Последняя тайна

LII

Едва переступив порог большого зала Научно-исследовательского комплекса фонда в Назарете, гости почувствовали, как их накрыла волна теплой тропический влаги. Всюду росли диковинные растения, кустарники и деревья, но это были дисциплинированные джунгли — с проходами и дорожками. Потолок был полностью из матового стекла, и солнечные лучи доставали до самых скромных листочков по всему периметру. Теплица поразила Томаша своими размерами.

— Мы в «Эдеме», — объявил, широко улыбаясь, Арпад Аркан. — И несложно понять, почему, — добавил он, показывая на буйную растительность.

— С этим как раз все понятно, а вот зачем молекулярному Центру эта гигантская теплица? — не унимался Гроссман.

Хозяин отвечать не стал, а направился к невысокому худощавому человеку в белом халате, сидевшему на корточках перед каким-то растением. Они горячо поприветствовали друг друга, и Аркан, наверное, сказал что-то о гостях, так как работник в белом халате посмотрел несколько раз в их сторону, пока слушал шефа. Потом он согласно кивнул головой и вместе с президентом фонда подошел к трем визитерам.

— Представляю вам профессора Петера Хамманса. Он — директор Департамента биотехнологий нашего Центра. Мы его «украли» в Университете Франкфурта, — признался Аркан и дружески хлопнул ученого по спине. Тот едва удержался на ногах.

Профессор Хамманс с изрезанным морщинами лицом и седеющей жиденькой бородкой клином вниз смущенно улыбнулся и протянул руку для рукопожатия.

Всем было очень приятно познакомиться. Каждый из гостей назвал не только свое имя, но и род занятий. Профессора из Франкфурта быстро ввели в курс дела, рассказав о расследовании трех убийств его коллег в разных концах Европы. После этого пролога директор Департамента биотехнологий повел следователей в закуток теплицы, где стояли стол и стулья.

— Я хотел бы предложить вам попробовать кое-что из нашего сада-огорода. Что вы предпочитаете: капусту генетически модифицированную или абсолютно натуральную? — спросил он с лукавой улыбкой.

— Генетически модифицированную? — переспросил Гроссман. — Да ни за что на свете! Это же вредно для здоровья!

Профессор Хамманс открыл холодильник, вытащил тарелочки с капустными листьями и поставил перед каждым.

— Ну, тогда попробуйте натуральную капусту.

— Я не голодна, — хотела было отказаться Валентина, но профессор настоял.

— Попробуйте! Это важно для эксперимента, с которым я хотел бы вас познакомить.

Тройка визитеров недоверчиво посмотрела на капустные листики. Они уже были вареными, но не совсем похожими на обычную капусту. Томаш взял вилку и откусил кусочек листа. Хватило двух жевательных движений, чтобы выплюнуть овощ обратно со словами: «Фу! Какая гадость!»

Профессор Хамманс изобразил удивление.

— Что такое? Вам не нравится?

— Это нечто несъедобное, — сказал с отвращением историк. — По вкусу это похоже на… Короче, она очень горькая!

Работники силовых органов сомневались, стоит ли пускаться в эту авантюру, но, в конце концов, и они пожевали по кусочку капусты, придя к тому же выводу.

— Эта капуста никуда не годится! — вынес приговор Гроссман. — Где вы нашли такую дрянь?

Директор Департамента биотехнологий снова сходил к холодильнику. Вернулся с вареным кочанчиком и отрезал от него по куску листа для каждого подопытного кролика.

— А сейчас, будьте любезны, попробуйте вот эту капусту…

Теперь и Томаша стали одолевать сомнения: в свете текущих событий стоило ли участвовать в этом эксперименте. Провел визуальный анализ капустного листа. Внешне похож на нормальный, из супермаркета. Обыкновенная белокочанная ломбардская капуста. Поддел вилкой кусочек и отправил в рот, ожидая подвоха. Даже жевать перестал на пару секунд. Однако ничего не случилось, наоборот, приятно было, и он с удовольствием проглотил «опытный образец».

— Итак, вкусная капуста? — спросил пытливый ученый.

— Хм, холодная, но вполне вкусная, — подтвердил, дожевав кусок, португалец.

Оба инспектора, с интересом наблюдавшие за действиями «первопроходца», последовали его примеру и, прожевав свои порции, согласились с Томашем.

— А знаете, чего ей не хватает для полноты ощущений? Спагетти, оливкового масла и немного чеснока, — заметила более просвещенная в кулинарных делах итальянка.

Директор Департамента биотехнологий переглянулся с Арпадом Арканом и улыбнулся, обращаясь к гостям.

— Вот видите — первую капусту, на все сто процентов натуральную, вы даже жевать не смогли, не то что проглотить! А вот вторая, генетически модифицированная, показалась вам чуть ли не деликатесной?

Гроссман перестал жевать.

— Что за дела?! — возмутился он. — Вы мне подсунули продукт с ГМО?

— И он вам очень понравился!

Главный инспектор повернулся в сторону и выплюнул капустную жвачку на пол.

— Безобразие! Я не ем эту гадость!

Профессор Хамманс деланно удивился.

— Неужели вы никогда не ели капусту?

— Конечно же, ел! Но не генетически модифицированную! Продукты с ГМО я не употребляю ни-ког-да!

Ученый из Франкфурта стоял, скрестив руки на груди, и сверлил израильтянина взглядом учителя, ожидающего, что ученик сейчас осознает свою ошибку и быстро поправится. Потом он взял капустный лист из первого варианта — несъедобного.

— Единственная генетически неизмененная капуста из всех существующих ныне на свете — вот эта, первая. А вы ее даже есть не пожелали. Все остальное, что продается на рынках и в самых «крутых» супермаркетах, причем в последних в первую очередь, уже было генетически подкорректировано — и ломбардская, и брюссельская, и красная, и все прочие.

— Да вы что?!

— Могу повторить, если угодно, — натуральная капуста была бы слишком горькой для человека. И не только для него. Ведь ее горечь — это своего рода защитный механизм, чтобы травоядные ее не ели. И что тогда сделали люди, наши далекие предки, чтобы улучшить вкус? Ударились в генетические манипуляции, естественно.

— Это какие такие манипуляции генетические? Вы хотите сказать, что в те давние поры алхимики в своих лабораториях толкли капусту камнем? — не преминул отличиться Гроссман.

— Лаборатория была чисто условная — без бактерий, ампул, опытных пробирок или чашек Петри и тому подобного. И, тем не менее, употребляемая нами сейчас капуста является до некоторой степени лабораторным продуктом, точнее даже — генетически манипулированным. Ибо с той поры, когда более десяти тысяч лет тому назад человек, скажем, изобрел сельское хозяйство, он только этим и занимается. Вот уже тысячи лет люди скрещивают разные сорта и растения, чтобы получить новые продукты, сделать вкуснее старые, упростить их получение.

— Да, но это совсем другое дело!..

— А вот и нет! Скрещивание растений есть не что иное, как генетическая манипуляция. Капуста, которую мы едим, — результат длительных и последовательных скрещиваний! В природе изначально такой не было. Но методом проб и ошибок древние агрономы и их потомки создали те сорта и виды, которые мы с удовольствием покупаем в супермаркетах, готовим из них супы, салаты и даже десерты.

— Пусть так, но к чему вы затеяли эксперимент с нами? Проверяли на нас свое последнее достижение?

Профессор Хамманс улыбнулся.

— Я всего лишь собирался показать вам, что биотехнологии применяются уже тысячи лет и не несут никакого зла человечеству. Специалисты давно уже научились скрещивать разновидности растений для получения новых видов. Впрочем, — он поднял указательный палец, — интересно отметить, что и сама природа практикует биотехнологии. И даже клонирование! Клубничные кусты, например, выбрасывают побеги, которые потом превращаются в кусты, являющиеся, по сути, клонами оригинала. Семена картофеля, используемые для его посадки, представляют собой, скорее, клоны картофеля, с которого были срезаны. Когда мы высаживаем в почву листок какого-нибудь растения, то проросшее будет фактически клоном оригинала.

— Вот как?!..

— Самое существенное для нас — это понять, как происходит скрещивание. Если мы соединяем длинное растение с коротким, какой вариант появится в результате опыта?

— Ну, это легко! Получится среднее, конечно, — радостно сказал Гроссман.

— Именно так и полагали долгое время. Пока не появился Мендель. Наверное, вы уже слышали о нем и о его опытах с горохом. Так вот у него в результате подобного эксперимента все новые растения оказались длинными! Мендель сильно удивился, и в продолжение скрестил зеленый стручок с желтым. Все новые стручки были зелеными, из чего Мендель пришел к выводу, что бывают характеристики доминантные и рецессивные. То есть длинные растения или зеленые стручки были доминантными, а прочие — рецессивными, пропадающими при новом скрещивании. Это как умение сворачивать язык в трубочку. Кто сможет сделать, как я? — и он безо всякого смущения показал свернутый трубочкой язык.

Гроссман, беспокоясь об авторитете силовых структур Израиля, не стал заниматься подобными глупостями, а Валентина и Томаш поучаствовали в эксперименте. Причем для Валентины он закончился негативно.

— Не получается! — пожаловалась она. — А как вы это делаете?

— Представьте себе — это врожденная способность, — объяснил профессор Хамманс. — Но если вы, — кивнул он головой итальянке, — забеременеете от этого кавалера, — тут он показал на португальца, — то все ваши детишки сумеют сделать этот нехитрый фокус-покус. Получается, что умение сворачивать язык в трубочку — доминантная характеристика.

Томаш и Валентина обменялись несколько сконфуженными взглядами.

— То же самое происходит и с цветом глаз. Карие — доминантные, голубые — рецессивные. Цветное видение — доминантное, бесцветное — рецессивное, — экспериментатор провел рукой по своей бородке. — Сделав это открытие, Мендель не стал останавливаться на достигнутом. Он решил скрестить между собой длинные (они же высокие) растения. Как вы думаете, что получилось?

Итальянка, старавшаяся преодолеть смущение после последних словесных опытов профессора из Франкфурта, откликнулась, не раздумывая.

— Высокие — доминантные, правда? Тогда новые тоже.

— Но не все, четверть растений оказались короткими. Выходит, в первом поколении высокие доминируют, а короткие полностью сходят на нет, но во втором они возвращаются. Мендель сделал вывод, что в растениях есть некий элемент, определяющий их размер, — ген.

— Ген — от генетики?

Сморщенное лицо профессора Хамманса с выступающими скулами и треугольной седоватой бородкой озарила улыбка.

— И от генезиса: происхождение, исток…