Последняя тайна

XV

Свинцовый свет окрасил утро в грустные тона. Наблюдалась сильная облачность, сквозь которую с трудом пробивался свет небесный, делая этот зеленый уголок Дублина еще мрачнее и безрадостнее.

— И какого рожна я согласился ехать сюда, — жаловался Томаш. — Я же должен был заниматься сейчас руинами Форума Траяна!..

Валентина бросила на него строгий осуждающий взгляд.

— Вы опять хнычете? Я уже сто раз вам объясняла, что ваше участие есть залог успеха этого расследования. То, как вы мне помогли выйти на библейский след в Ватиканской библиотеке, — это блестящая работа. — Она собрала пальцы руки в кучку и чисто итальянским жестом отсалютовала:

— Бле-стя-ще!

— Пусть так, но моя же работа не в этом…

— Сейчас ваша работа — сотрудничество с полицией, — сказала, как приговор объявила, инспектор и тут же смягчила тон, решив изменить тактику. — Неужели вы не хотите найти убийцу своей галисийской коллеги? Разве не в этом теперь состоит ваш долг перед ней?

Томаш понимал, что этот аргумент слишком пафосный, но по сути Валентина права: он действительно должен это сделать в память о Патрисии. Как ее друг, должен помочь полиции найти убийцу. Иначе к чему все эти пышные речи о дружбе? В общем, если требуется его сотрудничество со следствием, то как он может отказываться?

— Вы правы, — согласился он, в конце концов, оценив ситуацию. — Вот только я…

— Инспектор Фэрро?

Чуть седеющий мужчина в кремовом плаще, держа в руке зеленую папку, — типичный детектив — подошел к вновь прибывшему дуэту.

— Да, это я, — сказала Валентина. — А это профессор Томаш Норонья, который помогает нам расследовать убийство в Ватикане.

Незнакомец протянул руку для приветствия.

— Я суперинтендант Шон О’Лири, — представился он. — Инспектор NBCI[24]. Ваш приезд к нам — моя инициатива, — сказал он, приветливо улыбаясь. — Добро пожаловать. Хорошо долетели?

— Нормально, — ответила сухо итальянка, явно не расположенная обмениваться излишними формальными любезностями. — Насколько мне доложили, ваш случай чрезвычайно похож на наш. Вы и вправду полагаете, что между ними есть связь?

Суперинтендант О’Лири посмотрел на нее так, что уже можно было и не говорить, но сказал:

— А вы как думаете?

Валентина дернула плечами.

— Не знаю. Объясните мне, что произошло, и тогда я скажу.

Суперинтендант NBCI показал оттопыренным большим пальцем на дом позади себя. Это было сооружение в современных вариациях, вставленное между двумя классическими зданиями.

— Это «Chester Beatty Library» — библиотека, созданная на деньги одного магната горнодобывающей промышленности, — начал он вводить их в курс дела, вытащив из зеленой папки фотографию элегантного мужчины лет шестидесяти с бледным лицом. — Это голландский историк, некий Александр Шварц, профессор археологии университета Амстердама и сотрудник издания «Biblical Archaeology Review»[25], приехавший сюда изучать какие-то старинные манускрипты Библии. В этой библиотеке, — он сделал кивок в сторону здания, — есть весьма ценные штучки…

Томаш улыбнулся последнему замечанию.

— Штучки? — переспросил он, не скрывая сарказма. — Да Библейский фонд «Chester Beatty Library» еще лучше, чем в Ватикане!

— Что? — удивилась Валентина. — Вы шутите!..

— Вполне серьезно! — подчеркнул историк, указывая на здание. — В этой коробке, чтоб вы знали, находятся два неоценимых сокровища. Одно — это Р45, самый древний и почти полностью сохранившийся экземпляр Нового Завета, который никогда не был найден. Он представляет собой папирус с текстом, написанным очень маленькими буквами. Его относят к III веку! Р45 еще древнее, чем Codex Vaticanus!

— Dio mio![26]

— A еще в этой библиотеке есть Р46, самая древняя и также почти полностью сохранившаяся копия Посланий апостола Павла. Этот папирус был написан примерно в 200 году! Представляете?! Это значит, что Р46 появился всего лишь лет сто спустя после смерти автора — Святого Павла. Возможно, это самый древний текст Нового Завета, дошедший до нашего времени. Вы можете, — он вскинул руки, — подсчитать истинную ценность этих сокровищ? Из-за отсутствия оригиналов и первых копий эти папирусы — основа основ богословия и Нового Завета, в частности.

Ирландский полицейский подал голос, чтобы сделать не терпящее промедления примечание.

— Любопытно, что вы упоминаете те же документы, — он вытащил блокнот из кармана. — Дело в том, что профессор Шварц приехал сюда именно ради них. — Тут он нашел нужную строчку в своих записях. — Он целую ночь изучал электронные версии Р45, а на сегодняшний вечер заказал просмотр Р46.

— А дальше? — спросила нетерпеливо итальянка. — Что с ним было дальше?

Ирландский инспектор вернулся к своим заметкам.

— Сославшись на срочность своего исследования, профессор Шварц получил специальное разрешение для работы в ночное время, уже после окончания работы читального зала. Около трех ночи он закончил изучать Р45 и попрощался с сотрудником, который был выделен ему в помощь. Ночной сторож открыл ему дверь, и профессор вышел. Затем охранник вернулся на свое место, не заметив ничего необычного, — здесь инспектор перевернул страницу блокнота. — Минуту спустя он увидел homeless[27], ломившегося в стеклянную дверь и вопившего, что было мочи. Охранник вернулся к входу, чтобы выяснить, в чем дело, и тут он заметил тело профессора Шварца, лежащее на земле. Вон там, — он показал на ограждение, установленное криминалистами. — Ночной сторож подошел поближе и понял, что профессор еще жив. Он связался со своей службой безопасности, но когда скорая приехала, уже ничего нельзя было сделать. Профессор был мертв.

— А этот homeless что-то видел? — спросила Валентина, всегда внимательная к мелочам.

— Кажется, видел, — он стал листать блокнот в поисках показаний бродяги: «Это несчастный случай». То же самое он сказал и врачам скорой: «Это несчастный случай».

— Несчастный случай? Какой такой несчастный случай?

— Ну, так он сказал врачам.

— А вам? Что он вам сказал?

Ирландец покраснел и опустил глаза.

— Знаете… В общем, мы еще не говорили с этим свидетелем.

На лице итальянки было написано: «Как можно?»

У ее ирландского коллеги смущение все не проходило, и он даже не решался посмотреть ей в лицо.

— Он уснул, — прошептал суперинтендант. — Кажется, он был пьян, и бригада скорой настояла на его госпитализации, так что мы сможем его допросить только после обеда.

Валентина приняла разъяснение и после некоторого размышления указала на место, где было тело профессора Шварца.

— А жертва? Какова причина смерти?

Шон О’Лири провел рукой по шее — универсальный жест:

— Обезглавили.

Томаш и Валентина обменялись понимающими взглядами: все указывало на еще одно ритуальное убийство, обстоятельства совершения которого сильно напоминали предыдущее в Апостольской библиотеке Ватикана. И это мало было похоже на случайное совпадение.

Итальянка вздохнула.

— Мы имеем дело с серийным убийством, — размышляла она вслух. — Кто-то убивает исключительно тех историков, которые занимаются исследованием древних рукописей Библии. При этом он считает необходимым придавать им ритуальный характер. Мог бы, — тут Валентина поднесла указательный палец к виску, — просто-напросто стрельнуть — дело быстрое, чистое и легкое. Но нет. Режет их, как ягнят. Почему же? — и она посмотрела на ирландского коллегу.

У того ответа не было.

— Понятия не имею, — признался он честно. — Я думал, вы мне поможете. Я видел отчет, который вы отправили в Интерпол, и понял, что у нас тот же случай. Полагаю, нам надо сотрудничать, чтобы разобраться в этом деле.

— Да, это так, — согласилась итальянка. — Мне сказали, что, как и в Ватикане, здесь тоже был найден листок с какой-то головоломкой?

О’Лири вытащил из своей зеленой папки еще одну фотографию.

— Вы это имеете в виду?

Его гости склонились над фото, на котором виднелся мятый листок с черными четверками, разделенными косой чертой:

— Точно как в Ватикане, — констатировала Валентина. — Но послание, судя по всему, другое.

— Что бы это значило? — допытывался ирландец.

— Прошлой ночью я много думала над загадкой, найденной на полу Ватиканской библиотеки. Она могла быть шуткой самой жертвы, рисовавшей во время работы. А потом бумажка просто упала в момент убийства. А еще это могла быть своего рода подпись убийцы, — она показала на фотографию. — И если ребус такого же типа спустя несколько часов снова появляется перед нами после похожего убийства за тысячи километров, то все это означает, что скорее всего правильна вторая версия.

Суперинтендант посмотрел на фото в своей руке.

— То есть это — подпись убийцы?

Томаш уже стоял рядом с ирландцем, чтобы лучше рассмотреть изображение. Через пару секунд он озвучил свое мнение.

— А может, и нечто иное, — предположил он, вмешиваясь в разговор. — Например, послание для нас.

Оба следователя повернулись к нему, и на их лицах читалось сильное любопытство.

— Вы уверены? — спросила итальянка. — Послание? А вы могли бы его расшифровать?

Историк взял фотографию и стал разглядывать цифры.

— Готово!

— Как, уже? И что же это?

Прежде чем ответить, Томаш еще пару секунд подержал в руках фото, затем посмотрел на собеседников со смущенной улыбкой. Ему было заранее неуютно от того, что снова придется сообщать Валентине не совсем приятные для нее вещи.

— Боюсь, мы столкнулись с еще одной неувязкой в Новом Завете.