По ту сторону дороги

Глава 21

«Мир только здесь, другого нет на свете,

Он под защитой толстых белых стен.

И в мир за ними верят только дети,

На деле там смертельный страшный плен.

И Тени не случайно так зовутся,

Они — исчезнувшая память Городов.

Они не смогут в нашу жизнь вернуться.

Они — лишь призраки забытых снов.

На что нам поминать их в разговоре,

Как времена ушедших в века лет?

Подобно мифам о далёком море,

Их не было, не будет, и их нет!»

— из сборника рекомендованной литературы для средних классов.

Времена рыцарства забыты в сказках, их засыпало пеплом как нечто, что нужно похоронить навсегда. Но порой ветер всё же разгоняет вековую пыль, обнажая старые кости древних историй о том, как благородные мужи спасали юных дев.

Но в моём случае, кажется, кто-то перепутал слова, предложения, целые абзацы, превратив меня саму в рыцаря, несущего на себе груз из горячей плоти (очень тяжёлой на самом деле), которая едва может передвигать ногами, да ещё и беспрестанно ворчит что-то под ухо.

— Как-то раньше ты не был таким разговорчивым, — буркнула я, сгибаясь под его рукой на моих плечах. Мы двигались медленно, солнце поджаривало наши макушки, так что казалось, что вот-вот и волосы на голове вспыхнут, как та трава в ночном лесу. Горло иссушилось, под ложечкой засосало, тело стало липким и мокрым от пота, а вынужденная близость друг к другу ухудшала всё это в сто крат.

— Раньше мне не приходилось полагаться на кого-то другого, — в его голосе звучало неприкрытое недовольство.

— Ну, всё случается впервые, — тяжело дыша, ответила я.

— Если мы не доберёмся до моста к вечеру, то можем забыть о встрече с отрядом.

— В таком случае советую тебе прибавить шагу, дедуля, — процедила я сквозь зубы: будучи раненым, Двэйн начал ещё больше командовать и ещё больше раздражать меня.

— Ха-ха, — последовал сухой ответ, и он продолжил: — Нам не стоило поджигать лес, это ни к чему хорошему не приведёт.

— Правильно. Лучше было бы, если бы нас слопали.

— Не язви. Ты понимаешь, о чём я говорю, — он ненадолго замолчал, а потом продолжил: — А в тебе, кажется, начинают пробиваться ростки Пустоши. Глядишь, займёшь неплохое место в рейте.

— Ого! Какие лестные слова! Такого от тебя мне ещё не приходилось слышать!

— Не обольщайся. Я пью настой от боли, он немного туманит мозг. Но скоро всё закончится, и ты никогда больше этого не дождёшься.

Должна признать, старший, действительно, вёл себя немного странно, словно позволял себе немого больше, чем я привыкла видеть. Как же не воспользоваться случаем?

— Знаешь, Двэйн, меня кое-что интересует в жизни рейта. Раз уж я тащу на себе твою тяжеленую тушку, то, думаю, имею право на несколько вопросов.

— Алиса, твоя фамильярность меня поражает! Я — старший, у нас это много о чём говорит, — его голос прозвучал привычно недовольно и сердито. Может, действие настоя закончилось?

— Я обязательно это учту.

— Нужно проявлять уважение…

— Безусловно…

— И подчиняться без лишних вопросов.

— Ясно-ясно. Скажи, откуда вы берёте вещи, материалы, оружие, наконец?

— Что-то осталось со времён старого мира, что-то мы можем добыть в лесу, а чем-то приходится делиться Объединениям.

— Что? — я замерла на месте от удивления и повернула голову к лицу Двэйна. — Никогда не поверю, что хоть один Город выделит крошку со своего стола.

— Почему ты так думаешь? — лукавая усмешка на мгновение появилась на его лице. — Неужели ты так быстро успела разлюбить Город? — в его тоне я уловила едкий сарказм.

— Я… я просто знаю, вот и всё, — этот вопрос отчего-то поставил меня в тупик. Я не могла простить Объединению моих страданий и страхов, но слишком много светлого связывало меня с ним. Мы двинулись дальше, подставляя свои спины жгучим лучам.

— Ты права, — снова начал Двэйн. — Они, разумеется, не дали бы. Но мы и не просим.

— В каком смысле?

— Разве то, что принадлежит им, не должно принадлежать и нам тоже? Есть ли хоть какая-нибудь весомая причина, почему мы не можем хорошо питаться? Спать в холод под одеялом? Носить одежду? Защищаться? Почему и ты теперь не можешь? Если такая причина есть, назови её, и тогда я искренне покаюсь.

В его голосе послышались взволнованные возбуждённые нотки, затронувшие меня даже больше, чем сами слова. Я смогла ответить только через небольшую паузу.

— Конечно, нет. Но как вам удаётся воровать? Через стены не пробраться. Это самоубийство. Это невозможно.

— Наше существование для кого-то кажется невозможным. А стены, ворота — всего лишь преграды, которые при желании можно обойти, или даже сломать.

— Это не ответ. Я всё равно не понимаю, как вы попадаете в Город.

— Тебе и не нужно. Этим занимаются только особые из нас. Не волнуйся, тебе не придётся стать одной из них.

— С чего ты это взял? — возмутилась я, хоть вовсе и не собиралась становиться кем-то из «особых». Он тихо посмеялся себе под нос.

— Да ты словно птенец, который только что вылупился. Научись-ка сначала летать.

— Но однажды?

— Алиса, не ввязывайся в это дело, — уже серьёзно произнёс он. — Тебе это не понравится.

— С чего ты взял? — ощутив внутри холодок, спросила я.

— Просто знаю, вот и всё.

Я промолчала. Его уверенный тон, усталый взгляд синих глаз создавали впечатление человека взрослого и уже умудрённого жизнью, хотя на деле, он был немногим меня старше. Мне никак не удавалось перестать коситься на его сосредоточенный профиль, невольно разжигая внутри себя любопытство. Где он бывал? Что видел и чему научился? Каковы его мысли и желания? Вырос ли он в Пустоши, или был изгнан? Метки Тени я у него не заметила. Мне было страшно узнать ответы, но в то же время я не могла перестать об этом думать.

Воздух был сух и горек. Лес продолжал гореть по левую сторону Дороги, сопровождая нас симфонией всепожирающего пламени. Но уже скоро впереди нас ждала тёмно-синяя полоса пропасти, на дне которой бурлил ледяной поток. Длинная лента моста, соединяющая её берега, терялась в тумане. Это место, о котором весь сегодняшний день твердил мне Двэйн. Нам не суждено было бы по нему прогуляться, если бы не ночная охота гигантских волков, так что…

— Имею честь представить, — наиграно торжественно произнёс старший, — мост Вечности.

— Судя по тому, что другого конца не видно, по нему и впрямь придётся брести вечно, — хмыкнула я.

Мне в жизни не приходилось видеть подобной рукотворной конструкции. Все картинки и фотографии, что я видела в книгах, казались нелепыми пародиями на такого гиганта. Вдоль всего развернувшегося полотна от огромных пилонов шли изгибающиеся, словно вздыбившиеся волны, металлические дуги. От них вниз тянулись толстые стальные нити, будто струны арфы, созданной для великана. На другом же конце моста сгустился туман, точно пытался утопить его в молочной дымке.

— Удивительно, — сорвалось с моих губ, и над ухом раздался смешок:

— За стенами такого не увидишь, правда?

— Столько заносчивости в голосе, как будто ты сам его построил.

— Просто у нас есть то, о чём в Объединениях лишь смутно представляют.

Он устало опустился на землю (не без моей помощи) и осмотрел свою рану: она всё ещё кровоточила. Двэйн недовольно поморщился и повернул голову ко мне:

— Отдохнём немного, прежде чем отправиться через мост. Видишь ли, мы здесь не ходим, есть и другая переправа. Но обстоятельства сложились иначе, — он бросил настороженный взгляд вдаль.

— Вы избегаете этого места? — я невольно посмотрела в ту же сторону.

— Да, — задумчиво протянул он, — и не без причины. Я ранен и плохо двигаюсь, так что придётся тебе помогать нам обоим.

— Вот видишь, как тебе повезло, что я здесь.

— Невероятно! — он даже не попытался скрыть свой сарказм.

— Если что-то не нравится, можешь ползти сам, — я натянула язвительную улыбку, но Двэйн проигнорировал и мои слова, и мои возмущённые взгляды.

— Туман в той части всегда, и там находится гнездо.

— Чьё? — тут же насторожилась я.

— Пауков.

— Здорово!

— И не говори. Пауки небольшие, и они не станут нападать до тех пор, пока ты не ляжешь спать. Стоит уснуть — тебе конец. Будем дежурить по очереди, отгоняя их друг от друга.

— И как?

— Лучше всего светом. Проверь мой фонарик в рюкзаке. Работает? Хорошо. Направляй луч им в глаза, и пауки лезть не станут. Тут самое главное — не разбудить паучиху.

— И она огромная?

— Естественно.

— И захочет нами полакомиться?

— Ну как же иначе.

— Круто!

— Я знал, что тебе понравится, — он улыбнулся уголком рта. — Достань ножи, будешь рвать паутину. Я буду помогать, но основная задача ложится на тебя. Справишься?

— А у меня есть выбор?

— Нет, потому что мне во что бы то ни стало нужно вернуться в рейт.

— А мне не нужно туда по-твоему? — возмущённо воскликнула я.

— Твои дела — только твои. А будешь так орать — нас сегодня подадут на ужин.

Я сидела на земле, с беспокойством поглядывая в мутно-серую даль, и размышляла обо всём, что случилось и что ещё может произойти. Чудовища, вокруг одни чудовища, что за стенами, что здесь! Интересно, есть ли на свете место, где я могла бы от них отдохнуть? А ещё эти картинки: люди бегут, охотники открывают огонь… Я старалась выкинуть их из головы, не думать, не вспоминать, но на самом деле слабо верила, что такое возможно. Моя голова устало клонилась к коленям, подтянутым к груди; мысли ползали сонно, лениво, с явной неохотой. Казалось, в моём теле не осталось даже капли живой силы. Я невольно перевела взгляд на Двэйна: прислонившись спиной к мосткам, он дремал, охватив рукой свой нож. Даже во сне старший оставался недоверчивым ко всему окружающему миру и готовым к любому происшествию. Я почувствовала подступающую к груди горечь: неужели я тоже стану такой — вечно настороженной и напряжённой, словно дикий зверь? А, может, я уже такой становлюсь? Двэйн слегка дёрнулся во сне и издал приглушённый стон. Хоть старший и не признался бы никогда, но он был измождён, его тело боролось с болью, и я совершенно не представляла, как мы сможем перейти этот дурацкий мост.

Я шумно выпустила воздух сквозь зубы, и Двэйн мгновенно проснулся.

— Время? — тут же спросил он, едва успев разлепить глаза.

— Не знаю, — вяло ответила я. — Должно быть, полдень.

— Мы засиделись, — недовольно буркнул старший. — Лучше не дожидаться темноты. Вставай!

Я подчинилась без лишних вопросов, помогая Двэйну подняться на ноги. Он ещё раз повторил всё, что мне требовалось знать, и я ощутила, как страх и нервное напряжение постепенно вытесняют сонливость из моего тела. Да уж, это получше любой кофейной бурды, что мы варили с сестрой!