Последняя тайна

XVII

Нежно-терпкий аромат пряностей с легкой примесью кофе заполнял эспланаду у ресторана, находившегося в том же здании, что и «Chester Beatty Library». Трое недавно вошедших посетителей уселись, однако, выше — на веранде «Silk Road Café» в часовой башне. Томаш сразу же отдал должное чудесному виду на парк у Дублинского замка. Они заказали ромашковый чай, пахлаву, кадаиф и ливанские блинчики с орехами и кокосом, которые настойчиво предлагал официант, но основным «деликатесом» для них было, разумеется, преступление, совершенное на рассвете у входа в библиотеку.

Едва официант отошел, португалец показал на зеленую папку, которую Шон О’Лири положил на пол рядом со стулом.

— А покажите-ка мне фото головоломки.

Ирландец нагнулся, поднял папку и вытащил фотографию, передав ее тут же Томашу. В этот момент появился полицейский в штатском и подозвал суперинтенданта. Обменявшись с ним несколькими фразами, О’Лири вернулся к гостям.

— Прошу меня простить, но долг превыше всего, — сказал он, удалившись. Ученый внимательно рассматривал изображение — все эти риски и четверки, еще раз проверяя свою первоначальную версию.

— Итак, что же это такое? — не терпелось узнать Валентине.

Пришел уже черед Томаша нагибаться, чтобы вытащить из пакета объемистую книгу, купленную в аэропорту Дублина сразу по прилете. Итальянка успела прочитать на обложке — Библия.

— Единственные авторы Евангелия, дающие представление о генеалогии Иисуса, — это Матфей и Лука, — произнес историк, перелистывая Библию. — Самое интересное, что оба включили родословную линию только Иосифа. И, наверное, неспроста, как вы считаете?

— Безусловно, — согласилась Валентина. — Если Иосиф не был биологическим отцом Иисуса, как признают оба автора, почему тогда они ведут его генеалогию от «псевдоотца»? А про древо Марии там ничего нет? — она показала на Библию.

— Нет, только линия Иосифа, — объяснил историк. — Интересно еще одно обстоятельство: хотя оба Евангелия показывают родословную Иосифа, однако не все ветки на генеалогических древах совпадают! Но давайте займемся пока родословной, представленной Матфеем, — он открыл первую страницу соответствующего Евангелия.

— А почему только Матфеем?

Ученый указал на фото, оставленное суперинтендантом.

— Потому что именно это генеалогическое древо приведет нас к разгадке ребуса, оставленного убийцей, — он снова обратился к начальной строке текста. — Первый стих этого Евангелия гласит: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова».

— «Сына Давидова», — удивилась итальянка. — Не Иосифова?

— Не спешите, — Томаш жестом призвал собеседницу набраться терпения. — Второй стих Евангелия ведет родословную от Авраама: «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его…» и так далее до Иессея: «Иессей родил Давида царя; Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею; Соломон родил Ровоама…» и так далее до переселения в Вавилон. Родословная линия в тексте восстанавливается, и после череды имен появляется, в конце концов, Иаков, а заканчивается все так: «Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос».

— Итак, Иисус генеалогически привязывается к Давиду и Аврааму.

— Не совсем, — почти прошептал историк, полностью поглощенный библейским текстом. — Обратите внимание на стих 17 этой же первой главы Евангелия от Матфея: «Итак всех родов от Авраама до Давида четырнадцать родов; и от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов; и от переселения в Вавилон до Христа четырнадцать родов».

Он поднял лицо и пристально глядел на собеседницу, ожидая, пока она сделает свои собственные выводы. Глаза Валентины изучали фотографию головоломки, найденной на рассвете у тела жертвы.

— Четырнадцать, четырнадцать, четырнадцать, — твердила итальянка механическим голосом автомата. Подняла голову, посмотрела в лицо Томаша, и ее глаза округлились. — Это невероятно! Снова в точку! Браво! — она зааплодировала.

На усталом лице португальца появилась широкая улыбка.

— Благодарствую…

— Таким способом убийца привлекает наше внимание к этому стиху Нового Завета, — заключила она. Тем не менее, в следующую минуту радостное возбуждение от удачи сменилось новыми сомнениями. — Очень хорошо, связь между головоломкой и Библией мы установили. Однако возникает вопрос: а что же хотел сказать этот урод, положив бумаженцию рядом с телом убитого им человека. В чем смысл всего этого?

Томаш ткнул палец в текст Евангелия от Матфея.

— Эти цифры совпадают с нумерологией родословной Иисуса. Смотрите, вот у нас четырнадцать поколений между Авраамом и Давидом, величайшим из царей израильских. Затем четырнадцать поколений от Давида до порабощения евреев в Вавилоне, что соответствует концу периода первого Храма. А потом еще четырнадцать поколений между Вавилоном и Иисусом, — размышлял он.

— Ну и что?

— Не понимаете? Матфей говорит нам, что через каждые четырнадцать поколений в жизни евреев происходит какое-то трансцендентное событие. К концу первых четырнадцати поколений появляется Давид, после следующих четырнадцати наступает конец периода первого Храма и порабощение Вавилоном. Следовательно, Иисус, появившийся через четырнадцать поколений после Вавилона, также представляет собой небывалое, трансцендентное событие.

— Но это же общеизвестно, что Иисус был этим трансцендентным событием.

— Я не собираюсь обсуждать с кем-либо вопросы веры, — подчеркнул Томаш. — Однако позволю себе указать на некоторые ошибки, допущенные Матфеем. Первая — в последней группе вместо четырнадцати имеется только тринадцать поколений. По-видимому, у Матфея было плохо с арифметикой. Вторая оплошность — подсчеты Матфея не совпадают с Ветхим Заветом. В стихе 1:8 он говорит, что Иорам родил Озию, — тут историк перепрыгнул в один присест на сотни страниц в своем экземпляре Библии. — Но согласно Книге 1-й Паралипоменон в стихе 3:10 «Иорам не отец Озии, а его прапрадед!» То есть Матфей пропустил три поколения.

Валентина взяла Библию и подсчитала поколения в Книге 1-й Паралипоменон. Сверилась с тем, что было написано в Евангелии от Матфея.

— Вы правы, — подтвердила она. — Но почему это случилось?

— А разве это не очевидно? — спросил ученый и, не ожидая ответа, продолжил: — Если бы Матфей включил все поколения, он не смог бы показать, что через каждые четырнадцать поколений в жизни евреев происходит какое-то трансцендентное событие. И что же он сделал для решения задачи? Нахимичил с подсчетами.

Итальянка даже языком цокнула, так ей не понравилось слово «нахимичить» в библейском контексте.

— Ох, не стоит так выражаться!

— Не будем бояться слов только потому, что речь идет о Библии, — спокойно заметил Томаш. — Матфей вполне сознательно сфальсифицировал подсчеты, чтобы добиться нужного результата. Ему нужно было, чтобы событие случилось через четырнадцать поколений, и он убрал лишние!

Ответить, по сути, было нечем, и инспектор Следственного комитета Италии не стала развивать тему, а перевела разговор на фотографию, оставленную О’Лири:

— Вы думаете, что убийца хотел показать именно это? Что в Евангелии от Матфея на… напортачили с родословной Иисуса?

— Да, но исходя из других соображений. Как вы знаете, число «7» считается в Библии совершенным. Не на седьмой ли день Бог решил отдохнуть? А раз так, то четырнадцать — это дважды по семь, то есть двойное совершенство в контексте генеалогии.

— Это понятно.

Томаш опять ткнул пальцем в начальные строчки первого Евангелия.

— Родословная по Матфею предназначалась для того, чтобы возвеличить статут Иисуса как царя Израиля, о котором говорится в Священном Писании. Во второй Книге Самуила в стихе 7:16 иудейские летописцы утверждают, что сказал Бог Давиду: «И будет непоколебим дом твой и Царствие твое навеки пред лицем Моим, и престол твой устоит вовеки». То есть на троне всегда будет один из потомков Давида. Однако Истории было угодно, чтобы не стало их на этом троне. А Бог ведь пообещал, что будут! Как разрешить сей парадокс? Матфей предлагает решение: Иисус. Кто такой Иисус по версии этого Евангелиста? Потомок Давида через две серии по четырнадцать поколений — двойное число совершенства, — он взял ручку и стал черкать на бумажной салфетке с логотипом Silk Road Café. — В древних языках у букв были числовые значения. В еврейском, например, три первые буквы — это алеф, бет и гимель, верно? И алеф значит один, бет — два, гимель — три и так далее. Это называется гематрия, — он снова взял ручку. — Давид пишется вот этими тремя буквами.

Он начертал D-V-D на салфетке, вызвав некоторое удивление у Валентины.

— DVD? — переспросила она. — А где еще две буквы?

— В еврейском гласные не пишутся, — объяснил историк, — отсюда DAVID — это DVD. Он подписал под буквами цифры: значение D, или Далет, по-еврейски — четверка, а V, или Вав, — 6. А раз так, то D-V-D, они же — далет-вав-далет, или четыре + шесть + четыре. А в сумме сколько будет?

— Четырнадцать.

Томаш все равно записал исчисления на салфетке, обведя итоговые 14, и продемонстрировал результат собеседнице.

— То есть гематрия имени Давид равна четырнадцати, двойному совершенному числу. Именно по этой-то причине Матфей создал родословную Иисуса из трех групп по четырнадцать поколений. Евангелисту хотелось связать Иисуса и Давида кровными узами, выполнив, таким образом, божественное обещание, упомянутое во второй Книге Самуила. Впрочем, — он поднял палец, как при внезапном озарении, — любопытно вот еще что: в Новом Завете Иисуса постоянно именуют Сын Божий. А что значит это выражение?

Судя по лицу итальянки, ответ на этот вопрос знает каждый.

— Разве это не очевидно? Сын Божий значит, что Иисус — Бог-сын.

Историк улыбнулся и кивнул головой.

— Действительно, в настоящее время принято воспринимать это выражение как знак того, что Иисус — Бог на Земле. Но изначально у него такой смысл отсутствовал. Чтобы узнать, какой же смысл вкладывали в это выражение прежде, обратимся к Псалтири. Говорит Давид в стихе 2:7: «Возвещу определение: Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя». То есть Давид, не претендуя на какой-либо божественный статус, представляется как Сын Божий. И что тогда делают Евангелисты? Называют Иисуса Сыном Божиим. Прибегая к этой формуле, они не утверждают, что Иисус — Бог или Бог-сын, как это воспринимается сейчас, а лишь подчеркивают, что он потомок Давида — условие, достаточное для претензий на трон Израиля. Вот в каком смысле Евангелисты называли Иисуса Сыном Божиим.

Пальцы Валентины выбивали по столу какой-то размеренный ритм, пока она делала для себя выводы из всего, что услышала.

— Это я поняла, но объясните же мне вот еще что: чего же добивался убийца, оставляя у тела жертвы эту загадку? Мне ничего в голову не приходит!..

Томаш посмотрел на нее с деланым изумлением.

— Как, вы еще не поняли? Наш дружок-убивец оставляет метки с намеками, где искать очередной подлог в Новом Завете.

По глазам итальянки было видно, чего ей стоило удержать раздражение.

— Madonna! — запротестовала она. — Опять у вас эти слова… неприятные. Что вы имеете в виду? Какие проблемы? Снова ошибки в Библии?

Перебирая пальцами ручку, португалец решал не столько что, сколько как сказать.

— Не то чтобы ошибки, — начал он неторопливо, как будто еще раздумывал над ответом, и снова осекся. — Знаете, чтобы объяснить вам глубинное значение проблемы, вызванной этой головоломкой, я должен буду сообщить нечто, что может вас шокировать.

Если бы у Валентины был ремень безопасности, она бы точно его сейчас надела. После всего, что ей уже довелось услышать, такое предостережение не вызывало приятных ожиданий.

— Говорите же.

Ученый погладил обложку Библии.

— Не существует текстов, написанных теми, кто знал бы Иисуса лично.

Итальянка сделала удивленные глаза.

— Как же так?! Ничего себе! А Евангелия от Марка, Луки, Матфея, Иоанна? Разве они не были свидетелями событий? — спросила она в поисках аргументов.

Томаш почесал кончик носа, опустив голову, как будто стыдился того, что придется развеять еще один миф.

— Дорогая моя, вопреки тому, что написано в Библии, ни Марк, ни Лука, ни Матфей с Иоанном не были авторами этих Евангелий, — он сделал паузу и продолжил, — большая часть текстов, представленных в Новом Завете, есть псевдоэпиграфы.

— Псевдо… что?

— Псевдоэпиграфы, — повторил историк. — Этот термин был придуман специально, чтобы не называть вещи своими именами, тем более когда речь идет о такой книге, как Библия. Говорим «псевдоэпиграф», а не какое-нибудь плохое слово.

— Какое слово?

Томаш посмотрел Валентине в глаза и, стараясь быть абсолютно бесстрастным, произнес: фальсификация.