Первый год

ГЛАВА 20

Виктор Петрович привык перед уроками просматривать в школьной библиотеке новые книги. И теперь с книгой в руках он стоял у стеллажа и вдруг почувствовал: кто-то сзади взял его под локоть и прислонился к плечу. Обернувшись, Логов увидел Тамару Львовну.

— Вас Иван Федорович зовет. Между нами: приехал главный архитектор города инженер Храмов, недовольный, хмурый такой. Будьте готовы, — прошептала девушка и, не выпуская руки Логова, повлекла его за собой.

Учитель хорошо знал, чем мог быть недоволен инженер Храмов, и давно ждал разговора с ним.

«А что я ему скажу? — проснулась беспокойная мысль. — Обидели Вадима крепко. Неприятная история. И я, конечно, больше всех виноват».

Дверь кабинета директора была приоткрыта. Логов заглянул в нее, спросил:

— Можно?

— Да, да, — откликнулся Иван Федорович.

Виктор Петрович вошел.

На диване в небрежной, даже несколько вызывающей позе сидел плотный, широкоплечий мужчина лет сорока. Откинув назад свою крупную голову с густыми черными волосами, он вприщур оценивающе смотрел на учителя. Но ни эта поза, ни этот взгляд не смутили Логова: он стал привыкать к тому, что на него постоянно устремлены десятки ребячьих глаз, гораздо более острых и наблюдательных, чем глаза взрослых людей.

— Виктор Петрович, это Григорий Ильич, отец вашего Храмова, — сказал директор.

Познакомились.

— Он спрашивает, — продолжал Иван Федорович, с улыбкой глядя то на одного, то на другого, — он спрашивает, что это за школа у нас, если тут с детей штаны снимают. Вот и попробуйте ответить на такой вопрос.

Виктор Петрович понял, что разговор, видимо, обойдется без крика, что директор сумел настроить возмущенного родителя на мирную беседу, и был этому рад.

— Безобразный случай, о котором вы говорите, Григорий Ильич, не останется безнаказанным и больше не повторится. Но… — Логов задумчиво закусил губу, подыскивая нужные слова. — Но во всей этой истории, если хорошенько разобраться, есть здоровая мысль. Видите ли, с вашего Вадима давно пора снять штаны.

— Как это? — удивился инженер. — Пороть его, что ли?

Директор вопросительно вскинул брови.

— Не пороть. С него давно пора снять шерстяные штаны, бархатную куртку, которые он и в жару носил, все эти десять одежек. Пусть он дома, да и здесь на уроках физкультуры побегает в майке и трусах. Понимаете? Спортом ему нужно заняться: ведь он у вас жиром оброс.

Иван Федорович разразился громовым смехом. Григорий Ильич сконфуженно пожал плечами, потом и он рассмеялся, с шутливым испугом заслоняясь от Логова рукой.

— Так что Степной и Гулько, правда в уродливой форме, дали вам все-таки очень дельный совет, — с улыбкой продолжал Виктор Петрович. — И еще: вот вы освободили Вадима от физкультуры, у него справка есть. А признайтесь откровенно: справчонка-то липовая, между нами говоря?

— Помилуйте, Виктор Петрович, помилуйте, невозможный вы человек! — взмолился Храмов. — Я ничего не знаю. Это все жена командует.

— Но главный-то архитектор вы! Вот и давайте вместе спроектируем хорошего советского человека — Вадима Григорьевича Храмова — и будем лепить.

Виктор Петрович и Григорий Ильич расстались друзьями.