По ту сторону дороги

Глава 51

«У Городов нет тайн от своих жителей, у Закона нет секретов от тех, кто его чтит, каждый уголок Объединений открыт и свободен. Свободен от ярости и гнева леса, свободен от голода и морозов, свободен от тех, кто стремился уничтожить мир. Пустошь нам больше не опасна, ни одна ее тень не сможет разрушить Город. Так было и будет впредь. Но если однажды вам скажут, что Совет что-то утаил от вас, если скажут, что мы храним грязные тайны, вы вправе поверить. Да-да, поверить, и тогда мы будем ждать, что вы придете к нам с вопросами, и это будет честью открыть правду, ту, что по случайности мы утаили. Совет — это тоже люди. И пусть наша решимость и искренность будет тем зеркалом, которое отразит честность Закона, и докажет, что нет в Объединениях тайн, которые могли бы нести вред нашему обществу!»

— из речи Карлоса Дельгадо, восьмого советника третьего Объединения.

Однажды ша рассказывала нам сказку о древнем замке, чьи зубчатые стены устремлялись ввысь до самых небес, а вокруг толстой змеей тянулся водяной ров, и никто не мог захватить эту крепость — ни король, ни принц, ни бравый рыцарь. Люди восхищались стойкостью ее и, в то же время, боялись того, что она скрывает. Каждый думал: что же хранят ее стены? И твердили в королевствах, что никто не может взять крепость, пока хотя бы один старожил хранит ее тайну. Но вот появился юноша, главный герой этой сказки, который обладал особой силой — с кем бы он ни говорил, все проникались к нему любовью и не отказывали ни в чем. И вот этот юноша решил разузнать секрет крепости, и как только старожил проговорился, поддавшись чарам героя, стены рухнули, но внутри оказалось пусто. Там не было ни чудовищ, ни кладов, ни запертых принцесс. Такой поворот сюжета поразил не только юношу, но и нас с Сэм, и мы спросили, что же все это значит. Ша улыбнулась и ответила так: «Эту сказку Совет позволил читать детям в назидание: человеческая натура слаба, не стоит доверять только ей одной, в защиту стен необходимо положить что-то более крепкое и незыблемое. Но я добавлю кое-что сама, сказка учит нас, что не всегда тайна стоит того, чтобы все разрушить и не всегда стоит того, чтобы ее защищать. Иногда мы не замечаем очевидных вещей: жители королевства не поняли, что крепость сама по себе прекрасна и в этом ее уникальность. А старожилы не заметили, что хранят пустоту, и было ли внутри нечто тайное или нет, оно давно уже ускользнуло, а они, охраняя лишь стены крепости, и не знали об этом».

Теперь эта история вспоминается мне все чаще и чаще. Мы идем к ЦиТадели, к сказочной крепости, что прячется на самом краю Пустоши. Что мы хотим там отыскать? Что хочет отыскать Двэйн на другом берегу, если тот вообще существует? Чем мы ближе к цели, тем больше сомнений и вопросов мешают мне засыпать. Может, поклонники Тьмы правы, и ответы стоит искать здесь, в самой Пустоши, а не где-то далеко? Я не знаю, я боюсь. Боюсь всего, что может случиться и не случиться. Я устала и хочу знать, как появился этот мир? Что нам делать, чтобы восстановить справедливость в Объединениях, сделать нас равными, примирить жителей Городов и Теней? Надеюсь, ЦиТадель или другой берег, или что угодно другое ответит на эти вопросы, а если нет… Не знаю, что случится тогда. Наверное, в этом случае мне придется поверить в Бурю, но только не так, как аберненнцы, а просто как в конец мира, не в моей жизни, так в следующих. Когда меня снова начинают мучить такие мысли, я как можно крепче сжимаю руку Двэйна и смотрю на ребят. Может, мы ничего и не найдем, но хотя бы попытаемся.

С каждым новым днем воздух становился тяжелым, более влажным, температура ползла вверх. Мне никогда не приходило в голову, что Пустошь может быть такой разной, что в нашем мире, таком маленьком мире есть столько всего необычного! Пару раз я замечала птичек, которых не встречала раньше. Ночью лес наполнялся таким стрекотом, что первое время я боялась ложиться спать, мало ли что. Мы видели странных ящериц, огромных и горбатых, огроменных пауков и полосатых бабочек. С охоты ребята приносили неизвестных мне животных. Вэнди показывала мне новые растения и травы с сочными набухшими листьями густо-зеленого цвета, с яркими головками цветов. Мы находились в пути уже около двух недель, и я гордилась собой, что выдерживаю наши длительные переходы. Мир вокруг менялся, ощущалось приближение чего-то нового, волнующего, и я думала в этот момент вовсе не о ЦиТадели, а о море. Наконец-то я увижу его!

Мы были уже почти на месте, до научного центра оставалось не больше часа пути, но Двэйн решил остановиться. Все удивленно посмотрели на старшего, время едва перевалило за полдень, да и в привале еще не было необходимости.

— В чем дело? — спросила Мисс.

— Сегодня мы больше никуда не пойдем, — заявил старший и бросил рюкзак. — Берег совсем рядом, и нам следует отдохнуть, прежде чем ломиться в ЦиТадель. Сегодня весь день будем на месте, а с рассветом проберемся в центр.

— Утром? — удивился Шон. — А не лучше ли проникнуть туда ночью?

— Это было бы логичнее всего, — согласился Двэйн, — но есть несколько причин, почему мы не станем так делать. Во-первых, ночью ворота в ЦиТадель автоматически захлопываются, как и в Городах, и здесь нет люков, через которые можно было бы пробраться на ее территорию. Во-вторых, днем могут осуществляться поставки продуктов и оборудования, если повезет, стащим у работников в фургоне форму и проникнем внутрь. Но это маловероятно.

— Особенно если учитывать кодовые карточки, — хмыкнула Мисс.

— А это как раз не проблема, — довольно улыбнулся Двэйн, — на каждого из вас есть своя карточка работника, это подделка, разумеется, но наш гений рейта сумел кое-что придумать. У меня есть активатор, он временно зарегистрирует коды в системе, и наши номера станут реальнее наших личностей, но продержаться долго они не смогут, система удалит их из базы автоматически как ошибку.

— И сколько времени мы можем их использовать? — спросил Шон.

— Полчаса, не больше, даже для этого нам пришлось несколько месяцев подряд проводить атаку на сеть Объединений. Используем только на вход, может, успеем и до лаборатории добраться, а там придется действовать как всегда.

— То есть по плану не попасться и не помереть? — хохотнул Шон.

— Прекрасный план, — ядовито отозвалась Мисс.

— Есть еще в-третьих, — продолжил Двэйн, — в прошлый раз нам удалось узнать, что ученые целыми днями торчат в лесу, и только некоторые остаются в здании, так что этим тоже воспользуемся. А еще…

— Есть и в-четвертых? — Ли недовольно сморщился.

— Да, есть, и это самое важное, — Двэйн посмотрел на меня, и я ощутила, как нарастает волнение. — У меня есть мысль, идея, уже давно я думаю об этом. В общем, завтра, в пять часов вечера с моря приходит пустой поезд, и я предлагаю нам сесть в него.

Наступило молчание, я оглядела лица, но не увидела особого удивления, только у Ли слегка отвисла челюсть.

— Это может показаться бредом, — продолжил Двэйн,— но я думаю, что другой берег существует, да и не может машина ездить сама по себе! Я считаю, что там мы можем найти ответы, помощь, разгадку Пустоши, да что угодно! Я никого не заставляю идти со мной, с нами, — заметив мой серьезный взгляд, поправился он, — я пойму, если вы решите вернуться в рейт. Как старший я не имею права вести вас в неизвестность. Вот, как-то так, — он нервозно посмотрел на ребят, и я заметила, как Ли уже собирается разразиться длинной тирадой, но Вэнди не дала ему шанса:

— А разве это не планировалось изначально?

— Что?! — Двэйн был ошарашен, да и я вместе с ним.

— Вообще-то, — подхватил Шон, — мы так и думали, только ждали, когда ты официально объявишь, а ты что-то все тянул.

— Я не…

— Послушай, Двэйн, — вступила Вэнди, — ты говорил об этих легендах больше, чем сам подозревал. Мы знаем тебя очень давно, и все поняли.

— Или ты думаешь, что мы пошли в такую даль только ради старой развалины на берегу моря? — спросила Мисс. — Хотя, мог бы объявить эту новость и пораньше, не очень-то красиво с твоей стороны дотащить нас до края света, а потом сказать, что у нас только два пути: или шлепать обратно через всю Пустошь, или отправляться в никуда!

— Я…

— Да знаем! — прервала его девушка. — Твое любимое занятие — защищать нас от правды, дабы никто не пострадал. Знаешь, Двэйн, это уже начинает надоедать, — она вздохнула и добавила спокойнее: — Но, к счастью, мы успели принять решение еще до выхода из рейта.

— Да, мы всегда знали, куда идем, — кивнула Вэнди.

— А вот и нет! — раздался недовольный вскрик. — Я-то опять ничего не знал! Почему опять я?

— Хэй, Ли, я тоже ничего не знала, — я похлопала его по плечу, но это его не успокоило:

— Почему я всегда все узнаю последним? Я рискую головой наравне со всеми, так что за дискриминация?! Я же не знал, что ты вбил себе в голову отправиться за море!

— А ты бы отказался, если бы знал? — усмехнулся Двэйн.

— Нет, но…

— И собираешься завтра сесть на поезд?

— Да, но…

— Вот и все, — он дружески хлопнул Ли по спине, — ты с нами, нечего тут вопить.

— Но…

— Я не сомневался, что ты согласишься.

— Да откуда тебе знать?! — Ли потряхивало от негодования. — Почему меня никогда ни во что не ставят? Только потому, что я младше?

— Ли…

— Всем плевать, что я думаю, чего я хочу! Всем вообще плевать, буду я здесь, или в рейте, или где-то в лесу! Никто и не заметит, если я уйду! Всем всегда было плевать!

— Неправда! — горячо возразила Вэнди. — Мы же одна семья, Ли! Мы тебя любим и всегда…

— Меня всю жизнь выбрасывали…, — его голос задрожал, — как мусор какой-то! И… и вы такие же! Мое мнение никого не интересует! И знаете, я вообще ухожу! Не надо мне ни ваше море, ни поезд, ни рейт, вообще ничего!

Он подхватил свой рюкзак и стремительно зашагал в обратную сторону. Я с ужасом посмотрела ему вслед, и уже собиралась броситься вдогонку, как меня перехватили за плечо.

— Подожди, — тихо сказал Двэйн. — Я сам с ним поговорю.

И старший быстрым шагом отправился за Ли. В лесу зазвенела неуютная тишина.

— Ну, — протянул Шон, — давайте пока разведем костер. Не будем же мы тут стоять просто так. Они и сами разберутся.

— Я знала, что идти сюда с ребенком, было ошибкой, — пробурчала Мисс, но озабоченно посмотрела в сторону ушедших.

— Да ладно тебе, — улыбнулся Шон, — держу пари, ты была кошмарным подростком. Сколько раз за день ты устраивала истерики? — он усмехнулся, а Мисс разразилась недовольными восклицаниями.

Вэнди тронула меня за локоть и потянула за собой:

— Давай соберем дров. Когда Ли и Двэйн вернутся, мы сможем угостить их вкусным примирительным ужином.

Девушка улыбнулась, и я постаралась ответить тем же.

Мы с Вэнди молча бродили вокруг деревьев, собирая сухие ветки. Я постоянно прислушивалась, надеясь уловить голоса Двэйна и Ли, но ничего не слышала. Неужели они ушли так далеко? Нельзя разделяться, особенно в такой близости от ЦиТадели. И о чем они говорят? Ли прав, с ним поступили нечестно. Неудивительно, что он почувствовала себя обманутым…

— Перестань, Лис, — раздался мягкий голос Вэнди, — я практически слышу все твои взволнованные мысли. Двэйн сможет успокоить Ли, поверь мне. Наверное, он единственный, кто может.

— Давно Ли живет у старшего? — я разогнулась, потирая затекшую спину.

— Лет пять, кажется, — Вэнди задумалась. — Ему было около десяти, когда Двэйн нашел его.

— Я не понимаю, как его могли потерять в лесу? Это же…

— В Пустоши дети часто теряются, — с чуть заметной дрожью ответила Вэнди. — Чаще всего они погибают. Некоторых ловят и отправляют в Цветной городок, другим везет больше — их находят рейты. Но таких, конечно, единицы.

Я тяжело вздохнула и задумчиво посмотрела вдаль, представляя то, чего совсем не хотелось бы.

— Но даже попасть в Цветной городок лучше, чем к сарассерам, — девушка вздрогнула.

— К кому? — за все время жизни в рейте, я впервые слышала это слово.

— В рейтах и об этом говорить не особо любят, может, и зря. Сарассеры — воры, вот только им интересны не продукты или лекарства, и не карточки с баллами и кодами, а беспризорные дети. Они как падальщики рыскают там, где произошла бойня, и ищут детей, за которыми не досмотрели в сумятице или которых поспешно признали мертвыми. Мы не знаем, зачем они забирают детей и где живут. Они очень хорошо умеют прятаться в лесу. Возможно, они обучают их разбою, не знаю. Никому из нас не приходилось встречаться с такими детьми, по крайней мере, так, чтобы мы знали об этом. Но сарассеры никогда не нападают на рейты или отряды изгнанников, они забирают только одиночек и только детей.

— Может, он просто помогают им, воспитывают? — предположила я.

— Но почему тогда они не обращаются к рейтам, не ищут оставшихся родственников? Все, кто когда-либо попадал к сарассерам, больше не появлялся. И нам остается только собирать о них сплетни.

Я содрогнулась при мысли о том, что эти люди могли делать с невинными детьми.

— Ужас, — тихо сказала я, и после небольшой паузы добавила: — Джоанн тоже нашли в лесу…

— Да, может, поэтому они с Ли и не ладят. Каждый из них видит в другом историю самого себя — одинокого брошенного ребенка. А напоминания о таком никому не нужны.

Я не нашла, что ответить, и мы продолжили собирать хворост молча. Но прошло не больше пяти минут, как Вэнди вдруг остановилась и посмотрела на меня:

— Я так и не извинилась перед тобой, Лис.

— За что? — я ошеломленно посмотрела на девушку.

— За то, что произошло у Чанов. Я накричала на тебя и подставила нас обеих. Может, если бы мы сохранили больше склянок с Туманом, вам с Двэйном не пришлось бы лезть на тот склад.

— Да брось, Вэнди, ты ни в чем не виновата. К тому же, Томаззо все равно захотел бы продать нас, что бы мы ему ни предложили. Но… что тогда произошло? Ты так сильно боишься Тумана?

Вэнди молчала, в задумчивости покусывая губу.

— Ты можешь не рассказывать, если не хочешь, — мягко добавила я и улыбнулась, но девушка покачала головой:

— Я хочу. Мы дружим уже столько времени. Хочу, чтобы ты знала правду. Мой отец верил в другой берег, Лис. Он был ученым, и собирал истории и доказательства того, что наша часть света — не единственное, что осталось от прошлого мира. И он верил, что Пустошь берет свое начало именно оттуда. Уж не знаю, почему его так захватила эта тема, он погрузился в нее с головой. Все эти легенды я слышала с самого детства, их было гораздо больше, чем рассказывают в рейтах. А потом я поделилась ими с Двэйном. Так что можно отчасти винить и меня в его сильном желании сесть на поезд, — она невесело усмехнулась. — И он спокойнее относился к Пустоши. Возможно, как раз из-за всех этих легенд. Он много рассказывал нам о ней, поэтому я никогда ее не боялась. С самого детства она казалась мне естественной частью нашей жизни. Поэтому когда на одном из дополнительных школьных занятий новый учитель стал рассказывать сказки о лесе, меня это ничуть не напугало. Он был совсем молодым, хотя казался мне тогда невероятно взрослым. Он начинал понемногу, по маленькой волшебной истории. Он рассказывал нам как бы по секрету, что и сам бывал там. Возможно, кто-то из ребят рассказывал это родителям, но у этого человека была безупречная репутация и влиятельные друзья. Его слово против слов малышей значило куда больше. А потом уже никто не выдавал этих «маленьких секретов». Он вдохновил нас. Мы рисовали лес, мы говорили о лесе. Мы поняли, что так открыто можем делать это только с ним. И стали бояться, что лишимся такой возможности. А потом… потом он стал медленно уговаривать нас уйти. Посмотреть на деревья, взглянуть одним глазком. Вместе с ним, под его защитой. Поверь, Лис, он казался нам всесильным волшебником. И ребята стали соглашаться. Только по одному. Потом они не возвращались. Кто-то сменил школу, кто-то заболел, а кто-то погиб в пожаре.

Пожары стали символом того года. Дома горели по непонятной причине. Погибали все, а трупы детей даже не могли отыскать. На фоне всех этих ужасов, о которых с таким страхом говорили взрослые, истории о лесе становились еще прекраснее. И однажды он предложил мне. Отвлечься от всего, посмотреть на лес как и другие ребята. Мне было семь. Никакой связи между трагедиями и своим учителем я не заметила. Или… или не смогла заметить. Мы его боготворили, Лис. И однажды ночью я сбежала из дома с маленьким розовым рюкзачком. И впервые увидела лес. А он все говорил и говорил мне что-то. И вдруг я понимаю, что стою около своего дома, подношу спичку, и жидкость, разлитая на полу, вспыхивает. Я в шоке отпрыгиваю назад, а мой учитель тянет меня за руку и велит спасаться в лесу. Когда я стала плакать и попыталась выбраться, он поволок меня в лес силой. Я не знаю, зачем он это делал. Он ни разу ни крикнул на меня, ни разу не ударил. Только пытался успокоить и уводил все дальше в лес. Потом раздался странный шум, как будто за нами ехали огромные монстры. Наверное, это были охотники, но я испугалась и побежала. Он не смог схватит меня, отвлекся на шум. Мне казалось, что я бежала домой. Но оказалось все наоборот. Я убежала вглубь Пустоши. Уже намного позже я узнала, что вся моя семья погибла. А он… он стал советником. Пожаров больше не было, никто в рейтах не больше не слышал про пропавших из Города детей. Все стихло. Я до сих пор не знаю, зачем ему это понадобилось и как это сошло ему с рук. И я не встречала ни одного ребенка, которые оказался бы в Пустоши по схожей причине. Я ничего не знаю до сих пор. Это…. это просто невыносимо!

Вэнди не плакала, просто молча опустилась на землю. У меня внутри все сжималось, и я не могла произнести ни слова. Так же молча я подошла к Вэнди и опустилась рядом, крепко обняв ее. Мы долго сидели так, пока по лесу не разнесся обеспокоенный голос Шона. После рассказа девушки мне еще больше захотелось попасть и в ЦиТадель, и на другой берег. Мы не можем так жить. Это ненормально. Жаль, что мир нельзя изменить к лучшему, просто пожелав это.

Когда мы вернулись к месту стоянки, Двэйн и Ли уже были здесь и весело о чем-то болтали. Не осталось даже намека на произошедшую ссору. Я перехватила взгляд старшего, но он только легко пожал плечами и улыбнулся.

На тему другого берега мы больше не говорили, лишь только раз упоминали о времени прибытия поезда. В пять нам нужно уже ждать у железной тропы, которую Двэйн называл то ли реслами, то ли рейсами.

Ночью мы не пели, не рассказывали истории, нужно было выспаться, набраться сил. Костер потушили — в этих местах холод нам не грозил, а дым в лесу мог быть виден издалека. Я легла, прижавшись к Двэйну, и рассматривала ночное небо: звезды здесь горели ярче. Я видела фигуры, не похожие на знакомые мне астрономические созвездия, уникальные, фантастические, словно из другого мира.

— Алиса, — прошептал старший, — о чем ты думаешь?

— Думаю, что тому коротышке гному не победить вон того льва. Но что поделать, — я театрально вздохнула, и около уха раздался тихий смех. — А о чем думаешь ты?

— О том, что у моей девушки что-то не в порядке с головой.

— С этим трудно поспорить.

— А я-то надеялся, что ты попытаешься.

— Придется тебе дождаться другого случая.

— Ничего, я терпеливый.

— Чувствуется скрытый намек, — подозрительным тоном отозвалась я.

— Возможно, но я оставлю тебя разбираться с этим самостоятельно и спрошу еще раз: о чем ты думаешь?

— Ты имеешь в виду о завтрашнем дне? — моя веселость тут же сменилась волнением. — Много чего, но не хочу говорить об этом вслух.

— Ты боишься?

Мгновение я поколебалась:

— Странно, но именно сейчас не очень. Страх притупился, но завтра, думаю, меня будет трясти. А ты?

— Иногда у меня появляется желание все отменить, я начинаю думать, что оно того не стоит, что мы могли бы спокойно жить в рейте.

— Ты знаешь, что не могли бы. Помнишь, я говорила, что изгнанники застряли посередине: нам нет места в Городе, нет жизни в Пустоши, даже не из-за самого леса, а из-за охотников.

— Я знаю, поэтому и не поворачиваю назад.

— Если бы и захотел, то не смог бы. Мы уже здесь.

— Только на этот раз мне нужно твое обещание: ни поезд, ни ЦиТадель не важны, если это угрожает твоей жизни.

— Двэйн… — потянула я.

— Алиса! — с нажимом произнес он. — Я должен услышать, дай мне слово! — он сел, посмотрел на меня и повторил: — Все отойдет на второй план, если тебе угрожает опасность, ты соглашаешься с этим и обещаешь выполнять мои приказы!

Я молча кусала губы. Как я могу гарантировать это, ведь ему может понадобиться моя помощь!

— Алиса!

— Хорошо, обещаю, — я даже не пыталась скрыть недовольство.

— Отлично! Теперь можно поспать.

— Ты затеял весь разговор, только чтобы вытащить из меня слово?!

— Мне не нравится, что ты постоянно споришь. И я хочу убедиться, что завтра ты будешь слушаться старшего, а не делать то, что тебе хочется.

— Может, и мне с тебя спросить?

— Нет. Спи.

— Но все-таки…

— Ложись, — он потянул меня к себе и закрыл глаза. Я сдалась и прижалась еще крепче, провела рукой по его волосам, по лицу. — Все будет хорошо, — прошептал Двэйн, и я, молча кивнув, тоже закрыла глаза. Так и будет, Двэйн, я же пообещала!