Призраки пропавшего рейса

Глава 18

Джегер остановился у кабины летчиков. Из открытого бокового окна высунулась голова пилота.

— Прогноз погоды положительный! — крикнул он. — Взлетаем через пятнадцать минут. Согласен?

Джегер кивнул.

— Честно говоря, мне и самому не терпится взлететь. Ненавижу ждать.

Экипаж был полностью американским и, судя по манере держаться, состоял из бывших военных. Карсон зафрахтовал «Геркулес С-130» в какой-то частной авиакомпании, заверив Джегера в том, что эти ребята — лучшие в своем деле. Он не сомневался в том, что они доставят его именно в ту точку, с которой ему и его группе предстояло совершить прыжок.

— У тебя есть музыка, которую ты предпочитаешь? — поинтересовался пилот. — Я имею в виду час «П».

Джегер улыбнулся. Час «П» означал «парашютное время», момент, когда ему и его людям будет необходимо шагнуть из люка в хвосте самолета в воющую бездну.

Давней традицией среди воздушно-десантных подразделений было готовиться к крику «Пошел!» под рев какой-нибудь музыкальной композиции. Это взвинчивало адреналин и заставляло пульс бешено колотиться в предвкушении падения в центр боевых действий или, как в этом случае, прыжка в современный Затерянный мир.

— Что-нибудь из классики, — предложил Джегер. — Может, Вагнер? Что там у тебя имеется?

Джегер всегда предпочитал классику в качестве предпрыжковой мелодии. За это товарищи считали его диссидентствующим типом, но только она помогала ему сосредоточиться. А в данный момент сосредоточенность была для него особенно важна.

Ему предстояло прыгать не одному, он должен был вести прыжок, то есть направлять тех, кто шагнет вслед за ним.

Ирина Нарова присоединилась к группе слишком поздно, и Энди Смит не успел пройти с ней необходимый курс подготовки к HAHO — затяжным прыжкам с парашютом с большой высоты, позволявшим совершить десантирование точно в заданную точку. Именно к этому средству решили прибегнуть в качестве начала экспедиции.

Джегера ожидал не просто прыжок HAHO, а тандем-прыжок. Это означало, что в бездну с высоты в 30 тысяч футов он шагнет с пристегнутым к его телу другим человеком — Ириной Наровой. Это означало, что успокаивающая музыка ему понадобится, как никогда прежде.

— У меня есть «Дорога в Ад» «Эй-си-Ди-си», — отозвался пилот. — «Лестница на небеса», «Лед Зеппелин», «Зизитоп» и «Моторхед». Еще имеется Эминем, «Фифти сент» и «Фэтбой». Выбирай, дружище.

Джегер сунул руку в карман, извлек компакт-диск и бросил его летчику:

— Поставь это. Четвертая дорожка.

Пилот посмотрел на диск и фыркнул:

— Вагнер, «Полет валькирий». Ты уверен, что не хочешь «Дорогу в Ад»?

Он запел, барабаня пальцами по обшивке самолета в такт словам песни.

Джегер улыбнулся:

— Прибережем это на обратную дорогу, хорошо?

Пилот закатил глаза:

— Вам, англичанам, не мешало бы хоть иногда расслабляться. Ну ничего, сейчас мы вас, ребята, покатаем! Вам понравится.

Джегер не сомневался, что «Полет валькирий», музыкальная тема из успевшего стать каноническим фильма о войне во Вьетнаме «Апокалипсис сегодня», просто уникальным образом будет соответствовать стоящей перед ними задаче. Это также был компромисс с предложенным пилотом тяжелым роком, а Джегер свято верил в то, что экипаж расстраивать нельзя.

Перед пилотом и его экипажем стояла сложная задача благополучно выбросить из самолета десять человек, причем сделать это в строго определенной точке в небе, откуда они смогут спланировать на крохотный, свободный от тропических зарослей участок, от которого их отделяло десять километров пустоты.

В данный момент жизнь Джегера — и всей его группы — находилась в руках пилота.

Джегер обошел самолет и, подойдя к хвосту, поднялся на борт. Оказавшись внутри, он обвел взглядом полутемный отсек, лишь кое-где подсвеченный зловещим красным сиянием системы ночного освещения. Он насчитал девять человек. Десять, включая его самого. В отличие от того, к чему он привык в армии, Джегер плохо знал этих людей. И подготовка их сводилась к нескольким дням тренировок.

Его люди были полностью экипированы. Все они были одеты в массивные и неуклюжие защитные костюмы из гортекса, специально предназначенные для подобных прыжков. Это одеяние было ужасно неудобным и сразу после приземления в джунглях начинало поджаривать находящегося внутри человека. Но без этой защиты они замерзли бы насмерть во время длительного планирования под куполом парашюта сквозь ожидающую их снаружи разреженную ледяную синеву.

На высоте тридцать тысяч футов им предстояло оказаться на тысячу футов выше Эвереста, в смертельно-ледяной зоне. За бортом их ожидала температура минус пятьдесят градусов по Цельсию, а ветры на высоте, на которой летают пассажирские лайнеры, просто ужасающие. Без особого защитного костюма, маски, перчаток и шлема они в мгновение ока были бы мертвы, а им предстояло находиться в воздухе гораздо дольше.

Они не могли прыгнуть с меньшей высоты по той простой причине, что сложная траектория их планирования требовала скольжения на парашютах на протяжении почти сорока километров. Этого расстояния можно было добиться лишь после прыжка с высоты в тридцать тысяч футов. К тому же подобный затяжной прыжок с большой высоты сам по себе добавлял зрелищности для телевизионной аудитории.

В проходе лежали два гигантских контейнера, похожих на огромные рулоны туалетной бумаги. Они были такими тяжелыми, что их поместили на проложенные вдоль всего самолета рельсы. Хиро Камиши и Стефану Кракову, самым опытным парашютистам группы, предстояло пристегнуться к этим рулонам непосредственно перед прыжком, с тем чтобы доставить их в намеченную зону приземления.

В них были упакованы надувные экспедиционные байдарки и дополнительное оборудование, слишком объемное и тяжелое для того, чтобы загрузить его в рюкзаки. Камиши и Кракову в буквальном смысле предстояло спускаться верхом на этих контейнерах. Джегер знал, что это просто невероятная физическая нагрузка, но не сомневался в том, что они справятся.

Более сложная задача ожидала только его самого — Уилла Джегера. Но он напомнил себе, что уже совершил десятки тандем-прыжков, а значит, ему не стоит сомневаться в своей способности благополучно доставить Ирину Нарову на землю.

Он занял место напротив своих людей, занимавших сиденья вдоль одного борта «Геркулеса». Напротив сидели ПД — парашютные диспетчеры, в задачу которых входила помощь членам экспедиции благополучно покинуть самолет.

Тут присутствовали люди из стран, разбросанных на половине земного шара, и им предстояло работать, ориентируясь на стандартизированное время. Джегеру предстояло сделать то, что он сделал бы, будь это военной операцией. Опустившись на одно колено, он завернул левый рукав.

— Все посмотрели на меня! — скомандовал он, перекрикивая гул турбин. — Выставляем время по Гринвичу.

Фигуры напротив заворочались в неуклюжих костюмах, пытаясь добраться до своих хронометров. Для того, что ожидало их впереди, было жизненно важно синхронизировать часы участников экспедиции, всех до единого.

Их группе и зависшему над ними дирижаблю предстояло время от времени действовать в часовом поясе Боливии. Экипаж «С-130» летел из Бразилии, опережающей Боливию на один час. «Уайлд дог медиа» с ее штаб-квартирой в Лондоне в свою очередь на два часа опережала Бразилию.

Не было бы никакого смысла по окончании экспедиции вызывать самолет, если бы из-за разницы во времени он или группа прибыли к месту встречи с опозданием в три часа. Гринвичское время было общепринятым мировым стандартом, в соответствии с которым осуществлялись все военные операции. С этого момента то же самое предстояло делать и их экспедиции.

— Через тридцать секунд будет пять утра по Гринвичу, — объявил Джегер.

Глаза всех членов группы были прикованы к циферблатам.

— Двадцать пять секунд, начинаю отсчет, — предупредил их Джегер. — Он поднял глаза и посмотрел на своих подопечных. — Готовы?

Последовала серия утвердительных кивков. Глаза за массивными кислородными масками возбужденно блестели. Перед затяжными прыжками с большой высоты необходимо было дышать чистым кислородом, принудительно нагнетаемым в легкие. Это начинали делать еще до взлета, чтобы снизить вероятность возникновения высотной болезни, способной быстро вывести из строя или даже убить парашютиста.

Маски не позволяли разговаривать, но все же Джегер приободрился. Его группа выглядела вполне готовой приступить к выполнению задачи в Горах Богов.

— Пять ноль-ноль по Гринвичу через десять секунд… — Джегер начал отсчет: — Семь… четыре, три, два: есть!

На слове «есть» все дружно кивнули. Теперь группа была синхронизирована по Гринвичу.

Часы у всех были очень качественные, но неброские — в соответствии с золотым правилом: чем меньше кнопок и прибамбасов, тем лучше. Ничего хуже часов с миллионом функций в экспедиции и представить было невозможно. Объемные кнопки и циферблаты имели обыкновение ломаться или заедать. Еще во время отборочных испытаний в САС в голову Джегера вдолбили истину: «Будь попроще, дурачок».

Сам он использовал самые заурядные, защитного цвета часы, принятые в британской армии. Их отличала низкая светимость циферблата, что делало их незаметными в темноте, и они были напрочь лишены хромированных или иных отражающих элементов, способных сверкнуть на солнце в самый неподходящий момент. Была еще одна причина, по которой он пользовался этими часами еще во время службы в армии: в них не было ничего, указывавшего на то, что он не простой рядовой.

В случае пленения любые отличительные знаки, привлекающие к захваченному десантнику особое внимание, были совершенно лишними. Более того, перед каждой операцией он и его люди тщательно исследовали свое снаряжение, срезая ярлыки и откладывая в сторону все удостоверения личности и прочие предметы, указывающие на их подразделение или звание.

Как и все военнослужащие САС, Джегер всячески стремился к полной анонимности.

Впрочем, из этого правила он всегда делал одно-единственное исключение.

В подошве левого ботинка у него были спрятаны две заламинированные фотографии. На первом снимке была собака, принадлежавшая ему в детстве, — горная колли, которую ему подарил дедушка Тед. Идеально выдрессированная и безусловно преданная своему юному хозяину, она следовала за ним по пятам, куда бы он ни направлялся. На второй фотографии были Руфь и Люк — слишком многое в Джегере отказывалось смириться с утратой этих самых близких ему людей.

Правила категорически запрещали брать подобные фото на задания, но некоторые вещи были важнее правил.

Синхронизировав часы, Джегер шагнул к своему парашюту. Надев рюкзак на спину, он туго затянул ремни и с громким лязгом застегнул металлическую пряжку на груди. В последнюю очередь он затянул петли вокруг бедер. Теперь к его спине был пристегнут эквивалент большого мешка с углем, и это было лишь начало.

Когда они только начинали совершать затяжные прыжки, использовалась парашютная система, которая пристегивалась к спине парашютиста вместе с тяжелым рюкзаком со всем остальным его снаряжением. Но это невероятно утяжеляло спину десантника. Если по какой-либо причине он потерял бы во время прыжка сознание, то с таким весом на спине он во время падения неизбежно перевернулся бы.

На определенной высоте парашют раскрывался автоматически, но, если отключившийся человек падал спиной вниз, купол оказывался под ним. Таким образом, он продолжал падение в свой собственный парашют, который оборачивался вокруг него, как куча мокрого белья, и все вместе камнем падало вниз.

К счастью, Джегеру и его группе предоставили парашюты гораздо более современной системы — ВТ-80. В этой системе тяжелый рюкзак парашютиста вкладывался в плотный брезентовый мешок, который пристегивался к торсу человека спереди. Поэтому, даже если парашютист отключался, вес снаряжения заставлял его падать грудью вниз, — то есть его лицо оставалось обращено к земле, а автоматически раскрывшийся парашют оказывался сверху, спасая человеку жизнь.

ПД засуетились вокруг Джегера, подтягивая ремни и поправляя пристегнутое к нему снаряжение. Переоценить важность этих приготовлений было невозможно. Парашютистам предстояло парить в небе что-то около часа. Вес снаряжения не должен был сместиться, ремни не должны были ослабнуть, иначе тяжелый рюкзак будет болтаться и раскачиваться, растирая кожу в кровь, и в итоге разбалансируется весь спуск.

Меньше всего Джегер хотел бы приземлиться в джунглях с окровавленным пахом или плечами. В жарких и влажных условиях тропического леса любая рана начинала гноиться, и подобное повреждение могло означать конэкс — конец экспедиции — для пострадавшего.

Джегер натянул громоздкий шлем. ПД пристегнули к его груди баллон с кислородом и подали маску, соединенную с контейнером посредством гофрированного резинового шланга. Прижав маску к лицу, он сделал короткий вдох, чтобы убедиться, что она герметично прилегает к коже.

На высоте тридцати тысяч футов с кислородом было напряженно.

Выйди дыхательная система из строя всего на несколько секунд, и вниз прилетел бы уже мертвец.

Чистый холодный кислород ворвался в его легкие, и Джегер ощутил приступ эйфории. Он натянул кожаные рукавицы, поверх которых на него надели перчатки из гортекса, призванные защитить его от низких температур на большой высоте.

Он должен был прыгать со своим оружием — стандартным боевым карабином «Бенелли М-4», оснащенным телескопическим прикладом. Переброшенный через его левое плечо стволом вниз, он также был пристегнут к корпусу. Во время прыжка всегда существовала опасность потерять рюкзак, и в этом случае было жизненно важно иметь под рукой свое основное оружие.

Джегер не думал, что в этот раз его будет поджидать на земле неприятель, но следовало учитывать существование индейского племени амагуака, с которым еще никому не удалось вступить в контакт. В последний раз они напомнили о себе, обстреляв отравленными стрелами группу золотоискателей, которые случайно забрели на территорию, которую индейцы считали своей.

Геологам пришлось спасаться бегством, приложив к этому немало усилий.

Джегер не мог винить индейцев в том, что они так решительно защищают свои владения. Если внешний мир не мог предложить им ничего, кроме незаконной добычи золота и, вероятно, лесозаготовок в придачу, то он безоговорочно был на их стороне. И первое, и второе влекло за собой загрязнение и уничтожение их среды обитания.

Но это также означало, что любой, кто вторгался на их земли, в том числе и Джегер со своими людьми, считался врагом. А в данном случае врагам предстояло свалиться с неба прямо в сердце их мира. На самом деле Джегер понятия не имел, с кем им придется иметь дело на земле, но его профессия требовала постоянной готовности к опасности.

Вот почему Джегер избрал в качестве оружия этот карабин. Он идеально подходил для ближнего боя в густых джунглях, стреляя дробью с весьма значительным разлетом, что позволяло поражать противника в темноте и среди густой растительности, не видя его и даже не целясь.

Достаточно было направить ствол в нужную сторону и нажать на спусковой крючок.