Серая Башня

Глава 11 Зверь в лабиринте (То слово)

Я находился в лабиринте. Было темно, стены каменные, тёмно-серого цвета, высокие. Я поднял взгляд и увидел, что вверху стены не переходят в потолок, а просто обрываются, как края ямы — и в ней нахожусь я.

Перегнувшись через край, за мной наблюдали какие-то существа. Они находились очень высоко, и потому трудно было их разглядеть, но кое-что заметить удавалось. Существа были антропоморфны, а из их тел торчали всевозможные шипы, лезвия, иглы, и их головы были звериными. Птичьи, насекомые, ящеричные… Это были поистине чудовищные головы — злобные, с оскаленными пастями, с красными глазами, с клювами, с рогами, даже с ветвями.

Существа с интересом наблюдали за мной и о чём-то переговаривались. Голоса их были басовыми, рокочущими, будто гром и скрежет металла. Я побрёл по лабиринту и вскоре увидел впереди проблеск света. Я поспешил туда.

Луч падал сверху. Я бежал к нему, и он становился всё шире. Вдруг я увидел, как из тьмы под луч вышел ужасный монстр — грузный огромный зверь, похожий на волка — только раза в три больше, с мощным горбом и шипами, торчащими из спины подобно иглам дикобраза. На лапах у него были острые когти, из оскаленной пасти торчали жуткие клыки. Глаза зверя сияли как луны.

Зверь заметил меня, зарычал и бросился в мою сторону.

Я понял, что должен его убить. Я понял, что нахожусь в этой яме, похожей на лабиринт, специально для того, чтобы выследить и убить этого зверя. Убить его — моя миссия, моя цель. Я ощутил тяжесть у себя на поясе, опустил взгляд и увидел, что слева у меня висит меч.

Я достал его из ножен и бросился к зверю. Мы бежали быстро и неумолимо сближались.

Когда между нами оставалось не более пяти шагов, зверь прыгнул, целясь оскаленной пастью в моё горло и намереваясь свалить меня на землю и подмять своим весом. Я этого ожидал, поэтому прыгнул раньше зверя — вверх и вправо. Ноги упёрлись в поверхность стены, и я побежал по ней. Зверю досталась лишь пустота в том месте, где только что находился я. Когда он пролетал подо мной, я всадил меч ему в шею.

Зверь рухнул грузной тушей, подняв облако пыли. Кровь захлестала из раны, как из пробитой бочки с вином. Я приземлился и поспешил к зверю. Монстр бился в судорогах и болезненно ревел. Лапы не слушались его, он пытался подняться, но каждый раз неуклюже падал.

Я взглянул вверх. Существа со звериными головами кивали и аплодировали, жестами они призывали меня добить зверя.

Я шагнул к монстру и решительно всадил меч в горло, на этот раз укол был более твёрдый и точный, и я загнал лезвие достаточно глубоко. Зверь затих, перестал дёргаться, голова безвольно упала на пол.

Вытаскивая лезвие, я ощутил тяжесть на рукояти. Я взглянул на неё и увидел, что пониже моей руки рукоять держит ещё одна, чужая рука. Я проследовал взглядом от ладони вверх, по обнажённому гладкому предплечью, поднял взгляд выше — предплечье заканчивалось нежным локтем, за ним следовало изящное плечо, за ним — плавная шея, а выше…

Я увидел красивое, милое, нежное девичье лицо, обращённое ко мне.

Девушка выглядела необычно. Губы её — полные и манящие, прекрасные и чарующие — приковывали к себе мой взгляд. Глаза её — источник, из которого изливалась нежность и любовь. Взгляд её укутывал, как тёплое одеяло в холодный день, в нём хотелось купаться, тонуть, как в водах нежной реки.

Волосы — невероятно длинные — спускались струящимся водопадом вдоль спины до самого пола. В волосах — всевозможные украшения, выглядящие как полумесяцы и миниатюрные ветви деревьев, выполненные из золота. Украшения светились лунным, умиротворяющим, гипнотизирующим светом. На ушах у девушки изысканные каффы — настоящее произведение ювелирного искусства. На некоторых украшениях свечение пульсировало, будто украшения были живые и дышали светом. Особенно прекрасны были те, что изображали рыбу.

Девушка смотрела на меня и улыбалась.

Она убила зверя вместе со мной. Убить зверя — было и её миссией тоже. Это было нашей общей миссией, и именно поэтому мы оказались здесь, в лабиринте.

Я отпустил рукоять меча и провёл ладонью по гладкому предплечью девушки. Рука моя поднималась выше, я провёл ладонью по плечу, скользнул по шее и погладил щеку. Как она была нежна, как гладка, как приятно было её касаться! Я провёл пальцами по уху девушки, и она хихикнула. Затем я запустил пальцы в её длинные волосы и повёл рукой, как гребнем.

Девушка тоже отпустила меч — тот звякнул о каменные плиты — и шагнула ко мне, наши лица оказались так близко, что можно было ощущать дыхание друг друга на своей коже. Девушка обошла вокруг меня, и её волосы обвили меня, как нитки катушку.

Девушка прошла несколько кругов, при этом плавно кружась на ходу, а затем вновь остановилась напротив. Теперь мы с ней были опутаны её волосами, будто две мухи, пойманные пауком и связанные вместе.

Девушка некоторое время с теплотой и нежностью смотрела мне в глаза, а потом страстно впилась в мои губы. Я испытывал те же чувства, что и она — безумные, бурлящие, неуёмные, и с жадностью отвечал на её поцелуи. Мы крепко обнялись, так, будто хотели вжаться друг в друга. Мы повалились на пол.

Под нами оказалась просторная огромная постель, покрытая красной тканью, а лабиринт вокруг исчез. Мы катались на красной постели, продолжая неистово целоваться и обнимать друг друга, и вдруг…

Всё исчезло. Девушка пропала, а я обнимал пустоту и снова оказался в лабиринте среди тёмно-серых стен.

Впереди было широкое пятно света, сверху падали лучи, и я поспешил туда. На пути мне встречались существа со звериными головами, теперь я мог хорошо рассмотреть их вблизи. Они были высоки, под два и более glondarr ростом. Головы их действительно были ужасны — с клювами, клыкастыми пастями, рогами, ветками, шипами. На теле были доспехи, чёрные и серые, жуткие и сулящие опасность, отовсюду в доспехах торчали шипы, острые углы, лезвия, иглы, весь вид доспехов говорил о том, что уже одно лишь это одеяние может калечить и нести гибель. С такими доспехами не нужно и оружия.

Ужасные существа не препятствовали моему движению, они расступались передо мной и приветствовали учтивым кивком.

Впереди, в лучах света, я видел возвышение, на котором находился грозный трон. Трон был чёрный и, казалось, весь состоял из переплетённых ветвей и сквозных дыр. На троне восседало ещё одно звероголовое существо. У него была ужасная башка, похожая на сгнивший череп с оскаленной пастью и жуткими светящимися красными глазами. Из челюстей черепа выпирали жвала, как у насекомого, а на голове сидела корона из ветвей и корней. На плечах у существа были мощные шипастые наплечники, вся броня была чернильно-чёрной.

В левой руке существо держало маленькое деревце с жёлтыми листьями. Корни деревца свисали вниз и опутывали предплечье. Они были живыми и двигались — казалось, они всё сильнее сдавливают предплечье существа. С деревца постоянно падали листья.

Судя по форме, деревце было той же породы, что изображённое на стенах в Серой Башне. Такое же деревце должно находиться внутри кристалла, Камня Отатиса.

Позади трона плыл туман, потоки его поднимались вверх, в нём плавали луны-полумесяцы, их было множество, они были золотого цвета, светились и переливались, пульсировали, вращались и крутились, сталкивались, переплетались, сцеплялись и расцеплялись.

Существо внимательно наблюдало за мной. Я подошёл ближе, и оно протянуло мне деревце. Деревце мгновенно сменило жёлтый цвет листвы на красный и начало осыпаться быстрее, листья повалили так густо, будто снег во время метели. Деревце умирало.

Существо безмолвствовало, но я понимал, что оно хочет, чтобы я спас деревце. Я не знал, как мне это сделать.

Я огляделся и заметил слева и справа коридоры, уводящие прочь из тронного зала. Из коридоров в помещение вплывали парящие в воздухе… головы!

Сначала я решил, что это какие-то воздушные шары, но это оказались головы. Не настоящие, а нечто вроде скульптур. Только материал этих скульптур был таким лёгким, что они могли парить на высоте двух-трёх и более glondarr над землёй. В щелях и прорезях голов мерцал свет — там внутри горели огоньки.

Головы парили, как летящие церемониальные фонарики. Головы были очень реалистичны, лица — как живые. Головы медленно плыли, кружились, и постепенно заполняли пространство вверху, скапливаясь надо мной и существом на троне.

Я повернулся к нему. Существо продолжало смотреть на меня с безмолвной просьбой.

Я полез в карманы и обнаружил там трубку, кисет и матчезы. Существо будто приободрилось и настойчивей протянуло деревце в мою сторону.

Я всё понял. Я чиркнул палочкой-матчезом и поднёс пламя к кроне деревца, и крона вспыхнула и занялась огнём.

Позади я услышал звуки — шорохи, тихие шаги. Я обернулся и увидел целую толпу звероголовых существ, заполнивших помещение. Они со вниманием наблюдали за нами.

Существо на троне встало, гордо вскинуло руку с горящим, как факел, деревцем, и по собравшейся толпе пронёсся одобрительный гул. Существа захлопали и закивали.

К этому времени парящие головы уже заполнили всё пространство над нами. Когда несколько из них столкнулись с горящим деревом-факелом, то тут же занялись пламенем. Огонь перекинулся на соседние головы — и вот уже над нами полыхал целый рой парящих голов. Головы быстро тлели, скукоживались, рассыпались в пепел, и теперь по помещению летела пепельная вьюга — чёрно-серый снегопад.

Среди парящих голов, ещё не занятых огнём, я увидел знакомую. Она плавала у левого коридора и будто звала меня за собой. Я направился к ней. Когда я подошёл достаточно близко, она плавно опустилась мне в руки. Я всмотрелся в лицо.

Это была моя сестра. Моя покойная сестра.

Некоторое время голова лежала в моих руках, а потом мягко выскользнула и воспарила ввысь. Там она столкнулась с горящими головами и сама занялась огнём.

Я двинулся в левый коридор, и вскоре меня окутала тьма. Я обернулся — но не увидел выхода. Тронный зал, пожар из летящих голов, звероголовые существа — ничего этого больше не было, я был один во тьме.

…Во тьме и тесноте. Я понял, что стена окружает меня со всех сторон, я оказался замурован. Я ощутил страх, сердце заколотилось как сумасшедшее, на лбу выступил пот. Я принялся судорожно ощупывать пространство вокруг себя — но стена была бесконечной, она сворачивалась вокруг меня в кольцо, и я был заперт здесь, будто внутри колодца или трубы.

Я ощутил тесноту в груди, стало тяжело дышать. Хоть ничто меня не сдавливало, но само осознание того, что я заперт в каменной трубе — вызывало приступ удушья, панику и отчаянную жажду скорей выбраться отсюда.

Я вспомнил про своё оружие. Я цапнул в том месте, где должны висеть на поясе ножны — но там было пусто. Не было ни ножен, ни меча. Зато…

Зато на мне были мои перчатки — Левая и Правая. Мои ножны и меч. T’ha-eliya Sgiat и T’ha-eliya T’haart. На левом ухе я ощущал кафф. Отлично, значит, всё самое необходимое при мне.

Я успокоился, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, затем сжал правую руку в кулак, замахнулся и что есть мочи врезал по стене.

Перчатка без труда пробила в стене дыру, и через неё ворвались лучи света. Не слишком яркого, но всё же света.

По тому, как просто проломилась стена, я понял, что булыжники были очень лёгкие, и их ничто не скрепляло друг с другом. Я приложил усилие и просто растолкал камни вокруг дыры, ещё больше расширив её. Камни легко рассыпались — казалось, будто я крошу сухой хлеб. Дыра стала достаточного для меня размера, и я вышел из тесной темницы.

Стоял мрачный пасмурный день. Небо было грозным, по нему плыли тяжёлые серые облака. Задувал холодный ветер, несущий в себе запах зимы. Всюду до самого горизонта раскинулись луга и холмы. Трава была поблекшей, серой — под стать началу зимы. Кожу царапали редкие и сухие колючие снежинки.

Вдали на холмах я видел развалины строений — больших особняков и замков. Местность была безлюдна. Я обернулся и увидел, что из оставленной мною дыры начали выплывать горящие головы. Ветер подхватывал их и разносил по округе, а головы продолжали сгорать и сыпать пепел — теперь белый, как снег. Головы валили и валили из дыры, и не было им конца.

Но больше всего меня поразил вид здания, из которого я выбрался. Формой оно походило…

На меня!

Здание представляло собой большую статую Гордона Роя, зарытую в землю по пояс. У этого Гордона Роя было моё лицо, причёска, моя одежда, капюшон на голове, кафф на левом ухе. Каменный Гордон Рой смотрел куда-то вниз, себе под ноги, и взгляд его был задумчив и печален. В одной руке он держал мою трубку, мундштук почти касался губ. Другая была вытянута вперёд, как когда я применяю Тэ-Сю А’ргаэ. Место, где в Гордоне Рое была пробита дыра, приходилось на правую часть живота.

По Гордону Рою ползал огромный паук. На конце его лапок были иглы, и он вонзал их в Гордона Роя. Видя это, я почувствовал острую тоску и печаль. То, что делал этот паук — было ужасно.

Мир вокруг начал темнеть, свет мерк — будто надвигалась буря, будто с немыслимой скоростью наступала ночь. Я ощутил сильнейший страх и закричал.

Страх волнами разливался во мне, я припал к земле, закрыл руками лицо и мог лишь кричать. Я дрожал, кричал и боялся, боялся и кричал.

И тут прозвучал шёпот — где-то близко, где-то над моим ухом. Было произнесено лишь одно слово:

— Dalanadriel'…

И кошмарный сон оставил меня. Я проснулся, встал с кровати, выпил воды, зажёг трубку и некоторое время простоял у окна, курил и глядел на Серую Башню. Всё ещё стояла ночь, было темно, огни в окнах и на ветвях Башни продолжали светиться.

Я вернулся в постель и быстро уснул, и проспал остаток ночи совершенно спокойно. Этот шёпот во сне, это слово… — оно всегда успокаивает меня после каждого кошмара. Это слово. Это слово.