Призраки пропавшего рейса

Глава 31

Джегер подтянулся и выбрался на берег.

Все его тело пронизывала боль, и он в изнеможении опустился на колени, задыхаясь и хватая ртом воздух. В глазах любого постороннего наблюдателя он скорее походил бы на облепленную грязью полузахлебнувшуюся крысу, чем на человека. Впрочем, наблюдать за ним было некому.

Он несколько часов беспрерывно обшаривал берег Рио-де-лос-Дьос в поисках Ирины Наровой. Он искал повсюду, он звал ее, выкрикивая ее имя, но нигде не было ни малейшего следа ни ее самой, ни плота. А затем он обнаружил то, что больше всего боялся найти, — свой рюкзак и надувную сумку, по-прежнему связанные вместе, но изорванные и изрешеченные зубами и когтями кайманов.

Изодранные остатки самодельного плотика выбросило на отмель гораздо ниже по течению. А на одной из илистых банок по соседству Джегер обнаружил и предмет, принадлежавший женщине, которую он так отчаянно пытался спасти: ее небесно-голубая повязка для волос, теперь промокшая, изорванная и облепленная грязью.

И все же он не оставил поисков и продолжал методично прочесывать берег реки, хотя уже почти смирился с тем, что его усилия бесплодны и бесполезны. Скорее всего, Ирину Нарову сбросило с плота в то самое мгновение, когда мертвое тело каймана едва не утопило Джегера, затолкав его в чернильные глубины реки. А потом быстрина и кайманы сделали свое дело.

Он сражался с быстриной около минуты, поэтому не мог понять, как за такое короткое время плот смог окончательно скрыться из виду. Если бы он был цел и на плаву, Джегер увидел бы суденышко. Едва успев вынырнуть, он тут же поплыл бы к нему. Он смог бы его поймать и дотолкать до берега.

И, если бы на нем все еще лежала Ирина Нарова, ему бы удалось ее спасти.

А так… Ему не хотелось думать о том, какая именно участь постигла Нарову. Ясно было одно — она умерла, либо утонув в Рио-де-лос-Дьос, либо будучи разорванной свирепыми черными кайманами, либо от сочетания обеих причин.

А он, Уилл Джегер, не смог сделать ничего для того, чтобы ее спасти.

Он с трудом поднялся и, волоча ноги, побрел вверх по илистому берегу. В момент самого мрачного отчаяния давала о себе знать его подготовка. Он незаметно для себя перешел в режим выживания. Это было единственное, что он знал и хорошо умел. Он потерял одного члена группы, Нарову, но вся остальная команда все еще находилась где-то в джунглях. На той далекой песчаной косе его предположительно ожидали восемь человек. Они на него рассчитывали, и он не имел права их подвести.

В настоящий момент у них даже не было координат цели экспедиции. Они не знали дороги к разыскиваемому ими самолету. А без этого не существовало и способа выбраться из этого дикого Затерянного мира. Уж кому, как не Джегеру, было знать о том, как много сил необходимо было потратить на планирование и подготовку, чтобы покинуть такие дикие и, похоже, проклятые места, как Кордильера-де-лос-Дьос.

Чтобы смерть Наровой не стала бессмысленной утратой, он должен был воссоединиться с группой и приступить к выполнению задачи, поставленной перед экспедицией. Он должен был привести своих людей к обнаруженному в джунглях самолету. А для этого необходимо было вначале добраться до песчаной косы, хотя шансы на то, что ему это удастся, стремительно убывали.

Он начал выгружать содержимое своих карманов, а также карманов надетого на него пояса. После хаоса и ужасов переправы Джегер понятия не имел, каким снаряжением он все еще располагает. Исполосованный зубами каймана и опустошенный рюкзак пришел в полную негодность. Однако, рассматривая свое скудное имущество, Джегер решил, что ему еще повезло.

Самый важный предмет — компас — лежал глубоко в наглухо застегнутом на молнию кармане и уцелел. Уже одно это позволяло надеяться на то, что ему удастся добраться до той далекой песчаной косы. Из бокового кармана брюк он извлек промокшую и растрепанную карту и убедился, что ею все еще можно пользоваться.

У него были карта и компас. Уже неплохо.

Он проверил закрепленный на груди нож. Он по-прежнему был на месте с плотно скрытым в ножнах лезвием. Это был тот самый нож, который дал ему Рафф и который он так эффективно использовал во время грандиозного боя на пляже у деревни Фернао — боя, погубившего Малыша Мо.

Так много смертей. А теперь он потерял еще и Ирину Нарову.

Чего бы только Джегер ни отдал сейчас за то, чтобы рядом с ним оказался Рафф! Если бы великан-маори был здесь, возможно, Нарова все еще была бы жива. Не факт, разумеется, но Рафф помог бы ему отбить нападение каймана, и один из них наверняка не пострадал бы во время этой стычки, а значит, смог бы сохранить плот и его драгоценный груз.

Но Джегер был один, Ирина Нарова исчезла, и ему не оставалось ничего другого, как примириться с этим удручающим положением вещей. У него не было выбора. Он должен был двигаться дальше.

Джегер продолжил изучение снаряжения. В карманах пояса все еще имелось две фляги с водой, а вот фильтр исчез. У него было немного еды, рулон паракорда, с помощью которого он опустил себя и Нарову с деревьев, и две дюжины зарядов для карабина.

Он выбросил заряды. Без оружия они представляли собой всего лишь бесполезный вес.

Среди того немногого, что выявил осмотр снаряжения, привлекал к себе внимание сверкающий жетон, который дал ему пилот «С-130». В лучах солнца ярко блестел девиз «ночных охотников»: «Смерть ожидает в темноте». «Это точно, — подумал Джегер. — В темных водах Рио-де-лос Дьос действительно притаилась смерть с окровавленными зубами и когтями».

И она их нашла. Во всяком случае, она нашла Нарову.

Но, разумеется, вины пилота в этом не было.

Пилот «С-130» выбросил их из самолета в нужной точке. Это уже само по себе было немалым достижением. К последовавшему за этим несчастью он уж точно не имел ни малейшего отношения. Вместе с остальными немногочисленными пожитками Джегера жетон отправился к нему в карман. Он напомнил себе, что люди часто выживают в самых отчаянных условиях, если не утрачивают надежду.

Последним предметом, над которым он глубоко задумался, был кинжал Ирины Наровой.

После того как он обрезал этим ножом трос, на котором они спустились с деревьев, Джегер сунул его в свой собственный пояс. Это показалось ему правильным решением, поскольку на тот момент Нарова полностью утратила дееспособность. Теперь кинжал был единственным, что его все еще с ней связывало.

Он долго держал его в руках, скользя взглядом по выбитому на рукояти названию. Джегер в малейших подробностях знал историю этого кинжала, поскольку досконально исследовал ее вместе с дедом.

В месяцы, последовавшие за весенним блицкригом 1940 года — так называемой молниеносной войной, вытеснившей из Франции войска союзников, — Уинстон Черчилль распорядился создать подразделения специального назначения, способные нагонять ужас на противника своими отчаянными кровавыми вылазками. Добровольцев, набранных в эти подразделения, обучали совершенно не британским методам ведения войны — грязным и стремительным.

В сверхсекретной школе беспредела и убийств им показывали, как калечить и убивать людей, не затрачивая на это излишних усилий. Их инструкторами были легендарные Уильям Ферберн и Эрик (Билл) Сайкс, которые с годами отточили мастерство бесшумных убийств. Для этих особых добровольцев Черчилля Ферберн и Сайкс заказали боевой кинжал лондонской фабрике «Уилкинсон Сворд». У этого кинжала было семидюймовое, острое как бритва двустороннее лезвие, а тяжелая рукоять не позволяла выронить нож даже во влажную погоду.

Каждый такой нож, сходивший с конвейера «Уилкинсон Сворд», был снабжен выгравированной на рукояти надписью:

Ферберн и Сайкс учили своих подопечных тому, что более опасного оружия для ближнего боя не существует, а самое главное — «у вас никогда не закончатся боеприпасы».

Джегеру не пришлось увидеть, как разгневанная Нарова пускает этот кинжал в ход. Но сам факт, что она выбрала для себя такой же, как и у его деда, нож, каким-то образом роднил его с ней, хотя Джегер даже не успел спросить, как это оружие к ней попало и что именно оно означает для нее.

Ему хотелось знать, откуда у русской, ветерана спецназа, кинжал британских коммандос. И что означает это замечание — «им хорошо убивать немцев»? Во время войны у каждого британского коммандос и бойца САС был такой нож. Вне всякого сомнения, на счету этого знаменитого лезвия немало смертей нацистов.

Но все это происходило много десятилетий назад в совершенно другом мире.

Джегер вернул кинжал на пояс.

На мгновение он подумал о том, что, возможно, допустил ошибку, не оставив Нарову на месте приземления, а забрав ее с собой. Если бы он исполнил ее просьбу, то, скорее всего, она сейчас была бы жива. Но принцип никогда никого не бросать был впечатан в его ДНК… Да и сколько бы она протянула?

Нет, чем больше он об этом думал, тем больше убеждался в том, что поступил правильно. Других вариантов просто не было. Она все равно погибла бы. Если бы он оставил женщину, ее смерть была бы более долгой и мучительной. К тому же она умерла бы в одиночестве.

Отогнав мысли о Наровой, Джегер задумался о предстоящем переходе.

А он обещал быть невероятно тяжелым. Двадцать с лишним километров по густым джунглям всего с двумя литрами чистой воды. Человек способен продержаться много дней без еды, но не без воды. Он решил, что будет принимать воду строго по графику — по глотку каждый час. Во фляге было девять глотков — на восемнадцать часов перехода.

Джегер посмотрел на часы.

До наступления темноты оставалось два часа. Чтобы успеть на песчаную косу, уложившись в отведенное до РВ время, ему, скорее всего, предстояло идти всю ночь, что в джунглях практически исключалось. Под кронами деревьев ночью было темно хоть глаз выколи.

Защищаться ему тоже было нечем, не считая собственных голых рук и ножа. Возникни у него серьезные проблемы, единственное, что ему оставалось, — это бежать. Исчезновение Наровой давало ему то преимущество, что идти предстояло налегке.

Кроме того, что уже было на нем, другого снаряжения у него не имелось, а это означало, что он сможет развить приличную скорость. Он решил, что с учетом всех обстоятельств у него довольно неплохие шансы. И все же одна мысль о предстоящем походе приводила его в ужас.

Он встал, положил компас на ладонь и сориентировался по первому азимуту, избрав в качестве цели упавшее дерево, которое находилось почти строго к югу, — именно там, куда он и должен был двигаться. Джегер спрятал компас, нагнулся, поднял десять небольших камешков и положил их в карман. Через каждые десять шагов он перекладывал один из камешков в противоположный карман. Когда все камешки окажутся в другом кармане, это будет означать, что он сделал сто шагов.

Из долгого опыта Джегер знал, что на каждые сто метров ровной поверхности у него приходится семьдесят шагов левой ногой. Это в случае ходьбы налегке. С полной выкладкой — рюкзак плюс оружие и боеприпасы — он делал восемьдесят шагов. Чем тяжелее груз, тем короче шаги. При подъеме по крутому склону сто метров означали сто шагов.

Перекладывание камешков было простой системой, выручавшей его во время бессчетных марш-бросков по труднопроходимой местности. Кроме того, оно не позволяло его вниманию рассеяться, заставляя сосредоточиться.

Перед тем как двинуться в путь, он взял ручку и отметил на карте свое нынешнее положение, приписав рядом: «Здесь в последний раз видели Ирину Н.».

Таким образом, если ему когда-либо представится такая возможность, он сможет вернуться и привести на это место других людей, которые методично, не жалея времени, прочешут джунгли в поисках ее останков. Во всяком случае, они хоть что-то вернут ее семье. Правда, Джегер понятия не имел, кто из родственников у нее есть и где может находиться ее семья.

Он двинулся вперед, считая шаги.

Он все дальше углублялся в джунгли, через каждые десять шагов перекладывая камешек из одного кармана в другой. Ровно через час он остановился, чтобы сделать первый глоток воды и свериться с картой.

Он отметил свое положение на карте — в двух километрах к югу от берега реки. Затем он снова сориентировался по компасу и пошел дальше. Теоретически он мог преодолеть все расстояние, отделяющее его от песчаной косы, идя исключительно по азимуту. Это был очень простой и надежный метод. Вопрос заключался в том, сможет ли он это сделать всего с двумя литрами воды и без оружия.

Мрачные и густые джунгли полностью поглотили одинокую фигуру Джегера. Тем не менее он все равно ощущал на себе взгляд загадочных глаз, пристально наблюдающих за ним из сумеречного подлеска.

Он шел по темному угрюмому лесу. Ладонь левой руки сжимала камни, а губы беззвучно шевелились, отсчитывая шаги.