Последняя тайна

LXVI

Выражение невероятного изумления не сходило с лиц троицы гостей с того самого мгновения, как Аркан Арпад сообщил им в «Кодеш Ха-Кодашиме» свою великую тайну.

— В оссуариях Тальпиота был генетический материал?

Президент фонда радостно закивал головой и с непосредственным ребяческим восторгом воскликнул:

— Невероятно, правда?!

Томаш смотрел на своих спутников невидящим взором, как после контузии. Все это было слишком фантастическим, и никак не могло быть правдой. Полицейские выглядели не лучше.

— Но как… как такое возможно?!

Арпад Аркан радостно рассмеялся.

— А вот возможно! Если мы сумели извлечь ДНК из останков мамонта или неандертальца, жившего тридцать тысяч лет тому, почему бы не сделать то же самое с материалами, которым только две тысячи? Не забывайте, о чем нам недавно рассказывал профессор Хамманс. При более высоких температурах ДНК способна существовать примерно пять тысяч лет, а оссуарии из Тальпиота, как вы понимаете, значительно не дотягивают ло этого срока!..

У историка возникло чудное ощущение сна наяву. Происходящее казалось абсолютным сюрреализмом. Чтобы отогнать наваждение, ему пришлось встряхнуться под скафандром. Затем он поморгал и громко выдохнул пару раз в надежде восстановить размеренную работу извилин.

— Предположим, вам удалось обнаружить ДНК в оссуарии 80/503, — сказал он громче, чем того требовала обстановка, ибо надо было дать знать спутникам, что пора выходить из ступора. — Но что в том толку, если точно не установлено, кому принадлежат кости в этом оссуарии?

— Это Иисус из Назарета, — сказал Аркан без тени сомнения в справедливости своих слов.

— Хотелось бы знать, откуда такая уверенность? — не соглашался историк. — Как мы только что убедились, вероятность того, что обозначенный на оссуарии Yehoshua bar Yehosef имеет отношение к нашему Иисусу — Иосифову сыну, равна одной тысячной! На мой взгляд, показатель просто ничтожный!

Его оппонент поднял руку.

— Так бы, возможно, и было, если бы не другие оссуарии из того же склепа. А на них выбиты имена, которые Евангелии напрямую ассоциируют с Иисусом Назаретянином. Если принять это во внимание, то степень вероятности начинает резко стремиться вверх.

— Какие же имена вы имеете в виду? О ком речь?

Хозяин перелистал досье, лежавшее перед ним на столе. Эта страница, как и предыдущая, имела инвентарный номер в верхней части и чуть ниже фотографию надписи на еще одном оссуарии.

— Начнем с номера 80/505, — предложил Арпад Аркан. — На этом оссуарии выгравировано имя Мария по-древнееврейски. Знакомо вам такое в ближайшем окружении Иисуса?

— Понимаю, к чему вы клоните, но это имя, наверное, было еще более популярным в те времена, да и не только. Поэтому я бы не стал утверждать, что это останки именно матери Иисуса.

— Действительно, это самое распространенное имя и в ту эпоху. Среди трехсот семидесяти восьми ссылок насчитывается семьдесят Maryam — древнееврейских женщин, которых на латыни обозначали как Maria или Marya.

— Это значит… дайте-ка прикинуть навскидку… примерно двадцать процентов особ женского пола назывались Мариями. Двадцать процентов — это не шутка! — Томаш мысленно благодарил своего школьного учителя математики.

— Не шутка, а сущая правда, — поддержал его невозмутимо господин президент. — Пятая часть женщин носила тогда имя Maryam. Но дело в том, что в Новом Завете о матери Иисуса говорится исключительно как о Maria, а не Maryam. А какая же надпись на нашей урне? Marya. Согласитесь, это, как минимум, наводит на размышления.

— Наводит…

Аркан перешел к третьей странице того же типа: инвентарный номер вверху и фотография внизу.

— Давайте изучим оссуарий за номером 80/504. На боку гравировка — Yose. Понятно, что Yose — это уменьшительный вариант от Yehosef — Иосиф.

Ученый выразил решительный протест, подкрепив его жестом несогласия.

— Останки эти не могут считаться принадлежащими отцу Иисуса! — голос звучал решительно и убежденно. — В Евангелиях Иосиф упоминается только тогда, когда описывается детство сына. Поэтому мы вправе заключить, что отец умер чрезвычайно рано.

— Ну и что? — ответил вопросом на вопрос глава фонда. — Не забывайте, что Тальпиот — это место вторичного захоронения. Что могло помешать родным Иосифа, спустя годы после его кончины, перенести останки в семейный мавзолей поближе к храму? Более того, нисколько не сомневаюсь, что именно так они и поступили, будучи приверженцами идеи скорого пришествия Страшного суда! Что здесь не так?

— Вы правы, — признал после недолгих размышлений португалец. Аргументация показалась ему логичной. — Если семья Иисуса решила создать склеп для вторичного захоронения, то вполне естественно, что перенесла туда и останки Иосифа. Они ведь могли стараться заранее собрать всю семью в одном месте в ожидании неизбежного воскрешения.

— Но есть и вторая версия, — оживил еще больше дискуссию Арпад Аркан. — В окружении Иисуса был и другой Иосиф. Прочитайте, пожалуйста, стих 6:3 от Марка.

Томаш открыл Библию и нашел цитату: «Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона?» Он поднял глаза на главу фонда.

— Вы намекаете, что Yose из Тальпиота может быть Иосией, братом Иисуса?

— А почему бы и нет? Хотя Yehosef, он же Иосиф — довольно популярное о ту пору имя, но надпись Yose необычна. Это — единственный случай применения такого уменьшительного варианта от Yehosef. В любом случае здесь у нас V, — двумя пальцами он изобразил латинскую букву, — символ победы, ибо что Иосиф-отец, что Иосиф-сын нас устраивают: оссуарий за номером 80/504 принадлежит родственнику Иисуса.

— Хм, а прочие оссуарии? — не унимался историк. Арпад Аркан перевернул еще один лист. Схема была та же: номер и фото.

— Вот оссуарий 80/500, — показал всем изображение глава фонда. — Выбитая надпись гласит: Mariamn-u eta Mara. Знаете, что это? — вопрос был адресован ученому.

Томаш, кивая головой, всматривался до боли в глазах в изображение — надо было сообразить не столько, что это значит, а прежде всего куда может привести данная надпись.

— Тут есть над чем подумать, — признался он. — Mariamn-u — это одна из форм склонения имени Mariamne — греческой версии Miriam или же Марии. Mariamn-u eta Mara дословно означает Мария, известная как Госпожа, в смысле донна, хозяйка.

Хозяин снисходительно улыбался, глядя на ученого с видом человека, которому давно уже известны все отгадки на мудреные загадки…

— Кого же, по-вашему, называли в Священном Писании этим именем — Mariamne?

Историк медленно листал Книгу книг. Этот экземпляр был достаточно большого формата. Помимо Ветхого и Нового Заветов в него были включены апокрифические тексты и сотни страниц с комментариями. Он нашел оглавление и просмотрел заголовки разнообразных творений древнейших времен.

— Мне совершенно случайно известно, о ком идет речь, — ответил, наконец, Томаш, полный раздумий. — Но это имя не из канонических текстов. Mariamne появляется вот здесь, в Деяниях Филиппа, — он показал строку в оглавлении, — апокрифическом тексте о жизни апостола Филиппа. Но еще оно встречается в греческих фрагментах Евангелия от Марии Магдалины, не говоря уж о древних текстах Оригена и Ипполита.

— И кто же была эта самая Mariamne во всех этих фрагментах?

Томаш был не готов согласиться с выводом, к которому его толкал глава фонда. Вместо прямого ответа он замотал головой.

— Нет, нет и еще раз нет! Это уже какие-то нелепые фантазии! Нет, потому что этого не может быть никогда!

— Не увиливайте! — настаивал Аркан. — Кто же такая Mariamne, которая упоминается в апокрифах и в текстах Оригена и Ипполита?

Ученый обреченно ссутулился в знак сдачи цитадели. Если ему настойчиво задают один и тот же вопрос, какое у него право уклоняться от ответа, какой бы фантастической ни казалась идея?

— Мария из Магдалы, — выдавил он нехотя. — Она же Мария Магдалина.

Лицо главы фонда сияло от осознания триумфа.

— Любопытно, правда?

— Это еще ничего не значит, — попытался осадить Аркана Томаш. — Апокрифические манускрипты не были написаны теми, кто лично знал Иисуса. Подавляющее большинство подобных текстов относится ко II или III веку. Разве Евангелие от Фомы является исключением. Не стоит слишком доверять информации из апокрифов.

— Не стоит, согласен, но неоспоримо, что эти сочинения зачастую отражали дошедшие до них традиции более древних времен. И использование имени Mariamne в отношении Марии Магдалины могло быть данью одной из традиций.

— Допустим, что это так. А дальше?

Задавая этот вопрос, португалец стучал механически по обложке Библии, которую не выпускал из рук. На нее-то и обратил внимание ученого глава фонда.

— В этом издании есть апокрифы, не так ли? Прочитайте, пожалуйста, стих 32 Евангелия от Филиппа.

Томаш достаточно оперативно нашел нужный отрывок.

— «Трое шли с Господом все время. Мария, его мать, и ее сестра, и Магдалина, та, которую называли его спутницей. Ибо Мария — его сестра, и его мать, и его спутница».

— А теперь, будьте любезны, и стих 55.

— «И спутница (Христа) это Мария Магдалина. Господь любил Марию более (всех) учеников, и он (часто) лобзал ее (уста)».

— И наконец, Евангелие от Марии Магдалины, — попросил опять Аркан. — Интересует нас стих 5:5, в котором цитируются слова, сказанные Петром Марии Магдалине.

Историк, примерно знавший композицию данного издания Книги книг, перелистал некоторое количество страниц и зачитал эти слова:

— «Сестра, ты знаешь, что Спаситель любил тебя больше, чем прочих женщин».

Пышные брови президента взметнулись вверх, обозначив: «Слыхали?». Но он все-таки оформил словесно свою гримасу:

— Забавно, да?

Томаш пожал плечами.

— И что это доказывает? Лишь только то, что и тогда было много слухов об отношениях Иисуса и Марии Магдалины. Но исторически достоверными их признать нельзя, — констатировал ученый. — Действительно, и Марк, и Лука пишут, что Иисуса в его путешествиях сопровождали женщины. Некоторые из них были состоятельными и оказывали ему помощь, как, например, Мария из Магдалы, рыбацкой деревушки у Галилейского моря. Именно ее назвали Марией Магдалиной. Лука в стихе 8:2–3 упоминает, что она служила Иисусу «имением своим». Нигде, кстати сказать, никто даже не намекает на ее предосудительное поведение. Дурной репутацией она обязана Папе Григорию, известному сплетнику VI века. Все четыре канонических Евангелия указывают, что женщины были единственными последовательницами Иисуса, присутствовавшими при его распятии и остававшимися ему верными до конца. Именно они обнаружили и исчезновение его тела. При этом, ни в одном из древних текстов нет и намека на то, что Иисус был женат или имел любовницу.

— В Первом Послании к Коринфянам Павел писал, что братья Иисуса и апостолы были женаты, — принялся аргументировать свою позицию Аркан. — Кроме того, рекомендуя верующим придерживаться безбрачия, Павел приводит в пример себя самого, но не Иисуса. Логично предположить, что, если бы Иисус был холостяком, он обязательно поставил бы в пример его, Мессию, пользовавшегося куда большим авторитетом, чем Павел. Но почему-то этого не сделал. Не потому ли, что знал о связях Иисуса?

— Это чистейшей воды спекуляция, — подчеркнул историк. — А фактом является то, что нигде не написано о женитьбе Иисуса.

— И тем не менее, захоронение в Тальпиоте включает оссуарий Mariamne, упоминаемой в Деяниях Филиппа, в Евангелии от Марии Магдалины, в текстах от Оригена и Ипполита как Мария Магдалина.

— Определенно, это лишь совпадение, — не сдавался Томаш.

— Более того, этот оссуарий с надписью Mariamne был обнаружен совсем рядом с другим, подписанным Иисус, сын Иосифа. А так делали только в случае захоронения мужа и жены!

— Еще одно совпадение.

Арпад Аркан изобразил за визором ироническую улыбку.

— Не слишком ли обширным стал список совпадений? — при этом он стал перелистывать все то же досье в поисках следующей фотографии.

— Добавьте еще одно совпадение — в оссуарии под номером 80/501, принадлежащем Yehuda bar Yehoshua. Окажите мне еще одну любезность: переведите сию надпись.

Прежде чем ответить, Томаш внимательно изучил фото гравировки.

— Иуда, сын Иисуса.

— Любопытно, правда?

— Ни в одном из канонических Евангелий не говорится, что у Иисуса мог быть сын, — напомнил Томаш. — Ни в одном!

— Вам очень хорошо известно, что Евангелия — это богословские произведения, — упорствовал глава фонда. — В них не все говорится. Они содержат только ту информацию, которую сочли нужным вставить их авторы, дабы увеличить число сторонников веры Иисусовой.

— Это правда, — согласился историк. — То, что ни в одном из Евангелий не говорится о наличии сына у Христа, вовсе не означает, что его не могло быть. Но и не означает, что он был. Факт состоит в том, что у нас нет никаких сведений на сей счет.

— Совершенно верно. Тогда перейдем к оссуарию 80/502, на котором было выгравировано имя Matya, то есть Матфей, — Арпад Аркан показал увеличенный фрагмент артефакта:

— Вы намекаете, что речь идет об оссуарии апостола?

— Какие могут быть намеки с моей стороны? — глава фонда был невозмутим. — Это одно из имен на урнах, обнаруженных на захоронении в Тальпиоте. Был ли в семье Иисуса хоть один Матфей? Как и в случае с гипотетическим сыном его, Евангелия ничего не проясняют на сей счет. Поэтому советовал бы исключить из обсуждения что Иуду, что Матфея. И что же тогда у нас в сухом остатке?

— В сухом остатке — захоронение, полное самых распространенных о ту пору имен, — бесстрастно заметил историк. — Исключив Иуду и Матфея, остаемся с четырьмя оссуариями: два из них относятся к Мариям, включая эллинизированную версию Mariamne, затем Иосиф и, наконец, Иисус, сын Иосифа. Проблема, однако, в том, что в Палестине I века Иисусов, Иосифов и Марий — пруд пруди.

— Нет возражений, — признал хозяин. — Осталось только добавить еще одно имя.

— Какое же?

— Помните, я ведь говорил, что было обнаружено в Тальпиоте десять оссуариев, но один из них исчез? Так вот, несколько лет спустя появился оссуарий, ставший сенсацией благодаря надписи на арамейском языке, а именно: Ya’akov bar Yehosef akhui di Yeshua. Вас не затруднит перевести эти слова? — приподнял свои мохнатые брови Арпад Аркан.

— Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса, — переведя эту строку, Томаш вспомнил, при каких обстоятельствах он увидел ее впервые. — А не этот ли артефакт был признан фальсификацией?

— Подобное обвинение было выдвинуто Министерством древностей Израиля, но было отвергнуто соответствующим судом, — сообщил глава фонда. — В отличие от оссуариев из Тальпиота, достоверность которых не оспаривается, у урны с останками Иакова не оказалось археологического сертификата. Ее владелец говорил, что оссуарий был найден в Сильване, пригороде Иерусалима, но не предоставил никаких доказательств. Тогда Министерство древностей Израиля назначило комиссию из пятнадцати экспертов для оценки находки. Она пришла к заключению, что оссуарий был подлинным, но надпись была частично сфальсифицирована! Выяснилось, что к Иакову, сыну Иосифа, позднее было дописано продолжение: брат Иисуса. На фальсификацию указал тщательный анализ патины. Владелец оссуария был арестован по обвинению в мошенничестве.

— Вот как! Тогда и оссуарий не должен быть признан подлинным!..

— Угомонитесь, не надо громких слов, — хозяин дал понять, что это еще не конец эпизода. — Уже позже, во время судебного процесса, владелец сознался в краже этого артефакта из партии, найденной в Тальпиоте. К тому же анализ примеси земли, той самой «терра росса», на оссуарии Иакова показал, что она идентична образцам, обнаруженным на прочих урнах из Тальпиота. Изучение надписей и патины также выявило неслучайность их сходства. А вот сравнительно-сопоставительный анализ с оссуариями, найденными в других местах, выявил несовпадения по большинству параметров. Кроме того, размеры урны с останками Иакова соответствовали в целом измерениям, произведенным археологами после обнаружения этого артефакта в Тальпиоте, хотя надписи на нем никто не помнит. Судебное разбирательство длилось пять лет. После сотни с лишним заседаний и допроса более ста тридцати свидетелей эксперт из Тель-Авивского университета предположил, что патина на имени Иисус не была подделана, и первоначальный приговор был отозван. В октябре 2010 года суд снял с владельца оссуария обвинение в фальфикации надписи.

Томаш присвистнул, оценив скрупулезность как работы суда, так и главы фонда в данном разбирательстве.

— Вот так работа! Значит, десятый оссуарий из Тальпиота все же относится к Иакову, сыну Иосифа и брату некоего Иисуса? Но какова была популярность имени Иаков среди иудеев I века?

— Незначительная, — чуть не опалил историка взглядом господин президент. — Около одного процента, — он закрыл досье и положил его в ящик стола. — Мы опросили квалифицированных статистиков, и они нам сообщили, что сочетание всех этих имен в одном захоронении — крайне редкое явление, хотя на первый взгляд так не кажется.

— Не кажется, — мгновенно отреагировал португалец. — Если большинство имен из числа популярных, то откуда же возьмется «редкое явление»?

— Редкость в комплексе: и в том, что эти имена «собраны» в одном захоронении, и в том, что они связаны с центральными фигурами Нового Завета. Заметьте, что здесь Иисус, Иосиф, Мария, Мариамне и Иаков. Плюс еще Иисус и Иаков появились в тесной связи с сочетанием сын Иосифа, а к Иакову добавлено было — брат Иисуса. Эти данные совпадают со сведениями, почерпнутыми из разнообразных источников, датируемых I веком: Евангелия, Послания Павла, текста Иосифа Флавия, установившего, что отцом Иисуса из Назарета был Иосиф, матерью — Мария, а братом — Иаков. И вот еще важная деталь. Крайне редко в каком-либо оссуарии попадаются указания, что кто-то является чьим-то братом. Известен только еще один подобный случай. Разумеется, мы вправе предположить, что если Иакова идентифицируют как брата Иисуса, то последний должен быть, как минимум, весьма известным человеком. В общем, мы попросили математиков, специализирующихся в статистике, провести профессиональные расчеты и установить вероятность того, что в захоронениях в Тальпиоте находятся останки Иисуса Назаретянина и его семьи. Взяв за основу все мужское население Иерусалима в I веке и величину инцидентности каждого из вышеупомянутых имен среди всех оссуариев плюс соотношение между ними, математики выявили число, названное ими P factor, он же фактор вероятности. Получилось — один на тридцать тысяч.

Эта величина не произвела впечатления на Томаша.

— Вероятность один к тридцати тысячам, когда речь идет об Иисусе Назаретянине? Прямо скажем, не впечатляет…

Арпад Аркан хохотнул и весело покачал головой.

— Не совсем так. Вы ошиблись направлением. Один к тридцати тысячам, что это не имеет отношения к Иисусу из Назарета. Иначе говоря, двадцать девять тысяч девятьсот девяносто девять из тридцати тысяч, что это останки нашего Иисуса!

Глаза историка были готовы вылезти не только из орбит, но даже за визор.

— Как это?

— Захоронение в Тальпиоте — это могила Иисуса.

Президент фонда говорил это с такой убежденностью, что Томаш понимал всю тщету возражений, тем более что внятных контраргументов у него не осталось. В поисках поддержки он обменялся взглядами со своими спутниками, давно уже молча следившими за ходом дебатов, но взгляды эти говорили лишь одно — помощи ждать неоткуда. Эта дискуссия — совершенно не по их части.

С другой стороны, а зачем ему чья-то поддержка? Что еще надо доказывать или опровергать? Захоронение в Тальпиоте было изучено в мельчайших деталях профессиональными археологами сразу после его обнаружения в 1980 году. Девять из десяти оссуариев поступили прямо в хранилища Министерства древностей Израиля и никогда больше его не покидали. Данный факт является сам по себе гарантией тому, что никакой подделки быть не может, тем более что никто и никогда ничего подобного не утверждал.

Единственный вопрос для дискуссии — определить, принадлежали ли Иисусу из Назарета и его семье оссуарий, подписанный именем Иисус, сын Иосифа, и оссуарии под именами Иосифа и Иакова, сына Иосифа, брата Иисуса, и еще двух, относящихся к Мариям. Математики произвели расчеты по разным параметрам и величинам и пришли к положительному выводу: с большой степенью вероятности принадлежат! Что он знает о статистике? Вправе ли он ставить под сомнение заключение математиков? Действительно, если Иисус не воскрес в физическом смысле, его тело должно было быть погребено где-то поблизости. Абсолютно естественным казался ему тот факт, что семья или последователи Иисуса оплатили оссуарий у Храмовой горы, где, по их разумению, неизбежно должен был появиться Господь для установления своего Царства. Вполне вероятно, что так и произошло — оплатили и захоронили. Так в чем еще сомневаться?

— А вот ДНК, — сказал неожиданно португалец, обращаясь к хозяину. — Вы же нам так и не объяснили толком историю с ДНК?

— А что бы вы хотели узнать?

— Все! — скромно заявил Томаш. — Начиная с самого главного, конечно. Где же эти образцы?

— Здесь.

— Здесь — это где? В Израиле?

Арпад Аркан развел руки в стороны.

— Здесь — значит в этом помещении.

Вся троица оглядывалась во все стороны, стараясь хоть что-то разглядеть.

— Где? Где же?

Глава фонда выглядел чрезвычайно довольным произведенным эффектом. Лицо его озарила искренняя неподдельная радость. Даже через шлем просвечивала. Господин Аркан повернулся к громадному холодильнику, светившемуся рядами красных огоньков сигнализации, нажал какие-то кнопки на пульте управления, лежавшем на небольшой стойке рядом с дверью. Огни тут же погасли, обозначив, наверное, отключение сигнализации.

Хозяин открыл помпезную дверь холодильника. Сразу же повалили клубы холодного пара. Когда они рассеялись, внутри камеры стало видно небольшой стеклянный ящик с опытной трубкой внутри. На крышке ящика была миниатюрная клавиатура с десятью цифрами.

— Мы пришли в Святая святых — не забывайте! Я же говорил вам, что Господь физически находится здесь? Кто такой в христианской теологии Иисус, если не Бог во плоти? Если Иисус — Бог, а у нас есть ДНК Иисуса, — это означает, что в физическом смысле Бог пребывает в этой камере.

Президент фонда набрал номер кода, и стеклянный ящик издал характерный для электронных устройств сигнал: Б-и-п… Открыто!