Призраки пропавшего рейса

Глава 78

Первым на вечернюю встречу прибыл архивариус.

Джегер провел большую часть дня на «Триумфе-Эксплорере», тайком наведавшись в свою квартиру в Уордур-Кастл и забрав из нее «Манускрипт Войнича» — то самое издание, которое досталось ему вместе с военным сундучком дедушки Теда.

Вернувшись на баржу, он положил толстую книгу на письменный стол в ожидании появления Саймона Дженкинсона.

Архивариус явился на добрых полчаса раньше назначенного времени и мало чем отличался от похожего на только что вышедшего из спячки медведя. По просьбе Джегера он обратился в местный магазин специализированной литературы и раздобыл перевод «Манускрипта Войнича». Он вошел на баржу, крепко сжимая книгу под мышкой.

Не успел Джегер предложить Дженкинсону чашку чая, как он уже уселся за стол, на котором лежали «Манускрипт Войнича» и папка, привезенная Джегером с Биоко. Перевод архивариус положил рядом и, сдвинув толстые очки на кончик носа, мгновенно погрузился в работу со списком с виду произвольных чисел «Дучессы». Джегер мог только предполагать, что он занят их расшифровкой.

Спустя двадцать минут архивариус поднял голову и взволнованно посмотрел на Джегера сияющими глазами.

— Есть! — воскликнул он. — Я сделал несколько, просто чтобы убедиться, что первая удача не была случайностью. Итак… первое имя: Адольф Эйхман.

— Мне знакомо это имя, — кивнул Джегер. — Но напомните подробности.

Дженкинсон уже снова склонился над книгами и документами.

— Эйхман — тот еще мерзавец. Один из главных вдохновителей Холокоста. В конце войны он бежал из нацистской Германии, но в шестидесятые годы был обнаружен в Аргентине. Следующий: Людольф фон Альвенслебен, — провозгласил Дженкинсон.

Джегер покачал головой. Это имя он слышал впервые.

— Группенфюрер СС и виновник массовых убийств в полном смысле этого слова. Управляющий Долиной Смерти в северной Польше, ставшей могилой для многих тысяч поляков. — Дженкинсон на мгновение поднял глаза на Джегера. — В конце войны скрылся, тоже в Аргентину, где и дожил до глубокой старости. Третий — Ариберт Хайм. Об этом ты должен был слышать. Международный розыск этого преступника стал одним из самых длительных и упорных за всю историю человечества. Во время войны за ним закрепилось прозвище «доктор смерть». Он заработал его в концлагерях, ставя эксперименты на заключенных. — Дженкинсон содрогнулся. — Считалось, что он также находится в Аргентине.

— Похоже, тут прослеживается тенденция, — заметил Джегер. — Латиноамериканская.

— Еще бы, — улыбнулся Дженкинсон.

Прежде чем он успел назвать еще хоть одно имя, явилась компания, появления которой они ожидали. Рафф привел на баржу Ирину Нарову и Майка Дейла, которые хоть и выглядели уставшими после длительного перелета, но явно выздоровели и заметно посвежели по сравнению с тем, какими Джегер видел их в последний раз в Бразилии.

Джегер поздоровался со всеми по очереди и заново представил их Дженкинсону. Рафф, Нарова и Дейл прилетели в Лондон прямым рейсом из Рио, куда они добрались внутренним рейсом из Кашимбу. Они провели в пути около восемнадцати часов, а ночь обещала быть долгой.

Джегер заварил крепкий кофе, а затем сообщил им хорошую новость: книга, похоже, работает, во всяком случае, для документов с Биоко.

Пять человек столпились вокруг «Манускрипта Войнича» и его перевода, и Нарова извлекла свою сумку с документами, изъятыми из кабины «Ju-390». Атмосфера на барже накалилась от предвкушения удивительного события. Им предстояло стать свидетелями того, как раскрывается мрачная тайная история, семьдесят лет находившаяся в забвении и неизвестности.

Взяв пачку документов, Нарова с головой ушла в работу.

Дейл извлек свою камеру и показал ее Джегеру:

— Как ты на это смотришь?

— Что это на тебя нашло? — поддел его Джегер. — Ты что, забыл свой принцип: сначала снять, потом спросить?

Дейл пожал плечами:

— Это твой дом. Немного не то, что съемка в джунглях.

Джегер заметил происшедшую с этим человеком перемену. Дейл как будто возмужал и проявлял искреннюю заботу о других людях. Казалось, невзгоды и испытания нескольких последних недель окончательно сформировали его как личность.

— Валяй, — махнул ему рукой Джегер. — Надо это задокументировать — все без исключения.

Нарова приступила к документу Aktion Feuerland, а Дейл настроил объектив. Раффу и Джегеру досталась роль своего рода неофициальной охраны. Дженкинсону потребовалось совсем немного времени, чтобы сунуть Джегеру под нос список — полностью расшифрованную седьмую страницу декларации «Дучессы», — и он принялся рассказывать о самых печально известных личностях.

— Густав Вагнер, также известный под прозвищем «зверь». Вагнер создал программу Т4 — убийства людей с ограниченными возможностями. Позже руководил одним из центральных лагерей смерти. Сбежал в Южную Америку, где дожил до преклонного возраста.

Он ткнул пальцем в еще одно имя списка:

— Клаус Барби, больше известный под прозвищем «лионский мясник». Садист, пытавший и убивший тысячи французов. В конце войны…

Дженкинсон умолк, потому что в открытую дверь баржи скользнула миниатюрная фигурка. Хорошенькая и стройная, похожая на хиппи женщина казалась совсем еще юной девушкой, хотя ей перевалило за тридцать.

— Это Энни с соседней баржи, — представил гостью Джегер. — Мой хороший друг.

Энни вообще ничего не успела произнести, потому что Нарова, не поднимая головы от документов, выпалила:

— Да они все у тебя друзья. Женщины и Уилл Джегер! Они летят на него, как мотыльки на пламя. Кажется, так это звучит по-английски?

— Это верно! Если женщина способна испечь морковный пирог так, как это делает Энни, я у ее ног, — ответил Джегер, выпутываясь из неловкой ситуации.

Увидев, что Джегер и его друзья заняты, и почувствовав возникшее напряжение, Энни подала ему принесенный пирог и юркнула наружу.

— Только не перетрудитесь, ребята, — уже в дверях произнесла она, махнув рукой.

Нарова еще ниже склонилась над документами, снова погрузившись в работу. Джегер с раздражением смотрел на нее. Какое право она имела хамить его соседям?

— Спасибо за помощь в налаживании отношений с соседями, — язвительно произнес он.

— Так вот, как я говорил, Клаус Барби, — снова начал Дженкинсон. — «Лионский мясник». В конце войны попал под защиту американской и британской разведок. Его отправили в Аргентину как агента ЦРУ под оперативным псевдонимом Adler.

Джегер приподнял одну бровь:

— Adler, орел?

— Орел, — подтвердил Дженкинсон. — «Лионский мясник» на всю жизнь стал агентом ЦРУ под оперативным псевдонимом Орел. — Он снова заскользил пальцем по списку. — А вот этот, Генрих Мюллер, бывший начальник гестапо. Высший нацистский чин, судьба которого и по сей день окружена тайной. Большинство исследователей придерживаются мнения, что он сбежал… ну, ты уже догадался: в Аргентину. Дальше идет Вальтер Рауфф, штандартенфюрер СС. Инициатор разработки передвижных душегубок, в которых нацисты травили людей газом. Сбежал в Южную Америку. Дожил до почтенного возраста. По слухам, его похороны стали настоящим нацистским сборищем. И наконец, — объявил Дженкинсон, — Ангел Смерти собственной персоной. Йозеф Менгеле. Проводил невообразимые эксперименты над узниками лагеря Аушвиц. В конце войны бежал — надо ли это упоминать? — в Аргентину, где, по слухам, продолжил экспериментировать над людьми. Чудовищный человек… если, конечно, можно назвать его человеком. Ах да, чуть не забыл, Борман тоже в этом списке. Мартин Борман — правая рука Гитлера.

— Банкир Гитлера, — вставил Джегер.

— Верно.

Дженкинсон помолчал, глядя на Джегера.

— Одним словом, это самая настоящая галерея нацистских негодяев. Но, как ни странно, здесь не хватает самого главного негодяя — дядюшки Адольфа. Говорят, он умер в своем берлинском бункере. Лично я в это никогда не верил.

Дженкинсон пожал плечами:

— Большую часть своей взрослой жизни я провел в архивах, изучая историю Второй мировой войны. Вы и представить себе не можете, какая индустрия выросла вокруг нее. Но все, что попадало мне в руки, и сравниться не может вот с этими материалами. — Дженкинсон махнул рукой в сторону груды документов на столе. — То, что я видел до сих пор, не способно с ними тягаться. И, должен сказать, я получаю от всего этого огромное удовольствие. Вы не возражаете, если я еще чем-нибудь тут займусь?

— Приступайте, — кивнул Джегер. — Госпожа Нарова до утра все равно сама не справится. Но мне все же очень любопытно знать, что случилось с тем файлом по Гансу Каммлеру, который вы обнаружили в Государственном архиве? С тем, из которого вы мне прислали пару страниц?

Ему показалось, что Дженкинсон даже слегка вздрогнул, а в его глазах засветилась тревога.

— Он исчез. Испарился. Капут. Нигде не сохранилось ни единой страницы, даже на «облаке». Это файл, которого никогда не существовало.

— Кто-то ради этого очень постарался, — осторожно произнес Джегер.

— Это точно, — обеспокоенно подтвердил Дженкинсон.

— И еще одно, — добавил Джегер. — Зачем использовать что-то настолько примитивное, как книжный шифр? Я хочу сказать, что нацисты располагали сверхпередовыми шифровальными машинами «Энигма». Так ведь?

Дженкинсон кивнул:

— Именно так. Но благодаря Блетчли-парку[8] мы взломали «Энигму». К концу войны нацистское руководство об этом узнало. — Дженкинсон улыбнулся. — Книжный шифр, может быть, и прост, но взломать его практически невозможно. Разумеется, в том случае, если у вас нет точно такой книги, — или, как в этом случае, книги, на которой базируется весь шифр.

С этими словами он присоединился к Наровой, направив усилия своего мощного интеллекта на расшифровывание очередного документа.