Право на выбор (СИ)

2-8

Практически всю дорогу до Тавроса я провожу в жилой части корабля — в технической мне делать нечего. От скуки я начинаю читать про родину туров всё подряд — от масштабных исследований, в которых не понимаю половины слов, до совсем простых статей по типу новостных блоков — благо интерфейс планшета настраивается на понятный мне язык.

Оказалось, что на Тавросе совсем не рождаются девочки — последние лет восемьсот как минимум. Примерно в это же время они начали активно осваивать космос при поддержке своих ближайших соседей — дарган. И космос начал осваивать Таврос: в горах в изобилии обнаружили сырье, которое при определенной обработке шло на строительство систем связи на космических кораблях. Но очень немногие виды могли жить на Тавросе постоянно, а уж тем более добывать и обрабатывать металл. Так туры и обрели существенный вес в Объединении и обеспечили себе выживание за счет женских особей других видов — потому что к счастью оказались совместимы с большинством гуманоидных.

Но ещё тысячу лет назад свои женщины на Тавросе были, их было меньше мужчин, но они были. А потом случилась эпидемия вируса, которая дала отложенные последствия на генофонд — и девочек стало рождаться все меньше и меньше.

Сама того не заметив, я переключилась на анатомию обитателей Тавроса — и с некоторым внутренним трепетом ознакомилась с особенностями их телосложения. У туров и правда оказалось два сердца, точнее оно было одно, но разделенное на две секции, как наши лёгкие. Легкие кстати тоже у них удвоенные… Интересно, а там… у них… тоже?..

Краснея и потея, я открываю нужную вкладку… ох… ну… слава богу… что не два… Так, стоп. Зачем я вообще это смотрю?.. Мне это не нужно, не интересно…

Ну и кого ты обманываешь?..

Ладно, одним глазком… ох, боже ты мой… с ума сойти можно…

Вибрирует планшет уведомлением — Шерша. Очень вовремя. Хватит тут… всякое такое смотреть…

Подлет к Тавросу я благополучно просыпаю — за мной заходят, когда корабль уже идёт на снижение, приближаясь к пограничным слоям атмосферы. На мостике вся команда, Мар тоже здесь, и я мгновенно краснею, стоит только заметить крупную фигуру. Ну что за черт меня дернул тогда?.. Как в глаза ему теперь смотреть?..

Мы садимся на теневую сторону планеты, и в люки смотрит темнота. Я неловко топчусь у выходов, не зная куда деть руки, куда вообще всю себя деть. Куда мы сейчас поедем? Что меня там ждёт? А вдруг… не знаю, вдруг что-то плохое?..

Вздрагивает пол, и мгновенно становится тише в разы.

— Почти дома.

Я оглядываюсь — Мар мягко мне улыбается, спокойный и тихий, расслабленный. Дома, да? И я тоже?.. Я хочу спросить — куда именно, как, что дальше — но меня прерывает бряцание. Ко мне идёт Рихта, в руках у неё пластиковая коробка.

— На вот, лохматая, на первое время. А то как сирота.

Коробка не выглядит большой, Рихта держит ее легко, но я едва не роняю её на пол вместе с руками. Мар ворчит что-то едва слышно и тут же забирает, удерживая под мышкой. А у него ведь ещё и своя сумка на плече… крупнее и явно тяжелее этой…

— Спасибо…

— Давай, не развались там, — лысая хлопает меня по плечу, я с трудом удерживаюсь на ногах: теперь понятно, почему я не смогла поднять коробку.

— Постараюсь.

— Я заскочу к вам через полгода, проверю, — обращается она уже к туру. — И если лохматая будет без пуза, сама её тра… ммм!..

Боже… Рихта…

Я не знаю, куда деть глаза, Секран вымученно улыбается, зажимая рот этой похабнице, Мар за моей спиной издает не то рык, не то стон. Терпеть повисшее следом молчание невыносимо, и я сдаюсь первой.

— Ну, мы наверное пойдём, да?

Рихта ругается, но никто уже не слушает: Мар и Секран обмениваются каким-то явно традиционным жестом прощания, кто-то из команды открывает люк на выход, и в стерильное пространство вместе с темнотой врывается сухой и очень тёплый воздух. Он пахнет песком и хвоей, немного солью и чем-то еще, пока неизвестным. В животе в который раз сжимается, в висках и горле пульсирует… Мар ловит мой взгляд и чуть кивает, первым выходя на трап.

Я оборачиваюсь на корабль, к которому успела немного привыкнуть. Рихта коротко взмахивает рукой и уходит, а Секран внезапно шагает ко мне.

— Извини, что так внезапно… одну минуту можно?

— …Конечно, — выходит как будто вопросительно, и удивление я свое не скрываю: это первый раз, когда он обращается ко мне напрямую.

— Мар нам очень помог, без него мы бы не пробрались на шерхов корабль. Мы очень ему благодарны… я благодарен. Без Рихты я… не суть. Мар — достойный тур, сильный. И я прошу тебя — не стань его слабостью.

— Что ты…

За спиной — тяжелое жаркое присутствие.

— Секран?

Дарган поднимает руки.

— Прости. Не бери в голову. Удачи на новом месте.

Я киваю, глядя ему в след… Не стать…слабостью?

— Идём? — Мар протягивает руку, я берусь за неё после заминки.

Мы пересекаем полупустую площадку, ярко освещенную мощными высотными светильниками, минуем скопление кораблей поменьше и крупнее… Мар ведет меня к огромному зданию: космопорт, наверное? Основной вход мы минуем, сворачиваем в боковой и долго петляем коридорами. Я не успеваю рассматривать, да и рассматривать особо нечего: стены вроде как из песчаника и простые круглые светильники. Мар не выпускает мою руку, и сотни крохотных игл идут от кожи вверх по кровотоку.

— Подожди меня здесь, — он усаживает меня перед какой-то дверью, за которой скрывается сам минут на десять; выходит он оттуда с парой карточек и одну протягивает мне.

— Это пока временно, потом сделаем тебе как положено.

— Хорошо… — я рассматриваю карточку по типу банковской с кучей непонятных символов. Удостоверение? Похоже на то…

— Можем ехать. Ты же не против… остановиться у меня?

Уф. Конечно я не против… как будто у меня есть другие варианты.

— Не бойся, я… ничего не сделаю, — голос тура звучит чуть глуше, чем раньше.

— А… эм… я не против… — и прежде чем это будет понятно (не)правильно, добавляю: — Не против у тебя остановиться. Я не слишком тебя напрягаю?..

— Нет. Не напрягаешь, совсем нет…

— Ладно…

Сделаю вид, что поверила.

Мы выходим наружу и идём в сторону, к стоянке местных мобилей — как две капли похожие на те, что возили нас на Рах, только меньше. Мар достает карточку, прижимает к ручке, и крышка поднимается. Мобиль оказывается двухместный, и я послушно забираюсь на пассажирское, пока Мар грузит багаж. Пока не страшно, пока все неплохо…

А потом он садится рядом, и салон погружается в темноту — только далекие отблески фонарей с посадочной площадки мягко очерчивают контуры сидящего рядом мужчины. Мобиль приподнимается, набирает скорость… за окном не видно ни зги, не слышно ни звука, двигатель инопланетного транспорта работает абсолютно бесшумно, и тишина пуховыми ладонями сдавливает мозг, сдавливает все тело. Мар молча управляет мобилем, не глядя в мою сторону, но от его присутствия, такого близкого, мне горячо в груди. Нужно поговорить. Нужно что-то спросить у него, нужно… что-то нужно делать, иначе виски у меня лопнут… Но горло свело, и голосовые связки словно обвисли — я не могу выдавить ни звука, только сижу и таращусь в темноту на белеющее пятно своих ладоней.

— Ехать часа полтора, — раздается голос тура, когда у меня от напряжения уже мушки начинают перед глазами скакать. — Отдохни пока.

Я едва сдерживаю истерический смешок — отдохнуть, как же — и хватаюсь за возможность диалога.

— А куда мы едем? В смысле… это какое-то поселение?..

— Да, мой родной город. Там я родился и вырос.

— Ясно… а он большой? Город, я имею в виду?..

Ну ясное дело, зачем уточнять…

— Ну, по нашим меркам не очень — тысяч пять там живет постоянно.

— П…понятно… а… рядом есть другие города?

Я скоро начну заикаться — и вот это будет полный финиш.

— Ближайший — в паре часов езды.

Мар замолкает, и меня накрывает — он же не хочет разговаривать сейчас, ему неудобно наверное управлять и разговаривать, или просто нет настроения — и жаркий стыд вперемешку с огорчением затапливают грудь. Я не открываю рта все оставшееся время пути, тур молчит тоже. Остановиться у него… точно хорошая идея?.. Я вроде как симпатична ему, во всяком случае у меня сложилось такое впечатление…

Вы судите о другой разумной расе, основываясь на опыте взаимодействия с существами вашей родной планеты?

Холод струится по животу — ведь то, что я приняла за симпатию, за интерес… Может быть чем-то иным… он же другой, другой, мать его, расы… Пусть и выглядит почти как человек, но он с другой планеты. Как вообще я могла об этом забыть и делать какие-то выводы? Черт возьми… Зачем тогда согласился меня забрать к себе?.. Пока не спрошу, не узнаю, но как же мать твою страшно знать ответы на некоторые свои вопросы…

Мобиль останавливается, когда у меня уже голову ведет от мыслей и сомнений. Мар молча выходит, я выбираюсь следом, вытягивая за собой шлейф тяжелых и темных мыслей… и застываю. Чернота вокруг сжирает пространство, оставляя лишь нечеткие контуры, но над ней…

— Боже…

Над всей этой чернотой небо просто ломится от звезд. Туманный розоватый шлейф, мерцающая звездная пыль, она сеет мягкий рассеянный свет вокруг… я была среди этих звезд, они пугающе холодны, но здесь, внизу…

Плеча мягко касается горячая ладонь, я вздрагиваю и оборачиваюсь. Лицо тура в темноте не разглядеть, но в голосе сквозит… нежность?.. я обрываю мысль, не дав ей согреть себя изнутри.

— Оно никуда не денется. Идем домой.

Мы идем пустыми улицами — двухэтажные дома, окруженные деревьями, тихи и темны. Улица петляет, уводя все дальше вглубь леса, забирается в гору… я пыхчу и по инерции хватаю Мара за край его безрукавки — и тут же отпускаю, как ошпаренная. Он это замечает — и спустя мгновение мою руку сжимает его ладонь. Мы идем и идем через темноту и тишину, и склейка ладоней с каждой минутой становится все плотнее, все горячее…

— Пришли…

В темноте трудно что-то разобрать, но дом выглядит небольшим. Ни забора, ни изгороди… Мар подходит к дверям, снова прикладывает карту, слышен щелчок… В коридоре загорается свет, резко очерчивая крупную фигуру. Я сглатываю сухость во рту, мне снова страшно и… что-то еще, но в голове уже такая каша, что скоро потечет из ушей. В любом случае… я уже здесь.

Бежать некуда.