Право на выбор (СИ)

2-0

Я прихожу в себя от звона. Чудовищный звон вонзается в череп сотней дребезжащих иголок, и все содержимое превращает в болтушку. Все тело мое похоже на студень, залитый в форму; я не чувствую ноги, я не чувствую руки и спину, как будто кости не просто переломали — вырвали из меня, оставив гулкую пустоту там, где должна быть боль… А надо мной…

Твою мать.

Зеленое, вытянутое, тёмные провалы вместо глаз, крохотный рот… из него на грани различимого доносится какой-то тоненький звук… существо держит в руках что-то вроде указки… я не могу ни поднять голову, ни повернуть её, я не знаю даже где черт возьми моя голова, чтобы ею ворочать… Существо тянется своей указкой туда, где должны быть ноги, и спустя мгновение я слышу запах паленой кожи.

Слышу запах — а боли не чувствую.

Ужас застилает глаза, тошнота скользким шаром разбухает в горле. Где я кто они помогите кто-нибудь… в поле зрения попадает еще один зеленый с указкой, запах паленого усиливается, они же сейчас мне ноги отрежут… если еще не…

Доносится какой-то писк, зеленые отворачиваются… запах меняется, становится словно бы спиртовым… что происходит… что они делают?.. господи… кто-нибудь…

Зеленое снова перед глазами, что-то к ним прижимает — и я проваливаюсь в темноту.

В следующий раз я прихожу в себя уже от холода и ноющей боли. Кажется, так чувствует себя мясо после мясорубки — если мясо может чувствовать. Я еще могу, но мало чем отличаюсь от мяса. В носоглотке пересохло так, что язык прилип к нёбу. Я лежу на полу в холодной синеватой камере, рядом — застывший силуэт. Оно… живое еще? И если да — хорошо это для меня или плохо?..

С трудом я поворачиваю голову — тело по-прежнему не слушается, и все ощущения в нем приглушены. Я лежу абсолютно голая, но наличие одежды беспокоит в последнюю очередь — главное, что руки-ноги на месте.

Надолго ли?

Я вспоминаю указку в руках у зеленого, полное отсутствие человечности в глазах у него же, и вся становлюсь холодная и липкая. Где я? Вряд ли это корабль миртош, я помню, как задрожал под ногами пол, как раздался хлопок — и все погрузилось в темноту. Кажется, на корабль напали — остались ли живы эти добродушные слизни? Ааа… господи… нашла о чем волноваться…

Глаза понемногу привыкают к свету, и мне удается разглядеть существо рядом с собой. Маленькое, как рахшаса, только лысое… кожа чуть мерцает, над глазами — две впадинки… Существо словно бы чувствует мой взгляд и поворачивает голову.

— Чего уставилась? — звенит в ушах раздраженный, явно женский голос.

Это… оно говорит?

— Ты что, немая?

— …

— Или просто тупая?

— … я тебя понимаю…

— Поздравляю. Чего пялишься?

— Извини, я просто…

— Просто тупая. Откуда взялась вообще?

— Со станции?..

— С какой, …, станции?!

Она злится… а я даже руки поднять не могу… если решит ударить…

— Не совсем со станции, меня на корабле забирали со станции на Миртос, и на корабль напали, больше ничего не помню, — отвечаю как могу торопливо.

— И какого скрамза ты летела к этим слизням?

— Меня к ним распределили…

— Распре…что? Так ты из этих? Переселенка-беженка?

Переселенка-беженка… лучше и не скажешь, наверное…

— Да… вроде того…

Существо долго молчит, а потом словно нехотя произносит:

— Тогда извини. Меня зовут Рихта.

— Таня. А как мы вообще друг друга…

— Ретрансляторы. Наверняка их сунули в эти твои отростки, уродство-то какое, мать моя первородная…

Я вспоминаю Сершель и капсулы, которые она мне протянула. Я ведь так и не вытащила их…

— А тех… тех я не понимала…

— Слабенькие значит твои. Не ловят их частоту. Проклятые шерхи… — Рихта яростно ударяет в стену, я вся подбираюсь в ожидании грохота… но слышу только низкий, быстро затихающий гул. Это что за камера такая?…

— Глушилка. Чтобы наши вопли не отвлекали этих ублюдков от их экспериментов…

Холодный пот пересчитывает позвонки липкими пальцами. Эксперименты? То есть меня хоть и с запозданием, но все-таки разберут на органы?.. От отчаяния хочется разрыдаться и закричать — но горло сводит спазмом так, что даже дыхание дается с трудом.

В отличие от меня Рихта дышит свободно и настроена решительно.

— Ничего, погоди, за мной придет моя команда, они всё здесь разнесут. Не волнуйся, лохматая, не брошу. Ты хоть и страшно тупая, но все-таки разумна, тем более беженка. Не сделает это мне чести, оставить тебя этим тварям…

Кстати о тварях…

— А они… кто вообще? И где мы?

Рихта вздыхает. Да, да, я знаю, что блестяще тупая, но все-таки можно сделать скидку на то, что я переселенка-беженка, или как она там меня назвала?

— Шерхи. Раса без планеты, скачут как фирсы по шкуре больного скрамза… Воруют все, что плохо лежит, разбирают, тестируют и все мало-мальски ценное сбывают через подставных на черных рынках. Мы на их корабле. Если повезет, нас вытащат. Если нет, будешь дрейфовать по межзвездному в разных пробирках… уловила суть?

— У… уловила…

— Надо же, действительно разумна.

— Ну спасибо…

…Время наматывало нервы на стальной кулак, и временами мне казалось, что я слышу их треск. Инопланетная женщина рядом со мной очень быстро развела бурную деятельность: ковыряла обшивку, копалась в невесть как сохранившемся датчике слежения… затеяла драку с зелеными, когда те принесли подобие еды, от вида и запаха которой пустой желудок скрутило спазмом. Все сильнее хотелось пить, я то и дело теряла сознание, каждый раз приходя в себя от тычков и пинков.

— Не вздумай сдохнуть, пока я здесь, слышишь, тупое ты создание?!

— За… замол…

— Огрызается она мне. Вставай. Вставай тебе говорят!

— Не могу… ноги…

— Да чтоб тебя…

Она проклинала меня и заставляла сидеть, орала, когда от еды меня все-таки стошнило. Я неимоверно раздражала её — но почему-то у меня было чувство, что реального вреда она не причинит… что мне очень повезло оказаться именно с ней в одной камере…

А потом и это "везение" кончилось.