Последняя тайна

XLVI

Тишину пустынной улочки еврейского квартала взорвал рык единорога, грозившего раздробить в пыль вековые булыжники мостовой, которую осветил мощный сноп света от въехавшего японского мотоцикла. Это был черный блестящий монстр с хромированными выхлопными трубами, казавшимися настоящими стволами пушек достаточно крупного калибра. Управляло этим двухколесным чудовищем из стали одетое во все черное привидение.

Мотоцикл медленно двигался по темной дороге, словно рычащая пантера в ожидании атаки из любого мрачного закоулка. Нападения не последовало, и у ближайшего угла зверь угомонился и затих. Всадник спешился, и на улицу вернулся покой, приличествующий глубокой ночи.

Водитель снял со спины небольшой рюкзак и вытащил из него длинную дырявую тунику из грубого полотна типа мешковины. Надев тунику, у которой оказался еще и капюшон, скрывший лицо, он сразу стал похож на обыкновенного монаха. Отойдя метров на десять от своего уснувшего монстра, полуночный байкер оказался у старинного здания, стоявшего чуть в отдалении от уличных фонарей. Оттуда он проверил, хорошо ли просматривается вход в особняк напротив. На его фасаде поблескивала позолотой табличка — Фонд Аркана.

Человек в тунике остался, судя по всему, доволен обзором, потому что, отступив на два шага, он сел на ступеньки перед дверью старинного здания и практически растворился во тьме.

Незнакомец тщательно осмотрел всю улицу, насколько позволял свет фонарей и рельеф, стараясь не упустить из виду ни малейшей подробности. Он хорошо знал цену мелочам. «Неспроста же говорят, что Бог таится в деталях, хотя точнее было бы — Дьявол», — полагал странник. Но вокруг была тишь да гладь, сонные дома и ни души вокруг.

Уделив несколько минут наблюдению за местностью, он расслабился, достал из рюкзака потертую книгу. Это было Священное Писание. Не исключено, что ему предстояло провести здесь немало времени, и лучше посвятить его общению с Господом. Он открыл книгу и осторожно перелистал несколько страниц до Псалмов.

— Господи, услышь молитву мою, и вопль мой пусть дойдет до Тебя, — зашептал он едва слышно. — Не скрывай лица Твоего от меня в день бедствия моего, приклони ко мне ухо Твое; в день, когда воззову я, поспеши ответить мне, ибо исчезли, как дым, дни мои, и кости мои, как в костре, обгорели.

Замолчав, он бросил взгляд в сторону двери фонда — все спокойно. И на улице, насколько глаз хватало, никаких изменений. Глубоко вздохнув, мысленно призвал на помощь все свое терпение: солдат Господа должен быть готов ко всему, но час еще не пробил. Уткнувшись в книгу, продолжил чтение священных строк, шевеля губами и чуть покачиваясь.

Сикариус знал, что впереди — ожидание.

Недолгое, однако.