Право на выбор (СИ)

3-0

— Он поправится. Быстрее, чем ты думаешь.

— …

В больнице светло и тихо, немного пахнет песком и смолой. Свет пляшет рассеянными бликами по неподвижному лицу, по забинтованным рукам, шее, груди… одни бинты, кожи почти не видно… Врач сказал, что органы почти не пострадали, но такая массивная кровопотеря могла его убить. Так что своим выкриком я действительно спасла его. Так мне хочется думать.

Думать о том, что я подписалась на двоемужие, мне не хочется.

… Есть у женщины на Тавросе такое право. Если ей нравится двое мужчин, она вполне может заключить союз с обоими. Этим правом редко, но пользовались женщины с тех планет, где во всю практиковалась полиамория… так что это не было традицией Тавроса, это было скорее его уступкой по отношению к женщинам с другим культурным кодом… Я наткнулась на это в одной из статей про Таврос еще на станции и почему-то запомнила, хотя видит бог, не планировала пользоваться этим правом…

Мар медленно дышит в глубоком сне. Он теперь ненавидит меня? Не захочет видеть? Что теперь с нами будет? Есть ли вообще у меня это "мы"?..

— Эй, ты слушаешь?

— …

Раш’ар стоит рядом, тоже весь перемотанный, но разница колоссальна — он стоит. Я не хочу, не могу смотреть на него, а он как будто не понимает этого и все лезет в поле зрения.

— Игнорируешь? Ты же сама позвала меня в круг.

Так, хватит с меня.

— Давай сразу кое-что проясним, — поворачиваюсь я к нему. — Я объявила о праве на круг только ради него. Ты для меня абсолютно чужой. Так что с тобой у нас все будет фиктивно.

— Не получится, — зло улыбается Раш’ар, и меня передергивает от этой улыбки. — Ты от меня не отделаешься. По закону круг живет вместе… в одном доме… будешь избегать меня?

— Буду. Ты мне не нравишься.

— Это поправимо.

— Иди к черту.

— Куда?

— К шерху иди!.. — не выдерживаю я. — Он же твой друг! А ты чуть не убил его! Как думаешь, сколько у тебя шансов мне понравиться?!

Раш’ар чуть щурится, глядя на меня, молчит, а потом негромко и внезапно очень спокойно произносит:

— За Шер-аланах не только друга — отца родного убьешь.

— Что?..

— Он не рассказывал, кто такая Шер-аланах?

— Зовущая кровь, кажется…

— А что это значит?

— Ну…

— Хах… Вот придурок… Я бы сразу объяснил.

Раш’ар садится на свободную койку, смотрит на меня с болезненным любопытством в глазах, и я тоже, пользуясь случаем, наконец рассматриваю его. Он кажется чуть выше Мара и как будто чуть уже, черты лица его так же резки, но из-за вечной полуухмылки, что не находит отражения в глазах, он выглядит младше и злее. Если Мар действительно похож на быка, то этот похож на змею.

Двухметровый питон, черт бы его побрал.

— Шер-аланах — это источник Зова крови, — наконец произносит Раш’ар. — Это значит, что его кровь — и моя, кстати тоже — стремится стать ближе к тебе. В прямом смысле ближе.

— Что?.. — нет-нет-нет, это же не значит, что…

— Ты такая милашка, когда хмуришься…

— Я тебя сейчас ударю.

— И сломаешь руку.

— Плевать на руку. Говори.

— Ты видела его руки под бинтами? Вены его видела? Можешь на мои взглянуть, — он разматывает бинты, и я вижу черные жгуты, пульсирующие на свету. — Шер-аланах для тура — центр его мира и вселенной, единственная женщина, с которой он может быть. И когда тур встречает её, его кровь постепенно начинает нагреваться, начинает жечь сосуды, плавить мышцы, кости…

— Прекрати…

— Если тур не может быть рядом с ней, то рано или поздно появляются прожеги на коже, слизистых, начинается отмирание тканей. Боль просто чудовищная — ее практически невозможно терпеть, ничем нельзя снять и…

— Замолчи! — меня всю колотит. — Пожалуйста… хватит…

Раш’ар смотрит на меня безо всякого выражения, пока я растираю виски. Боже… боже мой… его рука была такой горячей, что обожгла меня… я с трудом выдержала пару минут… а он терпел… терпел все это время?..

— Поэтому да, за возможность избежать мучений убьешь кого угодно — и сам с радостью примешь быструю смерть. Но нам это теперь не грозит, ведь ты у нас оказалась такой добросердечной…

— Он… не простит меня, да?

— Простит, куда он денется. Он жить без тебя не может, в прямом смысле. Ладно, мне он вряд ли обрадуется, так что я пойду. Увидимся на регистрации круга, — Раш’ар бодро поднимается на ноги — я почти ненавижу его за эту бодрость — и, фамильярно потрепав меня по голове, выходит за дверь. Я устало прислоняюсь к кровати.

Господи… пусть этот придурок потеряется в скалах и не вернется… С ним… просто невозможно. Я и без него-то не очень представляла, как буду жить дальше, а с ним… Внутри скребется, скулит и плачется что-то маленькое и жалкое, что-то, чему сейчас здесь не место, чему не позволено быть… обнимая плечи руками, я пытаюсь удержать его внутри, не выпустить наружу, не развести тут сырость, да и вообще…

Получается плохо — но к счастью, никто меня не слышит.