал еще шаг. Демон поднял руку, намереваясь вернуть его обратно, и я решилась — разжала кулак. Печать истинного света на ладони вспыхнула. Прежде, чем меня успело подбросить вверх, я ухватилась за Лемма.

Низ и верх поменялся местами и, судя по всему, не один раз. Нас швыряло и мотало из стороны в сторону. Желудок подступил к горлу, искореженное тело походило на один сплошной оголенный нерв. А я из последних сил цеплялась за Лемма. В голове же билась только одна мысль: «Нельзя отпускать! Нельзя!»

Затем был взрыв и удар обо что-то твердое. Меня приложило с такой силой, что я все-таки потеряла сознание.

В себя пришла от холода.

Я лежала на холодной мокрой земле, над головой нависало хмурое небо, готовое вот-вот разразиться осенним дождем. Затем его заслонило перепуганное лицо Камиллы.

— Если ты сейчас умрешь, — прошипела леди Росс. — Я за себя не отвечаю!

— Где Лемм? — голос хрипел, рот наполнился кровью и я закашлялась.

— Здесь, — его голос был таким же хриплым и надтреснутым.

Я вздрогнула и с трудом повернула голову. Он лежал на походной кровати и выглядел… отвратительно он выглядел. Но он был живым.

— Я люблю тебя, — одними губами прошептал мой муж.

— И я люблю тебя, — так же беззвучно ответила ему.