Серая Башня

Глава 60 Мечта

Снег валил до самой ночи. Остаток дня я провёл верхом, двигаясь на юг. Ночевать мне пришлось в лесу. Это был сороковой день нашего путешествия в поисках сокровищ, украденных из Серой Башни.

Следующий день не был снежным, я продолжал путь на юг. Ночь снова пришлось провести в лесу.

На третий день начал падать редкий мелкий снежок, напомнивший мне тот, который шёл когда я впервые появился в Стаентраде и встретил Дозэфа. Весь день я снова провёл в седле, миновал по широкой дуге местность, где находилась деревня Бальдусы, а ближе к вечеру въехал в Мёртвый Лес.

Около двух vaire двигался я по лесу, пока, наконец, не достиг развалин поместья Дома D’hala-Rin.

Уже на подъезде к развалинам я увидел множество трупов, на всех — самые распространённые наряды норжских агентов. Мёртвый Лес поистине оправдывал своё название. Чем ближе я подъезжал к поместью — тем больше трупов попадалось на пути.

Я проехал через распахнутые настежь ворота поместья, и попал во внутренний двор. Неподалёку стояла Арка. Возле неё меня поджидали двое.

Я спешился, подошёл к площадке, на которой стояла Арка, и приветливо кивнул Дозэфу и Мэлис.

— Мэлис предсказала, что вы прибудете сегодня, — с улыбкой сообщил Дозэф. — Камень у вас, молодой господин?

— Конечно, — я достал из поясной сумки Мея-Н’раад и показал ему.

Я взглянул на Мэлис. Старушка улыбнулась, демонстрируя редкие коричневые зубы.

— Ты знала, что этим всё закончится, да? — спросил я.

— Надеялась. Это была одна из вероятностей будущего, и я уцепилась за неё, как за нитку, пытаясь раскрутить нужное мне будущее, как клубок.

— Вы с Дозэфом, — сказал я, — заварили порядочную кашу. Если бы ни вы — я бы так и не добыл Мея-Н’раад. Кто из вас всё это придумал?

— Мы придумали вместе, господин, — ответил Дозэф. — Мэлис постоянно помогала мне, сверяясь с образами будущего, а также подсказывая нужный момент для конкретных действий. Это она выбрала время восстания во дворце.

— Я хочу, чтобы ты мне всё рассказал по порядку, потому что я совершенно запутался во всём происходящем, — сказал я. — Где ты пропадал всё это время?

Дозэф начал рассказ:

— Все шесть лет, господин, что вы прожили в Стаентраде, мы с Мэлис готовились к похищению Мея-Н’раад. Мы знали, что ни эльфы, ни полуэльфы не могут войти в Серую Башню — поэтому нам нужны были мабдэйны, чьими руками мы бы и украли Камень.

— Это я знаю, — кивнул я.

— Сначала я подумывал о том, чтобы подчинить своей воле сознание какого-нибудь мабдэйна из дворцовых стражей — одного или нескольких — чтобы они украли для меня Мея-Н’раад. Но Мэлис отговорила меня, сказав, что все варианты будущего для подобного развития событий заканчиваются для нас провалом. Для нас всех — в том числе и для вас, господин. Зато мы с Мэлис знали, что норжский император, Гелуинн Гзаэвэк, давно планирует свергнуть Отатиса и захватить Стаентрад, захватить Серую Башню и заполучить камень Мея-Н’раад. Мы решили ухватиться за эту возможность и начали разрабатывать её.

Дозэф помолчал, потом продолжил:

— Я встречался с кураторами норжских агентов и воздействовал на их сознание, внушив им идею претворить в жизнь наш план. Это отняло немало времени — ушло около трёх лет — но в итоге всё получилось. Норжцы начали готовить фиктивный бунт, для отвода глаз, во время которого завербованные ими воры должны украсть королевские реликвии. Норжцы состояли в сговоре с некоторыми дворянами Стаентрада — например, с Северным Бароном — так что немудрено, что Барон был заранее в курсе о грядущих событиях и послал своего человека присоединиться к группе воров, чтобы тот украл для него одну из реликвий — Северному Барону это было нужно для подстраховки.

Дозэф начал издалека, и пока что всё сказанное им мне уже было известно. Больше всего меня интересовало то, что следовало далее.

Он продолжал:

— Один из воров находился под моим влиянием. Так вышло, что три вора стали агентами трёх разных господ: один был верен норжскому императору — Томгар Мечевик, другой — Бальдус — находился под моим влиянием, третий — оказался человеком Хейлгара Дунханда. Когда я проживал у вас, господин, я рассчитывал, что Бальдус передаст мне Камень в тот же день, когда произойдёт бунт во дворце, прямо в столице. Но этому не суждено было случиться — в столице объявились норжские агенты и начали охоту за мной, а также взяли под пристальное наблюдение трёх воров и дворец — и мне пришлось бежать из столицы, чтобы не испортить дело.

— Как норжцы смогли узнать о том, что за их планом стоял ты⁈ Неужели они настолько умные и прозорливые?

Тут в беседу вступила Мэлис:

— Я говорила вам, господин, что у Эриндэля есть собственный зэя-страат. Он, похоже, предсказал события, связанные с бунтом, Башней и Камнем, и Эриндэль послал сюда трёх воинов.

— Да, — кивнул я. — Все три оказались его дочерьми, бастардами-полуэльфами. Все они уже мертвы.

Мэлис довольно улыбнулась и кивнула, затем продолжила:

— И вот они, похоже, и предупредили норжцев.

— Странно! — сказал я. — Зачем им помогать норжцам? Ведь для сторонников Эйрина и Анэйрина предпочтительней, чтобы Камень остался в Башне. Для них так же не выгодно, чтобы Камень попал в руки норжского императора, как и в мои.

Мэлис пожала плечами.

— Причудливые времена рождают причудливые союзы. Вероятно, они надеялись позже отобрать Камень у норжцев, но для начала решили их использовать, чтобы ставить нам палки в колёса.

Вновь заговорил Дозэф, продолжая свой рассказ:

— Итак, мне пришлось бежать из столицы, чтобы не испортить дело.

— Мне ты сказал, что бежал, чтобы не привлекать ко мне внимание норжцев.

— И это тоже, господин, но больше всего я волновался о нашем деле. Мэлис говорила, что одна ошибка легко может всё испортить — и тогда нам ещё лет шесть пришлось бы ждать следующего шанса.

— Это так, — кивнула старушка. — Вероятность будущего, нить которого мы вытягивали из клубка возможностей, была очень хрупкой и нестабильной. Нужно было действовать осторожно. Понимаете, господин, настоящая битва происходила между нами — зэя-страат. Между мной и зэя-страат Эриндэля. И хоть мы и находились на разных планетах, отделённые друг от друга множеством десятков тысяч светило-лет… события здесь, связанные с Башней и Камнем, всецело зависели от нашего противостояния, когда мы выбирали те или иные варианты будущего. У меня были преимущества перед моим соперником с Х’айтрайенборра — он уже сделал свой ход, когда Эриндэль послал сюда своих детей, а я могла делать ещё множество ходов и не была ограничена в действиях, кроме того, я находилась тут, в непосредственной близости от самих событий, а мой соперник пребывал на Х’айтрайенборре — и дальность расстояния, разумеется, ухудшала его восприятие частиц и волн будущего.

— Мы не посвятили вас во многие вопросы, господин, — извиняющимся тоном сказал Дозэф, — потому что Мэлис утверждала, что ваша осведомлённость может всё испортить.

Я вздохнул и потёр лоб.

— Ну хорошо… Я не понимаю, как это возможно… как моя осведомлённость могла что-то испортить… но поверю Мэлис. В конце концов, ваш план удался, и Камень у нас. А значит, вы были правы. Мэлис была права.

Прав тот — кто победил. Тот, кто проиграл — ошибался. Всё обстоит так и только так, и никак иначе. Победа — это всё. Реальный материальный результат — это всё. Ничто другое не имеет значения. Таково Lei’ho Dravuka-Hein («Принцип духа войны»).

Дозэф продолжал:

— Перед побегом из Аг-Винэос, я внушил Бальдусу, что встречу его позже в каком-нибудь городке на их пути к побережью. Я знал, что после кражи воры отправятся к морю, и планировал встретить их в пути. Я поддерживал связь с Бальдусом через посредников, на сознание которых тоже воздействовал, и которых Бальдус встречал в разных населённых пунктах. Практически по всему пути, что совершили воры, были расставлены мои люди. Сам я вынужден был продолжать бежать, спасаясь от преследования норжских агентов. Лишь возле Кырнанкхи мне удалось на время сбросить хвост. После Кырнанкхи Бальдус сбежал, бросив своего товарища, мы встретились с ним и отправились вместе на юг. Но норжские агенты снова вышли на мой след и пустились в погоню. Они были очень назойливы, и мне не удавалось от них оторваться. У агентов имелось что-то вроде защиты от моего воздействия на их сознание.

— Да, а ещё норжцы выдали ворам мешки, которые экранировали частицы времени, — заметил я.

— Когда я узнал об этом от Бальдуса, то был очень удивлён, — сказал со вздохом Дозэф.

— Вероятно, дочери Эриндэля предупредили норжцев о вашем вмешательстве, cinneard, — сказала Мэлис. — Возможно, они же сами и передали им мешки, доставив их прямо с Х’айтрайенборр.

Дозэф продолжал:

— Я не мог избавиться от преследования, поэтому внушил Бальдусу, чтобы он двигался с Камнем на юг, в свою деревню, а также сообщил ему кодовую фразу, услышав которую, он должен будет отдать Камень и умереть. А затем я повёл погоню за собой. Я двинулся обратно к столице. В пути мне удалось стряхнуть хвост, некоторых агентов я убил… Я заглянул к вам, но узнал, что вы покинули своё жилище и вас привлекли к расследованию и поиску Камня. Я оставил для вас послание в вашем доме.

Я кивнул.

— Я его видел.

— После этого я направился на юг и случайно наткнулся на группу норжцев. Подслушав их разговор, я узнал, что они стягивают силы к Мёртвому Лесу, к этому поместью. Я поспешил сюда. По пути я навестил Мэлис и рассказал ей обо всём, что случилось, и чему предстояло случиться. Она сказала, чтобы я оставил поиски Камня вам, а сам отправился защищать Арку. Так я и сделал, напоследок сообщив Мэлис кодовую фразу, чтобы она передала её вам. Остальное вы знаете, господин. Пока вы гонялись за Камнем, мы встретили здесь норжских агентов и… защитили Арку.

— И у вас это отлично вышло! — сказал я. — Все подступы к усадьбе завалены трупами!

Полуэльфы довольно улыбнулись.

Я не понимал, как им это удалось, но спрашивать не стал — они, как обычно, отшутятся.

Затем Дозэф погрустнел и добавил:

— Если бы вы не отправились с Тольскером выполнять задание короля — я бы навестил вас в последующие дни, и всех этих приключений с поиском украденных сокровищ просто не было бы, юный мастер. Мы бы с вами просто отправились к Бальдусам, по дороге прихватили Мэлис, забрали у Бальдуса Камень и приехали бы сюда. Вся эта история произошла в результате недоразумения. В результате неуместного вмешательства начальника дворцовой стражи, Адэрана Тольскера. Зря я вас не предупредил заранее. Кто же знал, что вами заинтересуется Тольскер и захочет привлечь к расследованию…

— Ничего страшного, Дозэф. Это были интересные приключения. Но теперь — пора возвращаться в Высший Мир. Вы со мной, друзья?

Они заулыбались.

— Конечно, господин. Ждём с нетерпением, когда окажемся… Дома.

Я подозвал лошадку. Дозэф вопросительно посмотрел на меня.

— Я хочу взять её с собой, — сказал я, — на Х’айтрайенборр. Там лошадей почти нет. А эта — верно служила мне. Я уже успел к ней привязаться. Пусть она отправится со мной.

Мэлис спросила:

— Вы так привязались к лошади, господин… Может быть, вы и имя ей дали?

— Конечно, — сказал я. — Я назвал её Dramurr. «Мечта».

Я подошёл к Арке, вставил Камень в специальное отверстие, и символы на Арке засветились. Арка спросила меня низким басовым голосом:

— Aite lokk?

Кафф у меня на ухе издал писк, что означало, что установлена связь между ним и Аркой. Я мысленно сообщил Арке:

— Х’айтрайенборр.

— Aite h’akran?

— Тэак’х-Морр Дома Дала-Рин. Арка в Главном зале Гвелтэйнэ, номер «D’hu-Itatem-Seak’ht–Itatem».

Арка ожила, прозвучал тихий басовый удар, внутри Арки возникло синее свечение, через которое, как через мутное стекло, можно было наблюдать… обстановку в нашем Главном зале.

Мэлис этого не видела, но почему-то заплакала, а Дозэф побледнел сильнее обычного и взял её за руку.

— Идём, друзья, — сказал я. — Идём.

Я извлёк Камень из слота, а потом мы вчетвером — не забыв и лошадь — вошли в Арку.

Гордон Рой, Гордон Рой,

Проживает за рекой.

Капюшон он надевает —

Преступленья раскрывает.

Он перчатки надевает —

Меч ладонью отбивает.

Гордон Рой, Гордон Рой,

Ты скажи: Кто ты такой?

На вопрос наш дай ответ —

Расскажи, в чём твой секрет?

Курит трубку, пьёт отвары,

Одинок, живёт без пары,

Иностранец он, не местный,

А откуда — неизвестно.

Конём правит без поводьев —

У него причуды в моде.

На ухе сыщик носит кафф —

Очень странен его нрав.

Как наденет капюшон —

Ещё страньше станет он.

Вот в четверг он умирает —

В пятницу вдруг воскресает.

Получил ножом в живот —

Мазью смазал — заживёт.

В Арке древней сыщик встал —

И таинственно пропал.

(Песня, сочинённая Рриддином Доэт’хом после паломничества в Стаентрад. Популярна в Хвандоре наряду с песнями «Вот элидрин подошёл к Серой Башне», «Д’халан и Эндэлина» (что звучит довольно забавно на языках некоторых южных областей Норжской Империи — «Д’халан ан Андаланан») и пьесой «Ночь трёх лун, или Грустящий у фонтана». Последнее также некоторое время было частым мотивом в живописи Хвандора и Норжии — на картинах изображался печальный юноша с длинными белыми волосами и остроконечными ушами, сидящий на бортике небольшого фонтана в саду).