Призраки пропавшего рейса

Глава 13

Дядя Джо открыл ящик стола и принялся что-то искать. Наконец он извлек из него какой-то завернутый в бумагу предмет и протянул его Джегеру:

— Первая бляха Специальной воздушно-десантной службы. Белый кинжал. Под ним написано: «Побеждает только отважный». Мы носили его вместе с крылышками парашютистов, и это стало прототипом знаменитого крылатого кинжала современных подразделений САС. Как ты уже, вне всякого сомнения, понял, мы с твоим дедом воевали в составе Специальной воздушно-десантной службы. Нас забрасывали в Северную Африку, Восточное Средиземноморье и, наконец, в Южную Европу. В этом нет ничего секретного. Но ты должен понимать, что наше поколение о таких вещах просто не распространялось. Поэтому мы и хранили регалии нашего подразделения — и наши военные истории — под замком. Это было осенью 1944 года в Северной Италии, когда мы оба были ранены в ожесточенной перестрелке. Во время операции во вражеском тылу мы попали в засаду. Нас эвакуировали в госпиталь — сначала в Египет, а затем в Лондон. Как ты, наверное, догадываешься, ни одному из нас не хотелось задерживаться на больничных койках. Когда представилась возможность вступить в совершенно секретное подразделение, мы не упустили этот шанс.

Дядя Джо поднял глаза и нерешительно посмотрел на Джегера:

— Мы с твоим дедушкой поклялись хранить тайну. Но… С учетом вот этого… — Он махнул рукой в сторону телефона Джегера и вздохнул. — Твой дедушка был старшим по званию. К этому времени он уже получил полковника. В январе 1945 года его назначили командующим формирования «Таргет»[5]. Я стал одним из офицеров его штабной группы. Имей в виду, мой мальчик, я никогда и никому об этом не рассказывал. Даже Этель.

Старик помолчал, собираясь с духом.

— «Таргет» было одним из самых засекреченных военных формирований в мире. Именно поэтому ты наверняка никогда и ничего о нас не слышал. Перед нами стояли очень специфические задачи. Нам поручили охоту за самыми важными нацистскими тайнами — их военными технологиями, wunderwaffe — необычайно продвинутыми военными машинами, а также ведущими учеными.

Начав говорить, старик, похоже, не мог остановиться. Слова, казалось, сами лились с языка, как будто ему отчаянно хотелось облегчить душу от тяготивших ее воспоминаний и тайн.

— Мы были обязаны найти чертежи wunderwaffe, опередив русских, которых уже тогда рассматривали как следующих врагов. Нам вручили «черный список» с названиями ключевых объектов — фабрик, лабораторий, полигонов, аэродинамических труб, — а также с именами ученых, ведущих специалистов, которые ни в коем случае не должны были попасть в руки русских. Русские наступали с востока. Это была гонка на опережение. И мы ее во многом выиграли.

— Именно так ему и достался тот документ? — не утерпев, поинтересовался Джегер. — Отчет об «Операции Оборотень»?

— Это не отчет, — прошептал дядя Джо. — Это оперативный план. Но вообще-то нет. Документ этого уровня секретности… поднявшийся из черных глубин, само существование которых принято отрицать… он находился вне поля нашей деятельности, даже вне поля деятельности формирования «Таргет».

— Так где же… — начал было Джегер.

Старик махнул рукой, призывая его умолкнуть.

— Твой дед был отличным солдатом — бесстрашным, умным, неподкупным. Во время службы в «Таргете» он узнал что-то настолько шокирующее и настолько темное, что редко об этом говорил. Существовала операция, проводившаяся втайне от формирования «Таргет». В ее задачи входило похищение самых высокопоставленных и печально известных нацистов, абсолютно неприкосновенных личностей, которых нужно было доставлять туда, где мы по-прежнему могли бы «извлекать из них выгоду». Стоит ли упоминать, что, когда твой дедушка узнал об этом, он был потрясен до глубины души. Это привело его в ужас.

Дядя Джо помолчал.

— Прежде всего, он понимал, насколько это неправильно. Это угрожало впустить самое жуткое зло прямо в наши гостиные, что уже само по себе не могло не развращать. Он считал, что все нацистские военные преступники должны предстать перед Нюрнбергским трибуналом… Но тут мы подходим к вещам, о которых я поклялся молчать независимо от каких бы то ни было обстоятельств. — Он бросил взгляд на Джегера. — Ты хочешь, чтобы я нарушил свое слово?

Джегер коснулся пальцами руки старика:

— Дядя Джо, то, что вы мне рассказали, гораздо больше, чем я знал или даже надеялся узнать.

Дядя Джо в ответ похлопал его по руке:

— Мой мальчик, я высоко ценю твое терпение. Мне очень непросто говорить об этом… В конце войны твой дедушка вернулся в САС. Если точнее, собственно САС уже прекратила свое существование. Официально она была расформирована сразу после войны. Уинстон Черчилль, самый великий лидер, о котором только могла мечтать эта страна, неофициально сохранил подразделение. И слава богу, что он это сделал. Специальная воздушно-десантная служба была детищем Черчилля. После войны он руководил ею тайно, в обход всех правил и инструкций, из отеля в центре Лондона. Подразделение располагало тайными базами по всей Европе. В его цели входило уничтожение всех нацистов, ускользнувших от правосудия. Особенно тщательно охотились на тех, кто совершал страшные преступления во время войны. Возможно, ты слышал о гитлеровском Sonderbehandlung — приказе «Коммандос»? Он гласил, что всех захваченных бойцов спецподразделений войск антигитлеровской коалиции надлежало передавать СС для «особого обращения» — другими словами, для пыток и казней. Сотни бойцов исчезли в том, что нацисты называли ein Nacht und Nebel — «Ночь и Туман».

Дядя Джо помолчал. Было видно, как тяжело ему дается погружение, пусть даже только мысленное, в эту бездонную тьму.

— Тайное подразделение Черчилля занялось отловом оставшихся на свободе нацистов. Всех подряд, независимо от их ранга и значимости для рейха. Sonderbehandlung — приказ «Коммандос» — поступил непосредственно от Гитлера. На прицеле у твоего дедушки были самые высокопоставленные руководители нацистского режима. Это привело к конфликту между ним и теми людьми, которым была поставлена задача вывозить этих преступников в безопасное место.

— Выходит, мы боролись сами с собой? — спросил Джегер. — Одна часть пыталась покончить с этим худшим из зол, а другая их защищала?

— Вполне возможно, — подтвердил старик. — Вполне возможно, именно так и было.

— Сколько это продолжалось? — поинтересовался Джегер. — Эта тайная война Черчилля и дедушки Теда.

— Насколько я понимаю, для твоего дедушки она никогда не заканчивалась. До того самого дня, когда его… когда он умер.

— Так значит, вся эта нацистская символика, — снова начал расспрашивать Джегер, — эмблемы «Мертвой головы» и Вервольфа… он собрал ее в ходе этой охоты?

Дядя Джо кивнул:

— Да. Это своего рода трофеи. За каждым стоит какое-то мрачное воспоминание. О задушенном зле. Об уничтожении того, что не имело права на существование.

— А этот документ об «Операции Оборотень»? — напомнил ему Джегер. — Он попал к нему в руки таким же образом?

— Возможно. Вероятно. Не могу утверждать наверняка. — Старику явно было не по себе. — Я почти ничего об этом не знаю. И, само собой разумеется, я не знал, что у твоего деда имеется его копия. Как и о том, что она досталась тебе. Я лишь раз или два слышал упоминания об этой операции. Причем говорили о ней исключительно шепотом. Твой дед наверняка знал больше. Но самые мрачные тайны он унес с собой в могилу. Уйдя безвременно, должен добавить.

— А Reichsadler? — осторожно поинтересовался Джегер. — Он что означает? Что это за символ?

Дядя Джо долго смотрел на Джегера.

— Эта штука у тебя в телефоне — не обычный Reichsadler. Стандартный нацистский орел сидит на свастике. — Старик снова бросил взгляд на телефон Джегера. — Это… это нечто совершенно иное. Тебе следует обратить особое внимание на сферический символ под хвостом орла. — Старик содрогнулся. — Лишь одна… организация использовала такой символ, и это было уже после войны, когда на земле предположительно воцарился мир, а нацизм, тоже предположительно, был раздавлен и похоронен…

В кабинете было тепло. Дровяная печка на кухне исправно отапливала весь дом. Но, несмотря на это, Джегер ощутил, как темный холод вползает в комнату, заполняя ее целиком.

Его двоюродный дед вздохнул, и в старческих глазах снова появилось затравленное выражение.

— Разумеется, я в последний раз видел такого орла… да… почти семьдесят лет назад. И предпочел бы больше никогда его не видеть. — Он снова замолчал. — Ну вот. Кажется, я сказал слишком много. Если это так, то я надеюсь, что твой дед и все остальные… что они меня простят.

Дядя Джо умолк.

— Я должен кое-что у тебя спросить. Тебе известно, как умер твой дед? Это стало одной из причин, по которой я перебрался сюда. Я не мог оставаться в местах, где мы были так счастливы в детстве.

Джегер пожал плечами:

— Я только знаю, что это произошло неожиданно. И преждевременно. Мне было всего семнадцать. Я был слишком юн, и меня не стали посвящать в подробности.

— И правильно сделали. — Старик помолчал, вертя в хрупких пальцах десантную кокарду. — Ему было семьдесят девять лет. Но здоровья и жизнерадостности ему было не занимать. Говорят, это было самоубийство. С помощью шланга, вставленного в окно автомобиля. Двигатель работал. Твой дед задохнулся выхлопными газами. Говорят, он не смог справиться с трагическими воспоминаниями о войне, которые травмировали его сознание. Что за вздор!

Глаза дяди Джо вспыхнули гневом:

— Тебе это ничего не напоминает? Шланг, вставленный в окно автомобиля? Я уверен, что напоминает! Разумеется, он не был инвалидом, Lebensunwertes Leben, человеком, не заслуживающим права на жизнь.

Дядя Джо в отчаянии посмотрел на Джегера:

— Но какая жестокая месть!

Джегер гнал «триумф» по ночному М6 на юг, гортанным ревом двигателя разрывая окружающую темноту. Вот только триумфатором он себя не ощущал. Более того, после разговора с дядей Джо у него голова шла кругом.

Последнее откровение старика сразило его наповал.

Дедушку Теда нашли мертвым в машине, наполненной выхлопными газами. Он задохнулся. Полиция заявила, что это дело его собственных рук, а значит, причиной смерти стало самоубийство. Джегер похолодел, услышав, что на левом плече его деда был отчетливо вырезан нацистский символ — Reichsadler.

Параллель со смертью Энди Смита была пугающей.

Прежде чем покинуть хижину, Джегер дождался Этель, и все трое поужинали копченым лососем. Затем он подождал, пока старики лягут спать. Он еще никогда не видел своего двоюродного деда таким измученным и встревоженным. Спустя немного времени он снова выкатил мотоцикл на дорогу.

Он пообещал Раффу, Фини и Карсону, что через сорок восемь часов лично сообщит им о своем решении. Время истекало, тем более что на долгом обратном пути в Лондон ему предстояла еще одна остановка.

Он оставил заснеженную, окруженную лесом хижину дяди Джо и Этель в надежде, что в этих уединенных местах старикам ничего не угрожает. Но во время долгого пути в Лондон Джегеру казалось, что призраки прошлого, рассекая мрак, летят за ним.

Преследуют его сквозь Nacht und Nebel — ночь и туман.