Призраки пропавшего рейса

Глава 37

Они плыли по Рио-де-лос-Дьос уже три дня, три дня, на протяжении которых Джегер беспрестанно размышлял о следующей стадии их путешествия. Мысли об этом не давали ему покоя, доводя почти до умопомрачения. Три дня они спускались по реке, текущей на запад со средней скоростью шесть километров в час. Таким образом, по воде они проделали почти сто двадцать километров своего маршрута.

Джегера такой прогресс только радовал. Если бы им пришлось преодолевать это расстояние по суше, они потратили бы гораздо больше и сил, и времени.

На третий день он заметил то, что уже давно высматривал, — Встречу Путей. Здесь в Рио-де-лос-Дьос впадала река поменьше — Рио-Оуро, Золотая река. В Рио-де-лос-Дьос плавало много илистых частиц из джунглей, что делало ее темно-коричневой, почти черной. Рио-Оуро была золотисто-желтой, поскольку в ее водах было много смываемого с гор песка.

Там, где две реки соединялись в одну, более холодная и плотная вода Рио-Оуро не спешила смешиваться с более теплой и менее плотной водой Рио-де-лос-Дьос. В результате глазам Джегера предстало удивительное зрелище: на протяжении почти целого километра черная и белая вода текли бок о бок, почти не смешиваясь.

На Встрече Путей Рио-Оуро поглощалась более крупной Рио-де-лос-Дьос. В этот момент всего три километра отделяли Джегера и его группу от места неизбежной остановки, потому что впереди находился непреодолимый барьер — обрыв высотой почти в тысячу футов, с которого низвергалась река, образуя Дьявольский водопад.

До сих пор их маршрут пролегал по укутанному в бескрайние джунгли плато. Дьявольский водопад был расположен там, где плато разрывалось пополам зазубренной линией геологического разлома. Вся местность к западу от этой линии лежала на тысячу футов ниже, образуя бесконечный ковер влажных джунглей.

Конечный пункт их путешествия — таинственный самолет — находился приблизительно в тридцати километрах от Дьявольского водопада, посреди этой сырой низменности.

Джегер направлял свою лодку вперед, бесшумно погружая весло в воду. Как бывший королевский морской пехотинец, на воде он был в своей стихии. По реке он всегда шел впереди, помогая тем, кто находился сзади, преодолевать наиболее предательские отмели. Теперь он задумался над следующим шагом. Ему предстояло принять особенно важные решения.

Путешествие вниз по реке было относительно спокойным, во всяком случае, по сравнению с тем, через что им пришлось пройти раньше. Но он опасался, что приближающийся перепад высот положит конец этому спокойствию.

Он уже слышал резонирующий в окружающем воздухе гул новой угрозы, а вскоре низкий гортанный рев окружил их со всех сторон, как будто сто тысяч диких зверей в паническом ужасе неслись по африканской равнине.

Он всмотрелся в даль.

На горизонте виднелась башня из тумана, точнее из брызг, летящих вверх после падения Рио-де-лос-Дьос с огромной высоты. Там находился один из самых высоких и прекрасных в своей пугающей красоте водопадов мира.

Изучив аэрофотоснимки, Джегер понял, что преодолеть Дьявольский водопад совершенно невозможно. Продолжить путь можно было, лишь спустившись по некоему подобию тропы, виднеющейся на почти отвесных утесах. Вот только начиналась она гораздо севернее — почти в дне пути от реки. План Джегера заключался в том, чтобы высадиться на берег и проделать весь остаток пути, включая тысячефутовый спуск, пешком.

Огибая Дьявольский водопад, они значительно отклонялись от маршрута, но другого выхода он не видел. Он изучил эту местность со всех возможных углов и убедился в том, что упомянутая тропа по скалам — единственный способ продолжить экспедицию. Но кто именно проложил эту тропу, оставалось загадкой.

Это могли быть дикие животные.

Это могли быть индейцы.

Или это могла быть затаившаяся в лесу загадочная сила — вооруженная, враждебная и опасная.

Вторая проблема, над которой ломал голову Джегер, заключалась в следующем: этот последний отрезок пути они планировали проделать группой из десяти человек. Теперь их оставалось пятеро, и Джегер не знал, как лучше поступить со снаряжением исчезнувших товарищей. Пока что их личные вещи лежали в лодках, но нести их на себе дальше им было не под силу.

Оставить их снаряжение было равносильно признанию того, что эти люди мертвы, но другого выхода Джегер не видел.

Он оглянулся.

Его лодка шла первой, остальные выстроились вереницей за ним. Всего у них было пять пятнадцатифутовых надувных лодок — складывающихся каяков последнего поколения, идеально соответствующих потребностям и задачам подобных экспедиций. Каяки были сложены в параконтейнеры, которые спустили вниз Камиши и Краков. Каждая лодка весила двадцать пять килограммов и складывалась в куб со стороной около двух футов, но, разворачиваясь, превращалась в судно грузоподъемностью двести сорок девять килограммов.

В лагере на косе они распаковали каяки, накачали их с помощью ножных насосов и спустили на воду, погрузив снаряжение. Каждое судно могло похвастать тройной оболочкой из ткани, армированной нейлоновой нитью, а потому устойчивой к разрывам. Вмонтированные в оболочку алюминиевые стержни придавали каякам дополнительную устойчивость, а мягкие регулируемые сиденья позволяли совершать длительные переходы, не растирая в кровь кожу.

Располагая шестью надувными камерами, лодки были практически непотопляемыми, в чем они и убедились, преодолев на своем пути немало отмелей.

Изначально Джегер планировал, что в каждой лодке будет находиться двое. Но с сокращенным составом посадочный план пришлось пересмотреть, поручив каждому члену экспедиции управление лодкой. Больше всех этому обстоятельству, похоже, обрадовались Дейл и Краль, избавленные от необходимости терпеть тесное общество друг друга на протяжении трех дней спуска по реке.

Джегер решил, что напряженные отношения членов съемочной группы могут объясняться лишь завистью Краля к старшинству Дейла. Дейл был режиссером фильма, а Краль «всего лишь» помощником. Время от времени враждебность Краля прорывалась наружу. Что касается Дейла, то привычка Краля цыкать зубом доводила его до белого каления.

Джегер побывал во многих подобных экспедициях и знал, что в сложных условиях джунглей даже лучшие друзья способны люто возненавидеть друг друга. Он понимал, что необходимо решить проблему противостояния между Дейлом и Кралем, прежде чем их трения поставят под удар всю экспедицию.

Что касается остальных, то Джегеру казалось, что они с Алонсо и Камиши довольно неплохо поладили. Мало что сплачивало альфа-бойцов лучше, чем осознание того, что им противостоит враг столь же неожиданный, как и хищный. Трое бывших солдат элитных подразделений объединились перед лицом свалившихся на них испытаний, и только члены съемочной группы за глаза поливали друг друга грязью.

Острый как стрела нос лодки разрезал воду Встречи Путей, оставляя золотисто-белую по одну сторону, чернильно-черную — по другую, и Джегер вдруг подумал о том, что здесь, на реке, он чувствует себя почти счастливым.

Почти. Разумеется, утрата пятерых членов группы не могла не отбросить мрачную тень на все предприятие.

Но долгий спуск по дикой реке в самом сердце самых огромных на земле джунглей был именно тем, о чем мечтал Джегер, готовясь к экспедиции в Лондоне. Здесь реки представляли собой коридоры света и жизни. Дикие животные сходились к их берегам, а воздух над водой звенел от взмахов крыльев мириад птиц.

Днище каждой лодки было снабжено сеткой из переплетенных между собой эластичных шнуров, позволявшей держать самое необходимое оснащение под рукой. У Джегера в эту сетку был погружен его карабин. Чтобы схватить его, было достаточно лишь протянуть руку. Если бы какой-нибудь кайман вздумал создать ему неприятности, у него ушло бы всего несколько секунд на то, чтобы выстрелить в зверя. Но, как выяснилось, большинство кайманов предпочитало держаться от них на расстоянии, поскольку лодки представляли собой самые крупные из всех движущихся по реке объектов.

Этим утром Джегер на некоторое время даже перестал грести, предоставив лодке самостоятельно плыть вниз по течению. Он наблюдал за тем, как мощный самец ягуара выслеживает добычу. Крупная кошка осторожно шла по воде вдоль берега, стараясь делать это бесшумно, без единого всплеска. Дойдя до того места, где он оказался в слепой зоне каймана, ягуар поплыл к отмели, на которой грелась рептилия.

Это был парагвайский кайман, уступающий в размерах своему черному сородичу.

Коснувшись лапами дна, огромная кошка выползла на отмель и прыгнула. В самый последний момент кайман почуял опасность и попытался схватить ягуара зубами, резко дернув в его сторону головой. Но кошка была проворнее. Оседлав плечи каймана, она запустила в него когти, а зубами сжала голову чудовища, погрузив клыки прямо ему в мозг.

Это было стремительное убийство, после чего ягуар затащил каймана в воду и поплыл вместе с ним обратно к берегу. Наблюдая за этой охотой, Джегер был всецело на стороне ягуара и в конце едва сдержался, чтобы не зааплодировать его блестящей победе.

После своего собственного сражения с одной из этих гигантских рептилий и утраты Ирины Наровой Джегер испытывал непреодолимую и глубокую неприязнь к кайманам.

В спуске по реке было еще одно преимущество: лодки Дейла и Краля шли последними. Они были самыми неопытными в группе, и Джегер решил, что им следует как можно дальше держаться от любых возможных неприятностей. В качестве бонуса такое их положение избавляло его от хищного объектива Дейла.

Но, как ни странно, на протяжении последнего дня Джегер внезапно осознал, что ему почти не хватает бесед на камеру. Каким-то странным образом камера заменяла внимательного собеседника, которому хотелось раскрывать душу. Впервые в жизни Джегер оказался в экспедиции, в которой он чувствовал себя очень одиноким.

Алонсо был хорош в качестве заместителя. Более того, во многих отношениях он напоминал ему Раффа. Джегер не сомневался, что бывший «морской котик» с его выдающимися физическими данными окажется исключительным бойцом. Ему казалось, что со временем они даже смогли бы подружиться. Вот только в число его доверенных лиц Алонсо не входил, во всяком случае пока.

То же самое касалось и Хиро Камиши. Джегер полагал, что между ним и молчаливым японцем, человеком, посвященным в загадочное боевое мировоззрение Востока — бусидо, есть много общего. Но сначала им предстояло поближе узнать друг друга. Камиши и Алонсо были отчаянными парнями, в прошлом бойцами элитных подразделений, и таким людям всегда стоило немалых трудов сбросить защитные оболочки и открыться.

Вообще-то, тот же упрек можно было бы адресовать и Джегеру. После трех лет, проведенных на Биоко, он остро осознавал, насколько он привык к своему собственному обществу. Он не был архетипичным одиночкой — никому не доверяющим отставным военным, — но он научился выживать в одиночку. Он привык к одиночеству, и временами так было даже проще.

У него мелькнула мысль: «Интересно, каким человеком оказалась бы Ирина Нарова?» Возможно, со временем он обнаружил бы в ней родственную душу и смог бы ей доверять? Этого он не знал. Как бы то ни было, он ее потерял, не успев узнать и понять, хотя, наверное, это в принципе было возможно.

В ее отсутствие камера стала своего рода отдушиной. К сожалению, у нее был один крупный недостаток — к ней прилагался Дейл, что означало одно: доверять камере в полной мере нельзя. Но в настоящий момент ничего, кроме нее, у Джегера не было.

Накануне вечером в лагере на берегу реки он записал второе интервью с Дейлом. В процессе записи он понял, что этот человек начинает ему нравиться. Дейл обладал удивительной способностью выводить интервьюируемого им человека на абсолютную откровенность и делал это, не теряя ни спокойствия, ни достоинства.

Это был редкий дар, и Джегер был вынужден это признать.

На этот раз после интервью возле него замешкался Стефан Краль. Складывая съемочное оборудование, он начал исповедоваться относительно эпизода с запрещенной видеосъемкой на песчаной косе.

— Я надеюсь, вы не сочтете, что я просто распространяю сплетни, — начал Краль со своей странной кривой усмешкой, полностью искажающей его черты. — Просто я подумал, что будет лучше, если вы все узнаете. Тайная съемка была идеей Дейла. Он поручил мне задавать вопросы, а сам занялся камерой. — Краль смущенно посмотрел на Джегера. — Я сразу ему сказал, что ничего у него не выйдет. Что вы нас раскусите. Но Дейл и слышать ничего не хотел. Ведь он великий режиссер, а я какой-то там помреж. Во всяком случае, именно так он себя представляет. Так что последнее слово всегда за ним. — В голосе Краля звучала обида. — Я гораздо старше его, мне намного чаще приходилось снимать в джунглях, но каким-то образом я оказался его подчиненным. Честно говоря, я не удивлюсь, если он попытается повторить свой трюк. Просто хотел вас предостеречь.

— Спасибо, — кивнул Джегер, — я буду начеку.

— У меня трое детей, — продолжал Краль. — Знаете, какой у них любимый фильм? — Перекошенная ухмылка все шире расплывалась по его лицу. — Шрек. И знаете что? Дейл — это чертов Прекрасный Принц. И он этим пользуется. Телевизионная среда изобилует женщинами — режиссерами, администраторами, продюсерами. Он всех их заставляет плясать под свою дудку.

Во время службы в армии Джегер обрел репутацию человека, превращающего трусов в героев. Возможно, именно этой способностью объяснялась его врожденная симпатия к неудачникам. А в прикомандированной к экспедиции съемочной группе Кралю явно отвели роль неудачника.

В то же время Джегер отлично понимал, почему Карсон возложил всю ответственность на Дейла. В армии очень часто молодые офицеры командовали людьми, превосходящими их и по возрасту, и по опыту, на том лишь основании, что они обладали качествами лидеров. И на месте Карсона он поступил бы точно так же.

Джегер постарался приободрить Краля, сказав ему, что он в любой момент может обратиться к нему со своими сомнениями. Но в конечном счете примирение зависело только от их обоюдных усилий. И было жизненно важно, чтобы они к нему пришли.

Подобное напряжение, это клокочущее негодование, испытываемое киношником, серьезно угрожало целостности и успеху экспедиции.

Под носом лодки Джегера белая и черная вода смешивались, образуя грязно-серую взвесь, а отдаленный гул Дьявольского водопада перерастал в зловещий оглушительный рев. Это заставило Джегера сосредоточиться на неумолимых приоритетах настоящего.

Им необходимо было высаживаться на берег, и поскорее.

Впереди и справа он заметил подходящий участок берега, полускрытый под низко нависающими ветвями деревьев.

Сделав отмашку рукой, он повернул нос своей лодки в сторону берега, и остальные лодки послушно потянулись за ним. Усиленно работая веслом, он заметил, как в подлеске что-то промелькнуло. Наверняка какое-то животное. Джегер всмотрелся в царящий под деревьями полумрак.

В следующее мгновение из джунглей показалась фигура.

Человек.

Босой и обнаженный, не считая завязанного вокруг талии плетеного пояса из коры, он стоял на виду у всех и не сводил глаз с Джегера.

От воина племени амазонских индейцев, до сих пор не вступавшего в контакт с цивилизованным миром, Джегера отделяло около пятисот ярдов воды.