По ту сторону дороги

Глава 18

«— Вы же помните, дети, историю о том, как появились охотники?

Класс дружно закивал головами, им не нужно было напоминать об этих давно укоренившихся в сознании событиях.

— Замечательно! Другого ответа я и не ждала. Охотники — благородные, смелые, люди чести. Они оберегают нас с вами от всех опасностей Пустоши. Вероятно, нет мечты более желанной, чем однажды пополнить их ряды, за исключением, быть может, только должности советника.

— Простите! — поднял руку кучерявый мальчишка. — А что если однажды изгнанники смогут прорваться за стены? Охотники и тогда смогут нас защитить?

— Разумеется, Гэб. Но такого никогда не произойдёт. Тех, кого мы с вами называем Тенями, почти не осталось, лишь жалкая кучка, неспособная не то чтобы напасть на Объединения, но даже более-менее обустроить свой быт…»

Воспоминание рассеялось от резкого толчка, и я едва не распласталась на земле. В этой местности нельзя задумываться и на мгновение — корни деревьев торчали во все стороны, они как будто поджидали момента, когда ты погрузишься в свои мысли, чтобы в тот же момент атаковать. Наш переход длился уже четвёртый день, и вскоре мы должны были достичь границ какого-то рейта. Мне было безумно интересно посмотреть на поселение: сколько там людей, как выглядят их жилища, чем они занимаются. В Городе все считают, что Теней почти не осталось, что времена Охоты избавили Объединения от подобной заразы, но Вэнди, знакомая с мировоззрением людей за стеной, с улыбкой намекала, что их гораздо больше, чем все предполагают. В её голосе мне слышались нотки гордости, ей определённо нравилось моё смятение, ведь я всё ещё считалась чужаком. Получалось, что я застряла в неопределённости — ни тому, ни другому миру не принадлежала. Не самое приятное ощущение, надо признаться. Хотя, Ли, кажется, успел ко мне привязаться, впрочем, как и я к нему. Он даже сообщил мне его полное имя, которое быстро вылетело у меня из головы, но для парнишки это считалось актом доверия, и я не призналась ему в том, что забыла. Всё равно все зовут его Ли, так зачем расстраивать хорошего человека?

На протяжении последних дней деревянные фигуры вестников преследовали меня во снах, они так прочно засели в моей голове, что постепенно я стала превращаться в параноика. Мне повсюду мерещилась опасность, зачастую я ждала, что из кустов выскочит огромный зверь и разорвёт нас всех на мелкие кусочки. Но Ли успокоил меня, сообщив, что в этой части леса водится не так много опасных животных, они давно покинули эти территории, так как по правую руку от нас довольно близко тянется Дорога. Но несмотря на все убеждения моего спутника, я видела, что и ему самому с того дня было не по себе. Рождённый в Пустоши, он был более подвержен влиянию суеверий и воспринимал их острее, нежели пытался показать не только мне, но и себе самому.

Лес окутывал сумрак, силы под конец дня совсем уже иссякли, отряд еле передвигал ноги, что уж тут говорить обо мне. Я вымоталась, ослабла, непривычные нагрузки вывели мой организм из строя. А ещё эти дурацкие кошмары: то буря, то Тьма, то деревянные вестники.

Мы с Ли слегка отстали, конечно же по моей вине.

— Они остановились, — услышала я долгожданные слова. — Встаём на ночлег. Скоро уже отдохнёшь.

— Чувствую себя столетней старушкой, — пробурчала я.

— А ты думала, что сразу станешь следопытом, выносливой и быстрой? У тебя была другая жизнь, Лиса, тут уж ничего не попишешь.

— Да уж, не попишешь.

Я стащила свою ношу с плеч и поволокла её по земле за лямку. Но сделав пару шагов, мне вдруг показалось, что за нами кто-то наблюдает. Я резко обернулась, но ничего и никого не обнаружила. Странно, я явственно ощутила на себе чей-то буравящий взгляд. Стоило отвернуться, как позади послышался хруст, и снова появилось это чувство. Но как и в первый раз поймать никого не удалось. У меня по коже разгулялись мурашки, и я сглотнула ком.

— Ты тоже что-то заметила? — вдруг тихо спросил Ли.

— Скорее ощутила.

— Кто-то здесь прячется, — от этих слов стало ещё больше не по себе.

— Пойдём-ка отсюда.

Но как только мы повернулись в сторону лагеря, как перед нами словно из неоткуда появился старик. Мы резко отшатнулись, а я даже тихонько вскрикнула. Одежда на этом человеке висела старыми лохмотьями, в его спутанной бороде застряли мелкие веточки, листья и иголки, от него шёл неприятный запах давно немытого тела, и я едва удержалась, чтобы не зажать нос рукой. Старик разглядывал нас каким-то затуманенным взглядом, его губы что-то быстро произносили, но я никак не могла разобрать что.

Мы с Ли замерли на месте, ошарашенно разглядывая незнакомца. Я не понимала, чего ожидать от этого старика, а удивление и ужас на лице парнишки сильно меня нервировали. Старик немного пошатнулся, вытянул руку вперёд и ещё громче забормотал. Мы отпрянули, и я уже собралась схватить Ли и бежать, как за спиной старика раздался хруст веток, и в просвете между деревьями показался Двэйн. Я машинально выдохнула и с вопросом посмотрела на старшего.

— Не бойтесь, — удивительно мягко произнёс он. — Это всего лишь странствующий, — Двэйн подошёл ближе. Остановившись рядом со мной, он положил руку мне на спину, заставив нервно вздрогнуть, и аккуратно подтолкнул вперёд. — Просто обойди его. Странствующих не надо беспокоить, но и стоять рядом с ним нежелательно. Давай Ли, хватит глазеть, — властным, но спокойным тоном добавил Двэйн.

Он подождал, пока мы с мальчиком обойдём старика, неуверенно кивнул ему и пошёл следом. Признаться, чувствовать, что твою спину прикрывает старший, было очень даже приятно. Я посмотрела назад.

— Отвернись! — тут же шепнул мне Ли. — Он может увязаться.

Двэйн ничего не добавил, только кивнул в сторону лагеря, призывая идти быстрее.

Слова Ли оказались пророческими. Старик побрёл следом, и когда его заметили остальные Тени, они резко притихли. Все старались не смотреть на странствующего, а тот уселся под деревом и продолжил что-то бормотать, рассматривая лагерь.

— Мамушка, дайте ему немного еды и воды, — тихо скомандовал Двэйн, — но больше никто пусть к нему не подходит, ясно?

Все закивали и разбрелись по своим делам.

— Он так и будет здесь сидеть? — спросила я у Вэнди.

— Скорее всего. Не обращай внимания. Такое случается. Он может и завтра за нами увязаться, но, в конце концов, отстанет.

— Почему он такой…

— Странный? Когда живёшь в Пустоши в одиночку, и не такое может случиться.

— И ему уже не помочь?

— Нет. Но, Лис, они сами решают уйти из рейта и стать странствующими. Их никто не выгоняет.

— Молитесь, — рядом на ночлег устроилась девушка, которую Вэнди представила мне как Мисс, — чтобы он не был в этих местах для того, чтобы соорудить новых вестников после какой-нибудь бойни.

— Замолчи! — шикнула на неё Вэнди, и её глаза негодующе сверкнули. — Не стоит даже думать о подобных вещах. Лучше спи.

Мы улеглись, караульные заняли свои посты, а старик всё что-то тихо бубнил. Уснуть с таким соседом было непросто, но деваться было не куда. В эту ночь мне снились только его глаза и капли крови на морщинистом лице.

Утро встретило нас удивительным приветствием — какое-то странное завывание, не похожее ни на звуки животных, ни на голос человека, разносилось по лесу. Я с трудом смогла открыть глаза, морщась не то от пробирающегося сквозь ветки солнца, не то от этого будильника.

— Что происходит? — сонно спросила я, встретившись взглядом с Мисс, но та ничего не ответила и лишь кивнула куда-то мне за спину.

Ну конечно, кто бы сомневался! Старик продолжал сидеть на бревне и во всю силу распевал это нечто, которое, наверное, должно было называться песней.

— Что он делает? — я едва удержалась, чтобы не зажать уши. О каком бы уважении к странствующим не говорили мне Тени, я не могу не признать — его голос напоминал пилу, режущую металл.

–Откуда мне знать, что он делает, — раздражённо ответила Мисс, видимо, ей такой концерт тоже не нравился, — просто поёт… по-своему. Лиса, мы не можем его прогнать, пойми, и даже попросить замолчать не имеем права. Так не принято. Привыкай, в Пустоши свои законы и правила.

Рядом прошёл Двэйн, к его холодности теперь добавилось ещё и мрачность, так, словно на лицо надвигалась буря.

— Подъём! — закричал он неожиданно и непривычно громко, что я даже дёрнулась от испуга. — Выдвигаемся через полчаса. Сегодня пойдём быстро. Мы должны к полудню дойти до рейта.

— Что он сказал? Сегодня — быстро? — вскрикнула я. — А вчера мы ползли что ли?

Мисс только пожала плечами и вернулась к своим делам, для неё сам переход и быстрый темп явно не казались проблемой. Она была стройной, но не болезненно худой, её штаны обтягивали крепкие мышцы, да и руки тоже казались крепкими.

— Ты бы поменьше жаловалась, — бросила она мне. — Будешь меньше ныть, так и идти будешь быстрее. Не хватало только, чтобы тебя сожрали в первый же твой переход!

Она подняла рюкзак и уверенной походкой пошла к старшим. Я опешила от такой грубости и вопросительно посмотрела на Вэнди. Та с улыбкой пожала плечами:

— Не принимай близко к сердцу, Лис. Просто… ей пришлось довольно быстро узнать, как выживать в Пустоши..

Вэнди не стала продолжать эту тему, да я и сама не стала спрашивать.

Стоит ли говорить, каким ужасающе «весёлым» выдался для меня следующий день. Порой казалось, что ещё чуть-чуть, и весь отряд, ну точно, взлетит в небо. Стая двуногих птиц, вот это было бы зрелище! У меня не осталось сил даже на недовольства, так что Ли, продолжавший, наверное, уже из чистого милосердия, а не из желания, помогать мне, уже не отпускал свои шуточки в мою сторону. Но когда мы, наконец, сбавили темп, а впереди послышались неясные звуки, моё любопытство заставило меня забыть о боли и усталости, ведь где-то там за деревьями прятался целый мир.

В какой-то момент нас остановили несколько незнакомцев, направив в лица длинные оружейные стволы. Я невольно обернулась, чтобы посмотреть на странствующего, на протяжении долгого времени удивительно бодро следовавшего за отрядом, но не обнаружила старика. Видимо, тот всё же отстал, ну и замечательно!

Старшие о чём-то поговорили со стражниками, и те опустили ружья, не переставая при этом внимательно наблюдать за нами. Мы снова тронулись в путь, следуя теперь за новым провожатым и чувствуя, как нам в спину дышит ещё один охранник. Мне стало не по себе: будто преступников ведут под конвоем.

Лес постепенно редел, открывая всё больше и больше ярких разноцветных картинок, что представали впереди. Огромная равнина, тянувшаяся волной к горизонту, была усеяна постройками, столь разными и необычными, что на мгновение мне почудилось, будто я очутилась в какой-то волшебной стране, в той самой, что любят описывать в сказках. Маленькие хижины из камня и дерева в беспорядке стояли на земле. Некоторые уже обросли дополнительными пристройками, другие пестрели от обилия цветочных горшков, а особенно креативные вызывающе выпячивали свои разукрашенные рисунками стены. И всё здесь гудело, шумело, громыхало, всё работало и просто жило. Люди, озабоченные своими делами, почти не обращали на нас внимания. Большинство из них были худыми, загорелая кожа обтягивала их лица как пергамент. Одежда выглядела поношенной, кое-где выделялись заплатки, не хватало пуговиц. В этот момент я впервые за всё время пребывания в Пустоши задалась вопросом, как люди выживают здесь? Откуда они берут одежду, посуду, обыкновенные средства гигиены? Оружие, наконец, чтобы охотиться? Как люди Пустоши умудряются создавать быт в таких огромных поселениях? Я с удивлением рассматривала всё вокруг, наблюдала, как старики присаживаются на брёвна, чтобы отдохнуть и выкурить трубку, дым от которой пеленал их лица; как бегают босые, но чистенькие малыши. Это действительно был целый мир, существовавший в этом месте уже не первый десяток лет, но о котором я и не слышала в моём Городе.

Ли слегка подтолкнул меня вперёд.

— Нравится? — с улыбкой шепнул он.

— Я ещё не знаю. Но это совсем не то, что я себе представляла.

— Наш рейт ещё лучше, — с какой-то детской гордостью произнёс юноша. — Вот увидишь, там тебе точно понравится.

Я не стала возражать. Пока мне ещё было неловко и даже страшновато среди всех этих людей.

Старшие этого рейта добродушно поприветствовали всех, но разместиться нам всё же пришлось в своих палатках, ведь свободных жилищ здесь не существовало. Наши укрытия казались улитками рядом с большими черепахами, но жаловаться не приходилось.

Вэнди, знавшая эту местность, так как не в первый раз ей приходилось участвовать в подобном походе, сводила меня к реке. Холодная вода бодрила и освежала, она словно помогала переродиться заново. То, чего мне и не хватало.

— Не слишком расслабляйся тут, — усмехнулась девушка. — Мы надолго не задержимся. Передохнём, пополним запасы и через пару дней опять в путь.

— Снова идти?! — я ощутила себя капризным ребёнком, но Вэнди лишь улыбнулась.

— Мы давно не были в своём рейте. Мы домой хотим, Лис.

Эти слова заставили меня посмотреть на всё с другой стороны, со стороны изгнанников. Пустошь не казалась им чужой, как мне, не казалась странной и дикой, они жили здесь и называли эти места своим домом. За своими переживаниями я не успела задуматься над этим, не прочувствовала.

— Вэнди, — вдруг спросила я, — ты бы хотела вернуться в Город? Я имею ввиду насовсем?

— Нет, — она ответила спокойно и твёрдо, без колебаний. — Там у меня нет ничего, а здесь друзья, новая семья, дом. Тебе, может быть, ещё сложно понять, но мы любим наши леса, реки. Мы любим Пустошь, если хочешь. И неважно, родился ты здесь или нет.

Я задумалась, неужели однажды и моё чувство привязанности к третьему Объединению, к дому остынет? Неужели я тоже изменюсь?

Вечером поселение зажглось десятками костров, возле которых собирались люди, чтобы спеть песни, сыграть на гитаре (откуда она у них?), рассказать какие-нибудь древние легенды. Феерия эмоций, звуков, голосов. Феерия чувств, волной сметающая всё, что встречается у неё на пути, и затягивающая счастливчиков в этот огненный водоворот. В Городе вечер — это покой и тишина, это правильная размеренность бытия. Здесь же вечер существовал для жизни, для любви и до неприличия громкого веселья.

Наш отряд разбрёлся по разным сторонам рейта в поисках самого интересного для себя. Жители этого поселения встречали нас везде с улыбками и призывом присоединиться к их кругу, словно мы были частью этой огромной общины. Все Тени, говорила Вэнди, одна большая семья, и все помогают друг другу, принимают гостей как своих давно не виденных родственников. Здесь чаще, чем в нашем отряде слышались причудливые говоры разных Объединений, и меня это поражало не меньше, чем количество людей. Здесь будто собрались представители всего нашего мира!

Мы шли вдоль хижин, когда знакомый голос окликнул нас. Парень оказался из нашего отряда, кажется, его звали Шон (я не успела ещё запомнить). Он махал нам руками и что-то возбуждённо кричал. Приблизившись, мы заметили рядом с ним пару других ребят и, как ни странно, Двэйна, с безразличием глянувшего на нас.

— Чего тебе? — спросила Вэнди.

— Садитесь. Нам сейчас одну легенду расскажут. Ты её, наверняка, уже раз сто слышала, но вот нашей новенькой может быть интересно.

Он загадочно подмигнул мне и поднял бокал, как бы приветствуя меня. Мнемгновенно захотелось услышать эту легенду. Мне было интересно всё, что бы они ни сделали или ни рассказали изгнанники.

Народу вокруг костра и без нас собралось немало, так что пришлось втискиваться на бревно, куда придётся. Шон устроил Вэнди рядом с собой, а меня усадил с другой стороны прямо рядом с Двэйном. Я хотела было возразить, но вовремя прикусила язык. Что бы я сказала? Что не хочу сидеть с этим пугающим меня мальчиком, пересадите меня к девочке? Такого позора мне не надо.

Мы были зажаты довольно тесно, так что мои плечи и локти почти вплотную соприкасались с Двэйном. Мне стало страшно неловко, хотелось ужаться в комок, но это было невозможно. Его кожа была горячей, так что мне сразу стало жарко, мои руки стали влажными, а по спине потекли ручейки пота. Какой кошмар! Пока я погибала от неудобств и неловкостей, Двэйн преспокойно передал мне кружку с грисой и принялся попивать из своей, больше не обращая на меня внимания. Боги, надеюсь, у меня не тряслись руки, когда я её брала?!

Наконец, собрались все, кто хотел услышать обещанную историю, и, когда разговоры стихли, пожилой мужчина, сидевший прямо и горделиво взиравший на всё сборище, заговорил притихшим, но твёрдым голосом, певуче растягивая букву «а»:

«Нет человека, у которого бы не существовало воспоминаний, и даже если он забывает их, события его прошлого неразделимы с его существом. Так и у нашего мира есть много историй прошлых лет. Когда велась большая война, когда люди только начали строить стены и задумываться о спасении человечества, родилась одна из таких легенд. Там, где начинают подниматься горные цепи, там, где обрываются леса диких мест, сверкает в лучах искрящаяся на солнце лазурная гладь, да, там далеко живёт море, и волны его целуют белоснежный песок, и ветер там слывёт его любовником, и звёзды там сияют ярче, зажигая огни в глубинах. Люди ушли далеко от моря и уже не помнят ни его запаха, ни его голоса. Остались нам на память одни лишь рисунки и фотографии, но ни одни из них не передают настоящего его духа.

Так вот там, говорят, осталась железная тропа, которая пролегает по дороге из гладких камушков и ведёт через всё море в места, забытые Объединениями. И никто не знает, не помнит, что таится на другом берегу, но многие верят, что там спрятана тайна Пустоши, тайна её рождения, которая может изменить всё наше существование. Но люди боятся отправиться к морю и не только потому, что путь до его волнующегося полотна долог и чрезвычайно опасен, и не потому, что Города сторожат этот путь, но и по причине, пугающей всех куда больше. Говорят, что по тропе носится огромное огнедышащее чудовище, но не дракон, нет, а что-то рождённое от рук человека, безостановочное, безжалостное, не убиваемое и неконтролируемое. В это, конечно, можно верить, но я думаю, что ни одно существо, живое или неживое, не может не иметь слабого места. Так вот этот зверь за мгновение может уничтожить вас, потому путь на железную тропу запрещён. Но тайна другого берега манит и бередит умы, так что однажды, мне думается, кто-нибудь сможет бросить вызов чудовищу и сможет узнать, как зародилась Пустошь и как спасти нас от Тьмы и того, что бродит в ней».

Старик закончил свой рассказ, самодовольно наслаждаясь эффектом, который был написан у всех на лицах, и тут у меня над ухом вдруг раздался чей-то шёпот:

— Тебе должно быть это интересно, правда? Кто же это бродит во Тьме?

Я резко повернула голову, встречаясь с пронзительным взглядом Двэйна.

— Что? — прохрипела я, сама не понимая, почему так испугалась.

— Это я тебя нашёл в лесу, — так же шёпотом продолжал старший, наклоняясь ко мне ещё ближе. — Когда уползала Тьма. Знаешь, почему ты осталась жива?

Я тупо покачала головой.

— Вот и я тоже, — он резко допил остатки грисы и поднялся.

Я проводила его изумлённым взглядом. Меня вдруг по-настоящему затрясло. Почему это я обязательно должна была погибнуть? Да, то, что там ходит, вызвало во мне настоящий ужас, но почему обязательно оно должно было меня убить? Двэйн сказал это не просто так, и мне стало жутко холодно, несмотря на горящий рядом костёр.

В эту ночь мне снилось чудовище из железа, которое открывало пасть, а внутри неё стоял Двэйн. Ещё снилось, как лес превращается в воду и хочет потопить меня, а я не могу закричать от страха. Гул прибывающей воды нарастал, становился всё громче и громче, как и людские крики, и, наконец, я стала понимать, что постепенно просыпаюсь, но звуки не утихают, а становятся всё отчётливее.

— Лиса, вставай! — раздался истошный крик Вэнди.

Я вскочила, туго соображая, что происходит. Шум нарастал, и теперь он напоминал работу огромных машин, движущихся по лесу.

— Охотники здесь! — девушка выталкивала меня из палатки, повесив мне на спину рюкзак. — Нужно бежать, но ценные вещи нельзя бросить.

Я недоумённо уставилась на неё:

— Охотники?

— Алиса, очнись! Ты не слышишь? Не видишь?

В рейте воцарились хаос и суматоха, люди, схватив самое необходимое, беспорядочно бежали в противоположную сторону от леса, из которого мы пришли. Дети плакали, кто-то кричал, а кто-то отдавал команды. Гул нарастал. «Держись рядом, ясно?!» — выкрикнула Вэнди, и я автоматически кивнула, но не успели мы сделать и шагу, как из-за деревьев вырвались огромные чёрные машины, раздались душераздирающие крики, и вдруг прогремели новые отрывистые звуки — звуки пальбы. Страх заморозил меня. Я не могла пошевелиться и с ужасом наблюдала, как охотники стреляют по людям без разбора, без раздумий. Они спрыгивали с машин на землю и поджигали всё подряд. Они били мужчин, хватали женщин. Поток бегущих людей чуть не сбил меня с ног, но я всё никак не могла прийти в себя и сдвинуться с места. По охотникам тоже открыли огонь. Кто-то крикнул: «Алиса, беги!», и я побежала, не разбирая дороги, не оборачиваясь назад, пригибая голову от свистящих повсюду пуль, будто это могло спасти. В глазах всё сливалось в единое серое пятно, в голове стучало, а животный ужас гнал меня вперёд.

Толкотня, давка, мы словно стадо, которое согнали в один загон, чтобы легче было нас перебить. От воплей и стрельбы закладывало уши. Нас преследовали. Я чувствовала, как охотники дышат нам в затылок, слышала, как перезаряжают своё оружие. Это была настоящая резня, бойня, за спиной можно было различить десятки застывших тел. Мне стало дурно, в глазах всполохи огня. Они всё ближе. Они перебьют нас. И тогда я бросилась в лес вместе с той небольшой группой людей, что догадались скрыться среди деревьев.

Бегу в сторону, затем снова вперёд. Подальше, подальше. Мне разрывает грудь, ноги тяжелеют, я не замечаю, как лицо становится мокрым от слёз. Ветки хлещут по рукам, но я едва ли способна отозваться на эту боль. Мне плохо, я не могу больше двигаться. Вокруг никого нет, я одна несусь среди зарослей. Падаю на колени и только сейчас понимаю, что звуки стрельбы едва слышатся. Я убежала слишком далеко в чащу. Я одна посреди леса, но я в безопасности. Встаю и, спотыкаясь, бреду ещё дальше, но снова валюсь на землю. Меня рвёт, и тело не отпускает колотящаяся дрожь. Что это было? Зачем они напали на нас? Убийцы! Чудовища! Здесь темно и холодно, но я ползу глубже в кусты, боясь, что кто-нибудь может преследовать меня, что кто-нибудь может меня найти. Где Вэнди? Где Ли? Я зажимаю в зубах лямку рюкзака, надеясь заглушить таким образом вырывающиеся рыдания. Это всё не по правде! Этого всего просто не может быть!